9.41 вечера
     Багдад
     Доктор Махук стояла неподвижно, привалившись спиной к стене, и была не в силах даже шевельнуться. Нет, объяснялось все это вовсе не отсутствием храбрости. Просто она привыкла делать совсем другое дело, лечить больных. И если её убьют, делать это будет некому. И если бросят в страшные пыточные подвалы Саддама - тоже. Так же как погибший Гасан, она была солдатом в борьбе против режима, вот только оружия у неё не было, и как ей себя защитить, она не знала. Единственным её оружием были ум, знания и опыт врача. И ещё доверие, которым она пользовалась у своих соотечественников. Будучи на свободе, она смогла бы и дальше помогать людям. Не только иракцам, но, возможно, и американцам тоже. И она вся сжалась, словно стремясь стать невидимой. На лбу выступили капли пота.
     Ещё два полицейских вошли из коридора в палату. Ступали они вальяжно и неспешно, а глаза так и обшаривали все вокруг, да и оружие они держали наготове. За их спинами маячил высокий стройный мужчина в пошитой на заказ униформе. Он тоже вошёл в комнату, держа в руке "беретту" иракского производства.
     С этого момента никто и не взглянул в сторону доктора Махук. Она не представляла для них интереса, во всяком случае, сейчас. И вот дрожащая и с болью в сердце она вышла из палаты и медленно двинулась по коридору. Ей нужен был телефон.
     Офицер в щегольской униформе улыбнулся Джону и сказал по-английски с небольшим акцентом:
     - Подполковник Смит, не так ли? Ну, наконец-то! Знаете, вас было очень трудно найти.
     Затем с преувеличенной любезностью обратился к Рэнди:
     - А кто эта леди? Что-то она мне незнакома. Может, из ЦРУ? Говорят, будто ваша страна испытывает к нам особое пристрастие. И постоянно засылает в Ирак своих шпионов, измерить температуру любви к нашему великому вождю.
     Джон был вне себя от ярости и досады. Как же неосторожно и легкомысленно вели они себя! Черт!
     - Я эту даму не знаю, - солгал он. - Наверное, работает здесь, в больнице. - Попытка выглядела неуклюжей, он и сам это понимал, но хотя бы попытаться все же стоило.
     - Да что вы говорите! - расхохотался офицер. - Чтоб белая дама работала в этой больнице? Нет, вы знаете, мне так не кажется.
     Рэнди, целиком поглощённая мыслями о том, как выпутаться из этой ситуации и не нанести ущерба подполью, бросила в сторону Смита взгляд, преисполненный благодарности.
     Но офицер вдруг перестал улыбаться. И начал картинно поигрывать своим револьвером. Пора отправлять арестованных куда положено. Он отдал команду на арабском, полицейские вытолкнули Рэнди и Смита в коридор. На всем пути двери в палаты и кабинеты быстро и бесшумно закрывались - испуганный персонал больницы старался не попадаться на глаза полицейским. И вот американцев вывели из пустого коридора на улицу.
     На всем пути Рэнди напряжённо искала глазами доктора Махук. Но её нигде не было видно, и она облегчённо вздохнула. И тут же один из полицейских грубо ткнул ей дулом автомата в спину, чтобы шла быстрей. Это было весьма болезненное напоминание о сложившейся ситуации. И Рэнди вздрогнула и нахмурилась.
     Полиция вывела американцев в звёздную ночь. У входа в больницу их поджидал грузовик с крытым брезентом кузовом. Он стоял у обочины, мотор продолжал работать. Из выхлопной трубы вырывались клубы вонючего газа, лунный свет придавал им серебристый оттенок. А вокруг - враждебный, погруженный во тьму город. Один из полицейских откинул борт кузова, приподнял брезент и затолкал арестованных в грузовик.
     Внутри было темно и сыро, все пропитано тошнотворной вонью дизельного топлива. Рэнди брезгливо передёрнулась и вопросительно взглянула на Джона.
     Он ответил ей ободряющим взглядом, пытаясь скрыть свой собственный страх.
     - А ты ещё упрекала меня в любви к эскападам.
     Она ответила слабой улыбкой.
     - Прости. В следующий раз ещё подумаю, прежде чем упрекать.
     - Буду страшно признателен. Ну, вот видишь, настроение сразу улучшилось. - Он оглядел тёмный кузов. - Интересно все же, как нас нашли?
     - Проследить от шинного магазина вряд ли могли. Думаю, нас выдал кто-то в больнице. Ведь далеко не каждый гражданин Ирака разделяет революционные взгляды доктора Махук. Ну и потом, сдавая нас, кто-то, возможно, надеялся получить послабление от властей.
     В кузов залезли двое багдадских полицейских, вооружённых автоматами Калашникова. Они наставили их на арестованных и жестами приказали отодвинуться подальше от борта грузовика, в самую глубину кузова. Джон и Рэнди послушно перебрались вглубь, почти до самой кабины, и уселись на деревянную скамью. Полицейские заняли позицию у борта, с двух сторон, отрезая тем самым единственный путь к бегству. Находились они теперь примерно в десяти футах от пленников.
     Щеголеватый офицер подошёл к открытому борту.
     - Что ж, аu revoir, мои новые американские друзья! - Похоже, он был в восторге от свой шутки и ухмыльнулся. А потом прицелился в них из револьвера и приказал поднять борт.
     - Куда вы нас везёте? - спросил Джон.
     - На спортплощадку. На пикник. На курорт, если так вам больше нравится. - Офицер усмехнулся в усы. Затем, злобно сузив глаза, жёстко добавил: - В Центр правосудия. Если будете делать, что вам говорят, возможно, и останетесь в живых.
     Джон пытался побороть овладевший им приступ дикого, почти животного страха. Он вспомнил, как Домалевский описывал этот шестиэтажный подземный пыточный подвал. Покосился на Рэнди, которая сидела рядом, слева. Лицо её было непроницаемо спокойным, но он заметил, как дрожит её рука. И она, разумеется, тоже была наслышана об этом заведении. Из этого ада ещё никто и никогда не возвращался.
     Край брезента опустился, они оказались отрезанными от внешнего мира. Охранники, сидевшие у борта, наставили на них свои автоматы. Потом из кабины донеслись какие-то звуки. Видно, водитель занял своё место, а рядом с ним уселся ещё один полицейский.
     Грузовик отъехал, Джон не произносил ни слова. Это из-за него схватили Рэнди. Он не питал никаких иллюзий относительно того, что сделают подручные Саддама с агентом ЦРУ, в особенности если этим агентом является женщина. И как теперь ему связаться с ВМИИЗом и Пентагоном, передать все, что удалось узнать о вирусе и сыворотке?
     - Нам надо бежать, - тихо сказал он.
     Рэнди кивнула.
     - Да, перспектива попасть в этот самый центр меня тоже не вдохновляет. Но охранники вооружены. Черт бы их всех побрал! Паршиво!
     Джон покосился на иракцев - они не сводили глаз со своих пленных. Кроме автомата, каждый был ещё вооружён висевшим на поясе пистолетом.
     Вот они въехали на какую-то улицу - такую узкую, что брезент с шорохом цеплял за стены.
     Надо действовать, иначе будет поздно. Он обернулся к Рэнди.
     - Что? - спросила она.
     - Ты плохо себя чувствуешь, да?
     Она поджала губы. Затем до неё дошло.
     - Вообще-то жутко схватило живот.
     - Тогда стони! Громче!
     - Вот так? - Она застонала, прижала руки к животу.
     - Эй! - крикнул Джон охранникам. - Вы что, не видите? Ей плохо! Помогите!
     Рэнди согнулась пополам и простонала по-арабски:
     - Не могу! Умираю! Позовите на помощь! Вы что, оглохли?
     Полицейские переглянулись. Один приподнял брови. Другой громко расхохотался. Потом они пролаяли что-то по-арабски, Джон не понял. Рэнди снова громко застонала.
     Джон поднялся и, пригибаясь под провисшим брезентом, шагнул к охранникам.
     - Вы должны, просто обязаны...
     Один из арабов прикрикнул на него, другой, недолго думая, выстрелил. Пуля с противным оглушительным свистом пролетела мимо уха Смита, на миг ему показалось, что она вонзилась прямо в мозг. Но пробитым оказался брезент крыши. И охранники грубыми жестами приказали ему сесть на место. Рэнди вскочила.
     - Они нам не верят!
     - Ничего себе шуточки! - Джон так и рухнул на скамью, прижав руку к уху. В голове звенело. Он закрыл глаза.
     - О чем они говорят?
     - Говорят, что сделали тебе большое одолжение, специально промахнулись. И что в следующий раз этого не будет, она пристрелят нас, как собак.
     Он кивнул.
     - Ясно.
     - Ты уж прости, Джон. Но попытаться все же стоило.
     Грузовик сворачивал с одной узкой улочки на другую.
     Борта продолжали царапать стены домов. До них доносились зазывные крики уличных торговцев - тех, кто не закрыл свои лавки в положенное время в надежде, что найдётся хотя бы один покупатель на их товар. Время от времени слышались звуки радио. Все говорило о том, что проезжают они по старому городу. Рэнди шепнула ему на ухо:
     - Они едут очень медленно и кружным путём. Какими-то задворками. Нелогично. Ведь багдадской полиции позволено все, и все пути для них открыты. Но эти люди явно избегают людных мест.
     - Думаешь, это не полиция? - Он отнял ладонь от уха. Боль начала стихать.
     - Одеты вроде бы в форму, вооружены мощными русскими автоматами. Если это не полиция и их кто-то остановит, им конец. Но если не полиция, то кто? Просто ума не приложу...
     - Я тоже.
     События последних недель отошли куда-то на задний план. И Джон видел теперь перед собой не Рэнди. Рэнди исчезла, её место заняла Софи. Он впитывал её образ каждой клеточкой тела, и сердце болезненно ныло. На него глядели прекрасные тёмные глаза Софи. Он видел гладкую светлую кожу, длинные золотистые волосы. Вот соблазнительные её губы раздвигаются в нежной улыбке. До чего же хорошенькие у неё зубки - маленькие, блестящие, ослепительно белые. И ещё она была наделена той неуловимой красотой, которая не зависит от правильности черт и прелести фигуры. Красота эта словно освещала её изнутри и была обусловлена живостью ума, чистотой души и неукротимой жизненной силой. Она была прекрасна во всех отношениях.
     На секунду, в каком-то порыве безумия, ему вдруг показалось, что она жива. Стоит только протянуть руку - и он дотронется до её тёплой руки, сожмёт в объятиях, вдохнёт необъяснимо чудесный запах волос, почувствует, как бьётся у его груди её сердце.
     Она жива!
     Он напрягся, собрался с силами. Нет, так нельзя.
     Заморгал, пытался прогнать стоявший перед глазами образ. Пора перестать лгать самому себе. Перед ним Рэнди.
     Никакая не Софи.
     И ещё им грозит страшная опасность. Надо смотреть правде в лицо. В животе у него сжалось, к горлу подкатила тошнота - так бывает, когда спускаешься на скоростном лифте. Нет, они точно уничтожат их. И промедление смерти подобно.
     Надо рассказать ей о Софи. Он должен, просто обязан выговорить эти слова. Потому что если он этого не сделает, то, перейдя в какой-то иной мир, уже всегда будет притворяться, что Рэнди - это Софи. И это будет предательством.
     К тому же сейчас само будущее, само их существование под угрозой. И не только его и Рэнди, но и десятков миллионов людей, которые могут погибнуть от этого вируса. Ему казалось, он слышит шёпот Софи: "Соберись, Смит. Возьми себя в руки. То, что ты выбрал жизнь, вовсе не означает, что ты перестал любить меня. Ты обязан исполнить свой долг. И да поможет тебе моя любовь".
     Рэнди удивлённо смотрела на него.
     - Ты вроде бы собирался сказать, кто, по-твоему, эта самая полиция.
     Он глубоко вздохнул, прогнал лишние мысли.
     - Знаешь, я как-то не придал этому значения. Просто не заметил. Ну, когда они на нас напали. Так вот, их начальник назвал моё настоящее имя. Не вымышленное, под которым я нахожусь здесь, в Багдаде. И откуда он мог узнать, что я - не кто иной, как подполковник Джонатан Смит? От тех самых людей, что связаны с вирусом? Видимо, они его наняли. Они пытались остановить меня с самого начала, не хотели, чтобы я расследовал всю эту историю с вирусом... Потому что...
     Он заставил себя видеть её, не сестру. И заметил, как лицо Рэнди точно окаменело. И что вся она напряглась, словно уже зная, сейчас он скажет ей нечто ужасное, задевающее её лично. Ещё одна вещь, которую она ему никогда не простит.
     И он тихо произнёс:
     - Знаешь, Рэнди, у меня для тебя очень плохая новость. Софи умерла. Они её убили. Люди, которые стоят за всем этим.

     Рэнди вздрогнула и выпрямилась. На секунду у Джона возникло ощущение, что она вовсе не слышала его слов. Лицо застывшее, лишённое какого-либо выражения. Все мышцы словно атрофировались. Глядя на неё, невозможно было понять, как восприняла она эту ужасающую весть об убийстве своей сестры.
     Они ехали в молчании. Грузовик трясся и подпрыгивал на ухабах. Нет, так нельзя. Сама их жизнь зависит сейчас от этих звуков, надо все же понять, куда их везут. Машина увеличила скорость. Улицы стали просторнее, людские голоса и звуки радио стихли. Должно быть, они выехали на более широкую автостраду. Он слышал лишь шум движения да обрывки разговора в кабине. И более - ничего.
     Кровь стучала в висках.
     - Рэнди?
     И тут она сломалась. Лицо её исказилось, по щекам покатились слезы. Однако продолжала сидеть все так же прямо и неподвижно. Она расслышала его слова, но не понимала их значения. Вернее - не хотела знать и понимать. Боль пронзала все её существо. Софи? Мертва? Убита? Нет, это невозможно, этого просто не может быть!
     Голос Рэнди звучал сдавленно и деревянно:
     - Я тебе не верю.
     - Это правда. К сожалению, это правда. Знаю, как ты любила её. И она тоже очень любила тебя.
     Стыд и чувство вины охватили Рэнди. Каждое его слово било, точно удар молота. Знаю, как ты любила её.
     Она не виделась с сестрой месяцами. Она была слишком занята, слишком увлечена своей работой. Она была нужна другим людям куда больше, чем Софи. Ей казалось, что у них обеих впереди ещё долгая-долгая жизнь, хватит времени насладиться обществом друг друга. Особенно, если обе они исполнят перед обществом свой долг.
     И когда Джон Смит перестанет занимать такое большое место в жизни Софи.
     Сердце её, казалось, разрывалось на части. Она поднесла ладони к лицу и сердито оттёрла слезы.
     - Рэнди?
     Она слышала его голос. Слышала, как прогрохотали колёса грузовика по настилу, и звук был какой-то полый. И она тут же переключилась на действительность и поняла, что они только что проехали по мосту. Это был очень длинный мост, а внизу шумела вода. И ещё их обдало волной свежего сыроватого воздуха. А вдали раздавались крики мужчин, вышедших на ночную рыбалку. И рёв осла.
     И тут она снова переключилась. И с болью в сердце подумала: "Софи!" Обхватила себя за плечи руками и взглянула на Джона. У того было какое-то опустошённое выражение лица. И Рэнди поняла - скорбь его столь глубока, что не может выйти на поверхность.
     Это лицо не могло лгать. Софи действительно умерла.
     Софи больше нет.
     Она резко втянула в грудь воздух, стараясь успокоиться, сосредоточиться, снова взять контроль над собой. Перед глазами, точно живой, стоял образ сестры, но смотрела она при этом на Джона Смита. И начала думать, что ему можно доверять. Ей хотелось верить, что он здесь ни при чем, однако подозрения все же были.
     Она вспомнила о том, что именно он лечил Майка. А Майк умер. Может, он и сестру её убил, как некогда Майка?
     - Как? - хрипло спросила она. - Что ты с ней сделал?
     - Меня там не было, когда это случилось. Я находился в Лондоне. - И он рассказал ей обо всех событиях, с момента встречи с Биллом Гриффином и до обнаружения отметины от укола на лодыжке Софи, а также о том, что все её записи пропали. - Софи пыталась идентифицировать этот вирус, классифицировать его и выявить источник. Тот самый вирус, ради которого я оказался здесь, в Ираке. Но смерть её не была случайностью. Этот вирус незаразен. Чтоб заразиться им, она должна была допустить какую-нибудь грубейшую ошибку. Нет, это они ввели ей этот вирус с помощью инъекции, потому что Софи удалось обнаружить нечто. Нечто такое, что могло навести на их след. Они убили её, Рэнди. И я собираюсь выяснить, что это за люди, и остановить их. Им это с рук не сойдёт...
     Он говорил, а Рэнди закрыла глаза и представила, как, должно быть, страдала сестра перед смертью. И ей с трудом удалось подавить рыдание.
     Джон меж тем продолжил свой рассказ, и голос его звучал тихо и скорбно:
     - Они убили нашего директора и секретаршу. Только из-за того, что я сказал им, что у кого-то есть этот вирус и что они испытывают его на людях. И вот теперь началась эпидемия в мировом масштабе. И я не знаю, как заразились этим вирусом новые жертвы и как некоторым из них удалось вылечиться. Но собираюсь выяснить это...
     Грузовик мчался вперёд, скорость его снова увеличилась. Шумы города остались позади, ехали они теперь по открытому пространству. Изредка слышался рёв встречной машины.
     У Рэнди вновь хлынули слезы. Джон обнял её за плечи, она резко оттолкнула его. И вытерла лицо рукавом. Нет, больше плакать она не будет. Не здесь. И не сейчас.
     - Они обладают огромной властью, - сказал он. - По всей видимости, побывали здесь, в Ираке. Возможно, до сих пор тут. Это позволяет предположить, что именно они послали в больницу так называемую "полицию". У людей, стоящих за всем этим, очень длинные руки. А также большие связи повсюду, в том числе в нашем правительстве и в Пентагоне.
     - В Пентагоне? - Она недоверчиво уставилась на него.
     - Иначе просто невозможно объяснить, как этим людям удалось полностью отстранить от расследований ВМИИЗ, держать все добытые им сведения в тайне. А также все записи, прошедшие через Информационный центр. Я подобрался слишком близко к разгадке, вот они и пытаются меня остановить. Только этим можно объяснить убийство Кильбургера. Он позвонил в Пентагон, чтобы сообщить о том, что я узнал, а потом загадочным образом куда-то исчез вместе со своей секретаршей. И лишь несколько часов спустя их обнаружили дома, уже мёртвыми. Теперь охотятся за мной. Я объявлен в федеральный розыск, меня хотят допросить по поводу смерти Кильбургера и Мелани Кертис.
     Рэнди с трудом удержалась от ядовитой ремарки. Джон Смит, тот самый человек, что был виновен в гибели её жениха, теперь говорит ей, что в смерти её сестры каким-то образом замешана армия США. И что он пребывает в бегах с одной-единственной благородной целью - продолжить расследование. Но разве можно ему верить? Разве можно вообще доверять такому человеку? Вся эта его история - сплошной бред.
     Однако любой американец, явившийся в Багдад, рисковал своей жизнью. И она видела, как храбро защищал он доктора Махук от гвардейцев - причём ещё до того, как узнал, что эта женщина доктор Махук. Да, и потом ещё этот вирус. Если бы она услышала о нем только от него, то усомнилась бы. Но ведь и доктор Махук говорила об этом вирусе, а ей она полностью доверяла.
     Рэнди размышляла обо всем этом и вдруг услышала, как грузовик снова проехал по длинному мосту. Тот же, уже знакомый полый звук под колёсами, тот же запах воды.
     Какой ещё воды?.. Она насторожилась.
     - Скажи, сколько мостов мы уже проехали?
     - Вроде бы два. Милях в пятнадцати-двадцати один от другого. Этот второй.
     - Да, два, - кивнула Рэнди. - Именно так я и думала. И скоро будет третий.
     И, чтобы успокоиться, сделала глубокий и долгий вдох. А потом ещё один. Все они умерли - её отец, мать, и вот теперь сестра. Сначала родители, во время кораблекрушения, десять лет тому назад, неподалёку от Санта Барбары. И вот теперь - Софи. И она снова смахнула с глаз слезы.
     Грузовик въехал на третий мост, и она тотчас же вернулась в настоящее. Пора взять себя в руки, начать предпринимать какие-то действия. Она здесь на задании.
     И она шепнула на ухо Смиту:
     - Сначала мы пересекли Тигр в центре Багдада. Потом - второй мост, над Евфратом. И вот теперь третий, тоже над Евфратом. А стало быть, едем мы вовсе не на юг. А на запад. Если сейчас дорога пойдёт в гору, это будет означать, что едем мы к Сирийской пустыне, к границам Иордании.
     Джон уставился на двух полицейских, те тихо переговаривались между собой. Автоматы в руках, стволы по-прежнему направлены на арестованных. С первой попытки побега прошло уже достаточно много времени.
     - Скажи им, что я продрог до костей, что все мышцы у меня онемели, - попросил он Рэнди. - И что мне надо встать и хотя бы потянуться.
     Она нахмурилась.
     - Это ещё зачем?
     - Есть одна идея.
     Она окинула его внимательным взглядом. Потом кивнула.
     - Ладно. - И жалобным тоном заговорила по-арабски, обращаясь к двум вооружённым мужчинам.
     Один из них грубо огрызнулся. Рэнди продолжала умолять.
     Наконец она обернулась к Джону.
     - Он согласен, но говорит, что встать можешь только ты. И чтобы я сидела на месте.
     - Идёт.
     Джон поднялся, изогнул спину, сильно, словно после долгого сна, потянулся. Он физически чувствовал устремлённые на него взгляды охранников. И вот, когда им, наконец, надоело смотреть и они отвернулись, Джон прильнул лицом в дыре в брезенте. И осмотрелся.
     Тут вдруг один из полицейских грубо прикрикнул на него.
     Рэнди перевела:
     - Сядь, Джон. Иначе они тебя прибьют.
     Джон опустился на скамью. Он был доволен, увидев то, что хотел увидеть.
     - Полярная звезда, - прошептал он. - Мы действительно едем к востоку.
     - А Центр этого их так называемого правосудия находится к югу.
     - Да, мне говорили. Кроме того, мы отъехали от него уже на многие мили. Ни в какую тюрьму они нас не везут. Послушай, у тебя после обыска не осталось случайно какого-нибудь оружия?
     - Маленький нож. Припрятан вот здесь, у бедра, - шёпотом ответила Рэнди.
     Джон покосился на её соблазнительную коротенькую серую юбку и кивнул. Она должна будет достать его без промедления.
     Внезапно грузовик резко сбавил скорость, их так и бросило вперёд. Ещё один толчок - они отлетели в другую сторону. Рэнди упала на Джона. Быстро отпрянула. Машина остановилась. Послышались чьи-то грубые голоса. Потом они услышали, как какие-то люди вылезают из машины и идут вперёд, о чем-то переговариваясь.
     Сидевшие у борта охранники взяли автоматы на изготовку.
     Рэнди склонила голову набок, прислушиваясь к тому, что говорят арабы.
     - Кажется, офицер и один из его людей вышли из кабины.
     - Мы вроде бы на контрольно-пропускном пункте, да? - спросил Джон.
     - Да.
     Тишина. Затем смех. Вот он стал ещё громче, послышалось похлопывание по плечам, затем топот сапог, и двое полицейских снова забрались в кабину. Взревел мотор. Грузовик дёрнулся и помчался вперёд, быстро набирая скорость.
     Рэнди произнесла задумчиво и тихо:
     - Из того, что удалось подслушать, я поняла, что их остановила республиканская гвардия. И что этим типам без труда удалось убедить гвардейцев, что они настоящие полицейские. И ещё, похоже, гвардейцы знают офицера по имени.
     - Так значит, они все-таки полицейские?
     - Похоже на то. Но это вовсе не исключает, что они могут работать на твоих американских друзей. И если оба мы правы, то получается, что за всем этим стоит не только власть, но ещё и деньги. Очень большие деньги. Единственный плюс во всей этой ситуации, так это то, что нас точно не везут в подвалы к Саддаму. Но вырваться сложно. Их шестеро, и все они вооружены до зубов.
     Уголки рта Джона дрогнули в улыбке, синие глаза сверкнули холодным блеском.
     - У них нет шансов.
     - О чем это ты? - недоуменно нахмурилась Рэнди.
     - Эта парочка, которая нас охраняет, уже почти засыпала перед тем, как нас остановили, - шепнул в ответ Джон. - Если повезёт, то тряска сделает своё дело, убаюкает их, и они заснут. Давай притворимся, что и мы спим. Видя это, они ещё больше расслабятся.
     - Но ждать долго нельзя. Они ведь нас вывезли не на прогулку по пустыне.
     И вот оба они умолкли и сидели рядом с закрытыми глазами, притворяясь, что спят. Джон опустил голову и, похрапывая, время от времени украдкой косился на охранников.
     Они проехали несколько миль. Сначала охранники переговаривались, потом умолкли, а грузовик меж тем продолжал мчаться в ночь. Смит с Рэнди и сами едва не задремали. И вдруг услышали тихое похрапывание.
     - Рэнди, - хрипло шепнул Джон и потряс девушку за плечо.
     Один из полицейских спал, откинув голову на брезент.
     Голова второго, напротив, свесилась вперёд, и он мотал ею, пытаясь побороть сон.
     Ещё немного - и они получат свой шанс, на который так надеялись.
     Джон прижал указательный палец к губам, затем жестом показал Рэнди, что та должна подобраться к охранникам слева, в то время как сам он попробует подползти справа. Рэнди кивнула. И вот они распластались на животах и поползли вперёд, к борту машины, где под краем брезента виднелась полоска тусклого сумеречного неба.
     В этот момент грузовик вдруг резко свернул. Всех находившихся в нем бросило вправо, а машина, съехав с дороги, затряслась и помчалась по каким-то ухабам и кочкам. Её так швыряло, что зубы стучали. Иракцы тут же проснулись. Джон едва успел сесть и привалиться к брезентовому борту, а Рэнди - вернуться на своё место, на лавку. Охранники недовольно заворчали.
     - Черт... - буркнула Рэнди.
     Грузовик сбросил скорость. Но выгодный момент был уже упущен. Они потеряли свой последний шанс, охранники проснулись.
     Ещё один поворот - и грузовик затормозил. Всех их резко бросило вперёд. Машина остановилась, кто-то сердито прокричал что-то из кабины. В ночи раздался ответный крик. Внезапно мотор дико взревел. Царившую вокруг тьму осветили какие-то огни, высвечивая через щель под брезентом находившихся в кузове Джона и Рэнди. Они прислушались.
     Разговор шёл на арабском.
     - О чем они говорят? - спросил Джон.
     - Похоже, у нас гости, - ответила Рэнди, вслушиваясь в голоса. - И наши милые полицейские отнюдь не в восторге от этого.
     - Кто на сей раз?
     - Не знаю, не уверена. Может, опять республиканские гвардейцы. А может, очередной контрольно-пропускной пункт, и им задают новые вопросы.
     - Замечательно. Стало быть, наши дела совсем плохи. - Джон смахнул пот со лба.
     И вдруг Рэнди возбуждённо зашептала ему на ухо:
     - Этот последний голос! Человек говорит по-арабски, но это не иракский арабский!
     Охранявшие их полицейские насторожились, взяли автоматы на изготовку. Сразу было видно - оба они сильно напуганы. Обменявшись короткими фразами, они потянулись к брезенту, прикрывавшему задний борт грузовика.
     И повернулись при этом спинами к Рэнди и Джону.
     Тот тихо выдохнул:
     - Давай!
     И бросился вперёд, на охранников, надеясь, что Рэнди последует его примеру. Он атаковал одного из арабов слева, сильным толчком послал его вперёд, затем нанёс сокрушительный удар кулаком в висок. Тот, как подкошенный, рухнул на пол, и Джон выхватил у него АК-47.
     Одновременно Рэнди выхватила нож из-под юбки и набросилась на второго стража. И не успел тот броситься на помощь своему товарищу, как она вонзила нож ему в руку. Араб дико взвыл, выпустил из руки автомат и стал зажимать рану, из которой хлестала кровь.
     Рэнди резко ударила его коленом по подбородку. Голова охранника откинулась со странным сухим щелчком, и он грохнулся навзничь и безжизненно распростёрся на полу.
     Едва успела Рэнди подхватить его автомат, как за бортом грузовика прогремели автоматные очереди. Они показались просто оглушительными. Тишину пустыни огласили стоны и крики. Затем послышался топот бегущих ног, прогремели новые автоматные очереди. Видимо, в пустыне разворачивалось настоящее сражение. Звуки эти приближались. Похоже, скоро они окажутся в эпицентре этого сражения.

     6.32 вечера
     Лонг Лейк, штат Нью-Йорк
     Сидевший за столом в кабинете Виктор Тремонт отложил доклад, над которым работал, устало потёр глаза и взглянул на свой "ролекс". Потом нервно забарабанил пальцами по краю стола. Ни от Нэнси Петрелли, ни от главного врача пока не было ни слова, а аль-Хасан выходил на связь последний раз девять часов тому назад. Почти двенадцать лет рискованной и напряжённой работы подошли к триумфальному завершению. И он, как никогда, был близок к тому, чтобы стать одним из богатейших людей в мире. Нет, просто быть не может, не должно, чтобы в последний момент что-то помешало этому.
     Взвинченный до предела, он поднялся из-за стола и, заложив руки за спину, начал расхаживать по толстому плюшевому ковру. А затем подошёл к огромному, во всю стену, окну. В последних лучах заходящего солнца мерцало озеро, походившее на серебристый кратер. Верхушки высоких сосен отливали пурпуром, но стволы их, погруженные в тень, казались почти чёрными. По ту сторону озера мерцали огоньки в домах, они походили на россыпь звёзд в ночном небе. А рядом, слева и справа от него, раскинулись здания индустриального комплекса "Блэнчард Фармасьютикалз", его детища. Сам вид этих зданий внушал успокоение. Все это реально. Все это принадлежит ему.
     Тут вдруг зазвонил селектор на столе.
     - Мистер аль-Хасан прибыл, доктор Тремонт.
     - Хорошо. - Он вернулся к столу, принял соответствующее случаю выражение лица. - Пусть войдёт.
     Изрытая оспинами физиономия аль-Хасана светилась торжеством.
     - Мы взяли Смита.
     - Где? - возбуждённо спросил Тремонт.
     Аль-Хасан подошёл и остановился у самого стола. Тощий, длинный и чёрный, он, изогнувшись, нависал над столом и напоминал в этот момент гончую, готовую схватить кролика.
     - В Багдаде. Их арестовали полицейские, которых я подкупил.
     - Их? - Тремонт обрадовался. - Стало быть, и этого Зеллербаха, и англичанина тоже?
     Улыбка на лице аль-Хасана увяла.
     - К сожалению, нет. С ним находился агент ЦРУ. Некая женщина, работавшая с тамошним подпольем.
     Тремонт чертыхнулся про себя. Ещё одно осложнение, только этого им не хватало.
     - Стало быть, ей уже известно все, что знает Смит. Уничтожьте её. Ну а что с теми двоими?
     - Скоро и их схватим. Зеллербаха и англичанина обнаружили сегодня, рано утром. Наш агент, внедрённый во ВМИИЗ.
     - Сегодня утром? - Тремонт недовольно нахмурился. - Почему мне не доложили?
     Аль-Хасан опустил глаза.
     - Наш агент в Детрике сперва преследовал их в одиночку. Лишь позже к нему подключились Мэддакс и его люди. Они страшно боялись снова упустить этого Хауэлла, и у них просто не было времени позвонить. Мне доложили обо всем этом лишь час тому назад. Ну, и, разумеется, я отругал как следует этого Мэддокса и приказал, чтобы он впредь постоянно держал меня в курсе дела. - И далее аль-Хасан во всех подробностях описал, как Питер Хауэлл совершил ночной визит во ВМИИЗ, как Марти Зеллербах пытался влезть в файлы Софи, и о том, как эта парочка отправилась затем в Принстон. - Мэддакс сообщил, что они поехали на север и находятся сейчас недалеко от Сиракуз.
     Тремонт размышлял, продолжая расхаживать по кабинету. Потом вдруг догадался:
     - Эти двое, Зеллербах и Хауэлл, хотят проследить всю историю жизни Софи Рассел. - Он резко остановился, глаза его яростно сверкнули. - И они могут узнать о путешествии Софи в Перу и выяснить, что она вступала в контакт со мной! - Он сделал над собой усилие, пытаясь сдержать гнев. Он считал, что может видеть каждого собеседника насквозь, и вот теперь, глядя на араба, человека во всех отношениях чуждого, с загадочной восточной психологией, вдруг подумал, что именно араб стоит сейчас между ним и открытием, которое сделал Джонатан Смит вместе со своими подручными. Да, следовало вовремя проследить за тем, чтобы аль-Хасан уничтожил этого Смита. И тут в голову ему пришла идея. - Ты должен был остановить их давным-давно, аль-Хасан. Ты подвёл меня.
     Как Тремонт и ожидал, араб, заслышав эти слова, поморщился. Он стоял неподвижно и молча, будучи не в силах произнести ни слова, и Тремонт почти физически чувствовал, как оскорблён и унижен этот человек. Именно потому, что он подвёл.
     - Этого больше не случится, доктор Тремонт, - сурово и твёрдо заявил аль-Хасан. Выпрямился и преданно уставился в глаза своему хозяину. - У меня есть план.
     С этими словами он развернулся и вышел из кабинета, бесшумно, как сама смерть.

***

     8.21 вечера
     Близ Сиракуз, штат Нью-Йорк
     Питер в чёрной униформе коммандос, но без шлема и пояса, вёл большой и тяжёлый фургон по тёмному шоссе к мерцающим впереди огонькам Сиракуз. Сидевший у него за спиной Марти продолжал напряжённо работать с компьютером. Скорость, с которой распространялся вирус по планете, ужасала их обоих. В Сиракузах они надеялись выявить нечто, связанное с докладом из Института принца Леопольда, таинственным исчезновением записей Софи о телефонных звонках, а также выяснить, где мог скрываться сейчас Билл Гриффин.
     От Джона не было ни слуху ни духу. Питера это не то чтобы удивляло, скорее беспокоило. Это могло означать, что Джон в опасности и не может вернуться в посольство в Багдаде. Но с равной долей вероятности это могло и вовсе ничего не означать.
     Вскоре после того, как их фургон выехал из Принстона, у Питера возникло неприятное ощущение, что кто-то висит у них на хвосте. Чтобы убедиться в этом, он поехал кружным маршрутом, не центральными, а узкими боковыми дорогами, ведущими из Нью-Джерси в штат Нью-Йорк. И только оказавшись в этом штате, вновь выехал на двухполосное шоссе. Он рассчитывал на то, что если за ними и был "хвост", то теперь удалось его сбросить. Но чувство беспокойства не оставляло его. Он знал, что имеет дело с опытным и хитрым противником.
     Дважды он притормаживал у обочины и обыскивал фургон в поисках жучка, который мог навести на их след. Но не нашёл ничего. Однако тревога усилилась, а Питер привык доверять своим ощущениям. Вот почему он предпочёл добираться до Сиракуз пусть медленней, зато более тихими боковыми дорогами.
     Первые пять миль он лишь изредка видел позади фары машин. И когда притормаживал, все они обгоняли его и мчались дальше. Он несколько раз менял направление, какое-то время ехал на запад, затем - к югу, потом сворачивал к востоку, северу, и вот, наконец, снова свернул на запад, по направлению к городу. Уже показались его окраины. Но поскольку явной слежки обнаружить так и не удалось, Питер начал понемногу успокаиваться.
     Небо над головой было чёрное и звёздное, угольно-синие тучи грозно нависали над луной. По правую сторону от дороги тянулся лесистый парк-заповедник, обнесённый металлической изгородью. Местами поломанные прутья поблёскивали под луной, точно кости. Лес шёл почти сплошняком, лишь изредка взору открывались лужайки и поляны со столиками для пикников. Движения в этот час было немного.
     Затем вдруг, словно из ниоткуда, на дороге возник серый пикап. Обогнав фургон на огромной скорости, он промчался дальше. И столь же резко и внезапно сбросил скорость, мигнув красными огоньками хвостовых фар, что заставило Питера затормозить столь же резко. Питер инстинктивно покосился в зеркало заднего вида. Сзади, из темноты, на них быстро надвигался ещё один автомобиль. Судя по габаритам, фургон или пикап. Он так и повис у них на хвосте.
     - Держись, Марти! - крикнул Питер.
     - Что ты ещё затеял? - жалобно и недовольно огрызнулся тот.
     - Пикап впереди. Ещё один пикап или фургон сзади. Вот сволочи! Хотят зажать нас, словно ломтик колбасы в сандвиче.
     Круглая физиономия Марти порозовела.
     - О!.. - Он тут же выключил компьютер, потуже затянул ремень безопасности и вцепился обеими руками в столик, вмонтированный в борт фургона. Потом, недовольно хмурясь, вздохнул: - Кажется, я уже начал привыкать к разного рода критическим ситуациям.
     Питер резко вывернул руль вправо. Левый борт фургона подбросило, как яхту при сильном порыве ветра. От неожиданности Марти испустил вопль. Накренившийся фургон пронёсся на двух колёсах и приземлился на лужайку для пикника. За спинами у беглецов визжали тормоза. Преследователи, находившиеся во второй машине, включили фары дальнего света и съехали с шоссе. И вот их автомобиль запрыгал по кочкам и, с треском разрывая густой кустарник, вырвался на дорожку в парке. Серый пикап устремился следом.
     Марти наблюдал за всей этой картиной через окно, сердце у него колотилось от страха. И в то же время он, кажется, был совершенно заворожён происходящим. Надо было отдать должное англичанину - пусть он и отстаёт от него в интеллектуальном развитии, но зато обладает невероятно быстрой реакцией и недюжинной физической силой, что в данный момент являлось обстоятельством немаловажным.
     Дорога впереди разветвлялась. Питер свернул вправо. Фургон мчался в непроглядной тьме, бешено подпрыгивая на кочках и ухабах. Внезапно дорога резко свернула назад, к освещённой светом фар лужайке для пикника.
     - Черт побери! - воскликнул Питер. - Петля! - Теперь серый пикап мчался им навстречу. - Мы снова в ловушке! - Он сунул руку под сиденье и извлёк оттуда "энфилд". - Ступай к задней двери и возьми вот это!
     - Я? - изумился Марти. Но тем не менее покорно взял протянутую Питером винтовку.
     - Когда я дам сигнал, просто прицелься, мой мальчик, и нажми на спусковой крючок. - Просто представь, что это ручка управления в видеоигре.
     Казалось, морщины на задубевшем от солнца и ветров и озабоченном лице Питера стали ещё глубже. Но глаза по-прежнему горели неукротимым огнём. Он снова ударил по тормозам, вывернул руль и, съехав с дороги, погнал фургон к краю опушки, где стеной вставал уходящий в темноту лес. Достигнув его края, он резко остановил машину, вскочил, схватил автомат, прихватил к нему пару обойм, протянул пачку патронов Марти и приник к боковому стеклу.
     И передняя часть, и боковая дверь фургона выходили к лесу, представляя, таким образом, преграду для атакующих, причём Питер и Марти могли стрелять по ним как из задней двери, так и из маленьких боковых окошек.
     Марти осматривал своё оружие и что-то бормотал себе под нос.
     - Ну, разобрался? - спросил его Питер. Лично ему виделся в этом приключении один положительный момент - оказывается, этот противный маленький человечек вовсе не был так уж умен и сообразителен, как уверял его Джонатан Смит.
     - Есть на свете вещи, которым я никогда не хотел учиться, - сказал Марти и вздохнул. - Да, конечно, я понял, как устроен этот примитивный механизм. Детские игрушки...
     Второй автомобиль оказался большим чёрным джипом. Он остановился на дороге. Серый пикап медленно ехал по траве к фургону.
     Питер выстрелил и пробил ему передние колёса.
     Пикап сразу остановился. И никакого движения ни в нем, ни вокруг какое-то время не наблюдалось.
     Затем из пикапа, словно тряпичные куклы, вывалились двое мужчин и нырнули под днище машины. Со стороны джипа прогремели выстрелы. Пули угодили в борт фургона, с треском вырывая из него куски металла.
     - Пригнись! - крикнул Питер, понимая, что последует продолжение.
     Марти неловко и неуклюже нырнул головой вниз, сам Питер, скорчившись, присел у борта.
     Когда в перестрелке настала пауза, Марти огляделся по сторонам.
     - А где же дырки от пуль? Мы, наверное, похожи теперь на сито.
     Питер усмехнулся.
     - Этот наш жук серьёзно укреплён. Думал, ты понял это ещё во время той заварушки в Сьерра-Неваде. Неплохая защита, верно?
     Тут на бронированные бока фургона обрушился ещё целый град пуль. На этот раз они разбили стекла и разорвали занавески в клочья. Острые осколки стекла разлетались в разные стороны. Клочья белой ткани плавали в воздухе, точно хлопья снега.
     Марти прикрыл голову обеими руками.
     - Надо было поставить броню и на окна.
     - Спокойно, мой мальчик, - заметил Питер. - Скоро им все это надоест. Они перестанут палить и подойдут сюда, посмотреть, живы ли мы или нет. Вот тогда и наступит момент испортить этим гадам всю их вечеринку.
     Марти вздохнул и постарался унять дрожь в руках и ногах.
     Ещё с минуту шла бешеная стрельба, затем выстрелы стихли. Наступившая тишина словно создала в парке некий вакуум. Даже пения лесных птиц не было слышно. Ни ветерка, ни звука, ни шороха, который обычно издаёт какой-нибудь маленький зверёк, пробираясь по опавшей листве в гуще кустарника. Лицо Марти стало белым от страха.
     - Ну, вот, все правильно, - весело сказал Питер. - А теперь давай-ка глянем, что там творится.
     И он приподнялся и осторожно выглянул из уголка разбитого окошка над головой. Под прикрытием серого пикапа стояли двое мужчин, держа в руках нечто напоминающее автоматы "инграм М11". Стояли и смотрели прямо на их фургон, освещённый светом фар. Затем Питер увидел, как из-за чёрного джипа вышел плотный коротконогий мужчина в дешёвом сером костюме. Лицо его блестело от пота. Его оружием был пистолет "глок". Он махнул рукой, и из машины ему на подмогу выбрались ещё двое вооружённых парней. Затем он жестом приказал своим людям рассредоточиться и подойти к фургону.
     - Все правильно, - снова пробормотал Питер, только на этот раз чуть тише. - Ты, Марти, бери на мушку этих двоих, что справа. Я возьму тех, что слева. Особо тщательно не целься. Просто наставь ствол в нужном направлении, нажми на спусковой крючок - и все дела. Ну, ты готов?
     - Я уже почти невменяем от бешенства.
     - Вот и молодец. Давай, начали!

     Напряжение в загруженном сложным оборудованием фургоне достигло пика. Находившиеся в двадцати ярдах пятеро вооружённых мужчин и их командир-коротышка быстро приближались к Питеру и Марти. Впрочем, сразу было видно, что они настороже, глаза так и шарили по сторонам. И оружие они своё держали, как держат только очень опытные бойцы. От них, даже на расстоянии, исходила нешуточная угроза.
     - Давай! - И Питер тщательно прицелился и выстрелил по коротышке, а Марти стал беспорядочно палить налево и направо.
     Очереди из автомата Марти сбивали с деревьев листву и хвойные иглы, рвали кору, ломали тонкие ветви. Питеру удалось попасть в цель. Коротышка со стоном ухватился за правую руку и упал на колени. Марти же продолжал поливать очередями все вокруг. Грохот стоял просто оглушительный.
     - Стоп, Марти! Хватит, говорю тебе!
     Эхо оглушительной стрельбы разносилось по лесу. Четверо нападавших и их раненый командир расползлись в разные стороны, ища укрытия, где только возможно - за скамейками, кустами и деревьями. Оказавшись там, они снова открыли огонь по фургону. Пули с противным визгом влетали в окно над головой Питера и вонзались в стенку за его спиной. Стрельба противника на сей раз была уже не столь беспорядочной.
     Питер пригнулся совсем низко.
     - Пристрелить им нас вряд ли удастся, если мы будем отстреливаться, но и уходить они тоже вроде бы не собираются. Возможно, оставили водителя в джипе. И стоит им ранить хотя бы одного из нас, и стоит только патронам у нас кончиться, как они нас возьмут. Или же полиция подоспеет и арестует всех разом.
     Марти содрогнулся.
     - Нет уж, полиция тут совершенно ни к чему.
     Питер кивнул и скроил гримасу.
     - Да. Будут допытываться, как это в руках у нас оказалось незаконное оружие, что за командный пункт мы устроили из этого фургона. А стоит нам хоть словом обмолвиться о Джоне, и копы тут же проверят, узнают, что он в федеральном розыске, и нас бросят в кутузку и будут ждать прибытия армейских или ФБР. А если мы ничего не будем говорить, то есть не дадим им никакого объяснения, они все равно кинут нас за решётку вместе с нашими дружками-злодеями.
     - Логично. Так что же нам делать?
     - Мы должны разделиться.
     - Не желаю, чтобы меня отдали на растерзание этим убийцам и головорезам, - решительно заявил Марти.
     Сощуренные глаза Питера мерцали во тьме. В чёрной форме он был почти невидим.
     - Знаю, ты считаешь меня не слишком сообразительным, мой мальчик. Но помни: именно этим я зарабатывал на жизнь ещё тогда, когда ты пешком под стол ходил. У меня есть план. Вот, послушай. Я потихоньку выскользну из фургона через переднюю дверь, которая выходит к лесу, и видно меня не будет. А ты будешь стрелять в другую сторону, чтобы отвлечь их внимание и прикрыть меня. А потом я обойду фургон слева и открою такую стрельбу, что им покажется, здесь затаилась целая бригада. И тогда они подумают, что оба мы вышли из фургона, и навалятся на меня всеми своими силами. Вот в этот момент ты спокойненько сможешь отъехать, отвезти этот склад в безопасное место, а потом дать деру. Усёк?
     Марти сложил губы колечком. И задумчиво надул и без того толстые щеки.
     - Если я останусь в фургоне, то смогу поддерживать связь с Джоном. А ещё продолжить поиск Билла Гриффина и записи звонков Софи. Так что понадобится найти такое место, где можно спрятать фургон. И когда я это сделаю, то дам тебе знать, как договорились. Через вэб-сайт "Синдром Асперджера".
     - А ты быстро соображаешь, мой мальчик. Нет, в общении с гением определённо есть положительные моменты. Дай мне минуту, выжди, пока я не займу позицию, а потом пали, пока магазин не опустеет. Помни: жди минуту, не больше и не меньше.
     Марти изучающе вглядывался в суровое морщинистое лицо с неправильными чертами. Он уже успел привыкнуть к нему. Сегодня среда, и они ни на секунду не разлучались с самой субботы. И за последние пять дней ему довелось испытать больше треволнений и набраться больше опыта, чем за всю свою предшествующую жизнь, причём ставки в этой новой игре были гораздо выше. Марти казалось вполне естественным, что он привык, даже по-своему привязался к Питеру. И на секунду он испытал прежде неведомое ощущение: сожаление. Сожаление от того, что придётся расстаться с новым другом. Несмотря на раздражающие качества англичанина, он, Марти, будет скучать по нему. И ему так хотелось сказать Питеру, чтобы тот был осторожней.
     Но вместо этого он выдавил только:
     - Странно все это было, Питер. Спасибо тебе.
     Глаза их встретились, но всего лишь на секунду. Оба тут же отвели глаза.
     - Знаю, мой мальчик. Ладно, бывай! - И Питер, подмигнув Марти, пополз, как краб, к передней части фургона, застёгивая на себе пояс с амуницией.
     Марти улыбнулся ему вслед и занял своё место у задней двери. И нервно выжидал, когда, наконец, пройдёт минута, одновременно изо всех сил стараясь убедить себя в том, что у него обязательно все получится.
     Ответный огонь был сильным, но недолгим, очевидно, атакующие тоже придумали какой-то новый план. Как только Питер выскользнул из фургона и растворился среди деревьев освещённого луной леса, Марти принялся считать до шестидесяти, чтобы прошла полная минута. Заставлял себя дышать ровно и глубоко. Когда минута истекла, стиснул зубы, выдвинулся вперёд и открыл оглушительный огонь. Автомат так и вибрировал в его руках, эта дрожь передалась всему телу. Перепуганный насмерть, но тем не менее преисполненный решимости, он стрелял во тьму и по высоким деревьям. От него сейчас зависела жизнь Питера.
     Нападавшие ответили огнём из укрытий. Фургон содрогался от угодивших в него очередей.
     На лице Марти выступил пот. Он продолжал жать на курок, словно старался выдавить из себя последние капли страха. Когда магазин опустел, он прижал автомат к груди и осторожно высунулся из-за уголка двери. Никакого движения заметно не было. Марти оттёр пот со лба и с облегчением вздохнул.
     Прошла ещё одна минута, пока он неуклюже менял магазин. Сел, прислонившись спиной к стенке фургона. Прошло уже целых две минуты. По коже от волнения поползли мурашки.
     Затем он услышал, как слева из леса доносятся какие-то звуки, шорох и треск веток. Питер! Склонив голову набок, он продолжал прислушиваться.
     Со стороны лужайки для пикника донёсся грубый мужской голос:
     - Они уходят!
     И тут же снова затрещали автоматные очереди. Били они по лесу, влево, именно туда, куда собирался направиться Питер.
     Боевики, засевшие у пикапа и джипа, повыскакивали из своих укрытий и продолжили вести огонь с новых позиций.
     Затем стрельба стихла. Послышался топот ног - несколько человек бежали к лесу, продираясь сквозь кустарник.
     - За ними! - крикнул вдогонку им голос с лужайки для пикника. - Взять их, взять!
     Марти ощутил прилив бешеной энергии. Именно этого момента он и дожидался. Все преследователи побежали в лес, туда, где скрылся Питер. Кто-то из них включил мотор джипа, развернул машину и тоже двинулся в том же направлении. Все, как и предсказывал Питер, бросились ему вдогонку.
     Марти пробрался к кабине фургона, испытывая угрызения свести. Сам он теперь в безопасности, а Питер там, в лесу, выполняет роль зайца, увлекающего гончих за собой. И в то же время он понимал, что Питер поступил правильно - это был единственный выход из такой тяжёлой ситуации.
     Ключ зажигания торчал в замке. Марти глубоко втянул в грудь воздух, стараясь успокоиться, и завёл мотор. Теперь перед ним стояло сразу несколько задач - не только раздобыть жизненно важную для Джона информацию, но и благополучно вывести из леса фургон Питера со всем оборудованием. Но как только мощный мотор ожил и взревел, передавая дрожь его рукам и телу, в голову Марти пришла идея. Он закрыл глаза и представил, что находится в космическом корабле, что один-одинёшенек управляет им и летят они в другую галактику, на опасную Четвёртую... Он все ещё находился под воздействием мидерала. И тем не менее отчётливо видел, как проносятся мимо звезды, планеты и астероиды, а небо за иллюминатором корабля переливается радужными красками. Но он, командир корабля, контролировал ситуацию полностью, и неизвестное манило его к себе.
     Тут вдруг он резко открыл глаза. "Прекрати валять дурака, - приказал он себе, - никакой это не космический корабль. И ты должен вести этот тяжёлый фургон, повинующийся законам земного притяжения. Чистый анахронизм!"
     И Марти, ощутив прилив уверенности в себе, дал задний ход, затем поддал газу и тут же царапнул кузовом дерево. Огляделся, проверил в зеркалах бокового и заднего вида, все ли в порядке, и не заметил вокруг ни души. Потом вывернул руль, развернулся и начал осторожно выводить фургон из леса, как пасту из тюбика. Но при этом ни на секунду не терял бдительности, как учил его Питер. И его возбуждённо сверкающие глаза успевали отмечать все - и подозрительные тени, и препятствия на дороге. И ещё он постоянно проверял, нет ли за ним слежки.
     Но в этой части парка все было спокойно. И вот со вздохом облегчения он вывел фургон из парка и выехал на шоссе, ведущее к Сиракузам.

***

     Скорчившийся в дренажной канаве у края леса Питер Хауэлл видел, как промчался по шоссе его фургон. Он радостно усмехнулся и ещё крепче прижал к груди автомат. Этот невыносимый зануда и чудак Марти в очередной раз доказал, что может подняться над обстоятельствами.
     Питер с довольным видом потёр щетинистый подбородок и переключил внимание на лес. Он старался дышать как можно глубже и тише и улавливал при этом не только сыроватый запах земли, но и сладостный аромат хвои и листьев, который тянулся от леса вместе с ветерком. Казалось, он физически ощущал, что лес этот населён мириадами крохотных существ. Все чувства его были напряжены до предела. И вот он услышал и почувствовал, что со стороны леса к нему приближаются преследователи. И что их джип, скрытый пока за кустарником, движется к дороге, пересекавшей дренажную канаву. Настала пора позаботиться и о себе.
     Он отцепил от пояса два чёрных цилиндрических баллона, уложил их рядышком на парапет моста, затем вытащил из кобуры 9-миллиметровый "браунинг" с четырнадцатью патронами. Держа "браунинг" в правой, а автомат в левой руке, приподнял голову и внимательно смотрел на дорогу.
     Они приближались. Шли пешим строем, растянувшись цепочкой, позади ехал джип, высвечивая фигуры этих идиотов яркими фарами. Он должен подпустить их как можно ближе. И вот, когда противник находился на расстоянии пятнадцати ярдов, Питер открыл огонь сразу из двух видов оружия, а сам при этом перебегал из стороны в сторону, чтобы создать впечатление, что стреляет не один, а несколько человек.
     Они открыли ответный огонь и стали окружать его. Питер отступил. Ободрённые этим, они бросились вперёд, стремясь взять Питера в кольцо, а он подхватил чёрные цилиндры и прижал их к животу. И когда расстояние между ним и нападавшими сократилось до тридцати футов, размахнулся и швырнул первый. Светошумовая граната на основе магния взорвалась с ослепительной вспышкой, угодив прямиком в центр полукруга, всего лишь в футе-двух от первых нападавших. Все они попадали на землю. Кто-то пронзительно кричал и схватился за голову. Остальные были просто оглушены, контужены и временно выведены из строя. Именно этого и добивался Питер.
     Он вскочил на ноги и бросился бежать, огибая их с левого фланга. Уроки в отряде сил быстрого реагирования не проходят даром, там учат человека бежать с огромной скоростью и одновременно вести огонь. Он сделал пару прицельных выстрелов и разбил фары джипа, затем бросил вторую шумовую гранату. Она угодила в самую середину группы противника. Те не успели опомниться и от первой не только физически, но и психологически. Тем самым Питер выиграл несколько драгоценных минут и не стал терять времени даром. Они ещё не пришли в себя, как он умчался на добрую сотню ярдов, а затем бесшумно и быстро затрусил в сторону шоссе и Сиракуз.

***

     Приблизившись к городу, Марти сбросил скорость и начал озираться в поиске места, где можно было бы спрятать фургон. И впервые за последние несколько часов был близок к отчаянию, потому что придумать ничего не удавалось. Где прикажете спрятать такой большой и приметный автомобиль, тем более что все стекла у него выбиты пулями, а борта усеяны дырками от тех же пуль? На шоссе за ним выстроилась целая вереница машин. Они гудели, поторапливая его, и Марти занервничал и ещё отчаяннее начал озираться в поисках подходящего места.
     Наконец он свернул к обочине и пропустил вереницу легковых и грузовых автомобилей, которые с недовольным рёвом промчались дальше. Затем развернулся, выехал обратно на шоссе и возобновил поиски. И тут вдруг заметил нечто очень интересное. По обе стороны от шоссе тянулись автостоянки с ярко освещёнными торговыми салонами и целым морем выставленных на продажу автомобилей. Тут было все - начиная от компактных и дешёвых марок до дорогих роскошных автомобилей с откидным верхом и спортивных машин. Целые мили автомобилей! И его, что называется, осенило. Марти возбуждённо завертел головой. Удастся ли найти свободное местечко?
     Да! Вот оно, есть! Произошло чудо, справа от него открылось свободное пространство. Там стояло несколько новых и старых фургонов, но места было достаточно.
     Марти вспомнилась старинная детская загадка. Где можно спрятать слона?
     Ну, конечно же, в стаде слонов!
     Марти свернул к главным воротам и проехал почти до самого конца, где увидел незанятое местечко. И выключил мотор. На дворе поздний вечер, так что скоро эта контора закроется. И если повезёт, здесь можно провести ночь, и никто его не обнаружит.

***

     10.27 вечера
     Сиракузы, штат Нью-Йорк
     Профессор Эмеритус Ричард Джонс жил в реставрированном викторианском особняке на Саут Круз-авеню, у подножия холма, на котором располагался университет. И вот, сидя у себя в кабинете, любовно обставленном женой разными антикварными вещицами, он изучающе смотрел на человека, который постучал ему в дверь в столь поздний час и хочет узнать что-то о Софи Рассел. Было нечто пугающее в этом человеке, так, во всяком случае, показалось Джонсу. Напряжённость. И ещё в нем явно читалась готовность к насилию. Он уже пожалел, что пустил его в дом.
     - Не уверен, что могу что-то добавить к уже сказанному, мистер... э-э?
     - Лоуден. Грегори Лоуден, - и Питер Хауэлл улыбнулся, напомнив профессору вымышленное имя, которым назвался ещё на пороге дома. А потом добавил: - Доктор Рассел была о вас очень высокого мнения. - Одет он был в комбинезон и плащ, который купил у незадачливого водителя грузовика, согласившегося подбросить его до города. Там он поймал такси и доехал до дома профессора, находившегося неподалёку от университета. Последнее было, похоже, напрасной тратой времени. Профессор явно нервничал и мог вспомнить лишь одно: что Софи Рассел была отличной студенткой, и что у неё было несколько близких друзей. А вот их имён вспомнить никак не мог.
     Джонс принялся оправдываться.
     - Я просто возглавлял факультет, где она училась, и читал там несколько лекций. Вот и все. Уже позже узнал, что она занялась новыми исследованиями, перепрофилировалась, так сказать.
     - А у вас она изучала антропологию, я не ошибся?
     - Да. Очень активная и любознательная была студентка. И все мы удивились, когда она оставила эту науку.
     - Почему она так поступила?
     - Понятия не имею, - профессор смешно пошевелил бровями. - Хотя припоминаю, что на последнем курсе она выполнила лишь минимум заданий по антропологии. И вместо неё очень активно занялась биологией. Правда, слишком поздно, чтобы получить соответствующий диплом. Для этого ей пришлось бы проучиться ещё минимум год или два.
     Питер перестал расхаживать по комнате.
     - И что же, по вашему мнению, случилось с ней в этот последний год? С чего это она так вдруг заинтересовалась биологией?
     - Понятия не имею.
     Тут Питер вспомнил, что в докладе из Института имени принца Леопольда упоминались Боливия и Перу.
     - Ну а научные экспедиции тут могли сыграть роль?
     Профессор нахмурился.
     - Научные экспедиции? - И он сфокусировал взгляд на Питере с таким видом, точно вдруг вспомнил что-то. - Ну, конечно! У нас проводились экспедиции для студентов старших курсов.
     - И куда же направилась Софи?
     Профессор ещё больше нахмурился. Потом с задумчивым видом откинулся на спинку кресла. И, наконец, вспомнил:
     - В Перу.
     Блекло-голубые глаза Питера засверкали от возбуждения:
     - А она рассказывала что-нибудь интересное после возвращения?
     Джонс покачал головой.
     - Не припоминаю. Но каждый, кто выезжает в такие экспедиции, должен написать отчёт. - Он поднялся. - И все эти отчёты хранятся у меня. - С этими словами он быстро вышел из комнаты.
     Сердце Питера громко билось. Ну, наконец-то открылся какой-то просвет. Он слышал, как профессор разговаривает сам с собой в соседней комнате. Было слышно, как выдвигаются и задвигаются какие-то ящики.
     И вот, наконец, до него донеслось торжествующее:
     - Ага!
     Джонс вернулся в кабинет, размахивая папкой, и Питер тут же бросился ему навстречу.
     - Хранил их все. Тут масса полезных сведений, могут пригодиться для начинающих студентов.
     - Спасибо. - Это слово не могло в полной мере передать благодарность, которую испытывал сейчас Питер к этому человеку. С трудом подавляя нетерпение, он схватил протянутую ему папку и уселся в кресло. И начал читать... и нашёл! Вот оно! Он даже заморгал, словно глазам своим не веря. Потом принялся читать снова, стараясь запомнить каждое слово: "Довелось столкнуться с весьма любопытной группой туземцев, которых называют здесь "людьми с обезьяньей кровью". Как раз во время нашего пребывания там их изучала группа американских биологов. Масса новых, интересных фактов. Вообще, мне кажется, в тропиках столько болезней, что и целой жизни не хватит на их изучение и поиски лекарства от них".
     Никаких имён. Ни слова о страшном вирусе. Но разве не вспомнила она эту поездку в Перу, когда получила для исследования этот новый вирус?
     Питер поднялся из кресла.
     - Огромное вам спасибо, профессор Джонс.
     - Это то, что вы искали?
     - Вполне возможно, - уклончиво ответил Питер. - Могу я взять эти бумаги?
     - Вы уж извините, но нет. Они часть моего архива.
     Питер кивнул. Впрочем, неважно, он все уже запомнил, выучил наизусть. Поспешно распрощавшись с профессором, он вышел в тёмную холодную ночь. И зашагал вверх по холму к зданию университета, где надеялся найти телефон-автомат.

     12.06 дня, четверг, 23 октября
     Вади аль-Фей, Ирак
     В Сирийской пустыне царили холод и тишина. Вонь дизельного топлива в кузове под брезентом казалась почти невыносимой. Примостившиеся у борта Джон и Рэнди прислушались - не раздадутся ли новые выстрелы. Позади валялись потерявшие сознание охранники; во враждебной тьме, за пределами грузовика, подстерегала неизвестность.
     Джон подтащил к себе поближе конфискованный у арабов автомат Калашникова. Взглянул на Рэнди. Та держала свой автомат на изготовку. Они стали всматриваться в прорехи в брезенте.
     - Ничего не вижу, - пробормотал Джон. - Кроме всполохов огня и каких-то движущихся силуэтов. - Лицо его заливал пот. Шла секунда за секундой, и каждая казалась вечностью.
     - Да, я тоже. А свет, он вроде бы от второго грузовика.
     - Черт!..
     Они опустили край брезента у борта. Шум борьбы давно стих. В зловещей тишине этой холодной ночи чудилась угроза. Единственным звуком было хриплое дыхание двух валявшихся на полу охранников, освещённых светом фар второго грузовика.
     Джон покосился на Рэнди. Глаза их встретились. Он нахмурился. Она покачала головой. Он успел заметить страх в её глазах прежде, чем она отвела их в сторону.
     Сердце Джона сжалось. Лишь брезентовые стенки грузовика да два автомата Калашникова стояли сейчас между ними и тем злом, что затаилось снаружи.
     - Давай откроем огонь, - сказал он Рэнди. - Похоже, выбора у нас нет.
     - Как только они подойдут поближе.
     Из пустыни донёсся мужской голос. Он прокричал по-арабски:
     - Сдавайтесь, вы окружены! Руки вверх, бросай оружие!
     Рэнди быстро перевела эти слова Джону. И мрачно и многозначительно кивнула.
     - Похоже, республиканские гвардейцы.
     Смит тоже кивнул. Глаза его сузились. Нет, это просто невозможно, невыносимо, сидеть вот так и ждать, когда тебя уничтожат! Он осторожно отодвинул краешек брезента. И увидел, как к грузовику приближаются три тёмных силуэта с нацеленными на них ружьями.
     - Вижу троих, - шепнул Джон. - Попробую их снять. Прекрасная мишень. Проблема только в том, что мы не знаем, кто они такие. И где все остальные?
     Рэнди приподнялась и глянула в узкое отверстие над головой. От одного только прикосновения её тела Смиту сразу стало теплее.
     - Наверное, все же придётся их прикончить, - мрачно заметила она. - Мы должны, просто обязаны вывезти информацию о вирусе из Ирака. Советую стрелять по ногам. Что такое жизнь каких-то бродяг или разбойников в сравнении с тем, что поставлено на кон?
     Джон мрачно кивнул в ответ и сунул в щель под брезентом ствол АК-47. Прицелился, положил палец на спусковой крючок, приготовился стрелять и...
     Внезапно из тьмы донёсся голос:
     - Рассел? Ты, что ли?
     Джон и Рэнди точно окаменели. И лишь переглядывались, совершенно потрясённые.
     - Ты там, Рассел? - проорал тот же голос по-английски. Вернее, на американском английском. - Если вы с тем парнем из ООН вырубили охрану, ответь. Иначе мы и в вас понаделаем дырок!..
     Рэнди охватило радостное возбуждение. Она сжала плечо Смита.
     - Я знаю, кто это! Слава тебе, господи! Донозо! - крикнула она, повысив голос. - Ты, что ли, свинячье рыло?
     - Кто ж ещё, маленькая леди!
     - Да я чуть не прикончила тебя, болван ты эдакий!
     Джон быстро зашептал ей на ухо:
     - Только не говори им, кто я есть на самом деле. Пусть буду сотрудником ООН. Он уже верит в это, иначе бы не назвал так. Стоит мне попасть в руки американской армии, где знают, что я объявлен в розыск...
     Он так и не закончил фразы, знал, ей и без того понятно, что тогда они с ним сделают. Они не дадут ему добраться до людей, убивших Софи.
     - Так ты обещаешь, да, Рэнди?
     - Ясное дело! - Глаза её сердито сверкнули.
     Джон понимал, что теперь должен целиком и полностью довериться ей, и при одной мысли об этом почему-то страшно занервничал. И вот оба они подошли к борту грузовика и приподняли край брезента. И Джон увидел невысокого смуглого мужчину в жёлто-коричневой камуфляжной форме. Строгое лицо, накачанные мускулы. В руке - "беретта". Он подошёл к борту грузовика и, щурясь, переводил взгляд с Джона и Рэнди на их автоматы и на двух раненых полицейских, валявшихся в дальнем углу.
     - Славная работёнка, - одобрительно усмехнулся он. - Парой мерзавцев меньше, нам же легче.
     Смит с Рэнди спрыгнули вниз, Рэнди крепко пожала руку Донозо.
     - Всегда рады услужить. Знакомься, Марк Бонне.
     Джон с облегчением вздохнул - она его не выдала. Рэнди улыбнулась ему, потом вновь обернулась к Донозо.
     - Марк здесь с врачебной миссией. Познакомься, Марк, это агент Габриэль Донозо. Как, черт возьми, ты нас нашёл, Габби?
     - Доктор Махук позвонила, как только они вас схватили. Ну и потом один из местных наших помощников засёк грузовик, проезжающий по мосту над Тигром, - он обвёл окрестности насторожённым взглядом. - Хотелось бы повспоминать старые добрые времена, Рэнди, но кто-то мог услышать стрельбу. Так что уж лучше нам слинять, и побыстрее. - Он, сощурившись, взглянул на Джона. - Так говорите, врачебная миссия ООН?
     - А я так понимаю, вы из ЦРУ? - Джон крепко пожал ему руку и улыбнулся. - Сразу же полюбил вашу контору всей душой.
     Донозо окинул их обоих сочувственным взглядом.
     - А вам, похоже, крепко досталось.
     Они пошли вслед за Донозо и, обогнув грузовик, увидели старый советский БМП-1, на бортах которого были выведены опознавательные знаки республиканской гвардии. Он стоял под углом, блокируя дорогу. Фары его освещали крытый брезентом грузовик. На песке, привалившись к его колёсам спинами, застыли фигуры багдадских полицейских и офицера. Последний был ранен в плечо и истекал кровью. Всю эту группу охраняли два агента ЦРУ, которые по внешнему виду легко могли сойти за иракцев.
     - Вам известно, что они собирались с нами сделать? - спросил Смит Донозо.
     - Ага. Завезти в укромное место, там убить и закопать трупы. Да так, что даже бедуины не нашли бы.
     Джон приподнял брови и обменялся взглядом с Рэнди. И не заметил удивления на её лице.
     - Мне очень пригодились бы эти два Калашникова, мистер Бонне, - сказал Донозо. - И ваш, и твой тоже, маленькая леди.
     Смит и Рэнди протянули ему оружие. Затем Рэнди объяснила Джону:
     - Донозо всегда был нахалом и свиньёй, и ещё ярым женоненавистником. Вот он и придумывает мне разные противные уничижительные прозвища типа "маленькая леди", "девчушка", "лапочка". Какие только может извлечь из памяти, опираясь на своё батрацкое прошлое.
     Донозо ухмыльнулся во весь рот.
     - Но ей больше всего нравится "свинячье рыльце". Ножки у неё, конечно, шикарные, длинные, а вот воображение ограниченное. Ладно, пошли к машине.
     - Ограниченное воображение? - возмутилась Рэнди. - А ты забыл, кто спасал твою задницу в Эль-Рияде? Где благодарность? Где уважение, наконец?
     Донозо смешно надул щеки.
     - Да, и правда. Как-то совершенно вылетело из памяти. - Он положил их автоматы Калашникова на кучу другого оружия, отнятого у иракцев. - Гляньте-ка, нет ли тут ваших пистолетов?
     Джон быстро отыскал свою "беретту", а Рэнди пришлось изрядно порыться в куче, прежде чем она обнаружила "узи". Донозо одобрительно кивнул и зашагал к БМП. Смит с Рэнди последовали за ним.
     Они расселись в машине, и Джон кивком указал на пленников.
     - А с иракцами что собираетесь делать?
     - Да ничего, - ответил Донозо. - Стоит только кому узнать, что они оказались здесь, в пустыне, в полицейском грузовике, и их немедля отправят на виселицу или в пыточные подвалы Хусейна. Так что будут, как миленькие, держать язык за зубами.
     - Но это означает, что им лучше иметь при себе табельное оружие, когда будут возвращаться в полицейский участок, - заметил Смит.
     Донозо кивнул.
     - Это верно.
     И вот старенький БМП снялся с места и, буксуя колёсами в песке, развернулся и помчался прочь, провожаемый тоскливыми взглядами иракцев. Постепенно набирая скорость, водитель вёл тяжёлую машину прямо посреди узкой дороги, ведущей в глубь пустыни. Луна начала клониться к западу, звезды ярко блистали над головой. Впереди, на горизонте, показались пологие холмы, чёрным силуэтом вырисовывающиеся на фоне тёмного неба.
     Но Джон смотрел назад. И видел, как иракцы вскочили и опрометью бросились к сваленному в кучу оружию, а потом - к грузовику. Но они, катившие на БМП, были уже вне пределов досягаемости. И несколько секунд спустя крытый брезентом грузовик исчез из виду. Вздымая тучи пыли, он мчался назад, к Багдаду.
     - Куда мы едем? - спросила Рэнди.
     - К старой доброй сторожевой заставе, построенной британцами ещё во время Первой мировой, - ответил Донозо. - Теперь там, конечно, одни руины. Несколько обрушившихся стен, среди которых обитают призраки пустыни. Но на рассвете там вас подберёт "харриер" , и вы улетите в Турцию.
     - Так они не хотят, чтобы я здесь осталась, а, свинячье рыльце? - спросила его Рэнди.
     Донозо замотал головой.
     - Ни в коем разе, малышка. Этот хитрый шалунишка тебя скомпрометировал и едва не провалил всю операцию, черт бы его побрал! - И он многозначительно покосился на Джона. - Что ж, остаётся надеяться, что дело того стоило.
     - Стоило, - поспешил заверить его Джон. - Скажите, у вас есть семья?
     - Вообще-то есть. А почему вы спрашиваете?
     - Чтобы вы поняли, насколько важно это дело. Если повезёт, вы можете спасти жизни своим близким.
     Агент ЦРУ покосился на Рэнди. Она кивнула, и тогда он снова взглянул на Джона.
     - Что ж, раз так, я не против. Но тебе придётся объясниться на эту тему в Лэнгли, малыш.
     - А ты уверен, что этот "харриер" сможет забрать нас обоих? - спросила Рэнди.
     - Так он же, можно сказать, голенький. Все спецоборудование снято, никаких ракет , один пилот. Не шибко комфортно, но для такого дела сгодится.
     БМП продолжал катить по обдуваемой ветрами пустыне. Луна, свалившаяся уже к самому горизонту, отбрасывала серебристое сияние на скалы и дюны. Но все пассажиры машины по-прежнему не теряли бдительности. Взгляды их непрестанно обшаривали окрестности. Как знать, где могла подстерегать очередная опасность.
     И вот к северу от дороги показались развалины. Смит пристально всматривался в них. Остатки каменных стен торчали из песка, напоминая гнилые потемневшие зубы. К ним прибило ветром скелеты кустарника, а неподалёку рос усыпанный колючками тамариск, верный признак того, что где-то рядом, под слоем серого песка и солончаками, находится вода.
     Донозо приказал водителю охранять бронемашину, и все они уселись под стенами, укутавшись в лёгкие одеяла, чтобы было легче переждать холодную звёздную ночь. В сухом воздухе попахивало солью, все страшно устали. Некоторые быстро уснули, и их тихое похрапывание сливалось с шелестом ветра в сухих ветвях тамариска. Но ни Рэнди, ни Джону не спалось.
     Он смотрел на девушку, примостившуюся в тени у развалин. Сидел, откинув голову на камень, и видел, как быстро меняется её лицо, отражающее целую гамму эмоций. Точно это было не лицо, а музыкальный инструмент. Вот и Софи была в точности такой же. Все, что она чувствовала, тут же отражалось на лице. Ему, человеку, довольно сдержанному во всех внешних проявлениях, страшно нравилось в ней это качество. Нет, Рэнди, конечно, куда сдержанней Софи, что и понятно. Она - профессиональный агент. Её долго учили и тренировали, чтобы не демонстрировала своих истинных чувств. Но сегодняшний день стал исключением. Сегодня она оплакивала страшную утрату, и, видя её страдания, Джон не мог не сострадать ей.
     Вот Рэнди закрыла глаза, подавленная горем. И облик старшей сестры тут же предстал перед ней. Она так ясно видела каждую её чёрточку - тонко очерченное лицо, нежно заострённый подбородок, длинные шелковистые волосы, собранные в конский хвост. Вот образ Софи улыбнулся ей, Рэнди с трудом подавила рыдания. Я так виновата перед тобой, Софи! Прости, что меня не было рядом.
     И тут вдруг из прошлого выплыли самые дорогие и сокровенные вспоминания. И Рэнди радостно погрузилась в них, в надежде на утешение. Завтраки - вот что запомнилось лучше всего. Ей казалось, что она снова вдыхает упоительный аромат кофе "Максвелл Хаус", слышит весёлую болтовню родителей, сбегает вместе с Софи вниз по лестнице, чтобы присоединиться к ним за столом. А вечером - пикники и роскошные закаты над Тихим океаном, от их красоты замирало сердце. Она вспомнила, как весело играли они с сестрой в "классики" и кукол Барби, вспомнила шутки отца и добрые руки матери.
     Но над всеми воспоминаниями о детстве доминировало их сходство с сестрой. Люди отмечали это с самых ранних лет, а Рэнди с Софи воспринимали это как нечто само собой разумеющееся. Господь наградил их уникальной комбинацией генетических факторов - обе были блондинками, но не с голубыми, а карими глазами. Темно-карими, почти чёрными. Маме это очень нравилось. И чтобы дочери могли наглядно проследить параллель со столь необычным сочетанием цветов в природе, посадила возле их дома в Санта Барбаре, в Калифорнии, гибискусы с кремовыми лепестками и тёмными глазками. Каждое лето эти цветы распускались и благоухали на всю округу.
     Видимо, именно эти цветы и пробудили в Софи интерес к биологии, а поразительной красоты виды, открывавшиеся с террасы на необъятный Тихий океан, пробудили в Рэнди жгучее желание узнать, что лежит там, за горизонтом. Семья их владела двумя домами - один находился в Санта Барбаре, второй - в Мэриленде, в Чисапик Бей. Отец был биологом, изучал морскую флору и фауну, много путешествовал, и Рэнди с сестрой и мамой часто сопровождали его в поездках.
     Кто знает, когда человек принимает решение, кем ему стать в этой жизни? Для Рэнди оно начало формироваться именно во время этих поездок. Особенно поразили её Средиземноморье и некоторые другие далёкие моря и страны, куда ездил отец. И постепенно ей стало нравиться познавать неизведанное, встречаться с незнакомыми и необычными людьми. А потом она уже просто не мыслила себе жизни без всего этого.
     Рэнди проявляла незаурядные способности в изучении иностранных языков, и ей удалось получить стипендию в Гарварде, отлично закончить его, став обладательницей степени бакалавра. Затем блестящее знание испанского помогло получить должность в правительственных структурах, и её направили на работу в Колумбию. И везде, где бы она ни оказалась, она поступала на дополнительные языковые курсы и вскоре свободно владела семью языками. Именно в Колумбии её и завербовали в ЦРУ. Вскоре Рэнди превратилась в ценного агента по сбору самой разнообразной информации - тут сыграли роль и знание языков, и общительный характер, и образованность. На опасные спецзадания её, разумеется, не посылали... но тут вдруг в Сомали погиб Майк.
     И не от пули или ножа, но от невидимого глазом вируса, который привёл к столь мучительному и ужасному концу. Даже теперь, при одной только мысли об этом, у неё перехватывало в горле, а сердце жгла тоска по несостоявшейся их с Майком жизни.
     И постепенно она начала все нетерпимее относиться к несправедливостям бытия. Повсюду, куда ни поедешь, голодные, больные люди. Люди, которым бесконечно лгут, а их свободы и права постоянно попираются. Это приводило её в бешенство. Рэнди замкнулась в себе, работа стала всем в её жизни. Раз Майка у неё больше нет, единственно важным и значимым стало стремление сделать этот мир хоть чуточку лучше.
     Но ей так и не удалось сделать этот мир безопасней для родной сестры.
     Рэнди глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Надо взять себя в руки. У неё есть цель. Она знала, что в глубине души никогда не простит Смита, возможно, никогда не будет доверять ему полностью, но это сейчас не самое главное.
     Сейчас он ей нужен.
     Она поднялась и с накинутым на плечи одеялом оглядела спящих мужчин. Затем, так и не расставаясь с "узи", двинулась туда, где находился Джон. И прилегла рядом с ним. Тот поднял голову, посмотрел на неё.
     - Ты как, в порядке? - спросил он.
     В голосе его звучали искренняя теплота и озабоченность. Но Рэнди решила не придавать этому значения. Она прошептала:
     - Хочу, чтобы ты понял одну вещь, раз и навсегда. Умом я понимаю, что ты вовсе не хотел убивать Майка. Лихорадку "Ласса" очень трудно отличить от малярии, особенно на первом её этапе. Скорее всего она бы все равно его убила. Но если бы ты вовремя поставил правильный диагноз и запросил помощи, его можно было бы спасти. Хотя бы попытаться.
     - Рэнди!
     - Тс-с... Не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить тебя. Слишком уж самоуверенным ты всегда был. Слишком категоричным. Можно подумать, знал и понимал все на свете.
     - Да, пожалуй, ты права. Только теперь понимаю, насколько невежественен я был. Как, впрочем, и большинство военных врачей, приезжавших лечить редкие тропические болезни, - он устало вздохнул. - Я допустил ошибку. Фатальную ошибку. Но не потому, что был невнимателен или не старался. Я просто не знал. Это не оправдание, это просто объяснение случившегося. Лихорадку "Ласса" до сих пор принимают за малярию. Я пытался объяснить тебе, чем была для меня смерть Майка. Что именно она послужила причиной перевода во ВМИИЗ, где я мог специализироваться по инфекционным заболеваниям. Мне казалось, что только таким образом я могу хоть как-то восполнить эту утрату, постараться сделать все, что в моих силах, чтобы не допускать подобных случаев впредь, с другими врачами. Мне страшно жаль, что Майк умер, я сожалею, что не смог помочь ему, - он поднял глаза на Рэнди. - В самом слове "смерть" заключена чертовская безысходность.
     Она уловила боль, звучавшую в его голосе, и поняла, что он, должно быть, снова вспомнил Софи. И ей захотелось простить его, забыть обо всем этом, но она не могла. Несмотря на искреннее раскаяние, Смит, как ей казалось, оставался все тем же старым ковбоем, безрассудно галопирующим по жизни и преследующим только свои личные интересы.
     Впрочем, и это теперь не имело значения.
     - У меня к тебе предложение.
     Джон скрестил руки на груди и нахмурился.
     - Валяй, выкладывай.
     - Ты хочешь выяснить, кто убил Софи. Я тоже этого хочу. И мне нужны твои знания учёного, чтобы помочь выследить людей, стоящих за всей этой историей с вирусом. А тебе нужны мои связи и возможности. Вместе мы составим неплохую команду.
     Джон изучал её лицо. Господи, до чего же она похожа на Софи! И голос похож, только она подпускает в него суровости. Работать с ней... что ж, очень заманчивое и одновременно опасное предложение. Да он просто не сможет глядеть на неё и не вспоминать при этом Софи, всякий раз испытывая при этом жгучую боль. Нет, он понимает, жизнь должна продолжаться. Но когда рядом будет Рэнди, получится ли у него? Они так похожи, словно близнецы. Он любил Софи. А Рэнди никогда не любил и не полюбит. И, работая с ней, постоянно будет испытывать эту муку.
     - Ты ничего не можешь для меня сделать, - сказал он после долгой паузы. - Меня не слишком греет эта идея. Спасибо, конечно, но я отказываюсь.
     - Речь идёт не о тебе или мне, - грубо перебила его она. - Дело в Софи и миллионах людей, которые могут погибнуть.
     - Нет, именно что о тебе и мне, - возразил он. - Мы просто не сможем работать вместе. А потому ничего у нас не получится. И любая моя попытка докопаться до сути утонет в бесконечных спорах и чувстве горечи, - говорил он тихо и грустно, словно рассуждая сам с собой. - Постарайся это понять. И знай: я вовсе не тот легкомысленный авантюрист, каким ты меня всегда считала. И думаю только об одном - о Софи и о том, как остановить её убийц. Ты, если хочешь, можешь до конца жизни носить в своём сердце гнев и обиду на Джона Смита. А у меня просто нет на это времени. Есть куда более важные дела. Я собираюсь остановить эту банду выродков, и мне для этого вовсе не требуется твоя помощь.
     У Рэнди перехватило дыхание. Она не думала, что столь откровенно выказывает ему свою неприязнь. Она вовсе не хотела этого. И она тут же почувствовала угрызения совести, но повиниться перед Джоном просто не было сил.
     - А знаешь, ведь я могу тебя сдать. Прямо сейчас подойти к Донозо, шепнуть ему на ушко. И по прибытии в Турцию тебя будет ждать военная полиция. И нечего так на меня смотреть, Джон! Я просто демонстрирую тебе альтернативу. Ты говоришь, что обойдёшься и без меня. Я говорю: не получится! Но суть в том, что я не играю с людьми в подлые игры, особенно с теми, кого уважаю. А я зауважала тебя, увидев, как ты повёл себя тогда, в Багдаде. Что, в свою очередь, означает следующее: даже если мы и не будем работать вместе, я ничего не скажу Донозо. - Она умолкла на секунду, затем нерешительно добавила: - Софи тебя любила. Для меня это важно. Мне кажется, я никогда не переживу смерть Майка, но это не должно мешать нашему сотрудничеству. Ну, к примеру, что ты собираешься делать, как только попадёшь в США?
     Смит потёр щетинистый подбородок. И тут вдруг его осенило:
     - А ты поможешь мне попасть в Соединённые Штаты?
     - Конечно. Нет проблем. Мне предоставят для перелёта транспортный или военный самолёт. Возьму тебя с собой. Документы сотрудника ООН будут как нельзя кстати.
     Смит кивнул.
     - А как считаешь, можно ли до прибытия домой раздобыть где-нибудь компьютер с модемом?
     - Ну, пожалуй. И надолго он тебе нужен?
     - Если повезёт, всего на полчаса. Нужно проверить один вэб-сайт, узнать, где мои друзья назначили встречу. В моё отсутствие они должны были выяснить кое-какие детали всей этой истории. Если, конечно, они целы и невредимы.
     - Понимаю.
     Рэнди смотрела на Смита, удивлённая и обрадованная его прагматизмом. А он оказался куда сложнее, чем она предполагала. Мало того - намного решительнее.
     И она уже была готова перед ним извиниться, как вдруг Джон сказал:
     - Ты устала. По лицу видно. Попробуй, поспи немного. Завтра у нас очень трудный день.
     Нет, у этого человека в жилах не кровь, а лёд. Но именно это ей и было нужно. Он косвенным образом давал понять, что согласен работать с нею. И Рэнди отвернулась и, закрыв глаза, стала молиться про себя, чтобы им повезло.

Продолжение следует...