Рассылка закрыта
При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Экономические новости" на которую и рекомендуем вам подписаться.
Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.
Комсомольская Правда - Материал с обложки
| Информационный Канал Subscribe.Ru |
Комсомольская Правда.
www.kp.ruМатериал с обложки.
Иосиф Кобзон: Я помню свою первую взятку...
В канун юбилея депутат и певец признается, что не брал денег от криминала, но со взяточниками дело имел
Кобзон не был бы Кобзоном, если бы 65-летие, отмечаемое сегодня, встретил в семейной тиши. Нет, Иосиф Давыдович выйдет в юбилейный вечер на сцену зала «Россия», а роль массовки, подчеркивая значимость события, сыграет политический и прочий бомонд...
- Иосиф Давыдович, нет ощущения, что ваши годы, как птицы, летят?
- И не заметил, как стукнуло шестьдесят пять. Вспоминаю, Борис Брунов говорил перед своим 75-летием: «Иосиф, это катастрофа! Неужели нельзя чуть придержать коней? Куда же они так мчатся?» Не стану кокетничать, будто самочувствие у меня, как два или три десятилетия назад, но и на 65 лет себя не ощущаю. Ни в чем! Я даже не изменил ни одной привычки или слабости.
- Об этом надо с Нелей Михайловной, вашей супругой, поговорить.
- Я же не Жириновский, который любит покрасоваться перед публикой, рассказывая о мужских подвигах... Интимную жизнь я вслух не обсуждаю.
- А не интимную?
- По-прежнему не делаю по утрам зарядку, не бегаю, не обливаюсь холодной водой, но сил хватает на очень напряженный образ жизни, даже более напряженный, чем год назад, когда со мной случилась медицинская проблема.
- Вы так деликатно называете клиническую смерть?
- Кому, в которой пробыл три недели...
- Может, оказавшись на краю, вы стали по-иному ценить время?
- Если бы Господь забрал меня, что ж, так тому и быть. А уж коль оставил... Надо использовать шанс. Нет, бодрячка из себя не строю. По утрам болит спина. Но она у меня и в 18 лет болела, когда подхватил в армии радикулит. По вечерам чувствую усталость, тяжесть в ногах, а в остальном ни на что не жалуюсь.
- У певцов какие профболячки?
- Трахеит, несмыкание связок... Иногда такое бывает, особенно если перепел.
- Пере... что?
- То самое. Не перепил, а перепел.
- Но вы же рассказывали мне, как по молодости лечили простуды и прочие ангины водкой.
- Вы букву добавили: я говорил про холодную воду, а не водку. Не верьте рассказам, будто сорокаградусной можно хворь выгнать. Людям выпить захотелось, вот они и ищут оправдания. Я такими способами никогда не пользовался. За всю жизнь отменил лишь пару концертов по болезни. В прощальном туре, проходившем пять лет назад, удивил коллег, выйдя на сцену в Севастополе совершенно больным. На репетиции голос отсутствовал напрочь, ошметки летели, а потом - ничего, распелся...
- Рисковали?
- Да, так можно совсем потерять голос. Кстати, был момент, когда во время концерта (дело происходило в Югославии, в Загребе) у меня вдруг исчезла верхняя часть голосового диапазона.
- А он у вас большой?
- Две октавы, не беспокойтесь. Лева Оганезов, который со мной тогда работал, все почувствовал и транспонировал мои песни ровно на терцию вниз. Кое-как я завершил концерт, вернулся в Москву, пошел в клинику Большого театра. Врачи ничего не нашли, но пел я по-прежнему с усеченным диапазоном. Спасибо Леве, он тайком, чтобы я не заметил, стал повышать тональность. И однажды голос прорезался, вернулся.
- В вашей жизни когда-нибудь возникала альтернатива песне?
- Во время учебы в Гнесинке с упоением пел камерную музыку - Шумана, Шуберта, романсы Чайковского, Рахманинова, Мусоргского. Из меня мог получиться камерный исполнитель. Как, впрочем, и оперный: в моем послужном списке - шесть партий. Но сердцу ведь не прикажешь, а оно выбрало песню. Когда ректор Гнесинки Юрий Муромцев сказал на пятом курсе: «Или эстрада, студент Кобзон, или институт», - я предпочел первое. И меня отчислили.
- Так вы недоучка, Иосиф Давыдович?
- Я окончил Гнесинку, но... через десять лет. Поступил в 1958 году, а диплом защитил в 73-м. К тому времени я уже был достаточно известным человеком - народным артистом Дагестана, заслуженным артистом России... Уже прошел фильм «Семнадцать мгновений весны», где звучали песни в моем исполнении... В общем-то диплом мне не особенно был нужен, но надоели упреки и намеки на отсутствие высшего образования, и я пошел к ректору Муромцеву. Тот сказал: «Уважаю вас как исполнителя советской песни, но для получения диплома вам придется спеть классическую программу».
- Какой принципиальный, а?
- Да. Я на полгода прекратил работу на эстраде, уехал в Сочи, дабы никто не мешал, заперся на даче и дважды в день занимался, готовился к экзамену. Перед госкомиссией, которую возглавляла Мария Максакова, я исполнил арии из опер, романсы и народные песни. Словом, все как положено.
- Вы, Иосиф Давыдович, так и не сказали: если бы не сделали пение профессией, чем бы занимались по жизни?
- Я же окончил горный техникум в Днепропетровске, отработал два лета на шахтах Донбасса и успел получить направление в объединение «Воркутауголь». Наверное, по сей день занимался бы разведкой горных пластов, если бы меня тогда, без малого полвека назад, не призвали на службу в армию и я не попал в Ансамбль песни и пляски Закавказского военного округа... Там я понял, что должен петь. Не случись армии, может, беседовали бы вы сейчас не с певцом Кобзоном, а, к примеру, с заслуженным шахтером Кобзоном.
- Или заслуженным работником торговли. Думаю, в бизнес подались бы.
- Забываете, что в советское время не существовало такого понятия. Нужно было получать специальное экономическое образование, оканчивать какой-нибудь вуз...
- Иногда национальность заменяет образование.
- Для шустрых, пытавшихся объехать на хромой козе советскую систему, имелись очень «симпатичные» статьи в Уголовном кодексе. Не забыли о делах цеховиков и теневиков? Нет, я терпел до перестройки. Когда все занялись предпринимательством, тогда и рискнул. Например, мы одними из первых в России провели конкурс красоты - «Мисс Сочи-90». Потом организовали двухлетние гастроли труппы Вилли Головко по Америке. Такого до нас тоже никто не делал.
- Хорошо заработали на гастролерах?
- Прилично... Давали по девять концертов в неделю, в больших залах... С другой стороны, людям, прежде получавшим за рубежом только суточные, впервые стали выплачивать гонорары за каждое выступление. Конюх получал сорок долларов за спектакль, а руководитель номера - все сто двадцать... Постепенно мой бизнес расширялся, перерос в многопрофильное дело.
- Свою первую взятку помните?
- Взятку?! Когда девушку, с которой в парке на скамейке целовался, обманул...
- А обещали жениться? Нет, я вас, Иосиф Давыдович, не о покинутых подругах молодости спрашиваю, а о чиновниках.
- Чуть не умер от разрыва сердца, когда в высоком кабинете с батареей телефонов спецсвязи мне открытым текстом сказали: «Надо платить». Даже прошиб холодный пот. Я сперва подумал, будто ослышался. Переспросил: «Что вы сказали?» А в ответ: «Не что, а сто! Тысяч. Долларов. Это цена вашего вопроса».
- Дали?
- Ответил, что должен подумать, и на ватных ногах вышел в коридор, спустился на улицу к коллеге. Тот встретил меня вопросом: «Что с вами, Иосиф Давыдович? Почему так побледнели?»
Нет, я не сужу строго, понимаю: подобное поведение чиновников в порядке вещей. Может, взяточники не так и виноваты. Если бы существовала цивилизованная форма взаимодействия управленцев и бизнесменов, уверен, многие проблемы решились бы.
- Откат, по-вашему, цивилизован?
- Вряд ли мы сейчас за пять минут придумаем универсальную формулу борьбы с коррупцией. Я говорю о другом: нельзя во всем винить людей, сама система построена так, что не оставляет выбора. Или действуешь по общим правилам - даешь и берешь, или вылетаешь из обоймы. Все! Ответьте, как несчастному гаишнику не брать взяток, если зарплата у него копеечная?
- Стоп! Вот и вы, Иосиф Давыдович, о гаишниках слезу обронили. Если всерьез проблемой озабочены, о других коррупционерах скажите - рангом повыше.
- Вся система прогнила - снизу доверху. Говорят, рыба портится с головы. Наверное. Но знаю и другое: с гнилой головой не может соседствовать здоровый, сохранившийся хвост... Нет готового рецепта, нет! Сегодня мне чуть проще, поскольку последние годы я бизнесом не занимаюсь. С тех пор, как стал депутатом.
- Да ладно вам, Иосиф Давыдович, не лукавьте! Я же не из налоговой инспекции, декларацию не требую.
- Говорю, как есть: собственный бизнес я оставил, правда, мне не запрещено лоббировать чужой.
- Это выгодно?
- Наверное. Для кого-то. Мне же журналисты создали репутацию супербогатого человека...
- А вы, значит, бедный?
- Нет, в бытовом плане у меня есть все. Отличная дача, шикарная квартира, 600-й «Мерседес», но это не тот масштаб, который люди рисуют в воображении. Весь мир ведь знает о миллиардах Кобзона, никому и в голову не приходит, что я могу нуждаться в деньгах. Половина страны пишет мне, просит помочь. Одного нужно спасти, второго отвезти, третьего вылечить, четвертого похоронить... Помощники в Госдуме посчитали: ко мне ежемесячно приходит обращений на десять миллионов долларов. При этом никто не верит, что у меня нет таких сумм.
- И что вы делаете?
- Да ничего! А что я могу?
- Всем отказываете?
- Нет, почему. Вот список людей и организаций, к которым регулярно обращаюсь за помощью. Публиковать эти имена не надо, но почитать можете.
- Помогают?
- Обычно да. Сперва удивляются: «Вам помочь?» А потом понимают: не шучу.
- И что вы делаете с щедрыми дарами?
- Делюсь с теми, кто особенно нуждается. Кроме прочего, надо заботиться и об округе, избравшем меня в Госдуму. Старикам - лекарства, детям - книги и спортинвентарь...
- Что-то в списке ваших спонсоров Тайванчика с Япончиком не обнаружил.
- Наконец-то дождался вопроса! А то уже начал беспокоиться: вдруг не спросите об этих людях?
- Как же я мог не оправдать вашего доверия, Иосиф Давыдович?
- Если без шуток, скажу так: пусть мне выжгут глаза и отрежут язык, если солгу. Я в жизни не взял ни копейки от людей из криминального мира. Не делил, не зарабатывал с ними никогда и ничего. Хотите - верьте, хотите - нет, но я знаю, что совесть моя чиста. А клевета... К ней привыкнуть нельзя, но я за годы массированного «полива» в прессе как-то адаптировался, хотя после очередной гаденькой и подленькой статейки чешутся руки разобраться с ее автором. Впрочем, давно понял: бесполезно выяснять отношения или судиться с нашими «везде-ссущими» журналистами.
- Сами неологизм о «вездессущих» придумали аль подарил кто?
- Детали. Главное, суть точна... Самое неприятное, что семью достала кампания вокруг моего имени. Понимаете, дошло до того, что дети не хотят жить в этой стране. Я их заставляю. Сына с дочкой гнетет происходящее со мной, то, что меня причислили к мафии. Подумайте, каково Андрею, когда его останавливает сержант ГАИ, смотрит документы и говорит: «А-а-а, сынок крестного отца...» Наташа одну дочь рожала во Франции, вторую - в Испании. Даже этого делать здесь не желает! Куда уж дальше? И я ничего не могу возразить, мой пример и слова бессильны, хотя я всегда жил в России и другого места для себя не вижу. Не нужны мне ни турецкий берег, ни немецкий, ни американский...
- А что вы испытали 11 сентября прошлого года, когда в день вашего рождения самолеты атаковали небоскребы в Нью-Йорке?
- Что, по-вашему, я должен был испытывать?
- Не знаю. Может, злорадство на миг шевельнулось? Америкосы вас давно «мочат», персоной нон грата объявляют, в визе отказывают, а теперь, значит, возмездие пришло за содеянное...
- Наоборот, возникло ощущение, будто Господь меня еще раз наказал, послав это испытание. Действительно, мне стали звонить разные люди и говорить: «Иосиф, видишь, что в Нью-Йорке творится? Это им кара за тебя!» Я пытался образумить этих дураков. Как можно радоваться чужому горю?
Уже сейчас, при подготовке юбилейного концерта в «России», передо мной стояла дилемма: проводить ли его 11-го либо перенести на другой день? Да, это мой праздник, но одновременно и трагическая годовщина. Долго мучился, размышляя, не посчитают ли те же американцы, что я делаю это нарочно? Мол, вместо вечера памяти устраивает торжество. А потом решил: да плевать мне, кто и что подумает! В концерте обязательно прозвучат слова о случившемся в Америке год назад, я попрошу всех присутствующих почтить память жертв минутой молчания, посвящу им одну из песен, видимо, это будут «Журавли». Но все это я сделаю не ради политеса или желания кому-то угодить, нет. Только по велению сердца. На мой век бед хватило, и я давно понял: мы так созданы, что нравственно часто пробуждаемся именно в экстремальных обстоятельствах. Тогда люди становятся людьми. Горе не имеет национальной принадлежности, оно - общее...
Андрей ВАНДЕНКО.
Комсомольская Правда. Обсудить этот материал и прочитать другие статьи и новости Вы можете на нашем сайте www.kp.ru
| http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru |
Отписаться
Убрать рекламу |
| В избранное | ||
