5.32 вечера, среда, 22 октября
     Вашингтон, округ Колумбия
     Согласно последним подсчётам, во всем мире погибло уже около миллиона человек. И у сотен миллионов человек наблюдались столь хорошо известные симптомы тяжёлой простуды или гриппа, могущие служить первыми признаками заражения смертоносным вирусом, для которого даже не успели придумать научного названия. Весь мир охватила паника. Больницы в Соединённых Штатах были наводнены как больными, так и просто испуганными людьми; вся эта истерия последних нескольких дней обрушила рынок ценных бумаг на целых пятьдесят процентов - явление прежде просто невиданное.
     В Белом доме, в кабинете президента Кастильи, выстроились на каминной доске куколки качина в пёстрых головных уборах из перьев и кожаных набедренных повязках. Президент задумчиво смотрел на них, и ему казалось, он слышит тяжёлую ритмичную поступь индейцев, исполняющих обрядовый танец, а также заклинания, которые они возносят своим богам и духам в надежде, что те помогут спасти мир.
     Он ушёл из Западного крыла дома, где царила лихорадочная суета, сюда, в свой личный кабинет, чтобы поработать над речью, которую должен был произнести на следующей неделе на обеде в Чикаго, на встрече с партийными лидерами Среднего Запада. Но он не мог написать ни слова. Все слова казались слишком тривиальными. Да и потом, доживёт ли кто-нибудь из них до следующей недели? Он задал вопрос и сам ответил на него. Не доживёт, если только какое-нибудь чудо не остановит эту напасть, грозившую всему миру, спасением от которой не могли служить даже танцы и причитания качина, духов реальных или воображаемых.
     Он оттолкнул блокнот и уже был готов подняться из-за стола и выйти из комнаты, как вдруг в закрытую дверь громко постучали.
     Секунду Сэмюэль Адаме Кастилья молча смотрел на дверь, затем сказал:
     - Войдите.
     Она распахнулась, и в кабинет быстрым решительным шагом вошёл главный врач Джесси Окснард. Следом за ним едва поспевала Нэнси Петрелли, секретарь Комитета по здравоохранению. За ней вошёл руководитель администрации президента Чарльз Орей. Шествие замыкал госсекретарь Норман Найт, сжимавший в руке очки для чтения в простенькой металлической оправе. Выглядел он мрачным и обеспокоенным.
     Чего нельзя было сказать о Джесси Окснарде - голос его так и звенел от радостного возбуждения.
     - Они вне опасности, сэр! - И он, шевеля пышными усами, продолжил: - Эти добровольцы, жертвы вируса... сыворотка "Блэнчард" их всех излечила! Всех до одного!
     Нэнси Петрелли в нежно-голубом вязаном костюме вся так и сияла от радости.
     - Все они выздоровели очень быстро, сэр! Все, все! - Она покачала головой с коротко подстриженными серебристыми волосами. - Просто чудо какое-то!
     - Слава богу, - президент грузно опустился в кресло, точно ноги у него ослабели. - Вы совершенно уверены в этом, Джесс? Нэнси?
     - Да, сэр, разумеется, - пылко ответила Нэнси.
     - Совершенно уверен, - подтвердил главный врач.
     - И как настроены по этому поводу в "Блэнчард"?
     - Виктор Тремонт ждёт разрешения на отгрузку больших партий сыворотки.
     Тут вмешался Чарльз Орей:
     - Он ждёт, когда её одобрят в Администрации по контролю. - Особого энтузиазма в его голосе слышно не было. Он сложил коротенькие ручки на круглом животе. - А их директор Кормано говорит, что на это потребуется минимум месяца три.
     - Три месяца? Господи боже! - Президент потянулся к телефону. - Зора, соедини меня с Генри Кормано из АКПМ. Срочно! - Он бросил трубку на рычаг. - Неужто всем нам суждено погибнуть по собственной же глупости?
     Госсекретарь откашлялся:
     - АКПМ призвана защищать нас от ошибок, сделанных по неосторожности или из страха, господин президент. Именно с этой целью и было создано Агентство.
     Губы президента побелели от бешенства.
     - Пора бы уже понять, что, когда страх так велик и реален, подобного рода защита просто неадекватна, Норм. И что в данном случае опасность исходит от излишней предосторожности, а не от возможных ошибок.
     Зазвонил телефон, и президент Кастилья схватил трубку.
     - Кормано... - начал он и тут же умолк. И, нервно барабаня пальцами по столу, начал слушать то, что говорит ему директор АКПМ. Затем перебил его: - Ладно, Кормано, все ясно. По-вашему, то, что может случиться, хуже того, что уже случилось, я правильно понял? Ага... Черт побери, да очнитесь же вы, наконец! - Ещё с минуту он, сердито насупив брови, слушал, что говорит ему Кормано. - Послушайте, что я говорю, Генри. Постарайтесь вникнуть. Весь остальной мир одобрит эту сыворотку, поскольку с её помощью удалось излечить жертв вируса, о котором ваши учёные так до сих пор ни черта и не знают, даже не могут понять, откуда он взялся! Вы что же, хотите, чтобы американцы продолжали умирать, пока вы их "защищаете"? Да, я знаю, что это против правил и законов, но то, что говорили в "Блэнчард", оказалось правдой. Одобрите эту сыворотку, Генри. А уже потом можете написать длинную докладную записку, разнести меня в пух и прах, высказать, какое я чудовище и все такое прочее. - Он умолк, слушая то, что говорит ему Кормано, а затем рявкнул: - Нет! Сейчас же! Сию же минуту!
     Кастилья с грохотом бросил трубку на рычаг и оглядел присутствующих бешено сверкающими глазами. Затем взгляд его остановился на главном враче.
     - Когда они могут начать поставки? - гаркнул он.
     - Завтра днём, - столь же напористо и громко ответил Джесси Окснард.
     - Им надо оплатить расходы, - заметила Нэнси Петрелли. - Плюс ещё затраты на производство, в разумных пределах, разумеется. Именно так мы договорились, и это будет честно.
     - Деньги будут перечислены завтра, - ответил президент. - Сразу после того, как первая партия сыворотки покинет лабораторию.
     - А что, если какая-то страна просто не сможет заплатить? - осторожно спросила Нэнси Петрелли.
     - Развитые страны обязаны покрыть все расходы и тем самым помочь странам отсталым, - ответил президент. - Именно таким образом мы все и организуем.
     Госсекретарь Найт был просто в шоке.
     - Чтоб какая-то фармацевтическая компания запрашивала деньги вперёд?
     - Я всегда считал, что оплата должна осуществляться по факту поставки, - укоризненно заметил Орей.
     Главный врач покачал головой и возразил им обоим:
     - Но, Чарли, никто и никогда не станет поставлять вакцины или сыворотки просто за красивые глаза. Ты думаешь, вакцина против гриппа, которой мы каждую зиму обеспечиваем всю страну, обходится нам бесплатно?
     Тут вмешалась Нэнси Петрелли:
     - "Блэнчард" понесла большие расходы, разрабатывая биотехнологию и производственные мощности для производства сыворотки. Чтобы затем, при необходимости, можно было наладить массовое её производство. И рассчитывала покрыть эти расходы постепенно. Но теперь вакцина нужна нам срочно и в огромных количествах. Им может просто не хватить средств.
     - А вот об этом я не знал, господин президент, - обеспокоено заметил Норман Найт. - Наверное, все же не напрасно я с неким недоверием отношусь к разного рода "чудесам".
     - Особенно если обходятся они столь недёшево, - вставил Орей, подпустив в голос сарказма.
     Президент грохнул кулаком по столу, резко поднялся и вышел на середину комнаты.
     - Черт побери, Чарли, да что это с тобой такое? Ты что, не знаешь, что случилось за последние несколько дней? - Он вернулся к столу и, опершись о него обеими руками, оглядел присутствующих. - Погибло около миллиона человек! И ещё миллионы тех, кто болен и может умереть каждую секунду! А вы тут разводите спор из-за каких-то долларов? О том, как будете затем расплачиваться с держателями ценных бумаг? Здесь, в этой стране? Да, мы всегда считали, что экономический подход - самый правильный и честный, но не в данной же ситуации, черт побери! Поймите, нам представилась уникальная возможность одним махом покончить с этим ужасным вирусом. И это обойдётся нам дешевле, по сравнению с ежегодными затратами на борьбу с гриппом, раком, малярией и СПИДом! - Он отошёл от стола, резко развернулся на каблуках и уставился в окно с таким видом, точно видел сейчас перед собой всю планету. - Да это действительно можно назвать чудом, разве вы не понимаете?
     Они молча выжидали, когда пройдёт эта вспышка гнева.
     Но вот Кастилья обернулся к ним, и все увидели, что он успел взять себя в руки и успокоиться.
     - Называйте это волей божьей, если вам угодно. Все вы циники и безбожники. Вечно боитесь, подвергаете сомнению неизведанное, духовное. Так вот, леди и джентльмены, есть на свете, на земле и небесах, вещи, которые и не снились вашим мудрецам! И если это выражение покажется вам слишком высоколобым, могу предложить на выбор попроще. К примеру: дарёному коню в зубы не смотрят.
     - Ну, что касается "дарёного", это не совсем соответствует истине, - едко заметил Орей.
     - Ради бога, Чарли! Оставь. Это чудо, иначе не назовёшь. Так давайте же возрадуемся! Отметим это великое событие! Устроим большую церковную службу, как только из "Блэнчард" поступит первая поставка. Прямо там, в Адирондаке. Прекрасные, кстати, там места. Я тоже полечу на эту службу. - И он улыбнулся. Наконец-то пришли хорошие новости, и он точно знал, как обратить их себе на пользу. В голосе его звучало радостное предвкушение. - Да, и вот ещё что. Давайте устроим телемост со всеми мировыми лидерами. А Тремонта я награжу "Президентской медалью Свободы". Мы остановим эту эпидемию, и честь и слава тем, кто помог и поможет нам в этом! - Тут на губах его мелькнула хитрая улыбка. - Да и для политической ситуации это в целом неплохо. Пора подумать и о следующих выборах.

***

     5.37 вечера
     Лима, Перу
     Сидевший за столом в своём блистающем мрамором и позолотой кабинете заместитель министра улыбнулся. Важный англичанин заметил:
     - Как я понимаю, каждый въезжающий в Амазонию должен получить на это разрешение от вашего министерства, так?
     - Именно так, - кивнул заместитель министра.
     - В том числе и члены научно-исследовательских экспедиций?
     - Особенно они.
     - И все эти записи и данные секрета не представляют?
     - Конечно, нет! У нас ведь демократия, разве не так?
     - Само собой, - согласился англичанин. - В таком случае, я бы хотел просмотреть записи о разрешениях, выданных двенадцать и тринадцать лет тому назад. Если, разумеется, это не слишком для вас хлопотно.
     - Да какие там хлопоты! - воскликнул заместитель министра и заговорщицки улыбнулся. - Но, увы, записи тех лет уничтожены, поскольку тогда в стране правило другое правительство.
     - Уничтожены? Но как такое возможно?
     - А впрочем, я не уверен, - заместитель министра развёл руками. - Это было так давно. Тогда страна немало натерпелась от мелких раскольнических фракций, стремившихся осуществить антиправительственный заговор. Партия Сендеро Луминозо и другие. Ну, вы понимаете.
     - Не уверен, что понимаю, - с улыбкой ответил англичанин.
     - Что?
     - И потом что-то не припоминаю, чтобы министерство внутренних дел подверглось атаке извне.
     - Возможно, с них сделали фотокопии...
     - В таком случае, записи должны сохраниться.
     Но заместитель министра продолжал стоять на своём.
     - Я же сказал, тогда было другое правительство.
     - Тогда позвольте мне переговорить с самим министром. Если возможно, конечно.
     - Почему невозможно! Вполне. Но, увы, боюсь, его сейчас просто нет в городе.
     - Вот как? Немного странно. Не далее как вчера вечером я видел его на концерте.
     - Вы ошибаетесь. Он в отпуске. Кажется, в Японии.
     - Тогда, должно быть, я просто спутал его с кем-то.
     - Вполне возможно. Внешность у министра не слишком запоминающаяся.
     - Что ж, в таком случае позвольте распрощаться. - Англичанин улыбнулся, поднялся из кресла и слегка поклонился заместителю министра. Тот ответил дружелюбным кивком. Англичанин вышел из кабинета.
     И вот он оказался на улице, на широком бульваре прославленного своей колониальной архитектурой элегантного старого города. Там англичанин по имени Картер Летиссер взмахом руки подозвал такси и назвал адрес своего дома в районе под названием Мирафлорес. Едва он сел в такси, как улыбка на его губах увяла. Он откинулся на спинку сиденья и тихо чертыхнулся.
     Этого мерзавца подкупили. Причём относительно недавно. Иначе бы министр разрешил Летиссеру сколько угодно долго рыться в папках, чтобы убедиться, что записи исчезли. Но их наверняка ещё не успели уничтожить.
     При этом Летиссер прекрасно понимал, что к тому времени, как министр назначит ему аудиенцию, записей уже не будет. Он взглянул на часы. Министерство скоро закрывается. Если учитывать присущую перуанским властям и чиновникам лень, до завтрашнего утра записи никуда не денутся.

***

     Три часа спустя свет во всех окнах министерства внутренних дел погас. Вооружённый 10-миллиметровым полуавтоматом "браунинг", Картер Летиссер пробрался в здание. Одет он был в чёрное, даже высокие ботинки были чёрными, а на голове красовался шлем с респиратором, типа тех, что носят коммандос из британского подразделения спецслужбы по борьбе с терроризмом. Некогда он был капитаном 22-го полка этой службы и очень гордился тем памятным периодом своей жизни.
     Он прямиком направился к кабинету, где находились архивы. Именно там, как он знал, должны находиться нужные ему документы. Нашёл ящик, помеченный соответствующими датами, и вынул оттуда папку, в которой хранились записи за указанные два года. Затем включил принесённую с собой миниатюрную лампочку. И стал открывать страницы и фотографировать все подряд с помощью миниатюрной фотокамеры. Закончив, аккуратно убрал папку на место, выключил свет и незаметно выскользнул из здания в ночь.
     И вот, находясь уже дома, в уютном особняке в Мирафлорес, Летиссер, преуспевающий бизнесмен, импортёр камер и фотографического оборудования в Перу, начал проявлять отснятую плёнку. А когда негативы высохли, напечатал несколько крупных снимков.
     Затем, усмехаясь себе под нос, он набрал номер, состоявший из многих цифр, и ждал, когда ему ответят.
     - Летиссер. У меня есть имена тех, кто возглавлял группы учёных, находившихся именно в том месте и в то время, о котором вы говорили. Есть под рукой карандаш и бумага, Питер?

     10.01 утра, четверг, 23 октября
     Сиракузы, штат Нью-Йорк
     Старый промышленный город Сиракузы раскинулся на расцвеченных осенними красками лесистых холмах, в центральной части штата Нью-Йорк, чьё главное богатство составляли плодородные земли, полноводные реки, а также независимо мыслящие люди, всегда радующиеся, если им удавалось вырваться из тесных объятий расположенного на берегах озера мегаполиса. Джонатан Смит знал все это, потому что раньше здесь жили его бабушка с дедушкой, и раз в год он непременно навещал их. Десять лет тому назад они переехали во Флориду, где развлекались ловя рыбу, занимаясь сёрфингом и играя в азартные игры. Затем скончалась бабушка - от сердечного приступа, и ровно через три месяца дед последовал за ней, не в силах вынести одиночества.
     Джон смотрел из окна взятого напрокат "олдсмобиля", за рулём которого сидела Рэнди. Вот она перестроилась, собираясь въехать на автомагистраль №81, что вела к югу и пересекалась с шоссе № 5, где они надеялись найти Марти. Он узнавал знакомые места - вот историческое кирпичное здание Арсенала, мост Вейлок, Сиракузский университет со знаменитым шпилем на крыше. Смит радовался тому, что старые здания сохранились, как бы служа подтверждением мысли, что все же существует преемственность в этом ненадёжном и хрупком мире.
     Он устал и в то же время испытывал странное возбуждение. Путь из иракской пустыни до Сиракуз оказался долгим. Как и обещал Габриэль Донозо, их подобрал истребитель "харриер" и доставил на военно-воздушную базу в Турции. Там Рэнди удалось договориться с пилотом транспортного самолёта С-17. Мало того, уже в воздухе она совершенно уболтала и очаровала помощника пилота и уговорила его дать попользоваться ноутбуком. Джон вошёл в Интернет и начал поиски ОАЗИСА, так назывался вэб-сайт, кодом доступа к которому служил пароль "Синдром Асперджера". И вот, наконец, ему удалось разыскать послание от Марти.

     "Кашляющий Волк
     Загадка: Те, на кого напали, разошлись. Один торчит дома с ошибочной комедией 5 путей к востоку, окрашенное в зеленое озеро или где-то около, и чьё письмо украдено?
     Эдгар А."

     - Это и есть послание? - Рэнди заглянула ему через плечо и скроила насмешливую гримасу. - Но на нем даже не значится твоё имя. И ни о каком Зеллербахе не упомянуто и словом.
     - Кашляющий - это я, - начал объяснять Джон. - Помнишь знаменитые капли от кашля "Братьев Смит"? Мой дядя, лечивший Марти, даже клялся ими. А мы с Марти вечно подшучивали над ним за это. Совершенно чудовищная на вкус тёмная жидкость. Ну а теперь скажи, что делает волк?
     - Волк? Ну, воет на луну, - тут Рэнди округлила глаза. - Надо же, Хауэлл ! - догадалась она. - Нет, это просто невероятно. Это все объясняет.
     Джон улыбнулся.
     - Именно поэтому мы и договорились адресовать наши послания друг другу вот таким, зашифрованным образом. Они-то ожидают, что мы будем пользоваться для общения электронной почтой, но страничка в Интернете под названием "Синдром Асперджера" позволяет нам скрываться, до тех пор, конечно, пока мы общаемся с помощью личного кода. Что, как ты понимаешь, не проблема для меня и Марти - ведь мы выросли вместе. И нас связывает много общего.
     - Стало быть, он составил это послание, опираясь на разного рода аллюзии, понятные лишь вам троим и совершенно недоступные пониманию человека постороннего? - Рэнди придвинулась к нему поближе. - Я страшно заинтригована. Теперь переведи, о чем идёт речь.
     - Ну, первые две вещи очевидны. Марти и Питер подверглись нападению. И им пришлось разойтись, разбежаться. Но Марти остался "дома". А стало быть, он в фургоне и, видимо, до сих пор не знает, где Питер.
     - Яснее не бывает, - заметила она с лёгкой долей сарказма. - Весь вопрос в том, где именно находится мистер Зеллербах и его фургон?
     - Ну, ясное дело, где. В Сиракузах, штат Нью-Йорк.
     Она нахмурилась.
     - Что-то не понимаю. Объясни.
     - "Ошибочная комедия Харта".
     - И это означает, что он в Сиракузах?
     - Несомненно. Некогда на Бродвее был поставлен мюзикл Роджерса и Харта "Парни из Сиракуз", по мотивам знаменитой пьесы Шекспира "Комедия ошибок". А стало быть, Марти торчит в фургоне где-то неподалёку от Сиракуз или же в самом городе.
     - А "пять путей к востоку", это что означает?
     - А!.. Это особенно хитроумная выдумка. Готов держать пари, мы найдём его где-нибудь на шоссе № 5, по восточную сторону от дороги, ведущей к Сиракузам.
     На лице Рэнди отразилось сомнение.
     - Не поверю, пока не увижу собственными глазами.
     Транспортный самолёт приземлился на базе ВВС, неподалёку от Вашингтона, и они поймали машину и доехали на ней до небольшого местечка под названием Даллз. Там они позавтракали и купили новую одежду - простые тёмные брюки, водолазки и пиджаки. Затем избавились от вещей, которые были на них в Багдаде, и купили билеты на коммерческий рейс до Сиракуз. И все это время были настороже и непрестанно проверяли, нет ли за ними слежки. Для Джона все это путешествие вылилось в борьбу с самим собой - всякий раз при виде Рэнди у него болезненно замирало сердце, казалось, что перед ним Софи. Да, отрицать этот факт просто глупо - они невероятно похожи: лицо, голос, фигура, и оттого боль, похоже, будет преследовать его постоянно. При этом Джон не переставал удивляться тому, что им так хорошо работается вместе. Он был благодарен Рэнди за то, что она помогла ему выбраться из Ирака и попасть в Соединённые Штаты.
     Полчаса тому назад они приземлились в международном аэропорту Хэнкока, к северо-востоку от Сиракуз, где Рэнди взяла напрокат "олдсмобиль". И вот они ехали теперь по шоссе №5 - федеральной автомагистрали под таким номером здесь просто не оказалось - и смотрели по обе стороны от дороги.
     - "Окрашенное в зеленое озеро", - прочитал ещё раз Джон. - Стало быть, на этой дороге должно быть нечто, имеющее отношение к зеленому цвету и озеру одновременно. Какой-то ориентир на местности. Возможно, мотель.
     - Знаешь, даже если ты правильно расшифровал всю эту абракадабру, - сказала Рэнди, - мы могли сто раз проехать мимо этого места и не заметить.
     Он покачал головой.
     - Нет, я бы сразу понял. Марти не стал бы слишком путать нас на этом этапе, раз мы успели проделать столь долгий путь. Едем дальше.
     Они кружили по улицам пригорода, выискивая глазами подходившее под описание место. И уже начали отчаиваться. Они проезжали мимо загородных клубов, почтовых отделений, стоянок, где торговали новыми и подержанными автомобилями, прочих заведений, которыми кишел этот пригород, спутник большого промышленного города, совсем недавно бывший ещё деревней. Но ничего не указывало на нужное им место.
     И вдруг Джон так и замер. А потом вытянул руку и воскликнул:
     - Вот там, смотри!
     Слева от дороги, у въезда в парк торчал указатель с надписью: "ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЗАПОВЕДНИК ГРИН ЛЕЙКС".
     - И "озеро", и "зеленое", здесь есть оба эти слова. - Голос его звучал возбуждённо. - А в послании говорится "где-то около". Стало быть, он прячется где-то поблизости.
     Рэнди сбросила скорость и, ловко лавируя в потоке движения, начала перестраиваться.
     - Что ж, похоже, до сих пор ты был прав. Теперь посмотрим, может, и я чем смогу помочь. Так, вроде бы в этом послании говорилось о каком-то украденном письме. И ещё подписано оно было "Эдгар А". - Она забарабанила пальцами по рулевому колесу. - Сдаётся мне, что это намёк на рассказ Эдгара Аллана По "Похищенное письмо". Вот только какое отношение это имеет к нам?
     Джон задумчиво смотрел вдаль, пытаясь представить себя на месте Марти. Тот, несомненно, являлся прежде всего электронным гением, но очень любил разные загадки и детективную литературу.
     - Понял! Помнишь, где было спрятано украденное письмо? На столе, среди других писем, где его никто бы не заметил. Лучше места не придумаешь, на самом виду!
     - Таким образом, твой друг даёт понять, что прячется где-то на самом виду. Там, где мы его можем увидеть. И как это, черт возьми, прикажете понимать?
     - Он говорит о фургоне, не о себе. Так, давай, разворачивайся обратно, проедем и посмотрим ещё раз.
     Рэнди, несколько раздражённая его командирским тоном, свернула на боковую улицу. Там развернулась и снова выехала на шоссе, ведущее к Сиракузам.
     - А до этого ты ничего похожего не замечал?
     Синие глаза Смита блеснули.
     - Помнишь, мы проезжали такую большую автостоянку, где продавались автомобили? Ну, у самой дороги, на подъезде к городу? Думаю, он спрятал фургон там, среди других таких же машин.
     Рэнди расхохоталась.
     - Да, пожалуй. Не слишком хитро, зато действительно надёжно.
     И вот они на малой скорости снова проехали то место. Автостоянка показалась ещё длинней, ряды машин тянулись бесконечно. Джон уже начал терять терпение.
     А потом вдруг увидел фургон.
     - Вон он, справа!
     - Вижу, - ответила Рэнди.
     Огромная площадка была буквально забита самыми разнообразными фургонами для отдыха, новыми и подержанными. На небе ярко светило солнце, и металлические бока машин весело поблёскивали под его лучами. Закрытого салона или демонстрационного зала тут не было, их заменяла деревянная будка, возле которой сидел в шезлонге мужчина в солнечных очках и синтетическом свитере и читал газету.
     - Вон там немного посвободнее. Найдётся и для нас местечко, - заметила Рэнди. Проехала мимо, завернула за угол и припарковалась в тени огромного, пылающего осенней листвой клёна.
     - Отсюда лучше пойдём пешком, - решил Джон.
     И они осторожно двинулись по тротуару, готовые к любой неожиданности. Легковушки и грузовики пролетали по шоссе. Внутри стоявших вдоль дороги машин никто не сидел. Несколько прохожих прошли мимо, не обращая на них ни малейшего внимания. Никто не стоял, прислонившись к стене здания напротив, через дорогу, притворяясь, что поджидает кого-то. И с этого места они видели мужчину, сидевшего перед деревянной будкой. Он находился примерно в сорока футах и, по всей видимости, был целиком поглощён чтением газеты.
     Все вроде бы нормально.
     Обменявшись взглядами, Джон и Рэнди перешагнули через толстую железную цепь, огораживающую стоянку. Затем проскользнули между двумя фургонами и быстро зашагали вдоль выстроившихся в ряды трейлеров, прицепов и фургонов. Смит уже начал думать, что он ошибся, что никакого Марти здесь нет. И вот, наконец, они дошли до последнего ряда, за которым ровным строем высились платаны, дубы и клёны. В ветвях шумел ветер, гнал ярко расцвеченную опавшую листву по земле.
     - Господи, - тихо выдохнул Джон. - Вот же он. - Фургон Питера стоял в длинном ряду запылённых старых машин, которые, судя по всему, были выставлены на продажу уже давно. В металлических боках зияли рваные дыры, видимо, следы от пуль. Несколько стёкол разбито.
     - Да... - протянула Рэнди. - Что ж с ним такое приключилось?
     Джон обеспокоено покачал головой.
     - Не нравится мне это.
     Поблизости никого не было. Они разделились и, держа оружие наготове, начали обходить фургон с двух сторон. И, убедившись, что все вокруг спокойно, приблизились к нему.
     - Внутри тихо, - шепнула Рэнди.
     - Может, Марти спит...
     Он подёргал дверь, и она распахнулась, точно закрывали её второпях и щеколда соскользнула.
     И ворвались внутрь, выставив перед собой стволы. Дверь со скрипом раскачивалась из стороны в сторону. Никто не вышел им навстречу. Через минуту Смит оказался в гостиной. По пятам за ним следовала Рэнди, насторожённо озираясь по сторонам и не расставаясь со своим "узи".
     - Март? Питер?.. - тихо окликнул Джон. Нет ответа.
     Смит двинулся дальше. Рэнди, повернувшись к нему спиной, зашагала в другом направлении, к кабине. На кухонном столе, рядом с миской, стояла коробка "Чироуз", столь любимого Марти сухого завтрака из овсяной муки. Из миски торчала ложка, выпачканная в загустевшем молоке. На одной из коек недавно явно кто-то спал, валялись смятые простыни и одеяла. Компьютер был включён, но на мониторе светилась лишь заставка. В туалете и ванной никого.
     Рэнди вернулась.
     - Там, в кабине, тоже никого.
     - Да, никого, - кивнул Джон. - Но Марти был здесь совсем недавно. - Он покачал головой: - Знаешь, не нравится мне все это. Он терпеть не может выходить на улицу, встречаться с незнакомыми людьми. Куда мог он подеваться? И что все это означает?
     - Ну а тот, второй твой приятель? Из МI-6?
     - Питер Хауэлл? И его тоже не видать.
     Они продолжали озираться по сторонам. В фургоне так и веяло пустотой и заброшенностью. Джон уже всерьёз забеспокоился о Марти и Питере.
     Рэнди разглядывала дырки от пуль, пробившие стены и испортившие одну из висевших там карт.
     - Да тут, судя по всему, разыгралось настоящее сражение.
     Он кивнул.
     - Должно быть, Питер укрепил корпус фургона бронированной прокладкой. Ты только посмотри на эти дыры. Пули могли проникнуть только через окна.
     - И огонь, судя по всему, вёлся не из них. Доказательством служат следы извне.
     - Согласен. Один из них, Марти или Питер, а может, оба, удрали в фургоне и прячутся теперь где-то неподалёку.
     - Давай ещё поищем.
     Джон сел за компьютер, узнать, над чем работал Марти. Но тот успел придумать кодовое слово, закрывающее доступ к данным. В течение получаса он пытался взломать этот код. Набирал на клавиатуре название улицы, на которой жил Марти в Вашингтоне, дату его рождения, имена родителей, название улицы, на которой он вырос, название школы. Это были традиционно используемые кодовые слова, возможно, Марти пользовался ими в прошлом. Но не сейчас.
     Смит удручённо покачал головой, и тут вдруг Рэнди окликнула его. Он обернулся.
     - Смотри! Теперь мы знаем, у кого находится сыворотка!
     Она сидела на маленьком диванчике, скрестив длинные ноги. Наклонилась вперёд, и на лоб упали светлые локоны, а розовые губки были сложены в задумчивое колечко. Даже на расстоянии он видел, какие длинные и тёмные у неё ресницы. Саржевые брюки немного задрались, открывая узкие лодыжки над теннисными туфлями. Под плотно облегающим свитером вырисовывались округлые груди. Она была так красива, что просто дух захватывало. И с этим сосредоточенным выражением лица особенно напоминала Софи. И Джон в ту же секунду пожалел, что согласился работать с ней.
     Затем постарался выбросить из головы все эти мысли. Он знал, что принял правильное решение, что оба они просто обречены пробыть вместе какое-то время.
     - Ну, что там у тебя?
     Она перелистывала папки, лежавшие на журнальном столике. Затем протянула ему "Нью-Йорк таймс", так чтобы он видел первую страницу. На ней красовался заголовок, набранный крупными жирными буквами:

     У "БЛЭНЧАРД ФАРМАСЬЮТИКАЛЗ" ЕСТЬ ПАНАЦЕЯ!

     Одним прыжком он пересёк помещение и оказался рядом с ней.
     - Узнаю название компании. А о чем говорится в статье?
     Рэнди прочитала вслух:
     "Вчера вечером, выступая на специальной пресс-конференции, президент Кастилья сообщил, что предварительные испытания сыворотки против нового вируса на добровольцах оказались успешными. С её помощью удалось полностью излечить двенадцать человек, жертв вируса, который с катастрофической скоростью распространяется по всей планете.
     Некогда с помощью этого препарата естественного происхождения удавалось вылечить жертв так называемого "обезьяньего" вируса, обнаруженного в джунглях Перу. Новая же сыворотка стала успешным результатом научно-исследовательских работ, которые на протяжении десяти лет проводились "Блэнчард Фармасьютикалз" и были инициированы его главой и председателем Совета директоров Виктором Тремонтом.
     "Мы благодарны доктору Тремонту и "Блэнчард" за гениальное предвиденье и усилия, направленные на исследования неизвестного вируса, - заявил президент. - Имея на руках их сыворотку, мы уже с куда большим оптимизмом можем смотреть на сложившуюся ситуацию. И надеяться, что спасём много жизней и остановим эту ужасную эпидемию".
     Двенадцать стран уже прислали заказы на сыворотку, ожидается, что они в самое ближайшее время поступят и от многих других стран.
     Далее президент Кастилья заявил, что сегодня, в пять вечера, намерен посетить специальную церемонию в честь Виктора Тремонта и его фирмы, которая должна состояться в Лонг Лейк. Церемония будет транслироваться на весь мир..."
     Рэнди и Смит переглянулись.
     - В статье говорится, что они работали над этим проектом десять лет, - сказал он.
     - Наводит на мысль об операции "Буря в пустыне"?
     - Это уж точно, - хмуро ответил Джон. - В тысяча девятьсот девяносто первом. А может, они и не имеют никакого отношения к заражению первых двенадцати человек. Здесь говорится о каком-то обезьяньем вирусе. Откуда мы знаем, что это тот самый вирус, над которым мы работаем, пусть даже эта самая сыворотка и успешно его излечивает? Но все равно, любопытно. Что заставило их работать именно над этой сывороткой? Странное совпадение.
     - Очень странное, - согласилась она. - Особенно с учётом того, что в прошлом году в Ираке излечились трое, и ещё трое - здесь, в Америке, неделю тому назад. Но, насколько нам известно, то был совсем другой вирус.
     - Да, чертовски подозрительно.
     - Ты ведь не веришь в то, что это другой вирус, верно? - заметила она.
     - Как учёный, должен отметить, что вероятность этого крайне мала. И наводит на мысль о том, что все это дело рук какого-то безумца, укравшего вирус и сыворотку из компании и решившего поиграть в бога. Или, если угодно, в сатану.
     - Да, но каким образом тогда смогла разразиться эпидемия? Невероятное совпадение по времени... У "Блэнчард" вдруг оказывается сыворотка, могущая излечивать не только обезьян, но и людей. Откуда в "Блэнчард" могли знать, что эта эпидемия разразится?
     Джон недоуменно нахмурился.
     - Я и сам задаю себе тот же вопрос.
     И они долго и молча смотрели друг на друга.
     И тут вдруг услышали, как за фургоном раздался какой-то слабый звук. Хрустнула сухая веточка.
     Рэнди подхватила свой "узи", Джон выдернул "беретту" из-за ремня. Они затихли и насторожённо прислушивались. Хруста веточек слышно больше не было, но какие-то тихие звуки все же раздавались. Словно кто-то осторожно подкрадывался к фургону, ступая по опавшей листве.
     Это мог быть ветер или какое-то животное, но Рэнди не слишком верилось.
     - Один человек, - прошептала она. - Не больше.
     Джон кивнул в знак согласия, а потом добавил:
     - Возможно, они послали кого-то на разведку. А сами затаились и ждут. Может, среди деревьев, за изгородью.
     Шуршание прекратилось. Теперь до них не доносилось ни звука, кроме отдалённого шума движения на шоссе.
     - Ты посмотришь сзади, - распорядился Джон. - А я проверю спереди.
     И он прижался к стенке возле ветрового стекла. Потом покосился на дверь, на длинные ряды подержанных фургонов. Никакого движения там не наблюдалось.
     - Там, сзади, вроде бы все в порядке, - шепнула Рэнди, по всему периметру осмотрев лес, подступавший к стоянке.
     - Отсюда всего не увидишь, - сказал Джон. - Нам придётся выйти.
     Рэнди кивнула в знак согласия.
     - Тогда ты налево, а я направо. Пойду первой.
     - Нет, первым пойду я.
     И Джон, приподняв ствол "беретты", уже приготовился было распахнуть дверь одним толчком.
     Но тут вдруг раздался громкий щелчок, а за ним - какое-то странное поскребывание, которое может издавать дерево, трущееся о дерево.
     Оба они синхронно обернулись. И с изумлением увидели, как геометрический рисунок на полу из виниловых пластин вдруг задвигался, сместился, и из образовавшегося отверстия высунулась рука с зажатым в ней автоматом "Хеклер и Кох".
     Джон тут же узнал этот автомат.
     - Питер! - воскликнул он и снял палец со спускового крючка "беретты". - Все в порядке, Рэнди, не стреляй!
     Она нахмурилась и насторожённо следила за тем, как из люка в полу медленно показалось морщинистое загорелое лицо, затем - шея и плечи какого-то мужчины. Это был Питер Хауэлл. Поверх чёрной формы коммандос на нем был макинтош.
     И он тут же наставил автомат на Рэнди.
     - Кто такая?
     - Рэнди Рассел, - поспешил объяснить ему Джон. - Сестра Софи. Она агент ЦРУ. Это долгая история и...
     - Позже расскажешь, - перебил его Питер. - Они схватили Марти.

     10.32 утра
     Озеро Магуа, штат Нью-Йорк
     Марти, вертя головой, разглядывал тёмное помещение без окон. Сырость и запах подвала. Единственный предмет обстановки - койка у стены. Ему пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть её. Впрочем, он ошибся, это был не единственный предмет. Имелся ещё и стул, к которому он был привязан нейлоновой верёвкой. Но Марти не слишком это заботило. Мысли плыли и кружились в светящемся облаке, парили высоко-высоко над его головой и были пронзительно смелы и оригинальны. Ему страшно нравилось это ощущение полёта, от него собственное неуклюжее тело начинало казаться лёгким, игристым, точно пузырьки шампанского. Уголком сознания он понимал, что все это вызвано большим перерывом в приёме мидерала. Но ему было плевать.
     И он заговорил, раздражённо и страстно:
     - Неужели вы не понимаете, что в вашем возрасте это просто смешно! Вся эта детская игра в полицейских и воров! Уверяю вас, у меня есть куда более важные дела, нежели торчать здесь и отвечать на ваши дурацкие вопросы! Я требую, чтобы вы отвезли меня в аптеку, и немедленно!..
     Голос его звучал твёрдо, даже вызывающе, словно вовсе не он являлся сейчас пленником, запертым в подвале дома Виктора Тремонта. Эти людям не удастся его унизить! С кем это, по их мнению, они имеют дело? Нет, черт побери, эти мошенники и поганые трусы скоро узнают, как опрометчиво, даже опасно пытаться бороться с ним!
     - Ни в какие игры мы не играем, мистер Зеллербах, - холодно заметил Надаль аль-Хасан. - И узнаем, где находится Смит. Прямо сейчас, сию же минуту.
     - Да никто не знает и никогда не узнает, где находится Джон Смит! Ему, как и мне, тесно в этом мире. Мы пребываем в другом времени, в другой вселенной. И ваш маленький и ничтожный мир не обладает достаточной силой притяжения, чтобы удержать нас. Мы бессмертны и бесконечны! Мы сама бесконечность! - Марти, мигая и щурясь, всматривался в изрытое оспинами лицо араба. - Господи, ну и лицо у вас! Ужас просто. Наверное, оспа, да? Что ж, вам крупно повезло, что вы остались в живых. Знаете, сколько людей за века умерло от этой ужасной болезни? И какой ценой миру удалось победить её? В морозильных камерах до сих пор хранятся две-три пробирки с возбудителями этой страшной заразы. Почему бы...
     И Марти продолжал болтать в том же духе, словно сидел сейчас не привязанным к стулу в подвале, а где-нибудь в уютном кресле, читая лекцию группе студентов об истории вирусных заболеваний.
     - И вот теперь появляется новый вирус. Смертельно опасный, во всяком случае, именно так уверял Джон. И ещё он считает, что этот вирус находится в руках неких негодяев, которые собираются погубить множество людей. Можете себе представить?
     - А что ещё говорил Джон о вирусе? - дружелюбно улыбаясь, осведомился Виктор Тремонт.
     - О, да много чего. Он ведь не просто врач, он учёный.
     - Возможно, он знает, у кого находится этот вирус? И что эти люди собираются с ним делать?
     - Что ж, смело могу заверить вас, что мы... - Тут Марти осёкся, глаза его сузились. - Ах, вот оно что! Вы пытаетесь меня перехитрить! Меня! Вы, несчастные дураки, пытаетесь обмануть самого Паладдина! Не буду больше ничего говорить. - И он плотно сжал губы.
     Аль-Хасан, вконец потерявший терпение, тихо выругался и занёс над его головой кулак. Виктор Тремонт перехватил его руку.
     - Нет. Пока ещё не время. Лекарство, которое он получал в аптеке, там, где его засёк Мэддакс, называется мидерал. Одна из последних разработок, принадлежит к группе стимуляторов, действующих на центральную нервную систему. Судя по тому, что рассказал о нем его лечащий врач, он страдает одной из форм аутизма. А судя по его поведению в данный момент, я бы сказал, что он перевозбуждён, мыслит неадекватно, а стало быть, давно не принимал этого своего снадобья.
     - Так, значит, нам так и не удастся узнать от него, где находится Джон Смит? - спросил аль-Хасан.
     - Напротив. Просто надо ввести ему мидерал. И через двадцать минут он успокоится и вернётся к реальности. Вы не учитываете, какой диагноз ему поставлен. Синдром Асперджера. Заболевание редкое, и страдающие им люди бывают исключительно умны. Правда, мидерал немного затормозит его, он станет вялым и скучным. Зато поймёт наконец, в какой находится опасности. И тогда у нас появится шанс узнать от него все, что требуется.
     Марти громко запел. И не заметил, как аль-Хасан отвязал ему одну руку и дал какую-то таблетку и стакан воды. Марти умолк, покорно проглотил таблетку и возобновил пение. А аль-Хасан снова связал его.
     И вместе с Виктором Тремонтом терпеливо ждал. И вот пение начало стихать. Марти весь обмяк, сполз со стула, насколько позволяли верёвки, и его горевшие лихорадочным блеском глаза потускнели.
     - Ну, вот, - сказал Тремонт. - Думаю, теперь вы можете его допрашивать.
     Аль-Хасан оскалился волчьей улыбкой и приблизился к Марти.
     - Что ж, начнём все сначала, да, мистер Зеллербах?
     Марти поднял глаза на высокого сухопарого араба. И нервно заёрзал на стуле. Этот страшный человек подошёл совсем близко, и от него так и веет злом. Второй, тоже высокий, стоял по другую сторону от Марти. Тоже слишком близко, и от него тоже исходит угроза. Марти чувствовал их запах. Чужие... Он просто задыхался от этого омерзительного запаха! Надо заставить их уйти. Чтобы он, наконец, мог побыть один.
     - Где твой друг Джон Смит?
     - В Ир... Ираке, - корчась на стуле, произнёс Марти.
     - Прекрасно. Да, он действительно был в Ираке. Но теперь вернулся в Америку. Где его искать?
     Марти, растерянно моргая, не сводил глаз с этих двоих. Они подошли ещё ближе и выжидательно уставились на него. Он вспомнил, что отправлял Джону зашифрованное сообщение. Возможно, Джон уже получил его и направляется теперь к фургону. Он от души надеялся на это.
     Тут Марти спохватился и крепко стиснул зубы. Нет, нет, он ни за что им не скажет!
     - Н-не знаю, - выдавил он.
     Араб выругался и взмахнул кулаком. Марти взвизгнул от ужаса.
     В голове загудело от невыносимой боли, в глазах потемнело.
     - Черт!.. - Тремонт злобно сжал кулаки. - Он потерял сознание.
     - Но я его совсем несильно ударил, - начал оправдываться араб.
     Тремонт передёрнулся от отвращения.
     - Теперь придётся дожидаться, пока он не придёт в себя. И попробовать менее грубый способ внушения.
     - Способ всегда найдётся.
     - Но с ним надо быть осторожнее. Его ничего не стоит прикончить. К тому же сам видишь, как он впечатлителен.
     И они уставились на молчаливого и неподвижного Марти, голова которого свисала на грудь, а все тело безвольно обмякло.
     - Или же... - На губах Тремонта возникло подобие улыбки. Ему пришла новая изощрённая идея. - У меня есть куда более надёжный способ узнать то, что мы так хотим узнать. - Он кивнул, словно подтверждая тем самым правоту своих слов. - Да, намного лучший...

***

     10.35 утра
     Сиракузы, штат Нью-Йорк
     Питер Хауэлл сбросил макинтош и остался в чёрной форме коммандос. Бледно-голубые глаза обежали фургон, повреждённый пулями. На секунду на лице промелькнула то ли печаль, то ли сожаление. Но это выражение тут же исчезло, и он начал сосредоточенно осматривать сложное оборудование, которым была оснащена машина.
     - Что произошло с Марти? - спросил Джон. - Откуда тебе известно, что его взяли?
     - Его засекли в аптеке, в нескольких кварталах отсюда. Их было трое. - От мускулистой сухопарой фигуры Питера так и веяло силой и энергией. - А командовал этой бандой плотный такой коротышка, с которым мы столкнулись ещё тогда, во время заварушки в Сьерра-Неваде.
     - Значит, его захватили те самые люди, что владеют вирусом? - спросила Рэнди.
     - Судя по всему, именно так. - Джон печально нахмурился. - Бедный Март!
     - Он проболтается? - спросила Рэнди.
     - Если бы проболтался, они бы уже были здесь, - ответил Питер.
     - Но что, если все же проболтается?
     - Он не слишком сильный человек, - заметил Смит. И описал, в чем состоит синдром Асперджера.
     - Да этот маленький, с виду хилый человечек куда круче и умней, чем ты даже можешь себе представить, Джон, - заметил Питер. - Я просто уверен, он выкрутится. Как-нибудь перехитрит их.
     - Ну, не знаю. Судя по всему, люди это страшные и готовы на все. Надо выручать его оттуда.
     - А вам известно, где он сейчас находится? - спросила Рэнди Питера.
     Тот покачал головой.
     - К сожалению, нет. Я в тот момент был без машины и не смог проследить, куда его увезли.
     - Ну а какие-то соображения на тему того, где его искать, у тебя имеются? - спросил Джон.
     - Фургон я нашёл примерно час тому назад, получив его послание, - ответил Питер. И дальше рассказал, как именно нашёл. Но, попав в фургон, он увидел, что Марти там нет. Питер обнаружил на столе компьютерные распечатки поддельных рецептов на лекарство. - У Марти кончился мидерал. Вот он и решил получить его по поддельному рецепту. Таблетки были на исходе ещё прошлой ночью, когда мы разбежались. - И далее он описал друзьям сражение в парке.
     Джон покачал головой.
     - Но как все же им удалось обнаружить вас?
     - Наверное, выследили. Шли по пятам от самого Детрика, просто выжидали удобный момент для нападения. Мне показалось, я отсек все возможные "хвосты". Но, видно, допустил промашку, недооценил их. - Взгляд его остановился на испещрённой дырками от пуль карте стран "третьего мира", и он удручённо покачал головой. - Прямо отсюда я отправился по ближайшим аптекам. И как раз подходил к третьей по счёту, когда увидел, что из дверей выходит Марти. Тут они его и схватили.
     - А по машине нельзя было определить, кто они такие и откуда?
     - Боюсь, что нет.
     - Тогда единственный способ найти Марти - это найти их.
     - Верно. Проблема, причём серьёзная. Но одна мыслишка у меня имеется. Только сперва расскажите мне быстренько, что произошло в Ираке.
     И Смит принялся рассказывать ему о своих багдадских похождениях и дошёл до описания сцены нападения республиканских гвардейцев на шинный магазин.
     Тут морщинистое лицо Питера расплылось в широкой улыбке, и он окинул Рэнди одобрительным взглядом.
     - А я смотрю, ЦРУ не устаёт совершенствовать свои кадры, мисс. Глядя на вас, нельзя не отметить приятную перемену, отказ от использования малосимпатичных зануд в унылых костюмах-тройках. Это я так. Просто высказал мнение ворчливого старика-ветерана.
     - Спасибо. Вы и сами не так уж плохи на вид, - улыбнулась Рэнди - В любой момент готова порекомендовать вас нашему директору.
     - Уверен, что так и сделаете, - ответил Питер и обернулся к Джону. - Ну, а что было дальше? - Лицо его помрачнело, как только он услышал от Смита о том, что случилось в больнице доктора Махук, как их схватила багдадская полиция, по всей очевидности, подкупленная теми людьми, что стояли за всей этой историей с вирусом.
     - Стало быть, и в Ираке три жертвы поправились? - Англичанин выругался. - Просто дьявольский эксперимент, иначе не назовёшь! Противно думать о том, что способны творить в этой несчастной стране люди, наделённые властью и деньгами. Да, теперь ясно. Твоё путешествие подтвердило, что корни вируса берут своё начало с войны в Персидском заливе. - Он сделал паузу. - Что ж, теперь мой черёд. Удалось раздобыть весьма любопытную информацию, которая может пролить свет на всю эту безобразную историю. Кажется, я знаю, что обнаружила Софи в докладе из Института принца Леопольда.
     - Что? - возбуждённо воскликнул Джон.
     - Перу. Вся подоплёка этой истории кроется в Перу. - И он рассказал об экспедиции, в которой двенадцать лет тому назад участвовала Софи, будучи ещё студенткой факультета антропологии Сиракузского университета. И о том, как он, узнав об этом, обратился к бывшему своему сослуживцу в Лиме, и тот раздобыл список учёных, посетивших бассейн Амазонки в том же году.
     - Список у тебя? - быстро спросил Джон.
     Морщинистое, коричневое от загара лицо Питера расползлось в довольной улыбке.
     - Лиса не ворона, сыра из пасти не выпустит. Идёмте за мной, дети мои.
     И, подойдя к кухонному столу, он извлёк из внутреннего кармана чёрного комбинезона два сложенных пополам листка бумаги. Разложил их на столе, включил верхний свет, и вот вся троица прилежно склонилась над бумагами и стала считывать имена.
     - Вообще-то, в тех краях побывало в том году гораздо больше народа, но я выбрал только тех, кто был там одновременно с Софи.
     Тут в глаза Рэнди и Джону бросилось имя, обозначенное под номером четырнадцать.
     - Вот он! - воскликнула Рэнди. - Виктор Тремонт!
     Смит мрачно кивнул. Да, владелец и председатель Совета директоров "Блэнчард Фармасьютикалз". Тот самый человек, которому буквально сегодня президент собирается вручить медаль за спасение мира от вируса. Великий гуманист, дни и ночи напролёт работавший над сывороткой, с тем чтобы потом подарить её людям. Правда, далеко не бесплатно.
     - Черт побери! - Питер удручённо покачал головой. - Просто не верится! Как не хочется верить в то, что мы, британцы, создавали свою империю исключительно для того, чтобы насаждать цивилизацию дикарям.
     - Мы уже знали, что у "Блэнчард" есть сыворотка, - заметила Рэнди, продолжая размышлять над газетной статьёй. - А теперь получается, что из Перу этот вирус вывез не кто иной, как этот самый Тремонт.
     Джон кивнул.
     - И поскольку он учёный, то не мог не оценить потенциал сыворотки в борьбе с таким смертельно опасным вирусом. И, чтобы испытать её, специально заразил им несколько человек во время операции "Буря в пустыне". Должно быть, он знал, что вирус не слишком заразен и обладает замедленным действием, может "дремать" в организме человека на протяжении нескольких лет, подобно гантавирусам.
     - Боже милостивый! - выдохнул Питер. - Стало быть, он начал секретные испытания на людях ещё десять лет тому назад в Ираке, когда у него не было никакой гарантии, что сыворотка поможет побороть болезнь. Да он просто чудовище, иначе не назовёшь!
     - Может, даже ещё хуже, чем просто чудовище. - Синие глаза Джона холодно сверкнули. - Ему было удобно, чтобы эпидемия разразилась именно сейчас. Поскольку сыворотка была наготове и он рассчитывал сколотить на спасении мира целое состояние.
     В фургоне воцарилась мёртвая тишина. Смит произнёс слова, которые они не могли, не хотели слышать. Но это тем не менее было правдой. Ужасной, чудовищной правдой.
     - Как? - Рэнди первой нарушила молчание.
     - Не знаю, - ответил Джон. - Надо проверить хранящиеся в "Блэнчард" записи и документы. Черт, до чего ж не хватает Марти!
     - А что, если я попробую заменить его? - спросил Питер. - В компьютерах разбираюсь вроде бы неплохо, к тому же видел, как он работал, используя свою специальную программу.
     - Я пытался влезть в его компьютер, - сказал Смит, - но он использовал пароль.
     Питер ухмыльнулся во весь рот.
     - Зато я его знаю. Как это характерно для Марти! Странное чувство юмора. Пароль у него "Кот Стэнли".

***

     10.58 утра
     Лонг Лейк, штат Нью-Йорк
     Видимо, в глубине души у Мерсера Холдейна все же теплились какие-то остатки чести и совести. И он не мог не понимать того, в чем никогда бы не признался сам Тремонт. Именно ему, Виктору Тремонту, удалось вызвать эпидемию, охватившую весь мир. И вот сейчас, глядя из окна своего кабинета на лужайку, где устанавливали трибуны и гигантский телевизионный экран для предстоящей церемонии, Мерсер чувствовал, что просто не может больше молчать. Сам президент собирался прибыть и благословить первую партию сыворотки, словно Виктор Тремонт был матерью Терезой, Ганди и Эйнштейном в одном лице.
     Он терзался угрызениями совести на протяжении нескольких дней.
     Некогда он был честным, почтённым человеком и гордился своей порядочностью. Но постепенно, по мере того как "Блэнчард" из мелкой фармацевтической фирмы превращалась в промышленного гиганта, начал понимать, что теряет себя. И вот неизбежный результат: Виктора Тремонта награждают самой почётной в Америке наградой, медалью Свободы, за самое подлое деяние, которое только видел мир.
     И Мерсер Холдейн просто не мог переносить этого более. Неважно, что будет с ним... он даже готов взять всю вину на себя... пусть. Но он должен, обязан остановить этот фарс, эту трагикомедию. Есть на свете вещи важнее, нежели деньги, слава и успех.
     Холдейн потянулся к телефону.
     - Миссис Пендрагон? Соедините меня с офисом главного врача в Вашингтоне. Номер, полагаю, у вас имеется?
     - Разумеется, сэр. Сразу же соединю вас, как только дозвонюсь.
     Мерсер Холдейн откинулся на спинку кожаного кресла и стал ждать. Он ощущал прикосновение прохладной кожи на шее и прикрыл ладонью глаза. Его с новой силой одолели сомнения. И он вспомнил, что, если все раскроется, путь ему один - прямиком в тюрьму. Он потеряет все - семью, положение, деньги. С другой стороны, если промолчит, Виктор Тремонт заработает целую кучу денег для всех них. Это тоже понятно.
     Мерсер удручённо покачал красивой седой головой. Это ж надо быть таким дураком! Хуже - сентиментальным старым болваном. Что, в конечно счёте, значат все эти безликие миллионы? Все равно все рано или поздно умрут. А судя по тому, как эта жизнь сейчас устроена, большинство людей умрут не естественной смертью, от старости, а от голода, болезней, войн, революций, землетрясений, тайфунов, несчастных случаев и рук убийц. Впрочем, людей на земле хватает, особенно в странах третьего мира, и перенаселение растёт в геометрической прогрессии из года в год.
     И неизбежный результат - природа наносит ответный удар. Так было всегда. И наказывает зарвавшееся человечество голодом, новыми болезнями, войнами и вселенскими катастрофами.
     Но разве имеет все это значение, если они с Виктором и компанией бешено разбогатеют на смертях и страданиях миллионов?
     Он вздохнул, потому что знал ответ. Для него это имело значение.
     Человек может и должен управлять своей судьбой. Он вспомнил, как говорили в Пруссии: "Мужчина только тогда чего-то стоит, когда готов умереть за высокие принципы".
     И он, Мерсер Холдейн, был воспитан на этих принципах. И некогда свято соблюдал их. И если хочет спасти свою душу, то сделать это можно только одним способом - остановить Виктора Тремонта.
     Внутренняя борьба продолжалась. Глаза закрыты, затылок упирается в кожаную подушку кресла. Он боролся сам с собой и чувствовал себя слабым и несчастным. И одновременно знал - он все равно расскажет главному врачу все. Он должен. Он готов заплатить любую цену. Поскольку знает, что совершит тем самым праведный поступок.
     Мерсер услышал, как отворилась дверь, и, не открывая глаз, развернулся в кресле.
     - Что, никак не удаётся соединиться, миссис Пендрагон?
     - Сдали нервы, да, Мерсер?
     Он открыл глаза. В кабинете стоял Виктор Тремонт. Высокий и стройный, в дорогом деловом костюме и сверкающих ботинках из тонкой кожи. Густые серо-стальные волосы поблёскивали в свете лампы. Узкое, порочное и породистое лицо с орлиным носом так и излучало самоуверенность.
     Холдейн поднял усталые старые глаза на бывшего своего протеже. И произнёс спокойным ровным тоном:
     - Нет, Виктор. Просто проснулась совесть. И тебе ещё не поздно опомниться и воззвать к своей. Позволь дозвониться главному врачу.
     Тремонт расхохотался.
     - Кажется, это Шекспир писал, что совесть есть не что иное, как роскошь, делающая всех нас трусами. Но он немного ошибся. Она делает нас жертвами, Мерсер. Проигравшими. Неудачниками. А у меня нет ни малейшего намерения примкнуть ни к тем, ни другим. - Он умолк и грозно нахмурился. - Каждый человек по натуре или волк, или олень. Лично мне никогда не хотелось быть съеденным.
     Холдейн вскинул руку.
     - Побойся бога, Виктор! Что ты такое говоришь! Мы должны помогать людям. Наша цель - облегчать страдания. Главная заповедь - не навреди. Главное наше дело - исцеление.
     - Черта с два! - хрипло заметил Тремонт. - Наше дело - делать деньги. Получать доход. Это главное.
     Холдейн уже не мог больше сдерживаться.
     - Ты не человек! Ты эгоист и урод, Виктор! - крикнул он. - Изверг и дьявол! Я расскажу главному врачу все! Слышишь? Все! Я...
     - Да ничего ты не сделаешь, - устало и злобно огрызнулся Тремонт. - И ни с каким врачом никто соединять тебя не будет. Миссис Пендрагон достаточно умна, чтобы отличить победителя от проигравшего. - Рука его скользнула во внутренний карман пиджака. И он извлёк револьвер "глок" - грозное смертельное оружие. - Надаль!
     Сердце Мерсера Холдейна тяжко забилось в груди. Он увидел, как в кабинет вошёл высокий араб с изрытым оспинами лицом. И у него в руке тоже был большой пистолет.
     Парализованный страхом Мерсер беспомощно и безмолвно переводил взгляд с одного мужчины на другого.

Продолжение следует...