Мера: Форум сторонников КОБ

• Главная
• Новости
• Форум
• Мозаика
• Библиотека
• Архив
• О проекте

В этом выпуске:

1. Уроки истории, которые нельзя забывать

Уроки истории, которые нельзя забывать

Опубликовано 15.02.2008

(Как готовятся «оранжевые» революции)

Предисловие
Перебирая свои старые записи, я обратил внимание на материал, который когда-то подготовил и направил в один из популярных в то время еженедельников. Получив более чем откровенный ответ: «материал не актуален» (это то в 90-м году для России не актуален?), я отправил его в «долгий ящик».

И вот сегодня, обращаясь к событиям в нашей стране, в соседних странах, таких как Украина, Грузия, Киргизия, я понял, что мой старый материал приобрел определенную актуальность. А значит полезно напомнить и предупредить читателей, что и в наши дни «мировая закулиса» использует те же методы и те же цели, как против нашей страны, так и против наших соседей. Волна «оранжевых» революций, прокатившаяся в указанных странах, была вызвана теми же внешними возмущениями, которые были описаны в материале на примере событий в Польше 80-х годов, в них, так же, как и в Польше, «мировая закусила» делает ставку на свою периферию, ею же подготовленной. Современные лидеры Украины, Грузии, являясь ставленниками Запада, сознательно уклонились от противостояния этим возмущениям, отрабатывая долги перед своими хозяевами. В отличие от них и руководителей СССР 80-х годов, сегодняшняя Россия учла уроки описанных выше событий, осуществляя «политику сдерживания», как пишет Г.Павловский в статье «Пе! рвые сто дней – Медведева и наши» (на сайте www.kreml.org), смогла противостоять им и достигла в период правления В.В.Путина определенной политической стабильности.

Об уроках прошлой истории забывать нельзя. Из них надо делать правильные выводы.

А теперь о прошлых, поучительных событиях в Польше.

***

В восьмидесятых годах прошлого века более шести лет мне пришлось находиться в гуще польских событий, организованных «империей добра и демократии», какими пытались казаться США, событий, ввергнувших большую часть польского население на многие годы в нищенское существование, а в последствие и распахнутые жесткие объятия НАТО, сковавшие страну по рукам и ногам с целью использования её в качестве плацдарма против России.

Польша не случайно была выбрана «мировой закулисой» для прорыва бреши в социалистическом содружестве. Отслеживая тенденции, имевшие место в странах этого содружества, она делала определенные выводы и строила свои планы в отношении каждой из этих стран, используя при этом свой проверенный инструмент - США и свою периферию для воплощения этих планов. Так известный американский политолог З. Бжезиньский писал: “После анализа положения в отдельных странах мы пришли к выводу, что Польша является самым слабым звеном в цепи государств, находящихся под советским господством в Восточной Европе… Было бы хорошо, если бы внимание США и их партнеров было сосредоточено на Польше”¹. Он также предполагал, что дестабилизация положения в Польше может вызвать подобный процесс в СССР.

В тот же период польский публицист Томаш Мянович писал: “В Польше существует больше данных для того, чтобы разработать эффективную модель борьбы с коммунизмом”².

Оценив таким образом ситуацию в Польше, З.Бжезиньский, будучи помощником американского президента Д.Картера, предложил ему в 1978 году свой план по дестабилизации положения в этой стране, который и был утвержден. План носил название «Операция Полония».

Однако подготовка к осуществлению этого плана началась задолго до его утверждения. Западные подрывные центры еще в 70-х годах формировали польское подполье из диссидентов разного толка. В 1976 году за пределами Польши была создана тайная, хорошо законспирированная организация под названием «Польское независимое соглашение (ПНС)». Она
“осуществляла функции троякого рода: во-первых, организатора и координатора деятельности антисоциалистической оппозиции во всех ее проявлениях и формах: нелегальной, полулегальной и открытой; во-вторых, политического руководителя всей подпольной сети – и на этапе подготовки контрреволюционного выступления, и на время самих событий, и, наконец, в-третьих, ПНС служила главным каналом связи польской контрреволюции с ЦРУ и другими спецслужбами.”³

В том же году для прикрытия ПНС уже в Польше была создана другая организация, получившая название “Комитет общественной защиты рабочих», «которая затем получила второе название ”Комитет общественной защиты” (КОС-КОР). Создателями и лидерами КОС-КОР были Яцек Куронь (в последствии министр в польском правительстве), Кароль Модзелевский (доцент Института истории Академии наук Республики Польша) и Адам Михник (главный редактор “Газеты выборчей“ – печатного органа “Солидарности“).

Эта троица являлась постоянными корреспондентами детища ЦРУ парижского журнала “ Культура“. С их помощью была создана в Польше довольно разветвленная сеть антисоциалистических групп.

Убедившись в наличии такой сети и зная, что экономическая зависимость Польши от Запада, благодаря его кредитам, стала очевидным и непреодолимым для нее фактором, З.Бжезиньский и его наемная команда привели в действие рычаги по осуществлению вышеупомянутого плана по дестабилизации этой страны. В составе команды Бжезиньского как раз и были многие члены будущего, в годы правления «Солидарности, Гражданского парламентского клуба сейма и сената Польши, в том числе и его председатель Бронеслав Геремек.

Дальнейший ход событий и их итог от жаркого забастовочного лета восьмидесятого года до прихода к власти «Солидарности» летом 1989 года хорошо были известны всему миру. Естественно, что об этих событиях в подробностях было информировано советское руководство во главе с М.С.Горбачевым. Оно хорошо знало, что за этими событиями стояли вышеупомянутые деятели, которые направляли их в нужное русло. Но, судя по всему, советские руководители не сделали необходимых выводов из польских событий, которые стали маяком для советских куроней, михников и прочих им подобных лидеров в деле развала Советского Союза. Это они организовали после прихода «Солидарности» к власти поездку в Польшу группы народных депутатов СССР и по ее результатам опубликовали в советской прессе материал о «свободе и демократии» в Польше под названием «Пейзаж после битвы». В нем рассказывалось об их встречах с парламентариями в польском сейме от профобъединения «Солидарность».

Какой же «пейзаж» увидели народные избранники, и после какой «битвы»? – задавался я вопросом, читая ту статью. Такой ли, нарисованный «пейзаж», который видели через перископ обитательницы подземной женской цивилизации в польском кинофильме «Новые амазонки» (оригинальное польское название фильма «Секс-миссия»)? Или тот, реальный, земной, пейзаж, который увидели, выбравшись, в конце концов, на поверхность, две особы мужского пола, оказавшиеся в той, женской цивилизации? Исходя из опубликованных в газете впечатлений депутатов и комментариев главного редактора газеты, я пришел к выводу, что они увидели фальшивый, нарисованный «пейзаж». А авторов этого «пейзажа» я помнил по польским событиям 80-х годов: Адама Михника, Бронеслава Геремека, Кароля Модзелевского и других им подобных лидеров Польши тех лет.

Меня поразила однобокость подача информации в советской газете, как будто там, в Польше, не было ни левых, ни правых, ни консерваторов, ни радикалов, ни коммунистов, ни социал-демократов, ни просто коренных поляков. Это надо было умудриться, во всей многомиллионной Польше найти только одноплеменников и единомышленников Троцкого! Польские лидеры представлялись как герои «битвы» за интересы трудящихся и, как бы, следовало равняться на них, следовать их опыту и к созданному ими «пейзажу». Я понимал, что советского читателя уводили от истинного облика упомянутых лидеров. И понимал также, что для солидной советской газеты не составило бы труда обратиться к событиям предкризисной Польши, временам острейшего политического кризиса начала 80-х годов, и посмотреть, какую роль играли они в ее политической жизни и за чьи интересы они боролись.

Неужели все это забыто? - спрашивал я себя. И почему народные депутаты, встречавшиеся с названными польскими коллегами, оставались в восторге от этих встреч? Конечно, поляки не могли признаться в своем прошлом, в том, что они были главными исполнителями плана З.Бжезиньского. И, наверное, от такой неосведомленности наших депутатов приходил в восторг А.Адамович, говоря, что они (депутаты) с радостью побывали “свободными людьми” в свободной, к тому времени от социализма, стране.

В отличие от депутатов я был свидетелем тому, как, прикрываясь “Солидарностью” эти лидеры пытались столкнуть страну на путь прямой конфронтации и свергнуть существовавший режим в Польше. В 1982 году я прочитал о них в польской прессе следующее: ”Большинство этих людей с неинтересными политическими биографиями никогда не имело ничего общего с рабочим классом, никогда не видела рабочего за станком, крестьянина за плугом.

Печальным и одновременно трагическим является то, что новое, полное молодого энтузиазма профсоюзное движение ”Солидарность”, в своей основной массе состоящее из рабочих, движение, с которым наше общество связывало в августе 1980 года большие надежды, было повернуто изощренными непримиримыми антикоммунистами из КОС-КОР на дорогу контрреволюции.

Это среди прочих, Куронь, Михник, Блюмштайн, а также их усердные ученики: Буяк, Рулевский, Гвязда, Розплоховский, Геремек…”⁴

Нечто подобное было написано в польской газете «Жолнеж вольносчи» в феврале 1983 года: «…как только «Солидарность», хотя бы отчасти начинала возвращаться к вопросам, имеющим касательство к профсоюзным функциям, сразу же на поверхность всплывал кто-нибудь из главных политических игроков – Куронь, Модзелевский или Михник. Эту тройку объединяло одно - захват власти в стране…»⁵.

А теперь, читая в советской газете выдержку из памятки Гражданского парламентского клуба, можно было подумать, что они всю жизнь боролись только и только за интересы трудящихся и прошли, как пишет главный редактор газеты, «суровую школу политической борьбы».

Да, – рассуждал я - они прошли солидную школу политической борьбы и отнюдь не интересами трудового народа руководствовались при этом. Я хорошо знал и о «суровости» этой школы.

Если и были для некоторых членов Гражданского парламентского клуба (а их тогда насчитывалось от «Солидарности» 35% депутатов в сейме и 99 из 100 депутатов в сенате) несколько лет этой «суровой школы», то это было время тюремного заключения и интернирования. Но не все из заключенных видели небо сквозь оконную решетку тюремной камеры. У большинства из них «тюрьма» располагалась в государственных и профсоюзных домах отдыха и санаториях, не лишенных отнюдь нормальных цивилизованных удобств (ведь именно в них находилось на полном государственном обеспечении более 6 тысячи интернированных руководителей и активистов «Солидарности» после введения 13 декабря 1981 года военного положения в Польше).

Можно ли также называть «суровой школой» период антисоциалистической деятельности тех же Михника, Геремека, Модзелевского и других в 70-х годах, негласно дозволенной высшим польским руководством в обмен на западные кредиты? В те годы названные деятели разъезжали по свету, устанавливали связи с подрывными антисоциалистическими центрами, не забывая о личном благополучии, открывая счета в иностранных банках. А в 1981-1982 годах уже 146 деятелей «Солидарности», в том числе и Лех Валенса, обзавелись такими счетами.

Или суровой школой для К.Модзелевского, хотя и просидевшего около 9 лет в тюрьме, был период, когда ему пришлось работать по протекции самого Х. Яблоньского (Председателя Государственного Совета ПНР тех времен) во Вроцлавском отделении Польской Академии Наук?

И как же им надо было ухитряться жить, чтобы в таких условиях, да и не писать прокламации и книги антипольской направленности, публикация которых за границей давала им валютные гонорары? Было бы более, чем странным, если бы они этого не делали.

Так что, школа политической борьбы для этих деятелей была не столь «суровой», как писала об этом советская газета, а скорее очень хлебной.

Я понимал, что, говоря о роли этих «свободных людей», газета должна была подчеркнуть, что они стали, прежде всего, рабами чужих идей и планов. Но в Польше 90-го года они себя чувствовали настолько вольготно и свободно, что понять свое фактически рабское положение, что они являлись инструментом в чужих руках, не могли.

Я располагал достаточной информацией о каждом из них. Вот Бронеслав Геремек – сын Бориса Лавертова, учителя раввинской школы, погибшего в Варшавском гетто во время второй мировой войны. На его матери женился поляк Геремек, в семье которого и вырос Бронислав. Он стал историком. Прожил три года во Франции, где поддерживал связи, как упоминалось выше, с журналом «Культура». Будучи членом Польской объединенной рабочей партии (ПОР), входил в состав парткома Варшавского университета. Придерживался ортодоксальных позиций. Участвовал вместе с А.Михником в студенческом «мартовском путче» в Варшаве⁶. После чего был исключен из партии. В 1980-1981 годах Б.Геремек всплыл в качестве руководителя группы советников «Солидарности». О его политическом кредо – установить экономическое и финансовое господство своих соплеменников в Польше, о его ненависти к полякам писалось в журнале «Молодая гвардия» в 1990 году.

Так как же надо было ненавидеть страну, в которой родился, живешь и где погиб родной отец? Как же надо было ненавидеть коренной народ этой страны, который поит и кормит тебя, который дал бесплатное образование, чтобы открыто заявлять о своей ненависти к нему? Таков был один из авторов «пейзажа», увиденного и нераспознанного советскими депутатами.

Другим, не мене колоритным, автором «пейзажа» был Кароль Модзелевский - сын Зигмунда Модзелевсукого - Фишера, польского коммуниста, который входил в состав ЦК ПОРП в сороковых годах, а в 1947 году возглавлял Министерство иностранных дел⁷. К.Модзелевскому была посвящена статься в «Советской культуре» 12 марта 1990 г. под названием «Знакомьтесь, серый кардинал». В ней говорилось, что К. Модзелевский вырос в семье «убежденного коммуниста». Но насколько были «сильны» коммунистические убеждения его отца, я знал из следующего факта.

Зигмунд Модзелевский был членом созданного в 1943 году в Москве Союза Польских Патриотов (СПП). В него входили польские коммунисты, эмигрировавшие перед войной в СССР. Инициаторами его создания были коммунисты еврейского происхождения, которые вошли с этой целью в контакт с Л.Берией. Он-то и одобрил их идею. Позже, когда встал вопрос о создании на территории СССР Войска Польского, в частности, 1-ой Дивизии им. Т.Костюшки, некоторые члены СПП, среди них был и З.Модзелевский – Фишер, попытались воспрепятствовать этому делу. Они предпочитали, чтоб Польша была освобождена силами Красной Армией и не важно, какой ценой. Об этом «убежденный коммунист» - отец - не рассказывал, очевидно, своему сыну.

А теперь сын утаивал от своего собеседника из «Советской культуры» и от народных депутатов СССР то, что еще в 1962 году он установил связи в Италии с троцкистами, чьи идеи затем пропагандировал в Польше, что «был главным организатором скандального празднования» в 1967 году группой сионистов в Варшаве «победы Израиля» в войне против арабов⁸ и многое, многое другое.

Так что, не зря величали К.Модзелевского «серым кардиналом». Он и в 1990 году оставался верен себе и предпочитал оставлять в тени свое прошлое.

Третий автор «пейзажа» и собеседник советских депутатов, Адам Михник - сын польского коммуниста Озьеша Шехтера, который в 1944 году вошел в состав руководства Организационного комитета защиты евреев в Польше, созданного при СПП. 26 сентября 1989 года «Комсомольская правда» (№221) опубликовала беседу своего специального корреспондента А.Дроздова с Адамом Михником. В заголовок были вынесены и взяты в кавычки слова, сказанные Михником в беседе: «…я против магии слов…», и давалась следующая краткая справка о нем: «В 1980 году его называли «самой зловещей фигурой польской контрреволюции». Ныне он представляет в Польше власть». Для рядового многомиллионного читателя «Комсомолки» это было интригующе. Газетная рубрика, под которой была опубликована беседа и называвшаяся «Из первых рук», не отвечала на вопросы, почему его так называли, каким путем и с чьей помощью он пришел к власти, да и чью власть он представлял. А у думающего читателя такие вопросы могли возникнуть. ! Чтобы ответить на них и убедиться в неизменности мышления Михника в течение всей его контр - нет, теперь она называлась в советской печати - революционной деятельности газете потребовалось бы заглянуть в недалекую историю Польши конца 70-х начала 80-х годов. Газета этого не сделала.

Собеседник спецкора «Комсомолки» оказался «человеком действия и значительной энергии, питаемой ненавистью к социализму, он был не оратор-демагог, как Куронь (в то время министр), и не мастер изощренной интриги, как К.Модзелевский. Амплуа Михника - организаторская деятельность. Он был сторонником любых, самых низких методов открытого террора. Во время своих неоднократных поездок в Италию он досконально изучал «опыт», так называемых, «красных бригад»⁹. Как видно, еще в начале своей подрывной деятельности Михник не причислялся к ораторам-демагогам. И теперь в конце 80-х годов, осуществив свою заветную мечту и примкнув к властьимущим, он оставался верен себе и подтверждал спецкору, что он «против магии слов». Но он по-прежнему активен и спешит в Советский Союз, на Украину на съезд создававшегося там движения «Рух». Но в жизни его многое изменилось. И, прежде всего, он больше не заговорщик, он не арестант. Благодаря реализованному с его помощью плану З.Бжезиньского! , он достиг власти. Теперь он диктовал, какой быть власти в Польше. А то, что план был реализован, подтвердил шеф «Солидарности» Лех Валенса, выступая в конгрессе США после прихода к власти в Польше, сказав, что они выполнили все условия США, и просил помочь теперь его стране (США тогда сразу же выделили Польше 200 млн. долларов).

А.Михник еще в 1978 году, отвечая на вопросы парижской «Культуры» о программе деятельности, сказал: «Вообще говоря, я думаю, что необходимо выдвигать требования о правах человека: они могут выдвигаться постепенно, и действовать можно по этапам. Президент Картер от имени Запада принял эту идеологическую инициативу, и необходимо сделать из этого выводы»¹⁰. Таким образом, еще тогда точкой отсчета в политической деятельности А.Михника были интересы Запада, а не польского народа.

В беседе со спецкором «Комсосмолки» Михник заявлял; «Я не знаю, что сегодня означает быть «за социализм» или «за капитализм»». Я действительно не знаю. Я хорошо знаю, против чего я выступаю». Спецкор не удосужился сказать читателю, что «за социализм» Михник никогда не был. И даже, будучи интернированным после введения военного положения в Польше, он устанавливал контакты с подрывными идеологическими центрами на Западе, такими как парижские «Культура» и еженедельник «Контакт», стокгольмский «Анекс» и, наверняка, не за тем, чтобы защищать социализм. А вот «за капитализм» Михник был всегда. Так, в одной из распространявшихся в августе 1981 года листовке он пишет: «…в этой борьбе польское общество может рассчитывать только и только на себя. Необходимо быть благодарным Западу за моральную и материальную поддержку, но нельзя строить иллюзии»¹¹.

Эти слова характеризовали Михника как расчетливого политика, смотрящего далеко вперед. Как могла Польша, находившаяся в цепких лапах политического и экономического кризиса, имевшая в то время около 26 млрд. долларов внешнего долга (в конце 80-х годов он приближался к 40 млрд. долларам), рассчитывать «только и только на себя»? Расчет у Михника был тонкий: дать понять, что в прежних друзьях и помощниках страна, мол, не нуждается, а Западу – спасибо. Спасибо за кабалу, в которую втянул Польшу, за помощь и финансирование прихода к власти таких как Михник. Но, как известно, долг платежом красен. Тогда-то и настало отдавать Западу долги, только не финансовые (с ними Запад потерпит и еще даст), а политические. Вот и призывал Михник благодарить Запад, который, в конце концов, привел к власти в Польше в 1989 году «Солидарности», ведомой михниками, куронями и прочими «поборниками за рабочее дело». А ориентация новой польской власти на Запад была не чем иным, как возвращение ему по! литического долга. И лидер «Солидарности» Лех Валенса, выступая после победы на выборах в сейм и сенат, заявил, что ни одна страна мира не проходила путь от социализма к капитализму и что Польша будет первой такой страной. Так что, знали, за что боролись Михник и его соплеменники. И говорить после всего этого спецкору «Комсомолки»: «Я не знаю, что сегодня означает « за социализм» или «за капитализм» было не чем иным как магией слов, только черной.

Но всего этого тогдашний советский читатель «Комсомолки» не узнал.

Хорошо ориентируясь в польских событиях 80-хгодов, я продолжал следить за ними, вернувшись в Москву. Анализируя политические взгляды и деятельность польской элиты, восхищавших некоторых советских журналистов, депутатов, редакторов отдельных газет, я приходил, в отличие от них, к другим выводам. Эта элита оставалась верными сынами своих отцов, периферии «мировой закулисы», и стояла на страже интересов западных работодателей. А «битвы», как таковой, не было. На мой взгляд, после отмены военного положения в Польше шел процесс постепенной передачи власти в руки тех, кто к ней так давно стремился. Суть дела состояла в том, что замысел перевести Польскую Народную Республику из социалистического лагеря тех времен в буржуазный, сделав из нее буржуазно-демократическую республику, был не только у экстремистов «Солидарности». Того же хотели и некоторые из руководителей ПНР, которые осуществили роспуск ПОРП. Однако они понимали, что путь к этой цели, избранный лидерами «Сол! идарности» и их советниками, был в начале 80-х годов не реальным. В то время польская армия, служба безопасности, милиция оставались все еще верными правительству и ПОРП. Это как раз и продемонстрировало введение военного положения в стране. Они предпочитали путь постепенных политических и экономических реформ.

Генерал В.Ярузельский, возглавивший в то трудное время польское государство, нашел в себе силы, мужество, терпение и мудрость удержать страну от гражданской войны. Он решился на введение военного положения, сознавая, какой тяжелый резонанс оно вызовет у Запада. И он не ошибся: действие в стране военного положения сопровождалось сильным давлением со стороны Запада, наложившего свои политические и экономические санкции: отзыв послов, резкое сокращение торговли, отмена воздушного сообщения с США, прекращение переговоров по урегулированию польской задолженности западным кредиторам и др. Но страна была спасена от гражданской войны.

Запад продолжал настаивать на отмене военного положения, освобождении интернированных и политзаключенных, осуществлении радикальной хозяйственной реформы, согласованной с западными странами и ведущей к рыночной экономике, легализации профобъединения «Солидарность». Выполнение этих условий могло привести к снятию антипольских санкций, а также открывало Польше путь к ее вступлению в Международный валютный фонд и другие международные организации.

После достижения определенной политической стабильности в стране польское руководство во главе с В.Ярузельским постепенно ослабляло режим военного положения, приступило к проведению хозяйственной реформы. В 1983 году после отмены военного положения стали нормализовываться отношения с Западом. Тем временем внутренняя оппозиция набирала силу и занимала одну позицию за другой в политической жизни страны. Проходили смены и в польском партийном и государственном руководстве. Настал момент, когда открыто могли действовать в одном направлении как оппозиция, так и заинтересованные круги в польском руководстве. Состоялся диалог, круглый стол, между различными политическими группировками и правительства. В ходе диалога были достигнуты договоренности о внесении поправок в закон о выборах в сейм. При этом 35% депутатских мандатов отдавалось представителям «Солидарности». И, наконец, летом 1989 года состоялись выборы в сейм и новую палату-сенат. По результатам выборов «Солидарность»! пришла к власти и сформировало свое правительство. Таким образом, никакой «битвы», в которой бы геройски сражались коллеги советских депутатов, как писала советская газета, не было.

Но «Солидарность» уже была не той, прежней, в которой насчитывалось более 10 млн. человек и которая пользовалась безусловным авторитетом у рабочих. Ее руководство отошло от принципов союза 1980 года. Появились отделения, отколовшиеся от центрального ядра «Солидарности». В то время стали раздаваться голоса, обвинявшие «Солидарность» в том, что она превратилась в «проправительственный» профсоюз, попавший в западню: с одной стороны, должен защищать интересы трудящихся, а с другой стороны, поддерживать свое правительство, которое проводило политику, ущемляющие их интересы. В прессе появились предупреждения: «Если ничего не изменится - говорил руководитель Всепольской секции «Солидарности» в легкой промышленности в газете «Трибуна люду» (26.03.90) – «Солидарность» вывезут с предприятий на тачках» (такой метод применяли ее экстремисты в 1980-1981 г.г. против заводских парткомов ПОРП). История начинала повторяться. Да и иначе не могло быть при вышеупомянутых советниках и орган! изаторах «Солидарности», а также антинародной прозападной политике новых руководителей страны. Уже к очередному съезду (апрель 1989 г.) этот профсоюз подошел расколотым, неспособным управлять массами. Возникала новая забастовочная волна: транспортники г. Гданьск требовали повышения зарплаты на 50%. «Спуск с вершин централизованной экономики к истокам свободного рынка» был не прост. И это, не смотря на то, что польская экономика шла к нему более восьми лет, что более 70% сельского хозяйства и около 56% сферы услуг находились в частных руках. Оптимизма у поляков от этого спуска не прибавилось. И откуда ему было браться, когда шло снижение промышленного производства, росли цены, снижались закупки крестьянами искусственных удобрений, сельхозтехники (цены на тракторы только в феврале 1989 года выросли на 50%), росла безработица. «Шоковая терапия» находила все меньше и меньше поддержки у населения. Индивидуальные крестьяне ряда воеводств в марте того же года блокировали дороги,! связывающие с Варшавой: правительственная программа была очень чувств ительной для сельского хозяйства, грозила спадом продукции, не содержала перспективы сельскохозяйственной политики.

Вот каков был реальный «пейзаж» и его реальные авторы в Польше в 1989-1990 г.г., который могли бы рассмотреть, но не рассмотрели советские депутаты, опьяненные «свободой», оказавшись в «свободной стране».

В.Н.Хмелев
г.Москва

1. Л.Волтасек, “Политическое подполье” , стр.13. Издательство “ Ксенжка и выедзя.”
2. Л.Волтасек, “Политическое подполье” , стр.13. Издательство “ Ксенжка и выедзя.”
3. В.Трубников, “ Крах “Операции Полония”, стр.36.Издательство АПН, 1983 г
4. Э.Модзелевский, ” Импорт контрреволюции ” (Теория и практика КОС-КОР). Издательство ” Ксенжка и ведзя, 1982 г.”
5. В.Трубников, «Крах «Операции Полония», стр. 117.
6. Студенческие волнения в марте 1968 года, начавшееся в Варшавском университете, спровоцированные Я.Куронем и К.Модзелевским. (В.Трубников, «Крах» Операции Полонии». Стр. 26-27).
7. Польские коммунисты еврейского происхождения возглавляли тогда и другие министерства ! народной Польши: общественной безопасности, транспорта, просвещения, промышленности, финансов, юстиции, морского хозяйства.
8. В.Трубников, «Крах «Операции Полония», стр.27
9. В.Трубников, «Крах «Операции Полония», стр.36.
10. Э.Модзелевский, «Импорт контрреволюции» (теория и практика КОС-КОР), издание «Ксенжка и ведзя», Варшава, 1982 г.
11. Л.Войтасек, «Политическое подполье», издательство «Ксенжка и ведзя»». Варшава 1983 г.