6 июня 1968 Говард Хьюз смотрел телевизор. По телевизору показывали, как заплаканный пресс-секретарь выходит в больничный холл и читает короткое сообщение: Сенатор Роберт Кеннеди умер сегодня в 1.44. Ему было 42 года. Говард Хьюз не заплакал. Вместо этого он схватил ручку, блокнот и стал лихорадочно строчить записку своему доверенному лицу, бывшему агенту
ЦРУ Роберту Мехью, – Ненавижу поспешность, но я вижу сейчас шанс, который может больше не представиться за всю мою жизнь. Я не стремлюсь быть президентом, но я хочу иметь политическое влияние… Я давно этого хотел, но оно все время как-то ускользало от меня… Я хочу нанять всю команду Боба Кеннеди… Они привыкли, что за ними деньги Кеннеди, а мы можем дать им столько же… Я не хочу от них политических услуг… Повторяю, я не хочу союза с группой Кеннеди, я хочу ее купить. И Хьюзу
удалось купить если не всю команду Кеннеди, то, во всяком случае, ее руководителя. Не зря циник Хьюз был убежден, что каждый человек имеет свою цену и у него, Хьюза, всегда хватит денег, чтобы дать вдвое больше, - Я думаю, где-нибудь всегда найдется рынок, на котором то, что нам нужно, покупается и продается… Хьюз боялся любых болезней, но особенно инфекций, от которых так тщательно оберегала его мать. Кроме микробов ужас Говарду внушали негры. Когда ему было 11 лет, в его родном Хьюстоне, отличавшемся
неукоснительной расовой сегрегацией, случился черный бунт: больше ста солдат из расквартированного рядом с Хьюстоном черного батальона с оружием вошли в город, мстя за своего товарища, избитого белым полицейским. Были убиты 16 белых. Детский страх оказался так силен, что даже спустя полвека, на пике борьбы за расовое равноправие, Хьюз утверждал, что негры уже добились такого прогресса, которого им вполне должно хватить на ближайшие 100 лет. В детстве Хьюз трудно сходился со сверстниками, но зато прекрасно управлялся
с механизмами. - Меня интересует наука, природа и их разные проявления, – говорил он. Впоследствии его унаследованная от отца страсть к изобретательству проявилась в авиастроении, но самолетами Хьюз не ограничивался. К примеру, пышная грудь снимавшейся в его фильме актрисы Джейн Рассел подвигла его на создание новой конструкции бюстгальтера (который имел бешеный успех). А оказавшись после авиакатастрофы на больничной койке, он немедленно набросал эскиз усовершенствованной кровати, состоящей из нескольких
частей, каждая из которых приводилась в действие отдельным моторчиком, и заказал ее изготовление нескольким инженерам. Один из коллег Хьюза впоследствии заметил, - Можете не сомневаться, Говард настоящий гений. С чертовски большими странностями, но гений. Родители Хьюза умерли рано. Его опекуном был назначен дядя Руперт Хьюз, но Говард сумел прибрать к рукам Hughes Tool Company уже через год, добившись, чтобы его признали совершеннолетним в 20, а не в 21 год. Для всех, кто знал Хьюза в юности, было очевидно,
что у него очень большие амбиции: он хотел быть первым в бизнесе, в кино и в авиации. Самое удивительное, что все это ему удалось. Получив наследство, Хьюз переехал в Лос-Анджелес, который к этому времени уже стал столицей киноиндустрии. Две главных страсти в его жизни, кино и авиация, соединились в прославившем его фильме о британских летчиках Первой мировой Ангелы ада, который он сделал на собственные почти $4 млн как режиссер, продюсер – и пилот. Для съемок он приобрел самый большой частный авиапарк
в мире – 87 машин, потратив только на их приобретение и обслуживание около $1 млн. Фильм снимался три года и стоил жизни трем участвовавшим в съемках пилотам; самолет Хьюза тоже разбился, и его вытащили из-под обломков без сознания и со сломанной скулой. Когда расходы уже достигли $2 млн, появилось звуковое кино, и многие сцены пришлось переснимать, а актрису, исполнявшую главную роль, вообще заменить из-за ее сильного норвежского акцента. Вместо нее на экране появилась первая платиновая блондинка
Голливуда Джин Харлоу. Фильм вышел на экраны в 1930 и побил все рекорды кассовых сборов, стал голливудской классикой, но, конечно, не окупился. Вслед за Ангелами ада в прокат вышли комедия о работе журналистов Первая полоса и кровавый гангстерский боевик Человек со шрамом, где Хьюз выступал уже только как продюсер. Человека со шрамом цензура два года не выпускала на экран из-за сцен шокирующего насилия и непристойных чувств, которые главарь мафии испытывает к собственной сестре. Следующее столкновение
Хьюза-продюсера с цензурой произошло по поводу сексуального вестерна Отверженный, снятого в 1943 и выпущенного на экраны только в 1946. Участвовавшая в нем Джейн Рассел стала одним из самых известных голливудских секс-символов. Башкирова В., Соловьев А. Крупнейшие и самые устойчивые мировые состояния