Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Литературное чтиво

  Все выпуски  

Джо Хилл "Страна Рождества"



 Литературное чтиво
 
 Выпуск No 81 (1040) от 2015-09-21

Рассылка 'Литературное чтиво'

   Джо Хилл "Страна Рождества"

Моей маме - что-то вроде колесницы для рассказчицы-царицы.

Denn die Todten reiten schnell.
(Потому что мертвые путешествуют быстрее.)
Готфрид Бюргер, "Ленора"

Пролог
   Рождественские поздравления. Декабрь 2008

ТЮРЬМА "ЭНГЛВУД", ШТАТ КОЛОРАДО

Незадолго до восьми вечера медсестра Торнтон вошла в палату длительного ухода с пластиковым контейнером теплой крови для Чарли Мэнкса.


Магазины "Тойз "аР" Ас" - (это стандартное произношение магазина; пер. "игрушки - это мы", логотип - TOYSЯUS), появились в 1948 году на волне бэби-бума. Сегодня по всему миру насчитывается более 1500 магазинов игрушек. Кроме "Тойз" имеются многочисленные "Бэби "аР" Ас", "Пицца "аР" Ас", "Машины "аР" Ас", "Вина "аР" Ас"... и многие-многие другие. Талисман компании - доктор Жираф (Dr. G. Raffe), которого покупатели называют просто Джеффри

Двигалась она на автопилоте, думая отнюдь не о своих профессиональных обязанностях. Она наконец-то решила купить сыну, Иосии, игровую консоль Нинтэндо ДС, о которой тот давно мечтал. Эллен прикидывала, успеет ли после смены заскочить в "Тойз "аР" Ас" до закрытия магазина.

Философски подойдя к вопросу выбора подарка, она исходила из собственного "взрослого" мнения, и ее не волновало, что у всех друзей сына подобная игрушка уже имелась. Неправильно, когда дети таскают с собой повсюду портативные игровые видеосистемы. Ее возмущало, что мальчишки буквально растворяются в светящихся экранах, разменивая реальный мир на ограниченность провинциального воображения: смех заменял им работу мысли, а "творческое" изобретение оригинальных убийств - искусство. Она мечтала о ребенке, который любил бы книги, играл бы в "Эрудит" и с радостью совершал бы с ней вылазки на снегоступах. Но теперь ей оставалось только посмеяться над собой.

Да, Эллен держалась сколько могла, но вчера вечером она увидела, как Иосия сидит на кровати и разыгрывает сцену, будто старый бумажник как раз и есть Нинтэндо ДС. Вырезав откуда-то картинку с Донки Конгом, он вставил ее в прозрачный пластиковый кармашек для фотографий. Он нажимал на воображаемые кнопки и имитировал звуки взрывов. Когда она увидела, как сын притворяется, что у него уже есть настоящая игрушка, слегка защемило сердце, поскольку Иосия был уверен, какой именно подарок получит на Рождество. У Эллен сложились собственные представления о том, что для мальчишек здорово, а что нет. Но это не означало, что и Санта должен был разделять ее мнение...


Донки Конг - злодей из одноименной компьютерной игры, от которого играющий за главного персонажа должен спасти девушку

Занятая своими мыслями, она не заметила, что с Чарли Мэнксом произошло нечто необычное. Но, когда стала обходить его койку, чтобы подойти к стойке капельницы с четырьмя держателями, Чарли, словно его замучила долгая скука, тяжело вздохнул. Эллен посмотрела вниз и увидела, что и Мэнкс на нее смотрит! Она была так поражена, что едва не уронила контейнер с кровью себе на ноги.

Чарли был не просто стар, а отвратителен. Если точнее - отвратителен до омерзения. Его большой лысый череп напоминал глобус Луны - незнакомой и гадостной, - континенты которой были обезображены пигментными пятнами и саркомами цвета синяков. Среди всех пациентов палаты длительного ухода, иначе - "Овощной грядки", что-то особенно смердящее исходило от Мэнкса, неожиданно... открывшего глаза...


Флатироны - (буквально "плоские утюги") - предгорья Скалистых скал рядом с городом Боулдер (Колорадо).

А... раньше Чарли очень любил детей. С несколькими десятками он "подружился" еще в девяностые годы, после чего они исчезли навсегда. У него был дом под Флатиронами, где Мэнкс проделывал с детьми все, что только мог захотеть проделать, после чего убивал. В "память" о детях он развешивал рождественские украшения. Журналисты в своих газетенках называли его Санный Домик.

Бля-бля-бля.

На работе она старалась полностью выключать материнский инстинкт, дабы не думать о том, что именно Чарли Мэнкс делал с девочками и мальчиками, которые попадали в его лапы; маленькими девочками и мальчиками, не старше ее Иосии. Эллен, когда удавалось, "забывала" о том, что сотворил каждый из ее подопечных, и помнила только о их мерзких деяниях. Например, пациент, лежавший у противоположной стены, связал подружку, двух ее детей и поджег дом. Его арестовали в баре на той же улице, неподалеку от горящего дома; он глохтал ирландское виски "Бушмилл" и смотрел, как "Уайт Сокс" играют с "Рейнджерами". Эллен старалась не вдаваться в подобные размышления, поэтому приучилась сравнивать своих пациентов с периферийными устройствами, придатками тупой плоти к аппаратам и капельницам, к которым они и были подключены.

За все время, что она работала в тюремном лазарете "Энглвуда", она ни разу не видела, чтобы Чарли Мэнкс открывал глаза. Эллен состояла в штате вот уже три года, и он все это время пребывал в коме. Мэнкс был самым тощим из ее пациентов - кожа да кости. Сердце его, как показывал монитор, билось с частотой едва раскачивающегося маятника метронома. Док говорил, что мозговая деятельность у Чарли на уровне ржавой жестянки с кукурузным пюре. Никто и никогда не пытался определить его возраст, но выглядел он старше, чем Кит Ричардс. Он даже немного походил на Кита Ричардса - этакий лысый Кит с полным ртом маленьких острых коричневых зубов.


Кит Ричардс (р. 1943) (гитара) вместе с Миком Джаггером (вокал) основали британскую рок-группу "Роллинг Стоунз", образовавшуюся 12 июля 1962 г. и многие годы соперничающую по популярности с "The Beatles". По замыслу менеджера Эндрю Луга Олдэма они должны были стать "бунтарской" альтернативой "The Beatles". В 1963 г. к группе присоединился еще один бессменный участник - Чарли Уотс (ударные), а затем и Рон Вуд (бас-гитара). В турне 2012 г., посвященном 50-летию группы, к остальным участникам присоединились Билл Уаймен (гитара), который периодически играл со "Stones"

В палате лежали в коме еще трое пациентов, которых сотрудники называли "горками". Пробыв рядом с ними достаточно долго, можно было узнать, что каждый "горка" имеет свои причуды. Дон Генри, тот тип, что сжег свою девушку и ее детей, иногда отправлялся на "прогулку". Он, конечно, не вставал, просто слабо перебирал ногами под простыней, словно крутил педали. Рядом лежал тип по имени Леонард Поттс, находившийся в коме вот уже пять лет и не собиравшийся когда-либо очнуться. Один из заключенных пробил ему отверткой череп, а заодно и мозг. Но время от времени Леонард Поттс прочищал горло, крича: "Я знаю!", словно был маленьким ребенком, жаждавшим ответить на вопрос учителя. Быть может, причудой Мэнкса было открывать глаза, просто Эллен прежде не заставала его за этим чудачеством.

- Здравствуйте, мистер Мэнкс, - машинально произнесла Эллен. - Как вы себя сегодня чувствуете?

Она улыбнулась ничего не значащей улыбкой, но продолжила стоять, держа в руках контейнер с кровью. Ответа она не ожидала, но решила, что будет невежливо уйти, не дав Мэнксу времени собраться с несуществующими мыслями. Чарли ничего не ответил, и Эллен спокойно протянула руку, чтобы прикрыть ему веки.

И тут он схватил ее за запястье! Эллен вскрикнула. Она была настолько ошарашена произошедшим, что уронила контейнер с кровью. Тот упал на пол, лопнул и теплыми алыми струями окатил ей ноги. Резко запахло - будто только что расплавленным железом - свежей кровью.

- О боже! - вскрикнула она. - Тьфу! Тьфу! Тьфу!

- Твой мальчик, Иосия, - скрипучим грубым голосом сказал Чарли Мэнкс. - Ему надо в Страну Рождества, к другим детям. Я могу дать ему новую жизнь. Могу дать ему чудесную улыбку. Могу дать ему прекрасные новые зубы.

Слышать, как он произносит имя ее сына, было много противнее, чем чувствовать руку Мэнкса у себя на запястье или кровь на ногах (Это чистая кровь, уверяла она себя, чистая). Из-за того, что этот человек, осужденный за убийства и растления детей, говорил про ее сына, у Эллен закружилась голова, закружилась по-настоящему сильно, как будто она оказалась в ненадежном стеклянном лифте, стремительно поднимающемся в небо с поверхности Земли.

- Отпусти, - прошептала она.


Во времена хиппи так называли дым при курении "развлекательных" смесей

- В Стране Рождества есть место для Иосии Джона Торнтона, а для тебя есть место в Доме Сна, - сообщил Чарли Мэнкс. - Человек в Противогазе знает, как с тобой поступить. Он угостит пряничным дымом и научит любить себя. Жаль, что не могу взять тебя с нами в Страну Рождества. Точнее, мог бы, но Человек в Противогазе справится лучше. Ведь Он есть само милосердие.

- Помогите, - пыталась выкрикнуть Эллен, но могла лишь шептать. - Помогите... - Голос пропал окончательно.

- Я видел Иосию на Кладбище Того, Что Могло Бы Быть. Иосие надо прокатиться в "Призраке". Он навсегда обрел бы счастье в Стране Рождества. Мир там не сможет погубить его, потому что это вне мира. Это у меня в голове. Они там все в безопасности, у меня в голове. Страна Рождества, знаешь ли... а мне она снилась. Она мне все время снится, но я все иду и не могу добраться до конца туннеля. Я слышу пение детей, но не могу добраться до них. Я слышу, как они кричат, как зовут меня, но туннель не заканчивается. Мне нужен "Призрак". Нужна моя машина.

Высунув изо рта язык, коричневый, блестящий, оттого - совершенно непристойный, он облизал пересохшие губы... и отпустил руку Эллен.

- Помогите, - шептала она. - Помогите. Помогите. Помогите. - Она произнесла это слово еще раз пять, прежде чем голос у нее стал достаточно громок и ее могли бы услышать. Тогда-то она выскочила через двери в холл и побежала в мягких туфлях без каблуков, крича изо всех сил и оставляя после себя ярко-красные следы.

Десять минут спустя двое сотрудников в защитных костюмах привязали Мэнкса к койке на случай, если тот откроет глаза и попытается встать. Но врач, который пришел его осмотреть, распорядился, чтобы Мэнкса развязали.

- Этот парень лежит в постели с две тысячи первого года, так что у него развилась сильнейшая мышечная атрофия. Четырежды в день его приходится переворачивать, чтобы не появились пролежни. Даже не будь он "горка", он слишком слаб, чтобы сдвинуться с места. А уж сесть он подавно сам не сможет.

Эллен слушала его, стоя возле дверей, - если Мэнкс снова откроет глаза, она первой выскочит из палаты.

Когда же врач вынес свое заключение, она подошла к нему на негнущихся ногах и задрала рукав на правой руке, чтобы показать синяки, оставшиеся от хватки Мэнкса.

- Это мог сделать человек, который настолько слаб, что не в состоянии подняться? Удивительно, что он мне вообще руку не выдернул.

Ноги у нее саднило так же сильно, как распухшее запястье. Она отошла к раковине, сняла окровавленные колготки и обработала ступни антибактериальным мылом, а затем облила их кипятком, да таким, что ошпарилась. Затем она надела кроссовки, а грязные туфли выкинула в мусорный бак. Даже если их можно отмыть, она никогда не решится одеть их вновь.

Врач, молодой индиец по имени Патель, бросил на нее смущенный, извиняющийся взгляд и наклонился, чтобы посветить фонариком Мэнксу в глаза. Зрачки у того не расширились. Патель подвигал фонариком взад-вперед, но взгляд Мэнкса застыл на неопределенной точке за левым ухом Пателя. Врач хлопнул в ладоши в дюйме от носа Мэнкса. Мэнкс и глазом не моргнул. Патель осторожно закрыл Мэнксу глаза и изучил показания ЭКГ.


Шкала комы Глазго - (ШКГ, Глазго-шкала тяжести комы, The Glasgow Coma Scale, GCS) - шкала для оценки степени нарушения сознания и комы детей старше 4 лет и взрослых. Была опубликована в 1974 году Грэхэмом Тиздейлом и Б. Дж. Дженнетт, профессорами нейрохирургии Института Неврологических наук Университета Глазго

- Результаты аналогичны любой из последних десяти кардиограмм, - сказал Патель. - У нашего пациента девятка по шкале Глазго, медленная активность альфа-волн в соответствии с альфа-комой. Думаю, он просто говорил во сне, медсестра. Такое случается даже у овощей вроде этого парня.

- У него были открыты глаза, - сказала она. - Он смотрел прямо на меня. Он знает, как меня зовут. Он знает, как зовут моего сына.

- А вы никогда не говорили о своем сыне, стоя рядом с Мэнксом? Например, с какой-нибудь медсестрой? - спросил Патель. - Мало ли что этот тип мог бессознательно выхватить из вашего разговора. Вы говорите другой медсестре: "О, привет, мой сын только что выиграл тест по орфографии". Мэнкс это слышит, а потом воспроизводит среди сна.

Она согласно кивнула, но продолжала размышлять: Он знает второе имя Иосии, которого, Эллен была в этом уверена, она никогда никому не называла здесь, в больнице. В Стране Рождества есть место для Иосии Джона Торнтона, а для тебя есть место в Доме Сна, - сказал ей Чарли Мэнкс.

 

- Я так и не ввела ему кровь, - сказала она. - У него уже две недели анемия. Подхватил инфекцию мочевыводящих путей через свой катетер. Пойду за другим контейнером.

- Не беспокойтесь об этом. Я сам обеспечу старого вампира кровью. Послушайте. Вы пережили сильный стресс. Забудьте о Мэнксе. Ступайте домой. Вам сколько осталось работать до конца смены? Всего час? Сегодня вы свободны. Я разрешаю передохнуть вам и завтра. Стоит неторопливо обойти все магазины и сделать к празднику покупки. Так что идите и займитесь семьей. Постарайтесь не думать о том, что случилось... Наступает Рождество, медсестра Торнтон, так что расслабьтесь, - сказал врач, подмигнув ей. - Вы же знаете, что это самое замечательное время года.


   "Короткий путь". 1986-1989 гг

ХЭВЕРХИЛЛ, ШТАТ МАССАЧУСЕТС. Лето 1986 г.

Пацанке было девять лет, когда она впервые проехала по крытому мосту, перекинутому между Потерянным и Найденным.


Дэвид Майкл Хассельхофф (р. 1952) - американский актер и певец, известный ролями в телесериалах "Рыцарь дорог" и "Спасатели Малибу"

 

КИТТ - название фантастической машины с искусственным интеллектом из телесериала "Рыцарь дорог"

Произошло это так: они только что вернулись с озера, и Пацанка в своей спальне прикрепляла к стене плакат Дэвида Хассельхоффа. Он стоял в своей фирменной черной кожаной куртке, скрестив руки, перед КИТТом, и ухмылялся так, что были заметны ямочками на щеках.

Тут-то из спальни родителей и донеслись истеричные рыдания матери.

Одной ногой Пацанка упиралась в спинку кровати, а грудью прижимала плакат к стене и приклеивала уголки коричневой клейкой лентой. Она наклонила голову и замерла, чтобы прислушаться. Ничего особенного там не происходило, ей просто было интересно, из-за чего мать подняла шум на этот раз. Похоже, она что-то потеряла.

- ...был, я же знаю, что он у меня был! - кричала мать.

- Может, ты сняла его у воды? Прежде чем войти в озеро? - спросил Крис МакКуин. - Вчера днем?

- Я уже говорила тебе, что не купалась!

- Возможно, ты сняла его, когда наносила лосьон для загара?

Они обменивались однотипными репликами, поэтому Пацанка решила, что на родителей можно какое-то время не обращать внимания. А еще лучше - отвлечься. К девяти годам Пацанку уже ничуть не тревожили вспышки гнева матери. Приступы смеха Линды МакКуин, сменявшиеся возбужденными криками разочарования, являлись фоновым звуковым сопровождением повседневной жизни Пацанки, поэтому лишь изредка стоило обращать на них внимание.

Девочка разгладила плакат, приклеила последний угол и отошла, чтобы полюбоваться работой. Ха! Дэвид Хассельхофф - это так круто! Затем она нахмурилась, решая, а не криво ли висит плакат, но тут услышала хлопанье двери, еще один истеричный крик матери, а потом - голос отца.

- Знаю я, куда ты клонишь, - сказал он. - И момент выбрала весьма удачный.

- Я спросила только, посмотрел ли ты в ванной, и ты сказал, что посмотрел, сказал, что все сделал. Так посмотрел ты в ванной или нет?

- Не знаю. Нет. Наверное, нет. Но это не имеет значения, потому что ты не оставляла его в ванной, Линда. Знаешь, почему мне наверняка известно, что ты не могла оставить браслет в ванной? Потому что ты вчера оставила его на пляже. Вы с Региной Роусон так крепко насладились солнышком и ведерком "Маргариты", что ты расслабилась, забыв, что у тебя есть дочь, и задремала. А потом, когда проснулась и поняла, что на час опаздываешь, чтобы забрать ее из лагеря...

- Я не опаздала на час.

- ...ты в панике помчалась с пляжа. Ты забыла лосьон для загара, забыла полотенце, забыла и свой браслет, а сейчас...

- ...и пьяной я тоже не была, если ты на это намекаешь. Я не езжу с нашей дочерью в пьяном виде. Это ты у нас большой любитель...

- ...а теперь ты гонишь свою обычную пургу, стараясь свалить вину на кого- то другого.

Пацанка бессознательно двинулась по тускло освещенной прихожей к спальне родителей. Дверь была открыта примерно на полфута. Пацанка увидела угол родительской кровати и лежащий на ней пустой чемодан: одежда была разбросана по полу. Пацанка поняла: мать, не найдя браслет, с досады начала вытаскивать вещи и раскидывать их, надеясь, что украшение неожиданно найдется. Золотой браслет с бабочкой был сделан из сверкающих синих сапфиров и льдистых бриллиантовых крошек.

Сейчас мать расхаживала взад-вперед по комнате, так что каждые несколько секунд попадала в поле зрения Пацанки.

- Это не имеет ничего общего с тем, что произошло вчера. Говорю тебе: я не теряла его на пляже. Не теряла . Этим утром он лежал у раковины, рядом с сережками. Если его не вернули на стойку регистрации, значит, его взяла одна из горничных. Они это практикуют, чтобы накрутить летние чаевые: пробавляются тем, что забывают отдыхающие.

Отец Пацанки немного помолчал, а потом произнес:

- Господи, сколько же в тебе поганого дерьма. И у нас с тобой еще общий ребенок!

Пацанка вздрогнула. Она почувствовала, как лицо начинает покалывать, а глаза наполняются слезами. Она машинально закусила губу, глубоко впившись в нее зубами, так что резкий приступ боли удержал слезы "на привязи".

А вот мать не сдержалась и заплакала, вновь попав в поле зрения Пацанки, - одну руку женщина прижала к лицу, а плечи ее судорожно тряслись. Пацанка, не желая, чтобы ее заметили, попятилась и отступила в глубь дома.

Затем она пошла прямо по коридору, мимо своей комнаты, и оказалась у входной двери. Мысль о том, чтобы просто зайти к себе вдруг стала невыносима. Да и воздух в комнатах и коридоре был по-настоящему затхлым. Кондиционер не включали целую неделю. Все растения погибли, оттого и пахло от них соответственно.

Пацанка не знала, куда идет, пока не оказалась там . Хотя с момента, как отец озвучил свои самые противные слова - сколько же в тебе поганого дерьма, - она могла не сомневаться, что направляется к одному-единственному месту. Сразу за боковой дверью гаража, она остановилась возле своего ненаглядного велика.


Роли" "Тафф Барнер" (Raleigh Tuff Burner) - классическая модель классного подросткового велосипеда. Все, кто имел Raleigh и катался на нем, считают его символом 80-х

 

"КолекоВижн" (ColecoVision) - игровая приставка второго поколения компании Coleco Industries, выпущенная в августе 1982 года. ColecoVision предлагала графику и игровой процесс на уровне игровых автоматов

 

"Про Уилз" (Pro Wheelz) - автор поменял местами слова в названии крупной сети по торговле велосипедами "Уилз Про" (Wheels Pro).

"Роли" "Тафф Барнер" подарили ей в мае, на день рождения, и он стал для нее любимым подарком на все времена. Она решила, что даже в тридцать лет ее собственный сын спросит о самой лучшей вещи, которую ей когда-либо дарили, она тут же с восторгом расскажет ему о флуоресцентно- синем велосипеде "Роли" "Тафф Барнере" с бананово-желтыми дисками и толстыми шинами. "Роли" был ее любимой вещью, лучшей, чем "Магический шар 8", лучшей, чем набор кукол "Магического путешествия", лучшей даже, чем игровая приставка "КолекоВижн".

"Роли" она заметила в витрине магазина "Про Уилз" в центре города, за три недели до своего дня рождения, когда была там с отцом, и восторженно охнула от неожиданного зрелища. Отец удивился ее реакции, но пошел вместе с ней в магазин, а потом даже уговорил продавца позволить ей поездить на велосипеде по всему демонстрационному залу. Продавец настоятельно предлагал ей посмотреть и другие модели. Он прекрасно понимал, что "Тафф Барнер", даже при максимально опущенном сиденье, слишком велик для нее. Но Пацанка не пыталась вникнуть в то, что ей стараются объяснить взрослые. Для нее вращения колес явилось колдовством, эдаким полетом на метле сквозь тьму Хэллоуина, когда в тысяче футов над землей без видимых усилий рассекаешь бескрайнее пространство.

Отец в тот день согласился с хозяином магазина, сказав, что Вик сможет, когда станет постарше.

И неделю спустя велосипед с большим серебряным бантом, привязанным к рулю, появился на подъездной дорожке.

- Ты же теперь постарше, верно? - спросил отец и подмигнул.

Сейчас она как раз и пробралась в гараж к "Тафф Барнеру", который стоял, прислоненный к стене, слева от байка отца - черного "Харлея Дэвидсона" 1979 года, на котором тот летом ездил на работу. Отец у нее был взрывником. Он работал в дорожной бригаде: вгрызался в скалы с помощью взрывчатых веществ, в основном аммонала натрия, хотя иногда пользовался и тринитротолуолом. Как-то раз он сказал Вик, что надо быть умным человеком, чтобы найти способ получать прибыль, используя свои вредные привычки. Когда она спросила отца, что тот имеет в виду, он ответил, что большинство парней, которым нравится возиться с бомбами, чаще всего сами разлетаются на кусочки, а уцелевшие получают приличные тюремные сроки. В его же случае работа приносила ему шестьдесят тысяч в год и могла принести гораздо больше, если бы он умудрился получить травму: у отца имелся чертовски выгодный страховой пакет. Только за мизинец, если ему его оторвет, он получит двадцать штук.

На его байке с помощью аэрографа была нарисована веселая сексуальная блондинка в бикини, сшитом из американского флага, оседлавшая бомбу на фоне всполохов пламени. Отцы знакомых ребят создавали разные полезные вещи. Зато отец Вик был крутым парнем и, как он сам говорил, "взрывал дерьмо", гонял на "Харлее" и поджигал бикфордов шнур от сигареты, которую курил. Мало кто мог бы его переплюнуть!

Пацанке разрешали ездить на "Роли" по тропам леса Питтман-стрит, как неофициально называлась тридцатиакровая полоса кустарников, сосен и берез, простиравшаяся сразу за их двором. Ей разрешали доезжать до реки Мерримак и крытого моста, но там следовало поворачивать назад.

Лес продолжался и на другом берегу, за мостом, который все называли мост ""Короткого пути"", но родители Вик запрещали по нему ездить. "Короткому пути" исполнилось уже семьдесят лет, он имел триста футов в длину и здорово провисал в середине. Стены его клонились навстречу течению, так что иногда казалось: один порыв сильного ветра - и он рухнет. Жестяная табличка на заборе гласила:

СОГЛАСНО РАСПОРЯЖЕНИЮ ПОЛИЦЕЙСКОГО УПРАВЛЕНИЯ ХЭВЕРХИЛЛА МОСТ ЗАКРЫТ ДЛЯ ПЕРЕДВИЖЕНИЯ, ПОСКОЛЬКУ НАХОДИТСЯ В АВАРИЙНОМ СОСТОЯНИИ.

Вход на мост загораживал забор из мелкой металлической сетки, но подростки отогнули в одном углу стальную проволоку и лазали туда, чтобы курить марихуану и обжиматься. Считалось, что это место - пристанище преступников, изгоев и невменяемых.

Пацанка, конечно, была там, но считала себя вполне нормальной. Несмотря на угрозы отца и табличку с "распоряжением", сегодня она взяла саму себя на слабо: проскользнула под забором и прошла десять шагов - Пацанка никогда не могла отказаться от вызова. Тем более брошенного самой себе.

Внутри моста было на пять градусов холоднее, чем снаружи; между половицами имелись зазоры с видом на воду, покрытую рябью, до которой было не менее сотни футов. Дыры в черной толевой крыше пропускали пыльные столбы золотистого света, но в темных углах пронзительно пищали летучие мыши.

У Вик участилось дыхание, когда она вошла в длинный, затененный туннель, наведенный не просто над рекой, а над самой смертью. Ей было девять лет, и она верила, что может мчаться быстрее всего чего угодно, и уж тем более - рушащегося за спиной моста. Но, когда она шла осторожными детскими шажками по старым, изношенным, скрипучим доскам, у нее возникли сомнения. Хотя сделала она не десять, а все двадцать шагов. Но при первом громком треске она обмерла, а затем помчалась обратно и пролезла под оградой, чувствуя, что ее вот-вот задушит биение собственного сердца.

Успокоившись, Вик направила свой байк через задний двор, и спустя миг колеса загромыхали, мча ее вниз по склону, по корням и камням - в лес. Она старалась уехать подальше от дома, в одну из своих запатентованных, выдуманных историй "Рыцаря дорог"...

И вот уже Пацанка находится в "Рыцаре-2000", и они стремительно несутся под деревьями, меж тем как летний день сгущается лимонными сумерками. Они получили задание - разыскать микрочип, содержащий координаты всех местоположений секретных американских ракетных шахт. Чип спрятан в браслете ее матери; он ловко замаскирован под алмаз и является частью драгоценного камня, выполненного в форме бабочки. Им завладели наемники, намеревающиеся продать информацию с молотка по самой высокой цене. Кому? Им все равно - иранцам, русским, а возможно, и канадцам. Вик и Майкл Найт приближаются к логову наемников по проселочной дороге. Майкл просит, чтобы Вик пообещала ему бессмысленно не рисковать и не действовать как глупый ребенок. Она насмехается над Майклом, закатывая глаза, но оба понимают, что ради остроты сюжета ей какое-то время придется вести себя как глупый ребенок, подвергая опасности жизни их обоих и выполняя отчаянные маневры, чтобы уйти от погони. Плохие парни все время будут охотиться на них.

Нет. Этот сценарий пришелся Вик не по вкусу. Начать с того, что она сидела не в машине, а на байке, прыгающем по корням, и быстро крутила педали, чтобы успеть увертываться от комаров и черных мух. Кроме того, она не могла расслабиться и, как обычно, позволить себе грезить наяву. Ей не давали покоя слова отца: "Сколько же в тебе поганого дерьма". У нее вдруг возникла мысль, скрутившая живот: что, если она вернется домой, а отца там не будет? Пацанка опустила голову и налегла на педали, мчась все быстрее и быстрее - этот способ оставался единственным, чтобы избавиться от столь ужасной мысли.

...И вот она сидит на байке - девочка придумала новый сюжет, - но не на "Тафф Барнере", а на "Харлее" отца. Она обвивает его руками, и на ней шлем, который он ей купил: черный, полностью закрывающий голову шлем, который дает ощущение, что половину тела закрывает космический скафандр. Они направляются обратно к озеру Уиннипесоки, чтобы забрать браслет матери: собираются ее удивить. Да! Мать радостно вскрикивает, видя браслет в руке отца, а отец, рассмеявшись, обнимет Линду МакКуин за талию, целует ее в щеку, и... после этого они больше не злятся друг на друга.

Пацанка скользила сквозь колыхающийся солнечный свет под нависшими ветвями. Она находилась достаточно близко к шоссе 495, поэтому слышала, что там происходит: вот это - тяжелый рык восемнадцати колесного трейлера, перешедшего на пониженную передачу, это гул моторов легковых машин, а это - раскатистый рев мотоцикла, мчащегося на юг.

Стоило Вик закрыть глаза - и она тоже оказывалась на шоссе, наслаждаясь ощущением невесомости, когда байк проносится по изгибам дороги. Она не обращала внимания на то, что в воображении своем сидела на байке одна: достаточно взрослая девочка, которая сама может поддать газу.

Вик заставит замолчать их обоих. Найдет браслет, вернется, бросит его на кровать меж сидящих родителей и уйдет, не сказав ни слова. Оставит их смотреть друг на друга в смущении. Но самым главным для Вик оставалось ощущение скорости: стремительный байк преодолевает сотни миль сквозь приглушенный свет, падающий с угасающего неба.

Она выскользнула из полумрака, наполненного запахом хвои, на широкую грунтовую дорогу, ведущую к мосту "Краткопутку", как односложно называли его местные жители.

Приблизившись к мосту, она увидела, что цепь, загораживавшая проезд, разорвана, а проволочная сетка сорвана со столбов и лежит в грязи. Въезд, рассчитанный на один автомобиль, был обрамлен зарослями плюща, тихонько раскачивающимися в потоке воздуха, поднимавшегося снизу, от реки. А дальше она увидела прямоугольный туннель, соединявшийся с пространством невероятной яркости. Можно было подумать, словно мост выходил в долину, где росла золотая пшеница, или прямо на само золото.

Пацанка притормозила лишь на мгновение. Она пребывала в трансе и от стремительной езды, и от того, как глубоко погрузилась в собственное воображение, а когда решила продолжить путь за изгородью, окунувшись в темноту, то была не в силах спорить с собой. Остановиться теперь означало бы утратить мужество, чего она не могла допустить. Кроме того, Вик действительно считала, что все зависит только от скорости. Если доски начнут под ней трещать и ломаться, она помчит еще быстрей и вылетит с гнилой древесины прежде, чем та полностью обрушится. Если же на том берегу затаился какой- нибудь изверг, которому хочется поднять руку на маленькую девочку, - она пронесется мимо него прежде, чем тот успеет двинуться с места.

Мысль о рушащейся старой древесине или о набрасывающемся на нее бродяге наполнила ее грудь сладким ужасом и, вместо того чтобы дать ей время на раздумье, заставила встать на педали и погнать еще быстрее. Кроме того, она с каким-то спокойным удовлетворением думала, что если мост рухнет в реку, текущую десятью этажами ниже, и она разобьется... Так вот если ее найдут среди обломков, то это случится по вине родителей, поругавшихся и вынудивших Вик уехать из собственного дома. Ее смерть послужит им хорошим уроком, и они будут ужасно скучать по Пацанке, будут страдать от горя и вины, а это именно то, чего они оба заслужили.

Проволочная сетка загремела и застучала у Вик под шинами, и велосипед влетел в темноту, пропахшую пометом летучих мышей и древесной плесенью. Оказавшись внутри, она увидела слева от себя какую-то зеленую надпись на стене, сделанную аэрозольной краской. Вик ехала, не сбавляя скорости, но успела разглядеть, что там написано "Террис"; это показалось забавным, ведь они всегда останавливались на ленч в "Террис Примо Сабс" в Хэмптоне. Иначе говоря, в тридцати милях или сорока пяти минутах езды от дома, как раз на полпути от озера до Хэверхилла.

Внутри крытого моста звук резко изменился. Вик слышала шум реки в сотне футов под собой, но он походил не столько на отголоски текущей воды, сколько на белый шум, на статические радиопомехи. Она не смотрела вниз, боясь увидеть реку в случайных щелях среди досок. Пацанка не смотрела даже по сторонам, не отрывая взгляда от дальнего выезда с моста.

Она проезжала через мерцающие лучи белого света, и когда пересекла очередную тончайшую яркую световую нить, ощутила у себя в левом глазу какую- то пульсацию. Настил неприятно покачивался . Теперь у нее оставалась только одна мысль, в два слова длиной: почти там, почти там , звучавшие в такт вращению педалей.

Яркий квадрат в дальнем конце моста расширялся, становясь все ослепительнее. Приближаясь, Вик ощутила ужасный жар, исходящий от противоположного берега. Удивительно, но она почувствовала запах лосьона для загара и нарезанного кругляшками лука. Ей не пришло в голову задаться вопросом, почему здесь, на другом конце моста, нет никаких ворот.

Вик МакКуин, она же Пацанка, глубоко вздохнула и выехала из "Короткого пути" на солнечный свет: шины застучали, прыгая по бревнам, а затем перескочили на асфальт. Шипение и рев белого шума внезапно оборвалось, словно она взаправду слушала радиопомехи, но сейчас кто-то нажал пальцем на кнопку "ВЫКЛ.".

Она проехала еще с десяток футов, прежде чем увидела, где оказалась. Сердце в груди сжалось прежде, чем руки успели нажать на тормоза. Но она затормозила, причем так резко, что заднее колесо вывернулось, разбросав по сторонам лужи грязи.

Вик очутилась за одноэтажным зданием в мощеном переулке. У кирпичной стены слева от нее стоял мусорный контейнер и ряд мусорных баков. Выезд из переулка был заделан высоким дощатым забором. По другую сторону забора проходила дорога. Вик услышала, что по ней едут многочисленные машины, уловила обрывок песни, несшейся из открытого окна одной из них: Абра-Абра- Кадабра... Хочу настичь и обнять тебя ...

Вик с первого взгляда поняла, что оказалась не в том месте. Она много раз подъезжала к "Короткому пути", достаточно часто смотрела на высокий противоположный берег Мерримака, поэтому знала, что там находится только лесистый холм - зеленый, прохладный и тихий. Ни дороги, ни магазина, ни переулка не было. Она повернула голову и чуть не вскрикнула от удивления.

Мост "Короткого пути" заполнял въезд в переулок позади нее. Его как будто вогнали между одноэтажным зданием из кирпича и пятиэтажным зданием из стекла и побеленного бетона.

Мост больше не проходил над рекой, а был втиснут в пространство, где едва помещался. Вик начал бить озноб от подобного зрелища. Посмотрев в темноту, она увидела на другой стороне изумрудные оттенки леса Питтман-стрит.

Вик слезла с байка. Ноги у нее нервно подрагивали. Она прислонила "Роли" к контейнеру, чувствуя, что ей не хватает смелости задуматься о том, что именно произошло с "Коротким путем".

В переулке воняло жареной пищей, гнившей на солнце. Вик было просто необходимо сделать несколько глотков чистого свежего воздуха. Она прошла мимо сетчатой двери, успев заглянуть в шумную, полную пара кухню, и оказалась возле высокого деревянного забора. Открыв дверь, она вышла на хорошо знакомую узкую полоску тротуара.

Вик стояла именно на этом месте всего несколько часов назад!

Посмотрев налево, она увидела длинный отрезок пляжа, а дальше за горизонт уходил океан: белые гребни зеленых волн ярко сверкали на солнце. Мальчишки в плавках бросали фрисби, картинно прыгали, а затем падали между дюн. По бульвару катились, бампер к бамперу, автомобили. Ноги предательски подгибались, но Вик все же повернула за угол и посмотрела на вывеску у себя над головой:

ТЕРРИС ПРИМО САБС ХЭМПТОН-БИЧ, ШТАТ НЬЮ-ГЭМПШИР

Затем она прошла мимо ряда мотоциклов, стоявших возле фасада, хромированные части которых горели огнем в лучах послеполуденного солнца. У окна заказов, звонко смеясь, стояли в очереди девушки в топах и коротеньких шортах. Кто бы знал, как Вик ненавидела звук их голосов, напоминавший звон бьющегося стекла. Она вошла внутрь. На двери звякнул латунный колокольчик.

Окна были открыты, и с полдюжины настольных вентиляторов крутились за прилавком, гоня воздух к столикам, но в помещении все равно было ужасно жарко. С потолка, раскачиваясь на ветру, свисали длинные липкие ленты. Пацанка предпочитала не смотреть на липучки, на насекомых, которые на них поймались, чтобы агонизировать и умирать, меж тем как посетители засовывали в себя гамбургеры, сидя точно под лентами. Она почему-то не заметила липучек, когда сегодня обедала здесь с родителями.

Она чувствовала себя одуревшей, как будто бы только что пробежалась на полный желудок по августовской жаре. За кассой стоял здоровяк в белой майке. Плечи у него были волосатыми и багровыми от загара, а на носу красовалась полоска, нанесенная цинковыми белилами. Белый, в тон носу, пластиковый бейдж на рубашке сообщал, что его владельца зовут Пит. Он работал здесь весь день. Два часа назад Вик стояла здесь с отцом, пока Крис МакКуин платила за корзинки с гамбургерами и молочные коктейли. Двое мужчин обсуждали команду "Ред Сокс", набравшую хорошие обороты, так что от нее стоило ждать победы. Клеменс косил всех направо и налево. Приз Сая Янга практически уже стоял у парня в шкафчике, а играть командам оставалось всего-то месяц.


Клеменс, Уильям Рождер (род. 1962) - американский профессиональный бейсболист, питчер-правша. С 1984 по 2007 гг. выступал в Главной лиге бейсбола за команды "Бостон Ред Сокс", "Торонто Блю Джейс", "Нью-Йорк Янкиз" и "Хьюстон Астрос". Семь раз выигрывал приз Сая Янга

 

Приз Сая Янга - награда, ежегодно вручаемая лучшим питчерам Главной лиги бейсбола

Вик повернулась к здоровяку лишь потому, что узнала. Но дальше просто стояла перед ним, моргая, и не понимая, что сказать. Вентилятор с гудением дул Питу в спину, подхватывая его влажный мужской запах и обдавая им лицо Пацанки. А она чувствовала себя по-настоящему паршиво.

Застигнутая незнакомым ощущением беспомощности, Вик готова была расплакаться. Она оказалась в Нью-Гэмпшире, к которому не имела никакого отношения, а ее мост "Короткого пути" застрял в переулке, и... в этом каким-то образом была виновата именно она.

Родители поссорились и понятия не имели, как далеко занесло Вик от дома. Ей надо было рассказать кому-нибудь обо всем этом, да и еще о многом другом. Ей надо было позвонить домой. Ей надо было позвонить в полицию. Надо было, чтобы кто-то пришел посмотреть на мост в переулке. Ее мысли неестественно сплелись в клубок и вызывали боль. Она чувствовала, что в голове появилось "гнилое" место, которое соединялось с темным туннелем, заполненным ужасным шумом, мешающим сосредоточиться; в глубине темноты неистово метались и скрежетали крыльями стаи летучих мышей.

Но здоровяк избавил ее от непосильной в данный момент задачи решить, что следует сказать. Увидев Вик, он сдвинул брови:

- Ну, вот и ты. А я все гадал, увижу ли тебя снова? За ним вернулась, да?

Вик уставилась на здоровяка непонимающим взглядом.

- Вернулась?

- За браслетом. На котором бабочка.

Он повернул ключ кассы, и ящик, где хранились деньги, с лязганьем и звоном выскочил наружу. Браслет матери лежал в дальнем углу ящика.

Стоило Вик увидеть его, и слабая дрожь вновь побежала по ногам. Пацанка порывисто вздохнула: впервые с того момента, как она выехала из "Короткого пути" и каким-то невероятным образом оказалась в Хэмптон-Бич, она ощутила нечто вроде понимания.

Был только один способ объяснить все происшедшее, включая мост, втиснутый в переулок. Все произошло в воображаемом Вик мире, где она отправилась на поиски браслета матери и в итоге нашла его. Или же Вик вообще никуда не ездила на "Роли". Что значит - родители вовсе не ругались. Просто Вик вернулась домой, перегревшись на солнце, сильно устав и выпив слишком много молочного коктейля. Задремала на кровати и теперь видит сон. Поэтому она решила, что лучше выход - забрать браслет матери, пересечь мост в обратном направлении и... проснуться.

В голове вновь встрепенулась тупая пульсация и сменилась сильной и резкой головной болью в области левого глаза. Вик не помнила, чтобы головная боль когда-либо сопутствовала ее сновидениям.

- Спасибо, - сказала Пацанка, когда Пит через прилавок протянул ей браслет. - Моя мама очень из-за него переживает. Он дорого стоит.

- Очень переживает, да? - Пит вставил себе в ухо мизинец и повращал туда- сюда. - Дорог как память, я думаю.

- Нет. То есть да, так и есть, он принадлежал ее бабушке, моей прабабушке. Но я имею в виду, он еще и очень ценный.

- Да уж, - немного странно произнес Пит.

- Он старинный, - заверила его Пацанка, не вполне понимая, почему здоровяка необходимо убедить в ценности браслета.

- Если он чего-то и стоит, то лишь из-за того, что старинный. А так цена ему - пшик. Обычная старая побрякушка.

- Это бриллианты, - сказала Пацанка. - Бриллианты и золото.

Пит издал короткий и язвительный смешок, похожий на лай.

- Так и есть, - настойчиво произнесла Вик.

- Не-а, - возразил Пит. - Бижутерия. Разве это похоже на бриллианты? Цирконий. Видишь, внутри он стал серебристым? Золото не стирается. Классное остается классным, сколько бы его ни били. - Лоб у него вдруг сочувственно сморщился. - Ты в порядке? Выглядишь бледной.

- В полном порядке, - ответила она. - Я от загара не прусь. - Сказать именно так ей показалось очень по-взрослому.

Однако Вик действительно было не по себе. Голова кружилась, и постоянно дрожали ноги. Она хотела на воздух, подальше от смеси ароматов: пота здоровяка, запаха луковых колец и пузырящего фритюра. Вик мечтала, чтобы сон этот закончился.

- Точно не хочешь выпить чего-нибудь холодненького? - спросил Пит.

- Спасибо, но я пила молочный коктейль, когда здесь обедала.

- Если пила молочный коктейль, то, значит, не здесь, - с усмешкой сказал Пит. - Может, в "Макдоналдсе". У нас только фраппе.


Кофе фраппе или греческий фрапп - покрытый молочной пеной холодный кофейный напиток

- Мне надо идти, - сказала она, поворачиваясь и направляясь к двери. Она знала, что загорелый Пит смотрит на нее с искренней озабоченностью, и была благодарна ему за сочувствие. Она надеялась, что он, несмотря на дурной запах и грубые манеры, хороший человек, который обеспокоен болезненным состоянием маленькой девочки, одиноко бредущей по Хэмптон-Бич. Она хотела, но не смогла сказать еще хоть что-то. Пот, как будто Вик внезапно заболела, проступил на висках и верхней губе; девочка с большим трудом подавила новый приступ дрожи в ногах. В левом глазу опять что-то закололо. На сей раз гораздо сильнее, чем в первый раз. Надежду на то, что она лишь воображает свой визит в "Террис" и просто плутает по необычайно правдоподобному сновидению, было невозможно удержать в руках: она выскакивала из ладоней, как скользкая лягушка.

Вик шагнула на улицу и быстро двинулась по раскаленному бетону, мимо припаркованных мотоциклов. Открыв дверь в высоком дощатом заборе, она вернулась в переулок за "Террисом".

Мост никуда не делся. Его наружные стены были вплотную прижаты к зданиям с обеих сторон. Больно было смотреть на его руины. Жжение в левом глазу все усиливалось.

В переулке возле мусорного контейнера стоял то ли повар, то ли мойщик посуды. Одним словом - работник с кухни. На нем был фартук, измазанный жиром и кровью. Любой, кто полюбовался бы этим фартуком, перестал бы обедать в "Террисе". Невысокий небритый парень с татуировками на предплечьях и руках, увитых гнусными рисунками и венами, уставился на мост с выражением возмущения и страха.

- Что это тут за хренотень? - растерянно спросил парень. Он непонимающе посмотрел на Вик. - Ты видишь это, малышка? Я имею в виду... что это за чертова хренотень тут творится?

- Мой мост, - сказала Вик, хотя едва ли соображала, что говорит. - Но вы не волнуйтесь - я заберу его с собой.

Она схватила байк за руль, развернула и толкнула по направлению к мосту. Пробежала рядом несколько шагов, а потом перебросила ногу на педаль.

Переднее колесо ударилось о доски, и Пацанка на своем "Роли" погрузилась в шипящую темноту.

Этот звук - идиотский рев статических помех - усиливался по мере того, как "Роли" уносил ее все глубже внутрь моста. Вик показалось, что она слышит шум реки, но это была не река. Стены "Короткого пути" были сильно изрезаны длинными трещинами; она посмотрела на их мелькание и ощутила, как ни странно, трепет от ярко-белого великолепия. Ей показалось, что возле обратной стороны стены стоит самый большой в мире телевизор, настроенный на канал, по которому ничего не транслируют. В кривобокий и ветхий мост ударила буря, световая метель. Вик чувствовала, как "Краткопутк" слегка изогнулся под напором стихии, порывами налетающей на стены.

Она закрыла глаза, не желая больше ничего видеть, встала на педали и погнала на другую сторону. Она попробовала еще раз воспользоваться своим монотонным заклинанием - почти там, почти там, - но сейчас было слишком тошно подолгу повторять какую-либо одинаковую фразу. Оставались только ее дыхание и ревущая, бушующая статика, этот бездонный звуковой ураган, наращивающий мощность, взлетающий до сводящей с ума интенсивности, а затем усилившийся еще немного и еще, пока ей не захотелось крикнуть ему: "Прекрати!" Слово просилось на язык: " Прекрати, прекрати!" Легкие Пацанки наполнялись воздухом для отчаянного крика, но как раз в этот миг "Роли" влетел обратно в

ХЭВЕРХИЛЛ, ШТАТ МАССАЧУСЕТС

Звук выключился с мягким электрическим хлопком, как если бы она слушала огромное радио, а бог резко выдернул шнур питания. Она почувствовала хлопок у себя в голове, в левом виске, как небольшой, но отчетливо различимый взрыв.

Даже не успев открыть глаза, она поняла, что оказалась дома; или не дома, но, по крайней мере, в своем лесу. Она узнала лес по запаху сосен и кустарника; по воздуху: свежему, чистому и прохладному. Вик была уверена, что так легко дышится только возле реки Мерримак. Она слышала шум воды: отдаленный, нежный, успокаивающий звук потока, совсем не похожего на шум статических помех.

Вик открыла глаза, подняла голову, смахнула волосы с лица. Солнечный свет клонящегося к вечеру дня пробивался сквозь листву беспорядочными отблесками. Она перестала крутить педали и нажала на тормоз; опустила одну ногу на землю.

Вик повернула голову, чтобы сегодня в последний раз посмотреть сквозь мост на Хэмптон-Бич. Ей было интересно, сможет ли она с такого расстояния увидеть повара в грязном фартуке.

Но она не смогла этого сделать, потому что мост "Короткого пути" исчез. Осталось ограждение, за которым должен был следовать въезд на мост... Но дальше начинался крутой, поросший сорняками склон, тянувшийся до места "столкновения" с руслом глубокой синей реки.

Из бурного пенящегося потока торчали три расколотых, напоминавших в верхней части скобы, опоры моста. Ничего другого от "Короткого пути" не осталось.

Вик ничего не понимала. Она только что проехала через мост, вдыхала запах старого, подгнившего, обожженного солнцем дерева, смешенный с отвратительным "привкусом" помета летучих мышей, слышала стук колес о дощатый настил.

В левом глазу у нее запульсировало. Она закрыла его, сильно потерла ладонью и открыла снова... на мгновение ей показалось, что мост на месте. Она видела - или полагала, что видит, - его остаточное изображение, белое сияние, обрисовавшее контуры моста, тянувшегося до противоположного берега.

Но остаточное изображение быстро улетучилось, а из глаза потекли слезинки: она слишком устала, чтобы вот так с ходу разобраться, что именно произошло с мостом. Ей никогда в жизни не хотелось так сильно домой, в свою комнату. Прошмыгнуть внутрь, залезть в постель и ощутить хрустящие складки простыней.

Она начала крутить педали, но осилила всего несколько метров и сдалась. Слезла, пошла вперед - голова опущена, волосы растрепаны. Браслет матери свободно болтался на ее потном запястье. Вик ни разу даже не посмотрела на него.

Она протащила байк через задний двор по желтеющей траве, на игровой площадке; она уже здесь больше не играла - так что цепи качелей давно покрылись ржавчиной. Пацанка бросила "Роли" на подъездной дорожке и вошла в дом. Ей хотелось добраться до спальни, хотелось лечь и отдохнуть. Но, услышав из кухни звук открывающейся алюминиевой банки, она свернула с намеченного курса, чтобы посмотреть - кто и что пьет.

Отец стоял спиной к двери, держа в одной руке банку пива "Штро". Другую руку он держал возли струи холодной воды, поочередно подставляя костяшки пальцев.

Вик не знала, как долго она отсутствовала. Часы на тостере вечно показывали всякую ерунду. На них непрерывно мигало 12:00, как будто их только что перезапустили. Свет был выключен, так что кухня здорово смотрелась в предвечерних сумерках.

- Пап, - спросила она усталым голосом, который сама едва узнала. - Сколько сейчас времени?

Он взглянул на тостер и встрянул головой.

- Провалиться мне, если я знаю. Минут пять назад был скачок напряжения. По-моему, вся улица... - начал было оправдываться он, но затем, взглянув на дочь, вопросительно приподнял брови. - В чем дело? Ты в порядке? - Он закрыл воду и взял тряпку, чтобы вытереть руку. - Выглядишь бледной.

Она рассмеялась, но как-то напряженно и невесело.

- Пит сказал то же самое. - Ее голос как будто доносся издалека - с противоположного въезда в длинный туннель.

- Какой еще Пит?

- Пит из Хэмптон-Бич.

- Вик?

- Я в порядке. - Она попыталась сглотнуть и не смогла. Ей ужасно хотелось пить, хотя она не подозревала об этом, пока не увидела отца с холодным напитком в руке. На мгновение закрыв глаза, она представила запотевший стакан охлажденного розового грейпфрутового сока. Этот образ вызвал болезненное ощущение жажды каждой клеточки тела. - Просто пить хочется. У нас есть сок?

- Прости, малышка. В холодильнике шаром покати. Мама в лавку еще не ходила.

- Она прилегла?

- Не знаю, - ответил он, не добавив вслух: "И знать не хочу", хотя эта фраза отчетливо слышалась в интонации его голоса.

- Вот, - сказала Вик, сняла браслет с запястья и положила на кухонный стол. - Когда выйдет из комнаты, скажи ей, что я нашла браслет.

Он захлопнул дверцу холодильника и оглянулся. Скользнул взглядом по браслету и снова посмотрел на дочь.

- Где?..

- В машине. Между сиденьями.

В кухне потемнело, словно солнце скрылось за огромным темным облаком. Вик покачнулась. Отец коснулся ее лица тыльной стороной ладони, той, в которой держал банку пива. Костяшки пальцев он обо что-то ободрал.

- Боже, да ты вся горишь, Пацанка. Эй, Линн?!

- Я в порядке, - произнесла Вик. - Просто хочу прилечь на минутку.

Она не имела в виду, что хочет прилечь прямо там, прямо тогда. Она собиралась пойти к себе в комнату и растянуться под своим восхитительным новым плакатом с Дэвидом Хассельхоффом, но ноги у нее подкосились, и она начала падать. Отец опередил ее. Прежде, чем она рухнула на пол, он подхватил Вик одной рукой под ноги, а другой - под спину, он вынес ее в коридор.

- Линн?! - снова выкрикнул Крис МакКуин. Линда вышла из спальни, прижимая к углу рта мокрую махровую салфетку. Ее темно-рыжие волосы были растрепаны и напоминали перья, а глаза оставались полуприкрыты, словно она только что проснулась. Когда Линда увидела Пацанку на руках у мужа, взгляд ее стал более сосредоточенным.

Она встретила их у двери в спальню Вик. Тонкими пальцами она смахнула волосы с лица Вик и приложила руку к ее лбу. Ладонь у матери была холодной и гладкой, и от ее прикосновения девочка содрогнулась, одновременно ощущая и тошноту, и удовольствие. Ее родители больше не сердились друг на друга; если бы Пацанка знала, что для их примирения ей надо всего лишь вызвать у себя тошноту, она не стала бы гонять через мост в поисках браслета. Ей просто следовало сунуть себе палец поглубже в рот.

- Что с ней случилось?

- Сознание потеряла, - сказал Крис.

- Ничего я не теряла, - возразила Пацанка.

- У нее температура под сто градусов, она падает с ног, но продолжает со мной спорить, - с явным восхищением отметил отец.

Мать опустила мокрую тряпку, которую прижимала к углу рта.

- Тепловой удар. Три часа провела в машине, потом сразу же запрыгнула на велосипед и умчалась со двора. Солнцезащитным кремом не намазалась и весь день ничего не пила, кроме того паршивого молочного коктейля в "Террисе".

- В "Террисе" его называют фраппе, - сказала Вик и подметила: - Мам, ты поранила себе рот.

Мать лизнула уголок припухших губ.

- Сейчас принесу воды и ибупрофен. Нам обеим пойдет на пользу.

- Прихвати с кухни свой браслет, - сказал Крис. - Он лежит на столе.

Линда успела сделать два шага, прежде чем до нее дошли слова мужа. Она оглянулась. Крис МакКуин стоял в дверях в комнату Вик, держа ее на руках. Вик видела над своей кроватью Дэвида Хассельхоффа, который улыбался ей и выглядел так, словно ему едва удавалось подавить желание подмигнуть: Классно управилась, малышка.

- Он был в машине, - объяснил Крис. - Это Пацанка его нашла.

* * *

Вик спит.

Ее сны напоминали бессвязное мелькание стоп-кадров: противогаз на цементном полу, лежащая на обочине дороги мертвая собака с размозженной головой, лес из высоких сосен, увешанных слепыми белыми ангелами.

Последний образ был самым ярким и загадочно пугающим. Темные шестидесятифутовые деревья раскачивались на ветру, словно язычники в трансе во время обряда; ангелы же мерцали и проблескивали сквозь их одежды из ветвей. Вик стало страшно, она хотела закричать и даже попыталась, но не смогла выдавить из себя ни звука. Ее завалило удушающей лавиной теней и огромной горой мягкой, душной ветоши. Она упорно продиралась наружу, отчаянно толкаясь, молотя руками по всему вокруг со всей возможной злостью, вкладывая в это все свои силы, всю жилистость, пока вдруг не поняла, что сидит в кровати, а вся ее одежда насквозь пропиталась потом. Отец сидел на краю матраса рядом с ней и держал за запястья.

- Вик, - сказал он. - Вик. Успокойся. Ты меня только что так огрела, что чуть башку не свернула. Уймись. Это я, папа.

- Ой, - пискнула Пацанка

Отец отпустил ее запястья, и она уронила руки на одеяло.

- Прости.

Он взял себя за челюсть большим и указательным пальцами и подвигал туда- сюда.

- Сойдет. Заслужил, наверное.

- Чем это?

- Не знаю. Чем угодно. Никто не без греха.

Она подалась вперед, поцеловала его в небритый подбородок и улыбнулась.

- Жар спал, - отметил отец. - Теперь тебе лучше?

Она пожала плечами, полагая, что чувствует себя хорошо, раз уж смогла вылезти из-под огромной кучи черных одеял и убраться подальше от этого пригрезившегося леса зловещих рождественских сосен.

- Здорово тебя скрутило, - он покачал головой. - Тебе бы услышать, что говорила.

- И что я говорила?

- Например, кричала, что летучие мыши вылетают из моста, - сказал он. - Думаю, ты имела в виду колокольню.

- Да. То есть... То есть нет. Нет, я, наверно, имела в виду мост. - Вик на мгновение забыла о "Коротком пути". - Пап, а что случилось с мостом?

- С мостом?

- Ну, с "Коротким путем". С тем старым крытым мостом. Он буквально исчез.

- А! - вспомнил отец. - Я слышал, что какой-то тупой сукин сын пытался проехать по нему на своей машине и погнал напролом. Сам убился и почти весь мост обрушил. Останки, естественно, демонтировали. Вот почему я говорил тебе и шагу не делать на этот чертов мост. Его надо было разобрать еще лет двадцать назад.

Она содрогнулась.

- Посмотрела бы на себя, - улыбнулся отец. - Просто цуцик какой-то.

Она вспомнила свой бредовый сон о собаке с размозженной головой, и все вокруг сначала стало ярким, а потом потускнело. Когда в глазах у нее прояснилось, отец держал у ее груди резиновое ведерко.

- Если захочешь откашляться или потребуется стошнить, - сказал он, - постарайся сделать это в ведро. Господи, никогда больше не поведу тебя в этот поганый "Террис".

Она одновременно вспомнила и мерзкий запах пота, и липкие ленты, покрытые мертвыми насекомыми, и... ее вырвало.

Отец унес ведро с блевотиной и вернулся со стаканом ледяной воды.

Она выпила половину стакана за три глотка. Вода была такой холодной, что у нее начался очередной приступ дрожи. Крис опять укутал ее одеялами и, положив ей на плечо руку, сел рядом, дожидаясь, когда она согреется. Он не двигался и ничего не говорил. Но как же с ним было спокойно и надежно! Его присутствие подействовало как успокоительное средство, и почти сразу Вик ощутила, что сползает в сон... или, возможно, в какое-то новое приключение. Закрыв глаза, она поняла, что вновь сидит на байке: легко и стремительно несется сквозь темноту и безмятежное спокойствие.

Но когда отец поднялся, собираясь уйти, она еще чувствовала, что продолжает бодрствовать, поэтому смогла издать слабый протестующий звук и даже потянулась к нему. Он сделал шаг в сторону и прошептал:

- Отдыхай, Вик. Очень скоро ты вновь сядешь на свой байк.

Она плыла... и голос отца доносился издалека...

- Жаль, что убрали "Короткий путь", - тихо сказал он.

- А я думала, что мост тебе не нравится, - почти шептала она, переворачиваясь на другой бок, - как бы покидая и отпуская отца. - Думала, ты боишься, что я попытаюсь проехать по нему на байке.

- Это верно, - согласился он. - Мне было страшно. Я имею в виду, мне жаль, что его взяли да и убрали без меня. Все равно ведь собрались взорвать эту штуковину; жаль, что не мне предложили установить заряды. Этот мост всегда был смертельной ловушкой. Ежу понятно, что он ждал своего часа, чтобы кого-нибудь убить. Я ужасно рад, что этого не произошло с тобой. Давай спи, коротышка.

РАЗЛИЧНЫЕ МЕСТА 1986-1989 гг.

Через несколько месяцев инцидент с потерянным браслетом был практически забыт, а когда Вик все-таки о нем вспоминала, то говорила, что нашла эту вещицу в машине. Она старалась по возможности не думать о "Коротком пути". Воспоминание о поездке через мост было обрывочным, похожим на галлюцинацию и неотделимым от сновидения с темными деревьями и мертвой собакой. Восстанавливать его ей было ни к чему, поэтому она убрала с глаз долой, спрятала в дальний уголок сознания, заперла, да и забыла.

То же самое она проделывала со всеми остальными случаями.

Потому что были другие случаи, когда она гоняла на "Роли" через мост, которого не было, чтобы найти то, что потерялось.

Был случай, когда ее подруга, Вилла Лордс, потеряла мистера Пентака, вельветового пингвина, приносившего ей удачу. Однажды родители Виллы затеяли уборку в ее комнате, когда Вилла ночевала в доме у Вик, и Вилла решила, что мистера Пентака выбросили в мусор вместе с ее фигуркой Тинкербелл и светящейся игрушкой для рисования "Лайт- Брайт", которая больше не работала. Вилла была так безутешна, так огорчена, что на другой день не смогла пойти в школу - да и на следующий тоже.

Но Вик спасла положение. Оказалось, что, когда Вилла оставалась у нее на ночь, мистер Пентак был при ней. Вик нашла его под кроватью, среди залежей пыли и забытых носков. Трагедии удалось избежать.

Вик, разумеется, не в силах была поверить, что отыскала мистера Пентака, сев на "Роли" и проехав через лес Питтман-стрит до того места, где некогда стоял мост "Короткого пути". Она не верила и в то, что мост мог ждать ее там, что она видела на стене надпись, сделанную зеленой аэрозольной краской: БОУЛИНГ ФЕНУЭЙ-ПАРК. Не верила, что мост был наполнен ревом статических помех и что сквозь разломы в его сосновых стенах проносились таинственные огни и вспышки.


Фенуэй-Парк - бейсбольный стадион в Бостоне, штат Массачусетс

Тем не менее в ее памяти сохранился четкий образ: она выезжает из "Короткого пути" и попадает в пустой и темный - а и как иначе в семь-то утра! - боулинг. Крытый мост, как это ни абсурдно, вломился прямо сквозь стену и соединился непосредственно с дорожками. Вик знала это место. Две недели назад она ездила туда на чей-то день рождения, и Вилла тоже была там. Сосновый пол, чем-то смазанный, блестел, а велосипед Вик заскользил по нему, как масло по горячей сковороде. Она упала и ударилась локтем. Мистер Пентак лежал в корзине ДЛЯ НАХОДОК за прилавком, под полками с обувью для боулинга.

Эту история ей привиделась ночью после того, как днем Вик нашла мистера Пентака у себя под кроватью. Той ночью она была больна - горячая, липкая, с тягостными рвотными позывами, а ее сновидения были неестественно яркими.

Царапина на локте через пару дней зажила.

Когда ей было одиннадцать, она нашла бумажник отца между подушками дивана, а вовсе не на строительной площадке в Эттлборо. В течение нескольких дней после того, как бумажник нашелся, она чувствовала пульсацию в левом глазу, как после удара.

Когда ей было двенадцать, у четы де Зут, жившей через дорогу, пропал черно-белый старый тощий кот Тейлор. Он выбежал из дома, когда начинался летний ливень, и не вернулся. На следующее утро миссис де Зут ходила взад- вперед по улице и, щебеча как птичка, выкрикивала имя Тейлор. Мистер де Зут, напоминавший пугало, хотя всегда был при галстуке-бабочке и в подтяжках, стоял во дворе с граблями, ничего не сгребал, только в светлых глазах его читалась безысходность.

Вик очень нравился мистер де Зут - у него был смешной, как у Арнольда Шварценеггера, акцент, а в его кабинете располагалось миниатюрное поле боя. От мистера де Зута пахло свежесваренным кофе и трубочным табаком, и он разрешал Вик красить его маленьких пластиковых пехотинцев. Кот Тейлор тоже ей нравился. Когда тот начинал мурлыкать, в груди у него что-то ржаво погромыхивало. Звук напоминал работу старой коробкой передач, которая пытается с шумом пробудиться и разогнать машину.

Никто никогда Тейлора больше не видел... но Вик придумала для себе историю, что она ездила по мосту "Краткопутку" и в мокрых сорняках на обочине нашла старого бедолагу со слипшейся от крови шерстью и кишащими над ним мухами. Он дополз туда с улицы, где автомобиль переломил ему хребет. На асфальте Пацанка нашла даже все еще заметные пятна крови.

С тех пор звук статических помех стал для Вик ненавистен.

 

Продолжение следует...

 


  Читайте  в рассылке

 

  по понедельникам
 с 21 сентября

Хилл
Джо Хилл
"Страна Рождества"

С детства Виктория МакКуинн обладала необычным даром - находить потерянные вещи, где бы они ни находились, пусть даже на другом конце страны. Она просто садилась на велосипед и по воображаемому, но от того не менее реальному мосту отправлялась за пропажей. В 13 лет Вик ссорится с матерью и убегает из дома, прихватив свой "волшебный" велосипед. Ведь он всегда доставлял Вик туда, куда она хотела. А сейчас она хотела попасть в неприятности, чтобы позлить мать. Так Вик и познакомилась с Чарльзом Мэнксом - психопатом, который увозит реальных детей на "Роллс-Ройсе" из реального мира в свое воображеник - Страну Рождества, где они превращаются в нечто... Впервые на русском языке!

 

  по средам
 с 16 сентября

Вишневский
Януш Вишневский
"Любовница"

Впервые на русском – книга Януша Вишневского, автора популярнейших бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети» (в 2006 г. роман был экранизирован, и фильм обогнал в польском прокате все голливудские новинки, а также был включен во внеконкурсную программу Московского международного кинофестиваля 2007 г.). Вы станете свидетелями шести завораживающих историй любви, узнаете, что такое синдром проклятия Ундины, а своими самыми сокровенными мыслями с вами поделится Магда Геббельс в ночь после бракосочетания Адольфа Гитлера и Евы Браун.

 

  по пятницам
 с 3 сентября

Робертс
Грегори Дэвид Робертс
"Шантарам"

Впервые на русском - один из самых поразительных романов начала XXI века. Эта преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, протаранила все списки бестселлеров и заслужила восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя.

Грегори Дэвид Робертс, как и герой его романа, много лет скрывался от закона. После развода с женой его лишили отцовских прав, он не мог видетьcя с дочерью, пристрастился к наркотикам и, добывая для этого средства, совершил ряд ограблений, за что в 1978 году был арестован и приговорен австралийским судом к девятнадцати годам заключения. В 1980 г. он перелез через стену тюрьмы строгого режима и в течение десяти лет жил в Новой Зеландии, Азии, Африке и Европе, но бОльшую часть этого времени провел в Бомбее, где организовал бесплатную клинику для жителей трущоб, был фальшивомонетчиком и контрабандистом, торговал оружием и участвовал в вооруженных столкновениях между разными группировками местной мафии. В конце концов его задержали в Германии, и ему пришлось-таки отсидеть положенный срок - сначала в европейской, затем в австралийской тюрьме. Именно там и был написан "Шантарам". В настоящее время Г. Д. Робертс живет в Мумбаи (Бомбее) и занимается писательским трудом.

 


Новости культуры

 
Бегущий в лабиринте и другие премьеры этой недели
2015-09-18 10:44 Дарья Слюсаренко
Снова "Бегущий в лабиринте", школьники-зомби, фарс и экранизация Достоевского от Юрия Арабова, "Такси" Джафара Панахи, мультфильм про кунг-фу кролика и смертельные путешествия -- что посмотреть в кино в эти выходные.


"Родина" и "Призрак"
2015-09-18 18:34 Максим Журавлев
"Газета.Ru" проанализировала российские фильмы этого года и выбрала пятерку наиболее вероятных кандидатов на выдвижение на премию "Оскар".

Цоя споют на два города
2015-09-18 21:10 Иван Акимов
19 сентября в Москве и Санкт-Петербурге одновременно пройдут бесплатные фестивали "MEGAFONLIVE Близкие города. Близкие люди". Перед жителями столиц выступят "Чайф", Вячеслав Бутусов, Земфира и другие звезды русского рока, каждая из которых споет песни Виктора Цоя.

Рука Джуны
2015-09-19 12:06 Игорь Карев
На Первом канале стартует сериал "Джуна" -- байопик об известной целительнице Джуне Давиташвили, в котором магия существует и несет добро людям.

Подростки убежали от гангстера
2015-09-20 23:03 Макс Степанов
Бокс-офис США: продолжение молодежной антиутопии "Бегущий в лабиринте" выиграло уикенд у кинобиографии мафиозо в исполнении Джонни Деппа, а "Эверест" удивил большими сборами с больших экранов.

 

Литературное чтиво
Подписаться письмом

 

 

 




В избранное