Литература для всех

Ведущие рассылки: 

Алина Панова и Highlander

Адрес эл. почты:

newsletter@bk.ru

СОДЕРЖАНИЕ:

Новости рассылки

Начинается VII Межвузовский литературный форум им.Н.С.Гумилёва «Осиянное слово»

ПРОИЗВЕДЕНИЯ АВТОРОВ

ПРОЗА:
Жанна! Неизвестная история (фрагменты романа)
Куда приводит тропа
Второй язык

ПОЭЗИЯ:
Жрицы любви!
В душе её быть может навсегда...
Оковы любви

СОВЕТЫ АВТОРАМ
Советы опытных литераторов

Новости рассылки

Начинается VII Межвузовский литературный форум им.Н.С.Гумилёва «Осиянное слово»

Начался приём заявок от участников VII Межвузовского литературного форума им.Н.С.Гумилёва «Осиянное слово»

Форум проходит с февраля по декабрь 2010 года.

В Форуме могут принять участие начинающие писатели в возрасте до 30 лет, не имеющие профессионального образования в области литературного творчества.

В программе Форума — Летняя открытая литературная школа, мастер-классы членов Жюри, заключительный семинар для финалистов в Доме творчества писателей в Переделкине, а также другие мероприятия.

Заявку на Форум можно подать по обычной и электронной почте, а также на сайте Форума http://osiyannoye-slovo.ru  Заявки принимаются до 12 сентября 2010 года.

Дмитрий Крылов, Председатель Оргкомитета Форума:

«Не секрет, что объявления о подобных событиях в первую очередь звучат в вузах гуманитарного направления. У нас с самого начала была идея — предоставить возможность студентам не-гуманитарных вузов участвовать в таком мероприятии. Неожиданно откликнулись на наше приглашение не только студенты, но и аспиранты, молодые преподаватели, и даже молодые люди, которые еще не успели поступить в вуз — школьники, студенты колледжей. Приходили заявки и от людей, уже закончивших технические вузы, и от военнослужащих. Представители гуманитарного направления подтянулись. А мы рады всем участникам».

Алексей Витаков, Художественный руководитель Форума, член Союза писателей России:

«Творческая молодежь испытывает необходимость в общении. Показать написанное, обсудить, посмотреть, куда движутся собратья по перу... Мы не стремимся формализовать творчество, мы помогаем создать максимально комфортные условия для обмена творческими взглядами».

Межвузовский литературный форум им.Н.С.Гумилёва «Осиянное слово» — это ежегодное мероприятие, ориентированное на раскрытие и реализацию творческого потенциала начинающих непрофессиональных писателей. Важным отличием Форума от похожих мероприятий является то, что Форум не является в чистом виде конкурсом: хотя в рамках Форума и проводятся конкурсы по направлениям (проза, поэзия, драматургия и др.), большинство мероприятий Форума имеют неконкурсную основу, а участие в
конкурсах добровольно.

Форум основан в 2004 году по инициативе ректора Московского института радиотехники, электроники и автоматики (технического университета) — МИРЭА (ТУ) — А.С.Сигова. Существенную поддержку Форуму оказывают различные организации писателей: Союзы писателей России и Москвы, Международная федерация русскоязычных писателей и др.

В I Форуме (2004 г.) приняли участие 72 студента из 25 вузов Москвы и Московской области. В VI Форуме (2009 г.) участвовали уже более 570 человек, представлявших 125 вузов Москвы и Московской области, Санкт-Петербурга и Ленинградской области, Саратова, Калуги, Самары, Минска, Киева, Харькова, а также других регионов России и стран СНГ. В VI Форуме также принимали участие молодые люди из Франции, Польши, Венгрии, Болгарии и КНР.

Традиционным для Форума стал заключительный семинар в знаменитом Доме творчества писателей в подмосковном Переделкине.

Контактная информация:

Сайт Форума: http://osiyannoye-slovo.ru

E-mail: mlf@osiyannoye-slovo.ru

Тел.: +7 (916) 809-76-10 (Ответственный секретарь Оргкомитета Дмитрий Меркушов).

Наверх

ПРОИЗВЕДЕНИЯ АВТОРОВ

Проза

Жанна! Неизвестная история (фрагменты романа)

Автор - Джавидан Гулиев. Данные книги: Азербайджан, г. Баку, изд-во "Мутарджим", 2009. ISBN 978-9952-28-029-6. © Джавидан Гулиев (продолжение. Начало в №№19 - 22 ).

События эти происходили в эпоху, которая вошла в историю как Столетняя война между Англией и Францией, хотя длилась она с перерывами больше ста лет – с 1337 по 1453 годы. В этот период королевские династии обеих стран оспаривали друг у друга права на корону Франции. Ирония и парадокс кровопролитной войны состояли в том, что многие представители высшей знати Англии были по происхождению французами[1] из династии Ланкастеров, которая своими корнями восходила к Плантагенетам, династии «французских королей», как их называют в британской истории. Второй парадокс заключался в том, что боролись они против своей дальней родни из французской династии Капетингов-Валуа, поскольку их общим родственником был Жоффруа V, граф Анжуйский[2].

Однако, разумеется, претензии Плантагенетов, а потом Ланкастеров на власть над Францией обуславливались не этим, а более близким родством с Капетингами и стечением обстоятельств, оставивших Францию без прямых наследников престола. Вскоре после смерти в 1314 году короля Филиппа IV Красивого, из-за генетического вырождения умерли все три его сына, не оставив наследников мужского пола. По закону в таких случаях монарха выбирал королевский совет из числа высшей аристократии. Король Англии Эдуард III приходился Филиппу Красивому внуком по материнской линии. Его соперником был французский граф Филипп де Валуа, племянник умершего короля. Совет избрал Филиппа де Валуа, так как по традиции королем становился наследник по мужской линии. Эдуард признал его в качестве короля, но спустя девять лет объявил войну, и тогда стало очевидно, что все это время он готовился силой завоевать корону, которая не досталась ему законным путем.

Война приняла затяжной характер и велась с переменным успехом. Это было столкновение двух сильных на тот момент королевств, но каждое из них было сильно по-своему. Франция была более развита в аграрном отношении, Англия – в сфере зарождавшейся в то время мелкой промышленности. Однако в административном и военно-политическом аспекте Англия оказалась впереди. В королевстве установилась стабильная политическая власть, а также была введена единая налоговая система. Все это позволило создать постоянную армию под командованием короля. Во Франции же феодальная раздробленность оказалась гораздо сильнее. Король был всего лишь одним из феодалов, пусть и «первым среди равных». Полновластным хозяином он чувствовал себя только в своем домене и хотя существовали королевские налоги в счет казны, их фактическая выплата, особенно после того, как потерял дееспособность Карл VI, часто оставалась доброй волей феодалов и городов. Король мог принудить подданных выполнять свои обязательства силой, но постоянной армии в королевстве не было, отряды нанимались на личные средства монарха, а если их не хватало, он мог лишь попросить других феодалов о помощи, которую они чем дальше, тем больше предпочитали не оказывать. Таким образом, французская армия представляла собой разношерстные отряды, набиравшиеся феодалами для конкретной военной кампании. Король не всегда мог выплачивать жалование наемникам, и отряды зачастую жили за счет имущества и денег, захваченных у неприятеля. Кроме того, в отличие от английской армии с ее жесткой дисциплиной и согласованными действиями пехоты и конницы, французские рыцари думали, прежде всего, не о победе войска, а о показной личной доблести, что нередко становилось причиной поражения даже в случае численного преимущества над англичанами.

Неудивительно, что в таких условиях английские войска одержали победы в битвах при Креси в 1346 и Пуатье в 1356 годах и оккупировали северную и юго-западную части Франции. Поражение при Пуатье было для французов тем ужаснее, что в плен попал король Иоанн Добрый. Помимо политических последствий, этот факт привел к жесточайшим экономическим потерям. Для выкупа короля пришлось резко увеличить налоговое бремя, что тут же отозвалось Парижским восстанием и крестьянской войной Жакерией в 1357-1358 годах. А Иоанна так и не удалось выкупить[3]. В 1364 году королем стал Карл V. Видя бедственное положение королевства, он реорганизовал армию на основе принципа взаимодействия конницы и пехоты, который применялся англичанами. Применяя новую тактику малых, но внезапных атак, французам к 90-м годам XIV века удалось отвоевать почти все области, за исключением порта Кале на севере и городов Бордо и Байонна на юге.

Однако военное положение усугублялось политической борьбой феодальных группировок в самой Франции, среди которых особенно влиятельны были партии бургундцев и арманьяков. Герцогство Бургундское, в которое также входили Фландрия, Бретань и Франш-Конте, вело торговлю с Англией и потому делало ставку на компромиссы и мирное разрешение конфликта. Напротив, партия арманьяков, прозванная так по имени тестя герцога Людовика Орлеанского графа Бернара д’Арманьяка, который командовал известными своей суровостью и даже жестокостью наемными отрядами гасконцев и испанцев, ратовала за полное изгнание англичан из королевства. Однако когда было нужно, и те, и другие не брезговали обращаться к английской стороне за помощью во внутренней междоусобице. Это была еще одна черта феодального королевства. Если Карл V сдерживал политические аппетиты тех и других, то после его смерти острота борьбы принцев крови – герцогов Бургундского и Орлеанского за власть значительно возросла, а при обезумевшем Карле VI стала неконтролируемой. Сначала фактическая власть перешла к арманьякам. Приказав в 1407 году устранить Людовика Орлеанского, герцог Бургундский Иоанн Бесстрашный развязал гражданскую войну. Очень скоро королева Изабелла поняла, что теперь она вряд ли понадобится арманьякам, и начала собственную игру, интригуя вместе со своим братом, императором Священной Римской империи Людовиком Баварским, и периодически стравливая арманьяков и бургундцев, попутно расставляя на ключевые посты при дворе своих людей.

И здесь ее интересы столкнулись с интересами собственного сына, дофина Карла, которого после убийства Людовика Орлеанского и пленения Карла Орлеанского в борьбе за трон стала поддерживать партия арманьяков и который не собирался сидеть сложа руки, пока королевство уплывало у него сквозь пальцы. В 1417 году ему удалось обвинить Изабеллу в прелюбодеянии с де Буа-Бурдоном и сделать это в тот момент, когда болезнь ревнивого короля в очередной раз ненадолго отступила. Фаворита королевы подвергли пытке, убили и зашив в мешок, бросили в Сену. Королеву же собственный сын заключил под арест в замок в Блуа, а затем велел перевезти под более надежную охрану в Тур. Но уже оттуда Изабелла обратилась за помощью к герцогу Бургундскому, и он, разумеется, освободил ее – ему была нужна поддержка королевы Франции. А она сделала то, что у нее лучше всего получалось для подчинения мужчин – стала любовницей Иоанна Бесстрашного, человека, убившего ее предыдущего любовника Людовика Орлеанского. В борьбе за власть использовалось все.

Чуть раньше, в 1415 году английский король Генрих V нарушил очередное перемирие и нанес французам сокрушительное поражение в битве при Азенкуре. Поражение это было даже еще тяжелее, чем при Пуатье. При Азенкуре погиб почти весь цвет французского рыцарства. Военная и политическая элита королевства оказалась подорванной. Воспользовавшись ситуацией, в 1418 году герцог Бургундский выбил арманьяков из Парижа. Так они потеряли столицу Франции. Дофин Карл бежал в Шинон, но арманьяки все еще надеялись вернуть корону. В 1419 году они организовали убийство Иоанна Бесстрашного. Однако это лишь подтолкнуло его сына и преемника Филиппа Доброго к открытому союзу с английским королем. В 1420 году в городе Труа был подписан договор, по которому после смерти Карла V создавалась наследственная «двойная монархия» под властью Генриха V, то есть Франция и Англия формально оставались отдельными государствами, которыми правил один король. Это была странная церемония. Ничего не понимающий, полубезумный дряхлый Карл VI подписал документы, которые были подготовлены людьми Генриха, бургундского герцога и королевы Изабеллы. По условиям договора, Генрих V обязался жениться на дочери Изабеллы Екатерине де Валуа. Дофин не признал договора, под его властью еще оставались значительные территории – Лангедок, Лионе, Иль-де Франс, так что судьба королевства в дальнейшем должна была решиться на полях сражений. Но мало кто сомневался в грядущей победе прославленного полководца Генриха над неопытным юнцом, который даже не был рыцарем. Для усиления эффекта Изабелла заявила, что дофин незаконнорожденный и не может претендовать на трон, хотя письменно это нигде не подтвердила, не желая все же фиксировать на бумаге свое распутство. Это был договор победителей, а подпись Карла была простой формальностью. Скоро в Париж вошел английский гарнизон, и французский парламент ратифицировал договор. Казалось, цель достигнута, Генриху оставалось лишь ждать смерти легитимного французского короля, чтобы надеть его корону.

Но в очередной раз случай изменил ход истории. В 1422 году умерли оба короля, причем первым в мир иной отошел Генрих, так и не насладившись властью над покоренной им Францией. Его наследником был объявлен малолетний Генрих VI, регентом в Англии стал кардинал Винчестерский, а регентом во Франции – герцог Джон Бедфорд. Но все это оставалось делами мирскими, пока не была произведена сакральная церемония миропомазания на престол, то есть коронация. Одобрение церкви придавало королю божественный авторитет в глазах подданных, что было так же важно, как договор светских властей. Коронация французских королей традиционно проходила в кафедральном соборе в городе Реймс, а он пока что находился под контролем бургундских войск. И этим аргументом воспользовался дофин Карл. Но одна лишь коронация не сделала бы его настоящим королем, ему нужны были военные победы, которых пока не было.

Такая двусмысленная и запутанная ситуация сложилась во французском королевстве в начале 20-х годов пятнадцатого века. Но вскоре распутать ее надлежало личности, сколь экстраординарной, столь и загадочной для современников. И ей же предстояло превратить затяжную феодальную междоусобицу в войну за освобождение Франции. Однако о личности этой пока не догадывались ни арманьяки, ни бургундцы, ни Ланкастеры.

* * *
 

Глава II. Появление Девы

Было ли сие делом рук божеских или человеческих?

Иные мыслят, будто некто, более мудрый

нежели прочие, замыслил внушить им,

что Господь ниспослал некую девственницу

и заставил их вручить ей бразды правления,

коих она домогалась.

 Папа римский Пий II (1405-1464 гг.),

«Мемуары», 1458 г.

Домреми, июнь 1420 года

Деревня Домреми, вошедшая в историю благодаря Жанне Деве, располагалась на востоке Франции, в герцогстве Барском. Административно-территориальное деление в те времена было довольно сложным и запутанным, что проявлялось и на примере этой деревни. Домреми находилась на стыке двух границ: река Маас, протекавшая восточнее, отделяла французское королевство от Лотарингского герцогства, которое входило в состав Священной Римской империи Германской нации. Вторая граница проходила по самой деревне вдоль ручья, который протекал с запада на восток и впадал в Маас. Южная часть Домреми была феодом империи, а северная принадлежала королевству и была отдана в лен сеньорам де Бурлемон.

Край этот был весьма благодатный. Пейзаж здесь был схож с общим видом восточных провинций королевства – вытянутые в длину поля, над которыми возвышались деревья. Вокруг полей простирались бескрайние леса предгорий Вогез. Раскинувшиеся по склонам холмов дубравы, луга в пойме Мааса радовали глаз в течение всего года, но особенно в теплые сезоны, когда буйство растительности покрывало всю территорию сплошным зеленым ковром, на котором выделялись участки полей, да дома местных жителей. Крестьянские дома резко контрастировали с красотами природы: чаще всего это были примитивные лачуги с глиняными стенами, укрепленными дранкой и крышей из соломы или деревянных полос. Стекло для окон было в то время слишком дорогостоящим и встречалось лишь в городах, да и то только в домах знатных вельмож или очень зажиточных горожан. В деревнях же вместо стекол в окна вставляли промасленную бумагу или пергамент, которые понятное дело, плохо пропускали свет и в домах даже днем либо держали окна открытыми, либо, особенно по вечерам и в холодное время года, пользовались свечами.

Домреми, как и любая другая деревня тех времен, сформировалась вокруг церкви. Управлял деревней Жак д’Арк, который, как и многие дворяне во время Столетней войны, обеднел и временно утратил дворянское звание[4], а вместе с ним и ряд отличительных признаков аристократа. В частности, он лишился права на ношения тэмбра[5] герба, который был своеобразным личным и родовым идентификатором и аристократическим символом в Средневековье. Женат он был на Изабелле де Вутон по прозвищу Роме, то есть Римлянка, связанному с паломничеством ее матери в местечко Пюи, которое приравнивалось по своей значимости к паломничеству в Рим. Как и ее супруг, Изабелла тоже обеднела и временно утратила дворянское звание.

Дом Жака находился в центре деревни рядом с церковью, что отражало его статус дуайена, то есть старосты. Кроме того, он владел небольшой усадьбой в деревне Грё неподалеку от Домреми и командовал гарнизоном крепости на острове, располагавшемся посреди реки Маас. Крепость выполняла функцию рубежа обороны королевства на границе с Лотарингией.

Среди детей д’Арков выделялась Жаннетта. Она и пяти минут не могла усидеть на месте. Родители, видя ее непоседливый нрав, воспитывали ее научением через развлечение. Так они добились от нее послушания, не наказывая и даже особенно не браня девочку. Мать читала ей вслух Библию, «Житие святых», другие подобные книги, в общем, стандартный набор того, что следовало знать в ту пору благовоспитанной девушке, пусть и в провинции. Жак… это была другая история. Он учил ее всему, что знал. Как-то он обратился к ней, когда ей было еще двенадцать лет, с вопросом:

– Как по-твоему, Жанна, что означает слово «рыцарь»?

– Не знаю, – подняла на него голову девочка.

– Рыцарь – это с немецкого «риттер», всадник.

– Они скачут на лошадях? – прищурила глазки Жаннетта от слепящего солнца. Жак рассмеялся.

– Рыцари – это особенные люди. Это воины, но воины, которые не нападают, а защищают.

– А кого они защищают?

– Тех, кто не может защитить себя, тех, кто слабее и кого обижают сильные и неправедные.

– Разве в этом есть что-то особенное? Иисус учил, что надо любить людей, и что все люди равны перед богом, – серьезно сказала Жаннетта.

– Это так, только люди часто поступают неправильно по отношению к другим людям.

 – И тогда бог их наказывает. А, я поняла! Рыцари исполняют божью волю, да? – обрадовалась девочка.

Жак улыбнулся.

– Рыцари воюют, а бог посылает праведным победу. Люди равны перед богом. А среди людей есть те, кого называют благородными. Это не значит, что они выше остальных, только в них есть кое-что особенное.

– Что же это?

– Доблесть, способность и умение побеждать во имя правого дела. Один рыцарь стоит десятерых солдат.

– Почему?

– У него это в крови. Он с детства приучается к этому – науке побеждать, быть великодушным, уважать супостата и проявлять милость к побежденным, а главное – поступать правильно. Это передается из поколения в поколение. Это называется благородством.

– А мы благородные?

– Почему ты спрашиваешь?

– Я слышала, как один крестьянин сегодня сказал об этом другому.

– Семейство д’Арков состоит в родстве с королевской династией[6]. При дворе короля служит несколько наших родственников[7]. Видишь ли, есть благородные семьи, а есть простые. В благородных семьях дети воспитываются иначе, обучаются грамоте, наукам, познают слово божье и готовят себя к подвигам. Простолюдины же живут, чтобы собирать урожай и давать еду благородным. Но это не значит, что крестьяне плохие. Просто каждому предначертано свое. Благородство – это не бахвальство своим происхождением или богатством. Это ответственность, служение Богу, королю и стране, защита от тех, кто посягает на твою родину. Жаль, что у нас это часто забывают.

– Защита от англичан?

– Да, от англичан.

– А у англичан нет благородных рыцарей?

– Есть.

– Почему же они хотят захватить нашу страну? Они же совершают неправедное дело.

– Рыцари тоже люди, а люди часто ошибаются. Рассудить может лишь бог.

– Отец, я хочу быть рыцарем, – воскликнула Жаннетта. Жак от удивления даже остановился.

– Зачем тебе это?

– Чтобы воевать против англичан. Ведь это правильно, а значит, угодно богу.

Жак не нашелся, что ответить. Его поразила логика ребенка и решимость, с которой были произнесены эти слова.

– Видишь ли, рыцарями становятся мальчики, – попытался возразить он.

– Почему?

– Потому что ратное дело требует физической силы. А девочки слабы от природы.

– Я сильная, посмотри, какая я сильная, – Жаннетта наклонилась, чтобы поднять с земли толстый сук, оставшийся от срубленного дерева. Жак наблюдал за ней со смесью удивления и интереса. Ей удалось оторвать сук от земли, и она с торжеством взглянула на Жака.

– Браво! Однако, в любом случае, ты еще слишком мала, чтобы думать о таких вещах. Договоримся так: подожди несколько лет, если не передумаешь, мы вернемся к этому разговору.

– Сколько мне ждать?

– Годов до двадцати одного, – ответил Жак. Жаннетта недовольно сложила губки.

– Раньше рыцарями не становятся, – сказал Жак увещевательным тоном. Он, естественно, надеялся, что Жаннетта вскоре забудет этот разговор. Она действительно его забыла, но не весь.

(Продолжение следует)

Наверх

Куда приводит тропа

Автор - Антон Кузнецов

По лесной заснеженной тропе, постоянно спотыкаясь и оглядываясь, быстро шел мужчина. Его руки и куртка были испачканы кровью, но он, похоже, этого не замечал. Слева что-то хрустнуло, и снег с шорохом упал с ветки одной из елей, обступавших тропу. Мужчина резко бросился в сторону, уставясь на ель. Между деревьями промелькнула тень. Потом еще одна. Они двигались слишком быстро, чтобы можно было разглядеть, что это за существа.
Мужчина послал в сторону леса ругательство, и продолжил путь, несколько ускорившись. Тропа вилась по склону горы, справа, сквозь ветви деревьев виднелась еще одна гора, в сгущавшихся сумерках приобретшая зловещий призрачный вид, почти сливаясь с серым небом.
Он подумал, что на вершине этой горы-призрака обязательно должен быть замок графа Дракулы с высокими зубчатыми стенами и островерхими башнями, с бойницами, освещенными факелами. На мгновение почудилось, что мгла сгустилась и действительно превратилась в замок. Мужчина зажмурился и мотнул головой. Когда открыл глаза, видение исчезло. Облегченно вздохнул – только обители известнейшего кровопийцы ему сейчас не хватало для полного счастья.
Остановка позволила перевести дыхание. Но как только среди деревьев внизу и вверху снова замелькали тени преследователей, он поспешил дальше по тропе. Времени у него мало - солнце неотвратимо катилось к горизонту, хотя этого и не видно, поскольку небо затянуто облаками, отчего тени у деревьев практически отсутствовали, и снег приобрёл ровный сероватый оттенок. Вокруг была тишина, давившая на уши. Прежде она нравилась ему, позволяла отрешиться от реальности, проблем, которыми эта реальность была насыщена, привести в порядок мысли. Вообще тишина зимнего леса действовала умиротворяюще. Сейчас отсутствие звуков могло означать, что его преследователи незаметно к нему подкрадываются, чтобы внезапно напасть.
Он завертелся на месте, пристально вглядываясь в пространство между стволами. Вот снова треснула ветка, снег хлопнул на наст, тени снова зашуршали вокруг него, заставив почти им обрадоваться. Но шаг сменил на легкий бег, вспоминая, с чего все началось.

Макс сидел в засаде с Егором Кузьмичом, вернее лежал внутри замаскированного сооружения – они вырыли подобие берлоги, выстлав ее ветками, сделали крышу, покрыли ее снегом, легли в яму и аккуратно накрыли ее навесом. Оставалось подобие окна – узкая щель, через которую они наблюдали за поляной, на которой должна была появиться дичь. У обоих были ружья двустволки, лежавшие рядом. Они прикрыли лица до глаз шарфами, чтобы не выдать своего местоположения паром дыхания. Дед Егор сказал, что они обычно приходят сюда на рассвете, напиться из источника. Сколько придется ждать, не сказал – может час, может и больше. Макс знал, что снайперы, дожидаясь удобного момента для выстрела, могут часами находиться в лежачем положении, и даже в туалет не ходить. Правда, пользовались ли они при этом памперсами, или просто ходили под себя, ему известно не было. Впрочем, можно было предположить, что снайперы просто тренируют свой организм, контролируя обменные процессы. Или просто ничего не едят и не пьют перед выполнением задания.
Они с дедом тоже ничего не ели и не пили по той же причине. Вышли из дома затемно, и дед пообещал, что после возвращения, их будут ждать знатные пироги – бабка большая мастерица по этой части.
Макс никогда не испытывал желания убивать несчастных зверей, предпочитая наблюдать за ними, за средой, в которой они живут, фиксируя все на пленку. Он работал профессиональным фотографом, отправлявшим свои работы в лучшие журналы о природе, получая за это неплохой гонорар. Охота на животное с камерой казалась ему гуманнее охоты с ружьем. Он не смог вспомнить, каким образом деду удалось его убедить. Может все дело в утверждении, что только схватка один на один с диким зверем сделает Макса настоящим мужчиной. Хотя в таком случае, честной схваткой была бы рукопашная, а не стрельба по ничего не подозревающей мишени из засады. Правда, рукопашная с медведем явно закончилась бы в пользу последнего. Но Макс все же согласился, может, хотел произвести впечатление на Лизу, или не хотел казаться городским слабаком перед стариками, или и то и другое вместе. Как бы то ни было, он согласился, и пошел, и попал по самые не балуйся, и бежит сейчас в панике по лесу, стремясь скорее добраться до избы, лихорадочно обдумывая, что расскажет женщинам о случившемся на охоте, нервно высматривая своих преследователей. Слишком много мыслей для одной головы, от чего казалось, что она распухла, и мозг вот-вот выплеснется из щелей черепа.
Хотя, скорее всего, все началось еще до предложения деда сходить на охоту, со встречи с Лизой. Эта встреча запустила цепную реакцию событий, приведших к теперешнему положению. Он до сих пор помнит, как увидел ее в первый раз на вершине горы, где стоял знаменитый Черный Камень, и откуда открывался чудесный вид на сопки, который и хотел снять. На ней были шорты, футболка, а в руках фотоаппарат. Тогда она сказала, что фотографирование для нее хобби.
С тех пор он часто думал о том, что их встреча не была случайной. Что не просто так отправился к этому Камню, который мог исцелять и исполнять желания, а неведомая высшая сила направляла его. Не важно, как ее назвать – судьба, бог, магия. До того дня он не верил в мистику, но когда пришел на ту вершину, хоть и не древний магический булыжник был его целью, и прикоснулся к шершавой поверхности, в голове появилась мысль, что если бы каменюга могла исполнять желания, то он хотел бы избавиться от своего одиночества. И тогда появилась она, словно материализовавшись из воздуха. Словно сила, заключенная в обломке дворца богов привела ее туда, к нему. Она показалась ему ангелом, спустившимся с неба на землю, потаенной заветной мечтой, воплотившейся в жизнь. Ее волосы с медным отливом, нежный овал лица, огромные зеленые глаза, всегда чуть усмехающийся рот, изгибы шеи, плеч, груди и бедер, белизна кожи – все было идеально. Они родились, чтобы встретиться на той вершине, у того камня. И тогда он поверил, что случаются в жизни чудеса. Но не знал, что они порой бывают мрачными и опасными.

Он споткнулся и уткнулся носом в снег. Вскочил, фыркнул, очищая ноздри, и огляделся. Преследователей видно не было. Темнота все больше насыщала пространство, съедая очертания соседней горы и деревьев внизу. Становилось все холоднее. Он снял перчатку, зачерпнул горсть снега и оттер лицо. Кожу яростно защипало, и на всякий случай еще похлопал себя по щекам. Он уже не мог определить, насколько приблизился к избе. Впрочем, его посетили сомнения по поводу правильности выбранного пути. Вроде они шли по этой дороге, но в этом странном месте все тропы были похожи друг на друга, все вились по склонам гор. Макс умел ориентироваться в лесу. Он бывал в разных местах и всегда мог найти нужное направление. Но в этот раз сама ситуация была настолько странной, что он вполне мог ошибиться.
Правда, эта тропа была хорошо утоптана, значит, по ней часто ходили. Вопрос в том, куда она вела. К избе ли Егора Кузьмича? Он надеялся, что это так. Иначе ночь он вряд ли переживет. Хотя действительно ли так велика опасность, как он думает? Прислушиваться было бесполезно – даже ветка не шелохнется. Похоже, его попутчики выдавали свое присутствие тогда, когда сами хотели этого. Сейчас они замерли, но он не был уверен, что они не могли передвигаться бесшумно. Да он вообще мало что о них знал. Впервые дед о них обмолвился.… Когда? Наверное, дня два назад.

У него с Лизой было еще одно общее качество – они не любили город. Девушка из обеспеченной семьи, учившаяся в институте на юриста, и готовившаяся стать продолжательницей семейной традиции, вдруг бросила учебу, оборвала прежние связи, и отправилась путешествовать, захватив свою фотокамеру. Что сподвигло ее на это, она и сама объяснить не могла. Внезапно возникло непреодолимое желание все бросить, разорвать порочный круг бессмысленной суеты и необходимости следовать чужим бесполезным правилам и указаниям. Проще говоря, она захотела свободы.
Хотя ее родные недоумевали, почему она так поступила, ведь у нее было все – деньги, машина, любые платья и костюмы от Гучи до Армани. Все, о чем только можно было мечтать. Все, кроме свободы. Все эти побрякушки были показателями статуса, а статус обязывал к определенному поведению и стилю жизни. Но не было в этой самой жизни цели, поскольку деньги и престиж становились самоцелью, их никогда не было достаточно. Лизе хотелось другого. Ей хотелось жить и получать удовольствие от жизни, делать то, что она хотела, а не кто-нибудь другой. И она сбежала. Сбежала из прекрасной золотой клетки в полную неизвестность. Бесстрашный и недальновидный поступок, впрочем, как и все бесстрашные поступки.
Ее жизнь, по ее же выражению, стала похожа на калейдоскоп – никогда не знаешь, в какой узор сложится твоя жизнь в следующий момент, но ты точно знаешь, что из всего разноцветья вариантов, тебя всегда будет интересовать, где поесть и где поспать. Если находиться только на одном месте, обретаясь в подвалах или свалках, узор и цвета перестают интересовать, мир тускнеет и съеживается до инстинктов и главных потребностей организма, сдобренных уже незамечаемым запахом. Это истинная борьба за выживание, борьба с себе подобными за еду и кров. Но она выжила, не деградировала, не утратила способности радоваться новым граням жизни.
В конце концов, она осела в деревне Невеевка, недалеко от Горы Черного Камня. Там была жизнь, наполненная работой, процессом созидания, пользой. Эта жизнь стала и его жизнью.

Он сидел перед камином и наблюдал за танцем языков пламени и искр. Миниатюрные протуберанцы сплетались друг с другом, сливались в единое целое, словно охваченные страстью любовники. В глубине огня возникали образы, которые можно было принять за искаженные демонические лица, фантастический город с высокими башнями с развевающимися флагами, животных, реальных и сказочных. Огонь услужливо предоставлял воображению возможность бесконечно бродить в лабиринтах иллюзий.
Лиза подошла сзади и обняла его за плечи. Затем глянула в нутро камина, улыбнулась и процитировала Павла Весняка:
- У огня есть душа,
И в моей его много.
Мы вдвоём не спеша
Вновь идём по дороге.

Что влечёт нас вперёд,
Что зовёт прочь из дома,
Что нам спать не даёт,
Доводя до истомы?

Это пламя в груди
Погасить невозможно.
Нет конца у пути,
Дышим пылью дорожной.

Мы не вечно живём -
Срок, отпущенный богом.
И в конце мы найдём,
Что искали так долго.
- Действительно, мы с тобой рождены быть странниками.
- Но ведь сейчас мы не странствуем.
Он взглянул на нее. В глубине ее зрачков как будто застряли искорки, выскочившие из камина, и втянутые неведомой силой ее глаз, как черная дыра поглощает окружающие звезды. Макс грустно улыбнулся.
- Да, сейчас мы здесь. Но ты должна понимать, что наша натура не приемлет упорядоченного и предсказуемого хода жизни. Мы прирожденные кочевники, смысл нашего существования – бесконечные поиски новых впечатлений, стремление познать новые грани бытия. Этот дом – всего лишь остановка, чтобы перевести дыхание.
Она внимательно на него посмотрела, потом на огонь, выпрямилась и отошла от него.
- Я устала искать. Устала терять. Порой предсказуемость жизни не такая уж плохая штука. Я хочу иметь что-то, что принадлежит только мне.
Он поднялся и в упор уставился на нее.
- Разве, когда ты путешествовала, весь этот мир тебе не принадлежал?
- Этот мир никому не принадлежит.
- Знаешь, когда я в поисках новых видов и пейзажей забредал в самые удаленные уголки страны, видел первозданную красоту, которую до меня наблюдали немногие, а то и вовсе никто, я ощущал себя полноправным хозяином этого места, потому что я и только я наблюдал его в этот момент.
- Но ты не мог владеть и распоряжаться им.
- Смотря как на это посмотреть. Запечатлев это место на пленку, я забирал часть его души, а значит, фактически им владел.
- Значит, ты не хотел наслаждаться красотой мира, а хотел быть его властелином. Слушай, может у тебя просто мания величия?
Он улыбнулся.
- Всякое может быть. Однако в Библии ведь говорится, что человек был создан владеть землей, которую создал бог. Ну и заодно плодиться и размножаться.
- Я думала, ты не веришь в бога.
- Я отождествляю бога и природу. Это называется пантеизмом, - он принялся ходить по комнате, затем стал резко и громко говорить. – Жизнь – это движение, причем не столько движение тела, сколько движение духа. Здесь мой дух оцепенел, зачерствел и покрылся плесенью. Мне необходимы новые ощущения, новая обстановка. И, в конце концов, это часть моей работы.
Она некоторое время молчала, глядя в пол. Подняла глаза и сказала:
- Ты сам решил остаться здесь со мной. Если тебе здесь не нравиться, значит, тебе не нравлюсь я. Значит из-за меня, как ты говоришь, твой дух покрылся плесенью. В таком случае, я тебя не держу, не хочу быть причиной твоих страданий. А по поводу работы… Что мешает тебе возвращаться сюда после командировок. У человека всегда должно быть место, куда он мог бы вернуться, чтобы передохнуть от житейских бурь. И наконец, для тебя путешествие – поиск нового в мире, чтобы насытить пустоту в своей душе. Для меня это был поиск себя. И в отличие от тебя мне некуда было возвращаться, чтобы отдохнуть. Мои родители приняли бы меня, но я не могла бы принять их. Я ночевала в коробках, ночлежках, на вокзалах. Знаешь ли ты, что значит питаться отбросами и вычесывать из волос вшей?
- Слава богу, сейчас вшей у тебя нет, - улыбнулся Макс. Она тоже улыбнулась.
- Наверно, им тоже не понравилась оседлая жизнь.
Он подошел к ней, положил руки на плечи и посмотрел в глаза.
- Ты дала моей жизни смысл. Раньше я действительно жил только ради себя. Теперь я живу ради тебя. Но изменить свою натуру я не могу.
Она долго молчала, затем произнесла:
- Я не хочу, чтобы ты мучился, и не хочу чувствовать себя виноватой в этом. Если тебе так это нужно, мы будем путешествовать вместе. Для начала, мы отправимся недалеко. Я знаю одних стариков в нескольких километрах отсюда. Думаю, они рады будут нас видеть. А потом посмотрим.

Пошел снег. Огромными хлопьями он медленно планировал на землю, покрывая ее мягким ковром. Неспешное странствие с темно-серого неба к земной тверди завораживало. Он остановился, не в силах оторваться от созерцания этого зрелища. Это было сродни трансу. Все пространство было заполнено белыми комочками, движущимися неторопливо, как в стакане воды опускаются на дно листочки чая.
Если смотреть на небо, возникает ощущение, словно от него отрываются куски. Небо, разваливающееся на куски – это сравнение идеально подходит для этой ситуации. Крик вороны вывел его из оцепенения, заставив вспомнить о своих друзьях. Снег хрустнул за его спиной, и послышался звук чужого тяжелого дыхания.
Сердце стукнуло и провалилось вниз. Несмотря на мороз, тело покрылось холодным потом. Время остановилось. Голову словно разорвала мысль: «БЕЖАТЬ!!!», но ватные ноги отказались подчиняться.
Он прождал вечность в ожидании нападения, которого так и не случилось. Изо рта вырвалось облако пара, дыхание и ритм сердца восстановились, и пришло ощущение бесконечного покоя, или вернее апатии обреченности. Наконец, он обернулся.
Темный силуэт метнулся вниз по склону, едва касаясь земли, исчезнув среди деревьев.
Мужчина некоторое время стоял неподвижно, потом попятился, развернулся и побежал. Бежать было трудно, ноги увязали в уже довольно толстом слое снега, да и в морозном воздухе дышать нелегко. Кровь сошла с его рук, снег смыл ее, когда терял равновесие и тыкался руками в землю. Теперь в голове не было мыслей. Он двигался автоматически, как будто со стороны наблюдая за странными телодвижениями Максима Гнедого. Весь мир сузился до размеров лесной тропы. Кроме ничего не существовало. Все остальное поглотила мгла.

Дом Егора и Зои Кривошеевых располагался в стороне от деревни, что не мешало им регулярно навещать друзей в ней. Местные жители обитали в окрестностях Горы Черного Камня в течение многих поколений. Местная достопримечательность привлекала толпы паломников, а они, в свою очередь, несли с собой кучи денег, обмениваемых на всевозможные сувениры от амулетов до статуэток божеств. Большой удачей для приезжих считалось попасть на обряд привлечения милости высших сил, проводившийся местными шаманами в строго определенное время, когда на горе открываются врата в другое измерение. По счастливой случайности, это строго определенной время наступало всякий раз, как полюбоваться на камень собиралась толпа численностью больше двадцати человек.
Внешне хилые избушки Невеевки, окруженные покосившимися заборами – романтический антураж мистического места, внутри были обставлены современной мебелью, почти в каждой избе был телевизор, антенны от которого быстро убирались с крыш, как только в окрестности наведывались туристы. Существовала специальная система оповещения о прибытии последних. И в каждом доме был генератор. Приезжих жилища невеевцев интересовали исключительно как колоритный пейзаж, на фоне которого можно сфотографироваться. Хотя на всякий случай, в деревне были избы, с предметами и утварью словно из Киевской Руси, если вдруг городским захочется поближе познакомиться с бытом деревенских жителей.
Дед Егор и баба Зоя также имели свой бизнес на паломниках. Егор Кузьмич выступал в роли проводника по «Местам силы», Зоя Никитична – в роли знахарки, контактерши с высшими силами. Главной их фишкой были истории о таинственных существах, обитавших в здешних лесах.
Зима была «мертвым» сезоном, и чета Кривошеевых предстала перед молодыми людьми в облике обычных пенсионеров, радушно встретивших гостей. После угощения и рассказов, кто и как провел лето и осень, пошел разговор о том, легко ли быть оторванным от мира, начатый Максом в форме вопроса старикам. Потом разговор перерос в спор между ним и Лизой, как это часто случалось.
- …Если бы ты проводил больше времени среди людей, а не животных и растений, то знал бы это. Ты сам себя изолировал от окружающего мира, а потом стал жаловаться, что этот самый мир тебя не понимает.
- Ну, это не совсем справедливо. Все-таки иногда бывает и так, что общество отвергает некоторых индивидов, хотя сами индивиды наверняка этого не желают.
- Значит, эти индивиды сами поставили себя в такое положение своим поведением.
- Возможно. Но есть разница между индивидуальными особенностями человека и обстоятельствами, заставляющими его нарушать общепринятые нормы морали, а тем более законы. Поведение может быть правомерным, но при этом противоречить правилам поведения в обществе. В людях силен стадный инстинкт, поэтому они часто отвергают тех, кто не соответствует критериям принятия в общность. Системе необходимо, чтобы существовали аутсайдеры, на которых можно было выплеснуть накопившиеся отрицательные эмоции, ослабить внутреннее напряжение. Пример – волчья стая, где есть альфа самец и самка, бета самец, рядовые члены – в основном дети главных самца и самки, и особь омега, занимающая низшее положение в иерархии, третируемая всеми. Само общество порождает изгоев – это социальный естественный отбор. К тому же, система нуждается во враге, внутреннем или внешнем. Враг сплачивает систему, заставляет все ее элементы действовать согласованно, подчиняясь общей цели. Если врага нет, необходимо его выдумать.
- Все это понятно и всем известно. Но не следует забывать, что общество все-таки динамичная система, она дает каждому возможность реализовать свои способности, изменить свой статус. Если человек опускается на дно, не всегда это означает, что общество его отвергло. Просто ему не хватило сил, воли, решительности добиваться своего, завоевывать место под солнцем. Хотя иногда бывают исключения.
- Опять речь идет о естественном отборе. Сильные побеждают, слабые проигрывают. Только в условиях естественной среды это означает смерть для последних. В природе все целесообразно. Это у людей в ходу бессмысленная жестокость. Все созданное природой прекрасно.
Как-то, в очередной командировке, я продирался сквозь заросли кустарника и папоротника, царапал кожу о колючки и ветки, спотыкался о кочки и корни деревьев, цеплял на себя паутину, листья, насекомых и прочий мусор, осторожно сжимая в руках камеру. Я не замечал боли, и старался не оставить глаз на каком-нибудь сучке.
И вот, стена из растений внезапно расступилась передо мной, и взгляду предстала широкая величественная гладь озера, словно находящегося внутри чаши, поскольку берега круто уходили вниз, к поверхности воды. На ней была легкая рябь, но если не приглядываться, озеро казалось гладким как зеркало, и подобно зеркалу, отражало небо и облака. Я подумал, что это похоже на то, как если бы кто-то просверлил Земной шар насквозь, и я вижу то, что сейчас происходит на другой его стороне. Правда, в таком случае, там сейчас должна быть ночь, и я представил фантастическую картину, в которой на поверхности озера видны звезды на фоне черного неба, и желтый диск луны, а вверху в это время голубое небо и солнце.
Я настолько ярко представил себе это, что по телу пробежала дрожь, и, завороженный воображаемым зрелищем, чуть не скатился вниз по пологому склону. Сумел восстановить равновесие и прогнать образ. Вид, раскрывавшийся передо мной, нисколько не уступал по красоте порожденному фантазией.
Я дышал осторожно, словно боясь разрушить это великолепие. Над дальним берегом сопки громоздились друг на друга, как будто тоже хотели насладиться видом озера. Огромные пушистые облака выплывали из-за вершин, желая полюбоваться своим отражением на воде.
Наконец, вспомнил, зачем пришел сюда, поднял камеру и начал нетерпеливо щелкать затвором, словно пытаясь забрать с собой всю красоту этого места до крошки. Израсходовав последний кадр, я перевел дух, и принялся осторожно спускаться к воде, затем сел почти в метре от нее, и устремил взгляд вдаль, при этом казалось, что горы вырастают из самой воды, и, продолжая движение верх, постепенно превращаются в косматые облака, окончательно растворяясь в синеве. Это было прекрасно! Конечно, это не первые, и не последние горы, которые я видел. Но эти занимают особое место в моем сердце. Как и все, что видишь впервые в жизни. Я помню их до последней детали, как будто фотографировал их не только аппаратом, но и собственной душой.
- Я тоже видела не мало замечательных мест, когда путешествовала. Но больше всего меня интересовали люди, а не пейзажи. За время странствий я встречалась с разными людьми: хорошими и плохими, обычными и странными, здоровыми и больными, спокойными и раздражительными. И каждый человек являлся отдельной историей, целым романом, драмой или трагедией, прозой или стихом. И интереснее всего было читать их, познавать чужую жизнь, открывать для себя новые грани человеческой души. Одни были короткими, но глубокими, другие длинными, но не цепляющими, захватывающими и тягучими. Но всегда новыми, всегда разными.
Как-то мне пришлось ночевать в подвале с одним бомжем. Они не очень любят гостей, и готовы драться за свою территорию. Но я умею убеждать людей, да и бутылка водки с пакетиком чипсов сыграла свою роль. Нет, сама я не пила. Боялась ли, что напившись, он попытается изнасиловать или покалечить меня? Сейчас уже не знаю. Такие попытки бывали, и мне удавалось отбиваться. Но всякий раз интерес, возможность познать новую человеческую судьбу, пересиливали осторожность. Да и старик был довольно дряхлым, так что вряд ли представлял угрозу.
Сейчас не могу сказать, сколько ему было лет, явно за 60, да он и сам не помнил. Выглядел, как обычный старик, только был абсолютно лыс и имел огромный шнобель. О запахе я не говорю, но, после знакомства со многими представителями племени бездомных, к нему привыкаешь. По поводу инфекций и вшей. Все-таки я старалась соблюдать личную гигиену, да и в отличие от большинства из них, я не вела оседлый образ жизни, а постоянно перемещалась. Хотя не исключаю, вполне могла что-то подцепить. Но после того как осела в деревне, ездила в райцентр, в поликлинику провериться. Ничего серьезного не было, а несерьезное было быстро вылечено лекарствами.
Но вернемся к старику. Он весьма неплохо обустроил свое мрачное сырое жилище. У него были и стол, и стулья, и даже шкаф, притащенный им с помойки, без одной дверцы и задней стенки. Постелью служил матрас, с наваленной на него грудой тряпья. Предполагая, что в этой «постели» вполне может обитать какая-нибудь плотоядная живность, я вежливо отказалась от его любезного предложения воспользоваться ею, а самому поспать в углу.
Его история не слишком отличалась от многих других. Была своя квартира, работа, семья – жена и дети. Через какое-то время жена умерла, дети разъехались по стране, с работы уволили, сославшись на возраст. Но оставалась квартира и кое-какие сбережения, накопленные за время честной трудовой деятельности. И дернул его черт жениться снова. Как говорится, седина в бороду, бес в ребро. За ним долгое время ухаживала девушка-волонтер из организации «Рассвет надежды». Старик говорил, что Маша действительно заботилась о нем, убиралась, покупала продукты. И вот, то ли в приступе безудержной благодарности, то ли в порыве поздней любви, или, что более вероятно, в приступе маразма, он сделал ей предложение руки, сердца и кардиостимулятора. Она, как полагается, после долгих серьезных раздумий, все, что он предложил, приняла, включая квартиру и его пенсию.
Учитывая, сколько ему было лет, он поспешил завещать Маше накопленное за всю жизнь богатство, а главное – квартиру, которую он еще и переписал на нее. И зря, как он потом понял. Однажды пришел он из ЖЭКа, а в квартире, помимо Маши был еще какой-то бугай. И дали ему понять, что ему больше здесь не рады. Он не стал спорить или судиться. Слишком велико было потрясение, да и устал бороться за жизнь. Так и обрёл Семён Макарович Штурбейцен, ветеран Великой Отечественной, свое нынешнее пристанище.
Несмотря ни на что, он оставался добрым и веселым человеком, вот только болел очень. Ночью он постоянно ворочался и кашлял, отхаркивая кровавые сгустки. Тогда появилось беспокойство, уж не туберкулез ли это, но никаких симптомов у меня потом не было, да и в поликлинике, как я говорила, ничего серьезного не обнаружили.
- Ужасы какие ты рассказываешь, - всплеснула руками баба Зоя.
- Не ужасы, а правда жизни, - парировала Лиза.
- Да, действительно, не ужас, - как-то странно сказал старик, прищурившись и внимательно разглядывая девушку и парня. – А вот у нас здесь действительно ужасы творятся.
- Да ну дед, что ты такое говоришь, - испугано взглянула на него жена.
- Подождите, раз начали, то договаривайте, - таинственная фраза старика естественно зацепила Макса, Лиза, казалось, не придала ей значения.
- Да понимаешь, у нас тут нежить по лесам шастает.
- Нежить?
- Ну да, о Черном Камне знаешь?
Макс усмехнулся.
- Ну, знаю.
- Так вот, камень тот остался от дворца древних богов и обладает магической силой. Когда люди восстали против них…
- Я в курсе этой легенды, - перебил Макс, - и видел этот камень. Могу вас заверить, ничего мистического в нем нет, обычный булыжник.
Лиза с усмешкой взглянула на него. Он сделал вид, что не заметил. Как-то он сказал ей, что Камень свел их вместе, причем тогда, в порыве эмоций, он не имел в виду простое совпадение. Правда он полагал, что она забыла об этом.
- Вы, молодые, ничему не верите, и легко забываете знания предков. А мы, кто издавна живет здесь, знаем, что это так. Легенда говорит, что боги были изгнаны колдунами, но их слуги – нежить, остались здесь, и иногда нападают на скот, птицу, а то и на людей, но это редко.
- Да? И вы их видели? – Максу было трудно скрыть улыбку. Они решили проверить на нем свою «фишку».
- Они хитрые бестии. В основном за деревьями прячутся. Но знающие люди говорят, что они так уродливы, что от облика их с ума можно сойти.
- Неужели? А откуда эти знающие люди знают об этом, если от вида этих существ можно сойти с ума? Может они просто сумасшедшие?
- Не надо смеяться над вещами, которых не понимаешь, - неожиданно жестко произнес старик. – Шаманы здешних краев обладают реальной силой. Они часто помогают здешним жителям. Лечат их. - Он поднялся со стула, подошел к печке, пошарил за ней, затем вернулся к столу и показал фигурку женщины, напоминающей формой матрешку, только с огромной грудью, выпученными глазами и длинными вьющимися волосами.
- Мать Прозирея – хранительница очага, богиня плодородия, - произнес тихо старик, глядя на фигурку. Все остальные тоже смотрели на нее с интересом.
- Чушь какая, - не выдержав, громко сказал Макс, чем вызвал неодобрительные взгляды присутствующих. – Язычество, мракобесие, - он вскочил из-за стола: – Вы в своей глуши совсем чокнулись. Ну, хоть ты-то в это не веришь? – обратился он к Лизе.
- В деревне иногда пропадают люди, да и скот тоже.
- Это же просто – медведи, волки. Они могли заблудиться.
- Местные все тропы знают. Они не могут заблудиться.
- По-моему, эта выдумка – приманка для туристов. Кстати, а они случайно не пропадают?
- Иногда, - серьезно ответила Лиза.
- Да вы что… - повысил голос Макс, но его прервал шум во дворе. Все вздрогнули. Баба Зоя бросила испуганный взгляд на деда, тот нахмурился, снял со стены ружье, проверил, заряжено ли, оделся и вышел. Макс, поколебавшись, направился за ним, накинув куртку. Старик стоял возле развороченного курятника и громко ругался. На снегу валялись перья. И больше ничего, даже следов.
- Собака не лаяла, - заметил вполголоса Макс.
- Что? – обернулся к нему Егор Кузьмич.
- Говорю, собака не лаяла.
- Конечно, это же нежить!
На пороге появились Лиза и баба Зоя.
- А где собака? – спросила Лиза. Все принялись звать Бреха, и он, наконец, показался из-за угла. Вид у него был испуганно-удивленный, словно он спрашивал: «А что это вы все здесь делаете?».
- Видишь? Это точно не лиса или волк, пес бы отреагировал. Это они – нежить!
- Они летают по воздуху?
Старик выпучил на него глаза
- Кто знает, что они могут. Зверь бы оставил следы. Да и какой зверь сделал бы это?
Макс не ответил. Подошел поближе к руинам и принялся их осматривать. Что-то ему не нравилось. Должно быть разумное объяснение.
- Ладно, дед, Максим, идите в дом, - позвала баба Зоя, - скоро совсем темно станет.
- Действительно, Макс, иди в дом, - сказала Лиза. Макс хотел лучше изучить обломки и вообще место происшествия, пока снег окончательно не уничтожил улики. Складывалось впечатление, что строение развалилось само – обломки не были разбросаны вокруг, а концентрировались в одном месте, словно стены обвалились вовнутрь. В принципе, строение было ветхим. Но куда делись птицы? Среди досок трупов куриц действительно не было. Может быть…
- Макс, ты меня слышишь? Пошли в дом, - Лиза взяла его за руку и потянула за собой. Макс нехотя поплелся следом. Он не заметил, как среди деревьев промелькнула какая-то тень.

Тропа круто заворачивала влево, и взору открылся вид на горы. Здесь склон уходил вниз почти под прямым углом. Внизу, среди подножий извивалась долина. Сопки напоминали гигантские волны, вздымавшиеся под воздействием чудовищного ветра. И подобно волнам, имели подобие пены на вершинах, в ясный день слепящих своим сиянием. Сейчас же они практически растворялись во тьме.
Дорога выводила на широкую площадку, нависавшую над пропастью. Ветер дул все сильнее, остервенело швыряя в лицо пригоршни колючего снега. Но, несмотря на это, он разглядел на краю площадки белую фигуру. В темноте трудно было различить детали, но это, несомненно, была женщина в пышном платье, полы и складки которого, развеваясь в потоках воздуха, создавали подобие огромных крыльев за её плечами. Макс остановился, как вкопанный, не в силах пошевелиться. Он уже не испытывал ни страха, ни удивления. Только безграничную усталость до дрожи в ногах. Он стоял, тяжело дыша, и смотрел на женщину. И слышал, как сзади приближаются его преследователи. Вот, женщина обернулась.

Они уже несколько часов лежали в засаде, и Макс начинал подозревать, что отморозил себе все конечности, и никогда не сможет даже пошевелиться, а тем более выбраться из этой берлоги. Старик же весь сосредоточился на том, что происходит на поляне. А там, тем временем началось какое-то движение. Между деревьями возникла темная фигура. Что это было за животное, Макс разглядеть не мог, но, судя по размерам, это был медведь. Животное не производило никакого шума – ни фырканья, ни треска ветвей.
Через десять минут ожидания существо задвигалось, раздвигая кусты, вышло на поляну и остановилось возле ключа. Макс вглядывался в мохнатую спину, пытаясь понять, какому зверю она принадлежит. Было в его силуэте что-то знакомое, и в то же время странное и отталкивающее. Почему-то не сразу Макс сообразил, что зверь стоял на двух лапах, и теперь было ясно, что это не медведь.
Удивлению не было конца, и Макс начал подозревать, что с самого начала все это было глупой шуткой. Он взглянул на старика. Тот был сосредоточен, осторожно взял ружье и уже начал прицеливаться.
- Что происходит? – спросил громко Макс. Старик с яростью и недоумением уставился на него, да и существо сразу же повернулось в их сторону. Макс резко встал, сбросив крышу укрытия, и сделал несколько широких шагов в сторону животного, остававшегося на месте. Может быть потому, что перед Максимом стоял человек. Странный человек, весь покрытый длинными волосами, сутулый, с очень длинными конечностями, но человек, очевидно мужского пола. Карие глаза незнакомца глядели на молодого человека в упор, безо всякого выражения. Затем взгляд переместился за спину Макса. Тот обернулся и увидел Егора Кузьмича, вылезшего из ямы, и продолжающего целиться в незнакомца.
- Хватит, незачем продолжать этот балаган. Так и знал, что это какой-нибудь спектакль. Решили отрепетировать на мне до начала туристического сезона? Поздравляю, отлично вышло. Особенно с курятником. Небось, дернули за веревочку, избушка и развалилась. И естественно, что там не было птиц, наверняка успели эвакуировать их в безопасное место. Только топорно сработали. Можно было и поэффектнее придумать. Особенно с этим, - Макс ткнул указательным пальцем в сторону мужика, продолжавшего неподвижно стоять возле источника, - грим можно было сделать и пострашнее. Очевидно же, что это – человек. И опустите, наконец, ружье.
- Отойди и не мешай, - хрипло произнес Кузьмич, обходя Макса, и продолжая целиться в мужика. Тот то ли не соображал, что происходит, то ли это было частью сценария, но он не делал попыток убежать. Этот затянувшийся фарс уже порядком надоел, и Макс, махнув рукой, направился было к тропе, когда за его спиной раздался выстрел. Вороны с каким-то злорадным криком взмыли в небо.
Он обернулся и увидел лежащего на земле мужика, схватившегося за живот, из которого хлестала кровь. Старик перезаряжал ружье, видимо, собираясь добить свою жертву. Макс, конечно, знал, что киношники легко могли из брусничного сока сделать кровь и кучу кишок, но сейчас всё выглядело очень уж реалистично. И кровь била ключом из разорванного живота, и глаза старика были холодными и жесткими. Нет, это явно был не спектакль, а самая настоящая попытка убийства.
Кузьмич перезарядил ружьё и направил ствол в голову раненого. Макс стремительно преодолел расстояние между ними, вцепился в ружье Кузьмича, и изо всей силы дернул на себя. Старик не удержался и рухнул на колени. Макс, крепко сжимая оружие, отошел от него на несколько шагов, затем взглянул на раненого. Тот почему-то не стонал, но издавал звуки, похожие на тихое поскуливание. По заросшему лицу незнакомца разливалась смертельная бледность, и стало ясно, что если не оказать ему хоть какую-то помощь, то сейчас откинется.
Макс подбежал к нему, опустился на колени в розовый снег, сорвал с себя шарф, плотно прижал его к ране. Шерсть тут же пропиталась кровью, издавая противные хлюпающие звуки, когда он к ней притрагивался. Но еще противнее было чувствовать внутренности, стремившиеся покинуть полость тела, как будто давно ждали возможности вырваться на волю. Макс весь измазался в крови, его руки дрожали, сердце грозило вырваться из грудной клетки, а самого захлестнуло отчаяние. Сзади послышался шум и щелчок взводимого курка. Старик добрался до максимова ружья, и теперь, видимо, собирался получить дичь в двойном размере. Макс переместил палец на спусковой крючок.
- Егор Кузьмич, прекратите, зачем вы это делаете?
- Эта тварь должна сдохнуть!
- Но это человек! Не НЕЖИТЬ!!!
- Ты ничего не понимаешь. Отойди, или сдохнешь вместе с ним.
- Не думаю, - прошептал Макс, глубоко вздохнул и резко повернулся.
Грянул выстрел. Тело с шорохом упало на снег. Стаи ворон как по команде, снова сорвались с ветвей. И своим криком провозгласили смерть человека.
Макс стоял между двумя телами, и его била мелкая дрожь. Он выронил ружьё и стал беспомощно озираться по сторонам. Потом крепко зажмурился. Как же ему сейчас хотелось, чтобы всё оказалось страшным сном! Он открыл глаза. Волосатый мужик не двигался. Зато вокруг, среди деревьев задвигались тени. Макс знал, что это люди, но не знал, чего от них ждать.
Они бесшумно появлялись на поляне, становясь в круг вокруг двоих мертвых и одного живого. Максим медленно, не сводя с них глаз, наклонился и взял ружье. Хотя сейчас оно было бесполезно. Но с оружием в руках было спокойнее. Странные обросшие голые люди с горящими глазами что-то шептали. Они делали это еле слышно, как будто листья шелестели на ветру. Шелест сложился во вполне отчетливое: «Один из нас!».
- К-кто вы? – тихо спросил он. В ответ был тот же шепот.
- Кто вы? – крикнул он. Ответом был тот же шепот.
Наконец страх затопил разум, Макс попятился, споткнулся о тело, вскочил, и рванулся сквозь толпу. Толпа расступилась перед ним, и он, держа ружье на вытянутых руках, помчался по тропе в лес. Позже ружье потерял.

Снег колол глаза, и трудно было разглядеть лицо незнакомки. В ее чертах было что-то знакомое, но он не смог понять, что именно. Так же не мог он сказать, была ли она старой, или молодой. Его преследователи – люди-тени, появились из темноты, и начали заполнять площадку, окружая его и женщину. «Интересно, - подумал он, - им без одежды не холодно, или длинная шерсть защищает их от мороза?». Люди смотрели на него и молчали. Молчала и женщина, лишь пристально глядела на него. Он кожей чувствовал ее жгучий взгляд.
Усталость уступила место раздражению, и он крикнул ей:
- Кто вы?
Он не был уверен, но показалось, что она улыбнулась. Ветер донес ответ:
- Ты знаешь.
- Нет, не знаю. Что происходит? Кто все эти люди?
- Они служат мне.
- Так история Кузьмича – правда?! Вы одна из богов?
- Кого вы называете богами.
- Что вам от меня нужно?
- Ничего. Что тебе нужно от меня?
- Я не понимаю…
Женщина приблизилась, казалось, сам ветер переместил ее в пространстве. Макс от неожиданности отступил назад.
- Все, что происходит в этом мире, происходит по какой-то причине. Ты прошел долгий путь, через испытания, чтобы здесь и сейчас найти то, что искал в течение всей своей жизни.
- Испытания?! Я убил человека!
- Жертва во имя новой жизни. Ты пытался защитить одного из моих слуг. Взамен его смерти ты получишь новую жизнь.
- Что за бред? Старик говорил, что это нежить. Почему он хотел убить этого человека?
- Такие как он, боятся того, что есть в них самих. В течение сотен лет живущие в этих местах сохраняли память о нас, и в благодарность мы давали им новую жизнь. Они становились свободными от тяготивших их иллюзий, суеты, предрассудков, страхов. Они сливались с вечной душой природы, становились частью мира, могли видеть его истинную красоту, обретали истинный смысл жизни. Но не все были к этому готовы. Некоторые продолжают цепляться за свои заблуждения, ища забвения среди комфорта и материальных благ. Их отторжение от истины растет с каждым днем. Они предали наследие предков, и жить на этой земле не достойны.
- Подождите, какая новая жизнь? Это жизнь?! Они же почти животные! Тот даже не сопротивлялся, когда Кузьмич хотел его пристрелить.
- Они знают, что их ждет бессмертие в слиянии со своей матерью. Смерть – величайшая иллюзия людей. И даже убитый тобою старик – на самом деле жив. Слияние души человека и Души Мира – разве не это цель существования людей, разве не к этому ты стремился все это время? Мир людей, бренный мир, фальшивый мир был отвергнут тобой, поскольку в тебе было понимание истинного смысла жизни. Ты больше не часть того мира, ты принадлежишь этому. Будь с нами, и ты познаешь Истину, будь с нами, и ты обретешь Вечность. Здесь – конец твоей тропы!

По узкой тропе, зажатой между крутыми скалами, шел человек, укутанный в несколько слоев меховой одежды. За спиной висел кожаный мешок, державшийся на ремне, перекинутом через плечо. По ту сторону хребта находилось стойбище племени, которое племя путника хотело пригласить на совместную охоту. Именно с этим предложением и послали старейшины мужчину к соседям. В горах дул сильный ветер, очистивший от снега склоны гор, и швырявший в лицо путнику горсти ледяной колючей пыли. Эта едва заметная горная тропа была кратчайшим путем от одной долины до другой. Правда пользовались ей редко из-за угрозы обвалов и возможности провалиться в какую-нибудь расщелину. К тому же ходили слухи о злых духах, живущих в этих горах. Но племя путника остро нуждалось в еде, а людей для охоты было мало. Вот и понадобилась помощь «соседей».
Тропа круто завернула за скальный выступ, и путник оказался на небольшой скользкой площадке, нависавшей над пропастью. Путник прижался к стене, осторожно переставляя ноги. Внезапно раздался грохот, путник взглянул наверх и увидел колоссальную массу из снега и камней, несущуюся на него. Мужчина резко дернулся в сторону, поскользнулся. И сорвался с площадки.
Но ему повезло – под площадкой находился еще один выступ. Путник лег на бок и прижался к скале. Обрушилась лавина. И он оказался в темноте. Когда обвал закончился, выбрался из-под снега и огляделся. Чуть ниже выступа была еще одна тропа и пещера. Он долго шел без отдыха, и потому решил переночевать в ней. Осторожно спустился по склону вниз, осыпая тропу мелкими камнями, и вошел в пещеру. Сгущались сумерки, путник извлек из мешка кремниевые осколки, горсть углей и немного хвороста. Из осколков он высек искры, которые подожгли хворост, уложенный на угли. Стало немного светлее и теплее. Он взял палку, поджёг её и решил обследовать пещеру. Темнота отступала вглубь обширного помещения – пещера оказалась больше, чем он предполагал. В центре находилось широкое углубление, покрытое толстым слоем сажи, под которым виднелись кости.
Тусклый свет выхватил из темноты колоны, высеченные из стен пещеры, и знаки на них. У дальней стены стояла огромная статуя, чья голова исчезала во мраке под сводами, куда свет факела не мог достать. У женщины были очень широкие бедра и большая грудь. Похоже, он оказался в святилище. Подошел поближе к статуе, чтобы разглядеть знаки, потом вспомнил про костер и поспешил обратно, как раз вовремя. Снаружи послышались голоса и мужчина, решив, что не стоит близко знакомиться с хозяевами пещеры, пока не убедится в отсутствии угрозы с их стороны, потушил факел, затоптал костер, побросал вещи в мешок, схватил его и, несколько раз споткнувшись в темноте, добрался до одной из колонн, и притаился за ней.
Послышались шаги, стало светлее и по стенам пещеры заметались тени. Затем в углублении в центре пещеры вспыхнуло пламя. Вокруг огня стояли люди. Они громко переговаривались, но быстро смолкли, когда из толпы вышел старик с костяным ожерельем на шее и с посохом в руках, поднял руки к верху и произнес длинную, непонятную путнику речь. К углублению подошли двое мужчин, державших какое-то крупное связанное животное, издававшее мычание. Путнику трудно было разглядеть, какое именно, с той точки, где он стоял. Старик произнес какое-то заклинание и мужчины бросили животное в огонь. Пламя стало пожирать плоть, и зверь вдруг издал крик, причем человеческий крик. Неужели, они бросили в огонь человека?! Ударили в барабаны, все присутствующие начали танцевать вокруг огня, постепенно впадая в экстаз, снова заметались тени, пещера огласилась криками танцующих и, умирающей страшной смертью, жертвы. Ритм безумного танца, казалось, заставлял камни и стены вибрировать, проникая в самое сердце, и наполняя душу неудержимым желанием присоединиться к танцующим.
Он бросил взгляд на статую и обмер. Она двигалась! Очень медленно отлепилась от стены и гулко шагая, направилась к людям. Неужели они не замечают этого?! Он задрожал от ужаса, снова взглянул на статую. Она не просто двигалась, а двигалась в направлении к нему! Также мучительно медленно, словно преодолевая толщу воды. Но он не мог даже пошевелиться! Как будто прирос к этой колонне. Каменная рука начала подниматься, указывая на него, и бой барабанов неожиданно смолк. Может быть, это и вывело мужчину из оцепенения, и, не разбирая дороги, он рванулся к выходу, сшибая по пути людей. Ему показалось, что они преследуют его, слышал их крики, топот ног, и кошмарный степенный шаг статуи. Выскочил из пещеры, и помчался прочь, во тьму, холод и ветер.
Голые скалы сменились лесистыми склонами, тропа стала шире, хотя из-за толстого слоя снега на ней передвигаться было труднее, он устал, и пот холодными струйками сбегал по телу. Тяжело дыша, падал на краю дороги, чтобы передохнуть, но снова слышал мерную поступь каменных ног и какое-то шуршание вокруг, возможно люди, которых видел в пещере, продолжали его преследовать. Он вскакивал, и, преодолевая усталость, продолжал бежать. Забрезжил рассвет, слегка окрасив верхушки деревьев розовым, тьма съёжилась и отползла на запад, сделав воздух прозрачным, раздалось щебетание птиц. Мужчина остановился, с трудом переводя дыхание. Потом огляделся вокруг. Никаких теней не было. Никто не преследовал его. Он был один. Немного передохнув, продолжил путь, все-таки иногда оглядываясь.
Тропа, наконец, спустилась с горы, он прошел еще немного вперед вдоль реки, пока не увидел избу, остов курятника, бегущего на встречу лающего Бреха и встревоженных лаем бабу Зою и Лизу. Лиза, завидев его, вскрикнула, и бросилась к нему навстречу. И он поспешил к ней. Все объяснения потом, сейчас он хочет сжать её в объятиях и покрыть поцелуями её прекрасное лицо. И еще, он очень, просто зверски хочет есть.
Всё-таки, любая тропа, в конце концов, должна приводить домой.

Наверх

Второй язык

Автор - Полина Грушевская

- Марина. Мари-ина. Вы совсем не слушаете меня сегодня.
Я фокусируюсь на голубых глазах за бликующими стеклами очков преподавателяфранцузского языка, второго иностранного для меня.
-Пожалуй.
Действительно, сегодня занятие мне не впрок, я смотрю в книгу и вижу там общеизвестное положение пальцев, которое в среде автомобилистов значит «камень между колесами».
-Что же Вас беспокоит?

Рассказать Вам, Виктор Владимирович? А что. Я могу. Только рассказ выйдет длинным и скучным.
Я, в общем-то, не депрессивна, но сегодня такое уж у меня настроение. А с чего бы
ему быть иным? Родители решили развестись. Не сказать чтобы это стало неожиданностью… Но теперь это официально объявлено протестующей стороне, то
есть мне.
Когда мама пригласила меня после пар в кофейню, я уже насторожилась. Обычно мы не встречались на неделе, обычно она не пила кофе. Она не носила красного и была
категорично настроена против ярко-неестественных оттенков красок для волос.
Обычно… Я, оказывается, совсем ее не знала. Самое страшное… она была абсолютно
счастлива! В ошеломительном артериально-алом костюме, с невообразимо-красной
шевелюрой и ослепительно-белой кружечкой demi-creme в таких знакомых
руках, она улыбалась как никогда. Мне казалось, что так не бывает. Человек не
может вдруг перемениться так радикально… Хотя, может, если бы я жила с
родителями, я бы что-нибудь заметила…
- Мышонок, мы с Максимом решили разойтись.
Разойтись. Разойтись… Запах кофе вдруг ударяет в ноздри, он отчаянно ищет выход из
внезапно опустевшей головы. Ах, трепанация начинается…
- Зайка, ты должна нас понять…
О, я понимаю. Вы имеете право на счастье. И столько лет жить, ломая себя, это очень трудно, понимаю. Только… А как же я? Да, я знаю, я уже взрослая, теперь-то вы можете разводиться с чувством выполненного долга. НО! Я хочу, чтобы вы любили
меня и друг друга. Да, я эгоистичный ребенок. Но я всего лишь хочу, чтобы мы
все вместе были счастливы!
- И… что теперь? – это мой голос?
- Думаю, ничего страшного.
Ничего страшного?! Ну да, наверное. Только теперь ты уедешь во Владивосток, тебя давно зовут туда работать, отец тоже не усидит, татары сманивают его с позапрошлой
конференции…
- Мы же все равно любим тебя, солнышко. Просто… мы хотим дать друг другу свободу.
Шанс на счастье.
Глоток. Еще глоток. Ах, какой горький кофе…
- Я, наверное, должна попросить у тебя прощения… - говорит мама, чувствуя мое
состояние. У меня лицо перекошено?..
- Нет. Не должна, - почему-то быстро говорю я.
- Спасибо, - кивает она с явным облегчением.
Она счастлива, как-то неприлично счастлива. Интересно, а отец?
Сейчас вспоминаю, и в классе французского появляется удушливый кофейный аромат. Вот чем пахнет их счастье.
Что еще меня беспокоит? Вы все еще хотите знать?
Нет, я хорошо учусь; никаких долгов, сессия не номер один в моем Списке Страшных
Слов.
Правда, есть кое-что, связанное с университетом.
Безразличие.
Никто никому не нужен. Все чужие… Ну, заболел преподаватель. А зачем студентов об этом предупреждать? Но к этому я отношусь почти без эмоций. Скорее это – последняя капля.
Мы даже повеселились, убивая время на «форточке», образовавшейся вместо современного русского языка.
Мы рисовали сюрреалистические комиксы.
Там была Утка, которая на самом деле и не утка, а Знак Бесконечности, и она несет
вместо яиц Пчел. А еще был Заяц, который одновременно спал под Одеялом и
повесился на Дереве, которое было Облаком. Его Одеяло – на самом деле Печень и
Космос, в который идет человек по Дороге-Кишечнику. А Легкие – это на самом
деле Виноградник и Улей с Пчелами, которых несет Утка. Был еще и Второй
Заяц-ангел, нимб которого после превратился в Пчелу-суицидницу, которая хотела
напороться на трезубец. От этого ее мог спасти только Второй Заяц-ангел, сменив
направление полета. Но все осложнялось тем, что за Зайцем гналась Акула-Дьявол…
Были еще и Вороны-Сиамские-Близнецы, и Пушка, которая стала Феном, и Индеец Без
Глаз, и еще много всего.
C друзьями никогда не бывает скучно.
О, мои друзья. Спокойная, как корова в Индии – Наташа, два метра живого роста –
Бэлла, Рома (знает о Page Maker-e все, нам это не
дано) и Света… Света.
Нашей Свете не хочется жить.
Рома говорит, что это показное, чтобы привлечь внимание. Бэлла говорит то, что я
хочу слышать – что у Светы это пройдет. А сама Света преимущественно несет чушь
для поддержания разговора. Мы живем все вместе, и проблемы одного автоматически распространяются на всех.
Почему люди хотят умереть? Как к этому относиться? Что делать нам, близким того, кто поглощен идеей суицида? Да ладно нам, мы просто друзья. А родные? Родители? Как быть с ними?
Она ведь тоже была малышкой, ее звали Светиком, солнышком и котеночком, целовали розовые пяточки, вязали пинеточки, по размеру – куколке впору, умиленно
смотрели, как она замазывает кашей себя вкупе с папой и кухней… Ее любили все:
бабушки, дедушки, папа и мама, а теперь… теперь Светику – солнышку – котеночку!
– не хочется жить.
Знакомые с психфака дают советы: мол, сначала разберитесь, серьезно ли она это говорит или прикалывается, зараженная модным настроением… А как разобраться? Распять ее неизвестной науке букашкой – под увеличивающим стеклом булавками, залезть в душу, разглядывать скрытые механизмы, будто у куклы, которой сняли крышку на cпине? На юнната я не тяну, на безумного кукольника тоже…
К тому же – ведь нужно уважать ее решения, какими бы они ни были. Это ее жизнь,
решать ей и больше никому. Но разве считать так не значит самоустраниться?
Вопросы, вопросы… А вечера проходят один за другим, мы молчим или спрашиваем ее о каких-то глупостях, обращаемся с ней, как с бомбой замедленного действия – не
потому, что не любим ее, а потому, что боимся сказать что-то не то, обидеть…
А Наташе Павлик сделал предложение.
Но обрадовались, по-моему, все, кроме Наташи. Она попросила время подумать, и,
надо думать, откажется. Ната не из тех, для кого наречия «уж», «замуж»,
«невтерпеж» составляют неделимое синтаксическое целое. Впрочем, я ее не
осуждаю. Лучше сделать это сейчас, чем потом разводиться, как мои родители.
Семья. Это очень важно. У меня две семьи – мои родители, и мои друзья, с которыми я живу в одной квартире.
И для тех и для других действует одно правило… Если больно одному, больно всем. Не может быть так, чтобы кто-то был отдельно.
-Так что вас беспокоит, Марина?
- Ничего.
- Меня очень огорчает Ваше отношение к предмету.
- Извините, Виктор Владимирович.
- Начните сначала. Параграф второй.
- Degres de comparaison des adjectifs. Степени сравнения
прилагательных. Сравнительная степень (le comparatif) образуется с помощью наречий plus (более), moins (менее), aussi (столь же)…

Наверх

Жрицы любви!

Автор - Владимир Монин

Актрисы и актеры, театра полового.
Театр на панели, в нем нету режиссера.
Девчата разной масти пестрят в одежде красной.
Приедет к ним мужчина, пускай хоть на дрезине.
Не важно, пароходам, да хоть своим он ходом.
Он важен для актеров, коль нету режиссеров.
Он выдаст на бумажке сценарий на сто баксов.
Актриса молодая, все акты отыграет,
на бис конечно дама не выйдет не когда.
Ну а зато в антракте компанию сыграет
Какую только хочешь, ты только подскажи.
Хоть драму со слезами, без фальши отыграет.
И песенку печальную она вам пропоет.

***

В театр любви по платным билетам.
Со жрицей любви коротается ночь.
Она как всегда красива одета.
И радостный смех не фальшивый идет.

Сегодня она здесь королева.
Сегодня у ней первый дебют.
Сегодня она продает свое тело.
А завтра ее в овраге найдут.

За то, что она оскверняет не тело,
Божественный храм оскверняет она.
Ей бог даровал прекрасное тело
Она поменяла за пару рублей.

***

В театре полов бесконечная драма.
О судьбах рабынь сексуальных утех.
Не пишет не кто убойных романов.
Там только лишь драмы искалеченных тел.
Ведь именно там, среди моря обмана.
Где фальшью покрыта, не только любовь.
Где грязью облита святыня людская.
И спрятана в недрах больших городов.
Там бабочки ночью с судьбою играют.
Летят мотыльками на свет и на пламя.
На утро закончат бесславный полет.

***

Забыты мечты, ушли пароходы,
Осталось одно, ненастье, невзгоды.
Закончились дни, безрассудной погони.
Разбилась душа, о камень подводный.
Об рифы и скалы, об острые камни
ее замотала и в клочья порвала.
Бездушные люди, вот это так страшно.
Чью душу от тела, жизнь оторвала.
И в мир черно-белый, без красок вогнала.
Глазами волчицы, со взглядом стеклянным.
Безмолвные птицы, без крыльев летают.
Все так безобразно, бескрылые птицы.
Рабыни несчастья про жизнь позабыли.
Не знают дурехи, что смысл всей жизни,
не секс и не деньги.
Утопия в жизни всю жизнь веселится,
об эту панель можно разбиться.
Там грязи по горла с начала времен,
никто из болота живым не уйдет,
все те, кто хоть раз побывал там случайно,
навеки останутся, испачканы грязью,
ничем не отмоется этот парок,
это клеймо ты всю жизнь понесешь,
будешь одна до скончания века,
ты погубила одного человека,
имя его ты узнаешь попозже,
в зеркала взглянешь и скажешь о боже…

***

от автора без метафор:
Мы кормим людей стихами отваги.
Мы кормим людей былинами страсти.
Мы думали мы сотворение мира.
На самом же деле вы нас породили.
Мы думали, что больше вас знаем.
На самом же деле, от вас все узнали.
Мы откровение богов невидимок.
Общаемся мы с Сатиром и Лирам.
Вообще интересное что-то здесь с миром.
Вы думаете, мы вам создали кумиров?
На самом же деле, вы сами хотели,
чтоб мы вам создали, не порочную Еву.
Адаму тогда было не чего делать.
Ему захотелось не порочное тело,
досугом заняться,
и с яблоком райским,
он к Еве подался.
Вот здесь то и был, их ней первый грешок,
за яблоко райское, отдалась ему плоть.
Отсюда начало,
отсюда и сила,
вот так вот мы с вами все здесь появились.
Из плоти и грязи,
из продажной любви,
из секса за яблоки мы все рождены.
Об этом написана книга большая.
Отсюда и облик, отсюда морали.

***

Вы думаете, я осуждаю девчат,
что на панели днем и ночью торчат.
Вы думаете, я похож на судью,
забудьте об этом, я просто пишу.
Пишу вам, что вижу, что чувствую я.
Пишу про прекрасных и любящих дам,
пишу про цветы брошенных в грязь,
которых уже не кому,
не когда не поднять,
но жизни у них, ты не смей отбирать.
Эти цветы на поляне стоят,
солнцем игривым к ним сошла благодать,
радостный смех, сквозь слезы печали,
мысли угрюмые они отнимают,
минутную слабость твою замещают,
внимательно выслушав,
они понимают,
что пачкаются они твоею же грязью.
Что исповедь выдана жрицам любви.
Осядет осадком, где-то та у души
И будет всю жизнь потихонечку грызть.
Не смыть, и не смоет святая вода.
Ведь это не грязь, а в душе пустота.

Простите девчата, цветы моей жизни. Простите за то, что про вас я забыл. Чтоб описать вас, мне пришлось к вам спуститься и выйти опять сухим из воды.

***

Попробуй жить.

Устать от жизни, это просто.
Попробуй жить начать с нуля.
Попробуй взять начать с начала.
Забыть, прошедшие года.
Попробуй взять воздвигнуть замок
на этот рас, не из писка.
Попробуй так, ты для начала.
Закрыть на все свои глаза.
Попробуй так, чтоб грусть пропала.
Исчезла в прошлой жизни мглой.
Чтоб от прошедшего осталось,
Спокойный, тихий, огонек.
Чтоб сердце билось, жизнь давала.
А там где сердце, там любовь.
Не надо только мелодрамы, от них несчастье и порок
Попробуй жизнь свою с начала.
Забыть ошибки жизни той.
Чтоб роковые дни ненастья,
не беспокоили покой.
Чтоб дома жизнь всегда играла,
На солнце ярким огоньком.
Чтоб ты любила и мечтала,
За ним себя ты ощущала,
как будто ты за каменой стеной.
Попробуй жизнь начать с начала.
Но только помни об одном, в твоей душе сплошная рана, ее спасет одна любовь.

пятница, 4 Декабря 2009 г.
Монин В.М.

Наверх

В душе её быть может навсегда...

Автор - Наталия Рощина

Ночь, тишина и свет луны не ярок.
Слышны дождя лишь капли за окном.
И только сердца пыл её столь жарок,
Что думает она опять о нём...
Ни скрипа. Ни чего не слышно кроме,
Ее тяжелого дыхания и стук,
Пылающего сердца. В этом доме
Нет ни души, нет ни чего вокруг!
Она обнажена и лёжа на диване,
На белых шелковых, изящных простынях
Дрожит бедняжка и нужна лишь только маме,
Которая живет на севере в дебрях.
Глаза её наполнены слезами,
Кровь замедляет жизнь, душа ревёт
А тело ждёт минуты расставаний,
С тем, кого она так любит, ждёт.
Но никого вокруг и кожу обдувает,
Настолько тихий и прохладный ветерок,
Что чувствуя она прикосновение тает,
И ощущает возбуждения намек.
Ее красивые и пламенные губы
Ждут поцелуя нежного, как крем.
Что бы осталась эта тлеющая убыль,
Ни разу не сравнимая ни с чем.
А сердце ей трепещет: "Спи, голубка,
Быть может он придёт к тебе во сне!
Не будет там ни холодно, ни жутко.
Пусть даже и не на яву, но он придет к тебе!"
Она услышала свои призывы сердца,
Беззвучно, опустив ресницы вниз.
И погрузивши боль свою в короткий сон младенца
Она заснула и забыла свой каприз!

Наверх

Оковы любви

Автор - Дмитрий Сиротин

Ты позволяешь быть полезным,
Когда я выгоден Тебе.
Меня зовёшь,Меня же гонишь,
Как удержать Себя в Тебе?

Мне надоело быть прокладкой,
В Твоей-Моей,своей судьбе.
Мне надоело мыслить внятно,
Хочу забытся Я в Себе!

Дай мне любви своей оковы!
Дай просто быть самим собой!
Не раздувай из искры ссоры,
Пойми меня...Я буду твой!

Но нет! Ты будешь вечно постоянна,
В своей двуличности дурной!
Ты будешь рядом,но и где то...
Но никогда самой сабой!!!!!!!

Наверх

СОВЕТЫ АВТОРАМ

СОВЕТЫ ОПЫТНЫХ ЛИТЕРАТОРОВ

Предоставлено Highlander, со-ведущим рассылки. Оригинал статьи взят с литературного портала Сочинитель.Ру (продолжение. Начало см. в №22)

1. НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ЛИТЕРАТУРНОГО ТВОРЧЕСТВА:

ВСТУПЛЕНИЕ, ЗАЧИН

Из статьи А.Корепанова "Винегрет для начинающих":
"Первый совет-пожелание: не усыпляйте читателя занудными длиннющими вступлениями. Лучше сразу - быка за рога! Начните с интересного эпизода, подденьте читателя на крючок, зацепите его внимание - а уж потом, по ходу повествования, растолковывайте, что к чему, и зачем, собственно, герой мочил из бластера этих зеленых чудиков..."
Из работы М.Веллера "Технология рассказа":
"Формы зачина. Интонационный строй первой фразы, ее информативная нагрузка и эмоциональный аспект должны, естественно, сочетаться с последующими фразами, выполняющими по отношению к первой подчиненную роль, подстраивающимися под нее по форме и содержанию. Вариабельность форм зачина способствует этому соответствию:

а) Повествовательная. Самая привычная и традиционная.

б) Диалог. Очень удобное и выгодное начало. Во-первых, сказать можно все, что угодно: о герое и о пейзаже, о действии и о вечных истинах. В-третьих, диалог можно продлить, а можно в любой момент оборвать и перейти к повествованию. В-четвертых, на первую реплику может следовать как прямой логичный ответ, так и самый неожиданный, непоследовательный, что оживляет вхождение в рассказ.

в) Монолог. Сохраняет многие преимущества диалога. Может быть прямым и внутренним, предполагать наличие слушателя или нет. Тоже позволяет оживить любые фразы разнообразнейшими разговорными выражениями и интонациями.

г) Письмо. Близко к монологу, причем имеет то преимущество, что в нем можно сочетать разговорную речь с особенностями эпистолярного стиля. Письмо как зачин может быть рассказом в рассказе, резко повышая емкость и "полезную нагрузку" текста.

д) Документ, причем самый разнообразный: приказ об увольнении, выписка из архива, заявление на квартиру, приговор суда и т.д."

Из работы М. Горького "Письма начинающим литераторам":
"Начинать рассказ "диалогом" - разговором - приём старинный; как правило, художественная литература давно забраковала его. Для писателя он невыгоден, потому что почти всегда не действует на воображение читателя.
Начинать рассказ разговорной фразой можно только тогда, когда у литератора есть фраза, способная своей оригинальностью, необычностью тотчас же приковать внимание читателя к рассказу.
Вот пример. Летом этим на волжском пароходе какой-то пассажир третьего класса произнёс:
- Я тебе, парень, секрет скажу: человек помирает со страха. Старики -- они, конечно, от разрушения тела мрут...
Начинать рассказы речью такого оригинального смысла и можно и следует, но всегда лучше начать картиной - описанием места, времени, фигур, сразу ввести читателя в определённую обстановку".

КОМПЕТЕНТНОСТЬ ПИСАТЕЛЯ И ДОСТОВЕРНОСТЬ ИЗОБРАЖАЕМЫХ ИМ ЯВЛЕНИЙ
Из статьи А.Корепанова "Винегрет для начинающих":
"Автор обязательно должен хорошо знать то, о чем пишет. Не знаешь - узнай. В наши дни нужную информацию раздобыть не так сложно. Все должно быть достоверно".
Из работы М.Горького "Письма начинающим литераторам":
"В день, когда объявлена была война с Германией, о выступлении Англии ещё не было известно.
Соборный протопоп не мог дать "крестом сигнала к отходу поезда", это - дело не его компетенции, а дело начальника станции. Монашество не обряжалось в золотые вышивки, в позументы и мишуру.
Кровь "из рассечённого виска" у Вас "падает лоскутками". "Из-под рассечённого века светился глаз" - ясно, что Вы пишете о том, чего не видели, а этого делать не следует".

Цитаты из статьи А.Корепанова "Винегрет для начинающих".

АВТОБИОГРАФИЧНОСТЬ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

"Опять же, не совет, а мое мнение: НЕ ТОНУТЬ В ЛИЧНОМ, не плодить из рассказа в рассказ собственные отражения... Хотя тут можно и поспорить".

ВЫСОКАЯ ОБЩАЯ КУЛЬТУРА ПИШУЩЕГО

"Любой писатель должен обладать высокой общей культурой, образованностью, эрудированностью - называйте как хотите, но вы меня, надеюсь, поняли".


ЧИТАЙТЕ КЛАССИКОВ!

"Книжки-то все-таки почитывайте, и не только фантастику, а "классиков", Пушкина, там, Чехова и так далее. Не творите произведения-кальки с компьютерных игр и "видиков". А такое мне попадается довольно часто, вплоть до этих набивших оскомину фраз: "Надеюсь, ты знаешь, что делаешь?", "Ты в порядке?" и т.д. Перечитывайте, не столько уже следя за развитием сюжета, сколько изучая технику письма; не ЧТО написано, а КАК написано". Сюжеты... Некий герой, вооружившись лазерным мечом, ушел из отчего дома и отправился "квестовать" по разным мирам. Одного злодея прибил, от второго ушел, а третий его взял... и съел. Потому что был круче. Тут и сказочке конец. Хотя на деле неизмеримо больше таких текстов (произведениями их назвать как-то язык не поворачивается), где герой и третьего героя победил, и что-то там такое добыл. Потому как читатель любит счастливые... м-м... энды. А еще - продолжения. Но суть от этого не меняется.
Язык... Просто убивает обилие штампов. Ребята, старайтесь писать по-своему, избегайте этих бесконечных "звонко щебечущих птиц", "побелевших костяшек пальцев", "потемнения в глазах" и прочая".

НЕ СТОИТ ПОУЧАТЬ

"А вот дидактичность, напротив, - это не вершина, а яма, в которую лучше не падать. Не стоит поучать читателя, не надо считать его глупее автора".

СЮЖЕТ, ФАБУЛА, КОМПОЗИЦИЯ

Итак, мы вооружились знаниями о некоторых приемах, которые используются в художественной литературе. Мы теперь имеем представление о том, как писать. У нас есть идея, замысел, мы придумали героев, знаем, чем они будут заниматься и с чем бороться, но... Но вот как "выстроить" наше произведение? В какой последовательности мы будем излагать нашу историю? Ведь от этого зависит, сможем ли мы заинтриговать читателя, завладеть его интересом, с максимальной точностью и силой донести до него то, что хотели сказать. Это очень важно - уметь строить.
Для того чтобы разобраться в этом вопросе, давайте введем такие понятия, как фабула, сюжет и композиция литературного произведения.
Существуют различные толкования понятий "фабула" и "сюжет". Мы примем те, которые основаны на следующих представлениях.
Предположим, что у нас есть замысел произведения. То есть мы в общих чертах знаем, о чем будем рассказывать. Это значит, что мы знаем фабулу.

Фабула - это события, происходящие в литературном произведении, но выстроенные в их естественном, хронологическом порядке, так, как они происходили бы или могли бы происходить в действительности.

То есть это наш рассказ, повесть или роман, изложенные "просто", "напрямую", в одной или нескольких фразах. Например, упрощенную фабулу шекспировской трагедии "Гамлет" мы могли бы сформулировать так: "Брат датского короля тайно убивает брата, завладевает короной и женится на королевской вдове. К сыну убиенного, принцу Гамлету, является призрак отца и рассказывает о совершенном злодействе. Гамлет пытается отомстить королю-убийце, но гибнет на дуэли". Просто и понятно. Но в "Гамлете" действия разворачиваются в совершенно иной последовательности! К примеру, первая сцена трагедии - явление призрака отца Гамлета перед охраной замка и другом Гамлета, Горацио. А убийство короля происходит задолго до того, как начинается представляемое нам Шекспиром действие, да и то "за кадром", в пьесе его нет. Наблюдать же мы его можем только в интерпретации заезжих в королевский замок актеров, которых Гамлет попросил (в третьем акте трагедии) сыграть пьесу по подсказанному им сценарию.
Если мы в пересказе будем строго следовать авторской последовательности изложения, то расскажем сюжет.

Сюжет - художественно целесообразная система описываемых событий, которые автор излагает в такой последовательности и с использованием таких литературных форм и приемов, которые наиболее полно отвечают его творческой задаче.

Понятно, что рассказать сюжет порой непросто - настолько, насколько непросто автор "выстроил" произведение. Ведь направление событийного плана в сюжете может совпадать с фабульным (и тогда фабула "равна" сюжету), но чаще всего отличается от него (как в "Гамлете"). Поэтому фабулу называют еще "выпрямленным" сюжетом, а в случае, когда она сюжету "не равна", говорят об обратной сюжетной композиции.
Вот мы и подошли к понятию "композиция".

Из работы Т.Т. Давыдовой, В.А. Пронина "Теория литературы":
"Композиция - построение, расположение всех элементов художественной формы.
Композиция бывает внешней и внутренней.
К сфере внешней композиции относят деление эпического произведения на книги, части и главы, лирического - на части и строфы, лиро-эпического - на песни, драматического - на акты и картины.

Область внутренней композиции включает в себя все статические элементы произведения:

-- разные типы описаний - портрет, пейзаж, описание интерьера и бытового уклада жизни героев, суммирующую характеристику;

-- внесюжетные элементы - экспозицию (пролог, вступление, "предысторию" жизни героя), эпилог ("последующую" историю жизни героя), вставные эпизоды, новеллы;

-- всевозможные отступления (лирические, философские, публицистические);

-- мотивировки повествования и описания; формы речи героев: монолог, диалог, письмо (переписка), дневник, записки;

-- формы повествования, называемые точками зрения (позиция, с которой рассказывается история или с которой воспринимается событие истории героем повествования. Понятие точки зрения в литературе аналогично понятию ракурса в живописи и кино)".

Но это только то, что включает в себя композиция. Как же она "работает"?

Из работы М.Веллера "Технология рассказа":
"Композиция (построение, структура, архитектоника) рассказа - это расположение отобранного материала в таком порядке, которым достигается эффект большего воздействия на читателя, чем было бы возможно при простом сообщении фактов. Перемены в последовательности и соседстве эпизодов обусловливают разное ассоциативное, эмоциональное смысловое восприятие материала в целом. Удачная композиция позволяет добиться максимума смысловой и эмоциональной нагрузки при минимуме объема.

1. Прямоточная композиция. Наиболее древний, простой и традиционный способ передачи материала: какая-то несложная история с минимальным количеством значимых действующих лиц рассказывается в последовательности событий, связанных единой причинно-следственной цепью. Для такой композиции свойственна неторопливость и подробность изложения: такой-то сделал то-то, а потом было так-то. Это позволяет обстоятельно углубиться в психологию героя, дает читателю возможность отождествить себя с героем, влезть в его шкуру, сочувствовать и сопереживать. Внешняя простота, как бы бесхитростность и безыскусность такого построения вызывают дополнительное доверие читателя, единая нить повествования позволяет не рассеивать внимание и целиком сосредоточиться на изображаемом. Так, к примеру, построен рассказ Ю.Казакова "Голубое и зеленое" - ностальгическая история первой юношеской любви: вечная тема, банальный материал, несложный городской язык, но, проживая вместе с героем день за днем, читатель радуется, печалится, тоскует.

2. Окольцовка. Обычно отличается от композиции предыдущего типа только одним: авторским обрамлением в начале и в конце. Это как бы рассказ в рассказе, где автор представляет читателю героя, выступающего в дальнейшем рассказчиком. Таким образом создается двойной авторский взгляд на рассказ: поскольку сначала охарактеризовывается рассказчик, то затем в собственно рассказе может "браться поправка на рассказчика" - образы автора и рассказчика намеренно расподобляются. Автор, как правило, мудрее и информированнее рассказчика, он выступает судьей и комментатором собственной истории.
Выгоды такого приема в том, что
а) рассказчик может говорить любым языком - не только грубыми просторечиями, что простительно, но и литературными штампами, что иногда выгодно автору, поскольку просто и доходчиво: у автора развязаны руки, возможные обвинения в примитивности языка, дурном вкусе, цинизме, антигуманизме и т.п. он перекладывает на плечи своего ни в чем не повинного рассказчика, а сам в обрамлении может отмежеваться от него и даже осудить;
б) достигается дополнительная достоверность: обрамление нарочито просто, обыденно, от первого лица, - читатель как бы подготавливается к дальнейшей истории;
в) "двойной взгляд" может играть провокационную роль: читатель не соглашается с мнением как рассказчика, так и автора, он как бы вовлекается в дискуссию, подталкивается к собственным размышлениям и оценкам, коли не получает в готовом виде оценку единую.
В качестве примеров - такие известные рассказы, как "Счастье Мопассана", "Под палубным тентом" Лондона, "Судьба человека" Шолохова; прием это распространенный.
Окольцовка применяется и с более сложными видами композиции, но уже реже.

3. Точечная (новеллистическая) композиция. Отличается тем, что какое-то количество мелких подробностей и обстоятельств веером привязано к одному событию незначительного масштаба. Соблюдается триединство времени, места и действия. Характерна для бытовой прозы. Автор как бы наводит увеличительное стекло на одну точку и пристально разглядывает ее и ближайшее окружающее пространство. В "точечной" новелле нет ни развития характеров, ни изменения ситуации: это картинка из жизни.
Наиболее ярко это выражено в новеллистике Шукшина и Зощенко. Вот рассказ Шукшина "Срезал". Говорится о деревне, о семье Журавлевых, о Глебе Капустине: предыстория, характеры, обстоятельства. Затем - суть; застольный разговор, когда Глеб "доказывает" кандидату наук его "необразованность". Детали, лексика, эмоциональное напряжение превращают жанровую зарисовку в принципиальное столкновение торжествующего и завистливого хамства с наивной интеллигентностью.
Можно сказать, что точечная новелла - это один малый штрих из жизни, под пристальным взглядом автора принимающий масштабы и глубину художественного произведения. Таковы знаменитые короткие рассказы Хемингуэя. Через жест, взгляд, реплику единичный и внешне незначительный случай превращается в показ всего внутреннего мира героя, всей окружающей его атмосферы.
Различие прямоточной и точечной композиции в том, что в последней "ничего не происходит".

4. Плетеная композиция. Действие в ней есть, есть и последовательность событий, но русло повествования размывается в сеть ручейков, авторская мысль то и дело возвращается к прошлому времени и забегает в будущее, перемещается в пространстве от одного героя к другому. Этим достигается пространственно-временная масштабность, вскрывается взаимосвязь различных явлений и их взаимовлияние. На ограниченном пространстве рассказа сделать это нелегко, данный прием характерен скорее для таких романистов, как Томас Вулф. Однако поздняя новеллистика Владимира Лидина - пример удачного применения композиционной "плетенки", где за нехитрыми поступками обычных людей стоит все их прошлое, весь круг интересов и симпатий, память и воображение, влияние знакомых и следы былых событий. Если каждый тип композиции вообразить в виде графика-иллюстрации, то длинная нить "плетенки" выпишет немало кружев, пока доберется до конечной цели.

5. Остросюжетная композиция. Суть ее в том, что наиболее значительное событие ставится в самый конец повествования, и от того, произойдет оно или нет, зависит жизнь или смерть героя. Как вариант - противоборство двух героев, которое разрешается в самом конце. Короче - кульминация является развязкой. В общем это коммерческий, спекулятивный ход - автор играет на природном человеческом любопытстве: "Чем все кончится?" По такой схеме строятся триллеры Чейза, на таком приеме построен самый знаменитый из романов Хейли - "Аэропорт": взорвет злоумышленник самолет или нет? Интерес к этому заставляет читателя жадно проглатывать роман, нашпигованный массой побочных подробностей. В новеллистике такой прием ярко проявляется у Стивена Кинга.

6. Детективная композиция. Отнюдь не адекватна предыдущей. Здесь центральное событие - крупное преступление, необычайное происшествие, убийство - выносится за скобки, а все дальнейшее повествование - как бы обратный путь к тому, что уже произошло раньше. Перед автором детектива всегда стоят две задачи: во-первых, придумать преступление, во-вторых, придумать, как его раскрыть, - именно в таком порядке, никак не в обратном! Все шаги и события изначально предопределены преступлением, словно ниточки тянутся из каждого отрезка пути к единой организующей точке. Построение детектива - как бы зеркально: действие его заключается в том, что герои моделируют и воссоздают уже бывшее действие. Из коммерческих соображений авторы детективов развозят их до объемов романов, но изначально, созданный Эдгаром По и канонизированный Конан Дойлем, детектив был рассказом.

7. Двухвостая композиция. Самый эффектный, пожалуй, прием в построении прозы. В литературе первой половины XIX века встречался в таком виде: какое-то описываемое событие оказывается сном, и затем произведение оканчивается совсем иным образом, чем полагал было читатель ("Гробовщик" Пушкина). Самый знаменитый образец - рассказ Амброса Бирса "Случай на мосту через Совиный ручей":
разведчика вешают, веревка обрывается, он падает в воду, спасается от стрельбы и преследований, после тяжких испытаний достигает родного дома, - но все это ему лишь казалось в последние миги жизни, "тело покачивалось под перилами моста".
Построение такое сродни инквизиторской "пытке надеждой": приговоренному предоставляют возможность бежать, но в последний миг он попадает в объятия тюремщиков, ждущих его у самого выхода на свободу. Читатель настраивается на благополучный исход, сопереживает с героем, и сильнейший контраст между счастливым концом, до которого повествование уже добралось, и трагическим, каковой оказывается в действительности, рождает огромное эмоциональное воздействие. Здесь в узловом моменте повествование раздваивается, и читателю предлагают два варианта продолжения и окончания: сначала благополучный и счастливый, затем зачеркивают его, объявляя несбывшейся мечтой, и дают второй, реальный.

8. Инверсионная композиция. Эффект ее, так же, как и предыдущей, основан на контрасте. Какое-то событие изымается из естественной хронологической цепи и помещается рядом с противоположным ему по тональности; как правило, эпизод из будущего героев переносится в настоящее, и соседство полной надежд и веселья молодости - и уставшей, многого не добившейся старости рождает щемящее ощущение быстротечности жизни, тщеты надежд, бренности бытия.
В пьесе Пристли "Время и семья Конвей" в первом действии молодые люди строят планы, во втором - десять лет спустя - прозябают, в третьем, являющимся непосредственным завтрашним продолжением первого, продолжают надеяться и бороться (а зритель знает уже, что надеждам их не суждено сбыться).
Обычно двухвостая и инверсионная композиции используются для создания трагической тональности, "плохих концов", хотя, в принципе, возможно наоборот - утвердить светлый конец, завершая мрачные по колориту события жизнеутверждающим эпизодом из другого временного пласта.

9. Шарнирная композиция. Классический образец - новеллистика О.Генри. Интереснейший гибрид с использованием элементов детектива, ложного хода и инверсии. В узловом пункте развития действия самое принципиально важное событие изымается автором и сообщается под самый конец. Совершенно неожиданная концовка придает всему рассказу смысл иной, нежели читатель видел до этого: поступки героев приобретают иную мотивировку, иными оказываются их цель и результат. Автор до последних строк как бы дурачит читателя, убеждающегося, что главного-то в рассказе он не знал. Такую композицию можно было бы назвать обратной: концовка рассказа обратна тому, что ожидает читатель.
Суть в том, что любой рассказ О.Генри вполне мог бы существовать и без "коронной" концовки. На концовке же, как на шарнире, рассказ поворачивается другой своей стороной, превращаясь фактически во второй рассказ: могло быть вот так, но на деле вот эдак. Сыщик оказывается жуликом, ручной лев - диким, и т.д.

10. Контрапункт. Аналогично музыкальному термину - параллельное развитие двух или более линий. Классический образец - "42-я параллель" Дос Пассоса. Незнакомые между собой люди живут каждый своей жизнью, соприкасаясь лишь изредка.
Вообще такое построение более свойственно длинной прозе, роману. В новеллистике встречаются два варианта контрапункта:
а) две-три не связанные между собою сюжетно линии совмещаются по пространственно-временному принципу - и то, и другое, и третье происходит здесь и сейчас: в результате такого монтажа возникает совершенно новая ассоциативная, эмоциональная, смысловая окраска (так, в знаменитой сцене объяснения Родольфа и Эммы в "Мадам Бовари" Флобера перемежение фраз обольстителя отрывками из сельскохозяйственного доклада создает ощущение пошлости - и в то же время желания Эммы бежать от этой пошлости);
б) линия из прошлого, история из прежней жизни перемежается с лицевым планом, объясняя поведение героя в настоящий момент, раскрывая его внутренний мир, - прошлое как бы живет в настоящем (как, скажем, в рассказе Сергея Воронина "Роман без любви").

11. Револьверная композиция. Здесь событие показывается с разных точек зрения глазами нескольких героев, подобно тому, как деталь, доводимая до нужной формы, поочередно обрабатывается несколькими резцами, подаваемыми вращающейся обоймой. Это позволяет и диалектически рассмотреть происходящее, и показать героев как со стороны, так и изнутри, их собственными глазами. В одном случае
а) каждый из героев повторяет свою версию одного и того же события ("В чаще" Акутагавы);
в другом
б) рассказчики сменяются по мере развития действий, как в эстафете ("Сеньорита Кора" Кортасара)".

(Продолжение следует)

Наверх