"Мир корпораций" против "мира наций" или бусы в обмен на ресурсы
На фоне бурных и тревожных событий в Сирии и на Украине, практически незамеченной прошла новость о подписании 5 октября в американском городе Атланта нового торгового соглашения, так называемого «Транс-Тихоокеанского партнёрства» (ТТП). США и ещё 11 стран — Япония, Малайзия, Вьетнам, Сингапур, Бруней, Австралия, Новая Зеландия, Канада, Мексика, Чили и Перу, подписали предварительный текст соглашения о ТТП, однако сам по себе текст соглашения не был официально опубликован, так и оставшись
пока тайной за семью печатями…
Но, как говорится, шила в мешке не утаишь, и масса утечек из текста секретных соглашений ТТП просочилась в прессу: уже на сегодняшний день понятно, что США, присоединившись к малоизвестной инициативе Новой Зеландии, Сингапура и Чили, существовавшей в безызвестности с 2003 года, смогли серьёзно переформатировать её под свои задачи и навязать волю всем своим сателлитам в Тихоокеанском регионе.
В чём же состоит план США, в чём опасность ТТП для России, почему в ТТП не вошёл Китай и отчего попытки США навязать Европе такой же, по сути, план «Трансатлантического партнёрства» (ТАП) — вызвали стотысячные демонстрации в Европе?
Для начала надо сказать, что план США по созданию зон ТТП и ТАП берёт начало ещё в XIX веке, в доктрине «фритрейдерства» или свободной торговли, которую сформулировали английские экономисты Адам Смит и Давид Рикардо. Доктрина эта проста, как пареная репа — сильной производящей экономике всегда выгодно открытие новых рынков развивающихся стран: концепция «бусы в обмен на ресурсы» позволяет таким развитым странам спокойно увеличивать свой технологический и
экономический отрыв от развивающихся стран, а вот развивающиеся страны, попав в беличью клетку фритрейдерства, обычно остаются лишь с ресурсодобывающей экономикой и одной-двумя отраслями производящей, которые им оставляют в силу их условий. Так, например, Бразилия до сих пор льёт сталь — в том числе и потому, что в стране есть крупнейшие в мире месторождения качественной железной руды.
План «фритрейдерства», начатый Англией ещё в XIX веке, работал практически без сбоев вплоть до конца XX века. Конечно, по ходу его воплощения в жизнь капитализму пришлось развязать две горячие мировые войны, а потом ещё около полувека бороться с СССР, который был противником этой доктрины, но результат к концу ХХ века был налицо — такая же скромная и неприметная организация, как «генеральное соглашение по сборам и тарифам» (ГАТТ), в итоге превратилась во всемогущую Всемирную
торговую организацию (ВТО).
Именно ВТО к началу 2000-х стала практически единственным центром мировой экономической интеграции, по-прежнему основываясь на принципах фритрейдерства Англии XIX века.
Однако начатый в 2001 году так называемый Дохийский раунд переговоров в рамках ВТО, который должен был снять очередные препоны в мировой торговле и либерализировать сверхчувствительный и социально важный сектор — сельское хозяйство, в итоге, после десятилетия бесплодных дискуссий, окончательно провалился. В провале Дохийского раунда переговоров ВТО сыграла свою роль именно позиция развивающихся стран, которые не согласились на открытие своих рынков сельхозпродукции (в том числе — и для
ГМО-продуктов) в обмен лишь на пустые декларации о «снижении» субсидий для сельского хозяйства в странах ЕС и в США.
Именно такая жёсткая позиция развивающихся стран, поддержанная тогда Китаем, Индием и Россией, остановила процесс глобализации, охвативший с помощью ВТО практически весь мир. Последствия остановки глобализации не заставили себя ждать — уже в 2008 году мир погрузился в первый, краткий, но болезненный экономический кризис. Перед кукловодами мировой глобализации встал простой вопрос: откуда брать ресурсы для своих экономик и как продолжать процесс закабаления развивающихся стран?
Процесс мировой глобализации был практически остановлен усилиями альтернативных центров силы — Китая, России, Индии, созданной ими БРИКС. Остались проекты «малой глобализации», в которых США и ЕС, с одной стороны, могли бы сохранить свою историческую зону влияния, но, с другой стороны, вступали бы уже в непримиримую конкуренцию друг с другом и со своими ближайшими союзниками.
Именно в этом двойственность логики ТАП и ТТП: США пытаются перекроить под себя эти торговые соглашения, призванные заменить ВТО. Так, например, либерализация аграрного рынка в рамках ТТП практически убьёт собственное производство продовольственных товаров в Японии, а выгоду от ТТП получат лишь японские экспортеры автомобилей и электроники — именно тех отраслей, которые и так были сильны в Японии ещё во времена ВТО.
Кроме того, ТТП, по оценке многих, представляет собой «корпоративный переворот», поскольку только две из 26 глав соглашения о ТТП имеют какое-либо отношение к торговле, а большая часть данного документа предоставляет массу новых прав и привилегий США, а также глобальным корпорациям и концернам, которые получают право судиться с национальными правительствами по массе вопросов.
Именно такой «мир свободных корпораций» против «мира свободных наций» и пытается утвердить соглашения ТТП и ТАП. И именно против свободы, а на деле — произвола капитала и корпораций — и протестуют в Европе, и борются в России, Китае и других странах.
