Ровно сто лет назад весь мир облетела крылатая фраза «Русские не сдаются!». Произошло это в годы Первой мировой войны во время обороны небольшой крепости Осовец, расположенной на территории Гродненщины (в той части Западной Белоруссии, что будет после 1945 года подарена Польше).
С начала февраля по вторую половину августа 1915 года немцы применили против защитников крепости все новейшие оружейные достижения того времени, включая авиацию. На каждого защитника пришлось несколько тысяч бомб и снарядов — сброшенных с аэропланов и выпущенных из десятков орудий 17-ти артиллерийских батарей. Включая четыре из девяти имевшихся у Германии знаменитых «Больших Берты» (две из них, вместе со складом 800-килограмовых боеприпасов для этих супергаубиц, защитники русской крепости
ухитрились подбить)…
В намного менее страшных условиях французские и бельгийские крепости капитулировали уже в течение пары недель. Например, колоссальное фортификационное укрепление Льеж, включавшее 12 фортов и десятки отдельных долговременных оборонительных сооружений пало через 11 дней — как только немцы начали стрелять по его фортам из «Больших Берт».
Небольшому русскому гарнизону Осовца (имевшего 4 форта) требовалось продержаться всего лишь 48 часов. Он защищался более полугода — 190 дней.
Только в первую неделю обстрела германцы выпустили по русской крепости более 250.000 снарядов и применили не только «Большие Берты», но и тяжелые осадные мортиры «Шкода», бившие 400-килограмовыми боеприпасами. Одновременно с этим в германском генштабе лихорадочно штудировали специальный раздел «Ливонской хроники» (1584) — «Почему русские так хороши в крепостях» — немецкого летописца XVI века Бальтазара Рюссова отметившего много столетий назад (Цит.
по: Рюссов Б. Ливонская хроника // Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Том II, 1879):
«Русские в крепостях являются сильными боевыми людьми. Происходит это от следующих причин. Во-первых, русские — работящий народ: русский в случае надобности неутомим во всякой опасной и тяжелой работе, днем и ночью, и молится Богу о том, чтобы праведно умереть за своего государя. Во-вторых, русский с юности привык поститься и обходиться скудной пищей; если только у него есть вода, мука, соль и водка, то он долго может прожить ими, а немец не может. В-третьих, если русские добровольно сдадут
крепость, как бы ничтожна она ни была, то не смеют показаться в своей земле, так как их умерщвляют с позором; в чужих же землях они не могут, да и не хотят оставаться. Поэтому они держатся в крепости до последнего человека, скорее согласятся погибнуть до единого, чем идти под конвоем в чужую землю. Немцу же решительно все равно, где бы ни жить, была бы только возможность вдоволь наедаться и напиваться. В-четвертых, у русских считалось не только позором, но смертным грехом сдать крепость».
Стараясь учесть это, немцы бомбили крепость день и ночь. Месяц за месяцем. Слово очевидцу: «Страшен был вид крепости, вся крепость была окутана дымом, сквозь который то в одном, то в другом месте вырывались огромные огненные языки от взрыва снарядов; столбы земли, воды и целые деревья летели вверх; земля дрожала, и казалось, что ничто не может выдержать такого ураганного огня. Впечатление было таково, что ни один человек не выйдет целым из этого урагана огня и стали».
Русские защищались среди урагана огня и железа до последнего. На предложения о сдаче всегда следовал один и тот же ответ. Тогда немцы развернули против крепости 30 газовых батарей.
В 4 часа утра 24 июля (6 августа) 1915 года на русские позиции из тысяч баллонов ударила 12-метровая волна химической атаки. Противогазов не было. Все живое на территории крепости было отравлено. Из строя выбыло более 1.600 человек. Отравления разной степени тяжести получил весь гарнизон. Почернела и пожухла даже трава. Толстый ядовито-зеленый слой окиси хлора покрыл все вокруг, включая металлические части снарядов и орудий защитников крепости.
1-я и 2-я линии русской обороны фактически лишились оборонявшихся. Полностью погибли 9,10 и 11-я роты Землянского полка, в 12-й роте осталось несколько десятков человек при одном пулемете.
Одновременно германцы начали массированный артобстрел. Били одновременно обычными снарядами и снарядами с хлорпикрином. Вслед за ним на штурм русских позиций двинулись свыше 7.000 пехотинцев.
Казалось, крепость обречена и уже взята. Густые, многочисленные немецкие цепи походили все ближе и ближе… И в этот момент из ядовито-зеленого хлорного тумана на них обрушилась… контратака!
Русских было чуть больше шестидесяти — остатки 13-й роты 226-го Землянского полка. Командовал ими уроженец Псковщины подпоручик Владимир Котлинский (за этот подвиг он будет позже посмертно награжден орденом Святого Георгия 4-й степени).
На каждого контратакующего приходилось больше ста врагов! Русские шли в полный рост. В штыковую. Вдоль железной дороги — единственного ориентира в отравленной мгле. Сотрясаясь от кашля, выплевывая, сквозь тряпки обматывавшие лица, сгустки крови и куски легких на окровавленные гимнастерки…
Эти воины повергли противника в такой ужас, что немцы, не приняв боя, ринулись назад. В панике топча друг друга, путаясь и повисая на собственных заграждениях из колючей проволоки. И тут по ним из клубов отравленного тумана ударила, казалось бы, уже мертвая русская артиллерия.
Слово участнику: «Эта атака „мертвецов" настолько поразила немцев, что они не приняли боя и бросились назад, много немцев погибло на проволочных сетях перед второй линией окопов от огня крепостной артиллерии».
К 8 часам утра все последствия немецкого прорыва были ликвидированы. Русские вернули 1-ю и 2-ю линии своей обороны. К 11-ти часам немцы прекратили обстрел крепости, что даже формально означало окончание неудавшегося штурма.
Это сражение войдет в историю как «атака мертвецов». В ходе ее несколько десятков полуживых русских воинов обратили в бегство 14 батальонов противника!
Защитники Осовца так и не сдали свою крепость. Она была оставлена позже — по приказу командования, когда оборона потеряла смысл. Все уцелевшее в крепости от немецкого огня и бомбежек было взорвано. 22 августа 1915 года командующий обороной уроженец русской Польши генерал Николай Александрович Бржозовский лично привел взрывное устройство в действие не оставив врагу ни патрона, ни гвоздя. Германцы решились занять руины только через три дня.
В своем последнем приказе в качестве коменданта крепости Осовец генерал Бржозовский написал: «В развалинах взрывов и пепле пожаров гордо упокоилась сказочная твердыня и мертвая она стала еще страшнее врагу, всечасно говоря ему о доблести защиты. Спи же мирно, не знавшая поражения, и внуши всему русскому народу жажду мести врагу до полного его уничтожения. Славное, высокое и чистое имя твое перейдет в попечение будущим поколениям. Пройдет недолгое время, залечит Мать Родина свои раны и в небывалом
величии явит Mиpy свою славянскую силу; поминая героев Великой Освободительной войны, не на последнем месте поставит она и нас — защитников Осовца».
