Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Литературное чтиво

  Все выпуски  

Рафаэль САБАТИНИ "ОДИССЕЯ КАПИТАНА БЛАДА"


Информационный Канал Subscribe.Ru


Мировая литература

Выпуск № 71 от 2004-02-02


Число подписчиков: 12


Уважаемые подписчики!
В результате своеобразного голосования, Вы "постановили" изменить формат рассылки.
Спасибо всем приславшим свои отклики. Подробнее - в конце этого выпуска.


   Рафаэль САБАТИНИ "ОДИССЕЯ КАПИТАНА БЛАДА"

Глава
28
   "Честность" господина де Ривароля(продолжение)

     В этот вечер корсары веселились в ожидании завтрашнего богатого дележа и ядовито посмеивались над неожиданной уступчивостью де Ривароля. Но едва лишь рассвет забрезжил над Картахеной, причины этой уступчивости стали понятны. В гавани на якоре стояли только "Арабелла" и "Элизабет", а "Лахезис" и "Атропос" сохли на берегу, вытащенные туда для заделки повреждений, полученных в бою. Ни одного французского корабля на рейде не было. Поздней ночью они бесшумно ушли из гавани. Только три маленьких, чуть заметных паруса в западной части горизонта напоминали о французах и де Ривароле. В Картахене остались с пустыми руками не только обманутые им корсары, но и де Кюсси вместе с добровольцами и неграми с острова Гаити.
     Дикая ярость объединила пиратов с людьми де Кюсси.
     Предчувствуя новые грабежи, жители Картахены испытывали еще больший страх по сравнению с тем, что им пришлось перенести со дня появления эскадры де Ривароля.
     Только капитан Блад внешне оставался спокойным, но это нелегко ему давалось, он с трудом сдерживал кипевшее в нем негодование. Ему хотелось в минуту расставания с подлым де Риваролем полностью рассчитаться за все обиды и оскорбления. Однако это свидание не состоялось.
     - Мы должны догнать его! - сгоряча объявил он.
     Вначале все подхватили его призыв, но тут же вспомнили, что в море могут выйти только два корабля, да и на тех не было достаточных продовольственных запасов для дальнего похода. Капитаны "Лахезис" и "Атропос" вместе со своими командами отказались принять участие в погоне за де Риваролем. Успех этой погони был гадательным, а в Картахене еще оставалась возможность собрать немало ценностей. Поэтому они решили чинить свои корабли и одновременно заняться грабежом. А Блад, Хагторп и те, кто пойдет вместе с ними, могут поступать как им угодно.
     Только сейчас Блад сообразил, как опрометчиво было предлагать погоню за французской эскадрой. Он едва не вызвал схватки между двумя группами, на которые разделились корсары, обсуждая его предложение. А паруса французских кораблей становились все меньше и меньше. Блад был в отчаянии. Если он уйдет в море и оставит здесь пиратов, то только небу известно, что будет с городом. Если же он останется, то люди его и Хагторпа начнут дикий грабеж вместе с командами других пиратских кораблей.
     Но пока Блад размышлял, его люди вместе с людьми Хагторпа, озлобленные против де Ривароля, решили этот вопрос за своих капитанов: де Ривароль вел себя как подлец и мошенник, а потому он заслужил наказания; значит, у этого французского генерала, нагло нарушившего соглашение, можно было взять не только одну пятую захваченных ценностей, но всю добычу целиком.
     Разрываемый противоречивыми соображениями, Блад колебался, и пираты почти силой доставили его на корабль.
     Через час, когда на корабль доставили бочки с водой, "Арабелла" и "Элизабет" бросились в погоню.
     "Когда мы вышли в открытое море, - пишет Питт в своем журнале, - и курс "Арабеллы" был уже проложен, я спустился к капитану, зная, как болезненно переживает он эти события. Блад сидел один у себя в каюте, обхватив голову руками, и взгляд его выражал страдание.
     - Ну, что с тобой, Питер? - спросил я. - Что тебя мучает? Не мысли же о де Ривароле!
     - Нет, - хрипло ответил Блад и с откровенностью высказал мне все, чем он терзался: я был его верным другом и, несомненно, заслуживал его доверия. - Если бы она знала! Если б она только знала! Боже мой! А я-то думал, что покончил с пиратством навсегда! И этот мерзавец втянул меня в разбой, грабеж, насилия, убийства! Подумай о Картахене! Что творят там сейчас наши дьяволы! И ответственность за все это падает на меня!
     - Нет, нет, Питер! - успокаивал я его. - За это отвечаешь не ты, а де Ривароль. Этот подлый вор - виновник всего, что произошло. Ну, что ты мог сделать, чтобы предотвратить события?
     - Я мог бы остаться в Картахене.
     - Ты сам знаешь, что это было бы бесполезно. Зачем же тебе мучиться?
     - Да ведь дело не только в этом, - со стоном сказал Блад. - А что же дальше? Что делать дальше? Служба у англичан для меня невозможна. Служба у французов привела к тому, что ты видишь. Какой же выход? Продолжать пиратствовать? Но с этим я покончил. Навсегда! Клянусь богом, мне кажется, остается единственная возможность - предложить свою шпагу королю Испании!
     Но оставался еще один выход, которого он ждал меньше всего. И к этому выходу мы приближались сейчас на своих кораблях, бежавших по морю, блиставшему в ослепительных лучах тропического солнца".
     Корсары шли на север, к острову Гаити, рассчитывая, что де Ривароль до отправления во Францию должен будет отремонтировать там свои корабли. Подгоняемые умеренно благоприятным ветром, "Арабелла" и "Элизабет" в течение двух дней бороздили море, и за все это время дозорные не видели своего противника хотя бы издали. На рассвете третьего дня корабли попали в полосу легкого тумана, который ограничивал видимость двумя-тремя милями, и корсары были озабочены и раздосадованы, что де Ривароль может вообще от них скрыться.
     По записям Питта в судовом журнале, корабли в это время находились на 75°З0' западной долготы и 17°45' северной широты. Ямайка лежала примерно в тридцати милях к западу от них по левому борту. Вскоре на северо-западе показался мощный хребет Голубых гор, похожий на едва заметную гряду облаков. Голубовато-сиреневые вершины как бы висели в прозрачном воздухе над низко лежащими грядами тумана. Корабли шли в бейдевинде при западном ветре, и до корсаров доносился какой-то далекий гул, который для новичков в военно-морских делах мог бы показаться отдаленным шумом прибоя.
     - Пушки! - воскликнул Питт, который стоял рядом с Бладом на квартердеке.
     Блад, внимательно прислушиваясь, кивнул головой.
     - По-моему, это милях в десяти - пятнадцати отсюда, где-то около Порт-Ройяла, - добавил Питт, взглянув на своего капитана.
     - Пушечная стрельба неподалеку от Порт-Ройяла... - задумчиво сказал Блад. - Должно быть, полковник Бишоп с кем-то сражается. Против кого же он может действовать, если не против наших друзей? При всех обстоятельствах нам нужно подойти поближе. Дай распоряжение рулевым.
     Они продолжали идти тем же курсом, руководствуясь гулом канонады, усиливавшимся по мере их приближения к месту сражения. Так продолжалось, наверно, около часа. Блад в подзорную трубу внимательно всматривался во мглу, вот-вот ожидая увидеть корабли, ведущие бой. Внезапно грохот пушек умолк.
     Корсары продолжали идти тем же курсом.
     Все, кто был свободен от вахты, высыпали на палубу и озабоченно всматривались вдаль. Вскоре они увидели большой корабль, объятый пламенем. По мере их приближения очертания пылающего корабля вырисовывались отчетливее, потом на фоне дыма и пламени показались черные мачты, и капитан Блад ясно разглядел в подзорную трубу трепетавший на грот-мачте вымпел с крестом святого Георга.
     - Английский корабль! - воскликнул он, продолжая осматривать море и желая увидеть наконец победителя, жертва которого находилась перед ними.
     И только подходя ближе к тонущему кораблю, пираты смогли различить смутные очертания трех высоких судов, удалявшихся по направлению к Порт-Ройялу. Они сразу же сделали вывод, что три уходящих корабля принадлежат ямайской эскадре, а потерпевшее поражение судно было, несомненно, пиратским. Они поспешили подойти к нему поближе, чтобы подобрать моряков, сидевших в трех до отказа перегруженных шлюпках, качавшихся на волнах. А Питт неотступно продолжал следить в подзорную трубу за удаляющимися кораблями: от его опытного глаза не укрылись некоторые их особенности, и еще через несколько минут он громко объявил о своем совершенно невероятном открытии. Самым большим из трех кораблей оказался флагманский корабль де Ривароля - "Викторьез".
     Корсарские корабли подошли к шлюпкам и обломкам, за которые цеплялись моряки с тонущего корабля. Чтобы подобрать всех спасшихся и утопающих, "Арабелла" и "Элизабет" убрали паруса и легли в дрейф.


Глава
29
   На службе у короля Вильгельма

     Одна из шлюпок пристала к борту "Арабеллы", и на палубу поднялся сухопарый, небольшого роста человек, щегольски одетый в темно-красный атласный, шитый золотом камзол. Пышный, черный парик обрамлял желтое, сморщенное лицо, выражавшее крайнее раздражение, и такое же раздражение светилось в маленьких острых глазах. Дорогой и модный костюм совершенно не пострадал от пережитого несчастья, и владелец этого костюма держался с непринужденной уверенностью настоящего вельможи. По всему было ясно, что это не пират. Вслед за ним на палубе показался второй человек, дородный мужчина с загорелым, обветренным лицом и добродушной складкой губ. Лицо его было кругло, как луна, а в голубых глазах мерцал незатухающий веселый огонек. На нем был хороший камзол без всяких украшений, но при взгляде на эту дородную фигуру и военную выправку сразу чувствовалось, что этот человек привык командовать.
     Как только сухопарый джентльмен ступил с трапа на шканцы, его острые, как у хорька, глаза быстро пробежали по пестрой толпе собравшейся команды "Арабеллы" и с удивлением остановились на капитане Бладе.
     - Что за дьявольщина? Куда я попал? - резко спросил он. - Вы англичанин или еще кто, черт бы вас побрал?
     - Я лично имею честь быть ирландцем, сэр. Моя фамилия Блад, капитан Питер Блад, а это мой корабль "Арабелла". К вашим услугам, сэр.
     - Блад?! - пронзительно воскликнул сухопарый человек. - Проклятие! Пират! - Он быстро обернулся к своему огромному спутнику: - Ван дер Кэйлен, вы слышите: пират! Будь я проклят, мы попали из огня да в полымя!
     - Да? - гортанным голосом спросил его спутник. - Это ошень интересный приклюшений! - И он рассмеялся.
     - Чего вы хохочете, дельфин? - брызжа слюной, заорал человек в темно-красном камзоле. - Нечего сказать, посмеются же над нами в Англии! Сначала адмирал ван дер Кэйлен ночью теряет весь свой флот, потом французская эскадра топит его флагманский корабль, а кончается это тем, что его самого захватывают пираты. Весьма рад, что вы можете смеяться. Должно быть, судьба в наказание за мои грехи связала меня с вами, но будь я проклят, если мне смешно!
     - Позволю себе сделать замечание, что здесь происходит явное недоразумение, - спокойно произнес Блад. - Вы, сэр, вовсе не захвачены, а просто спасены. Когда вы это поймете, то, возможно, найдете нужным поблагодарить меня за гостеприимство. Правда, очень скромное гостеприимство, но, во всяком случае, вы будете иметь здесь все лучшее, чем я только располагаю.
     Неистовый маленький человечек уставился на него своими острыми глазками.
     - Черт побери! Вы позволяете себе еще иронизировать? - сердито сказал он и, очевидно, пытаясь прекратить дальнейшие насмешки, представился: - Я - лорд Уиллогби, назначенный королем Вильгельмом на пост генерал-губернатора Вест-Индии. А это - адмирал ван дер Кэйлен, командующий вест-индской эскадрой его величества короля Вильгельма, которую он потерял где-то тут, в этом проклятом Карибском море.
     - Короля Вильгельма? - удивленно переспросил Блад, заметив, что и Питт, и Дайк, и стоявшие позади него пираты стали подходить ближе, охваченные тем же удивлением, что и он. - А кто такой король Вильгельм, ваша светлость? Король какой страны?
     - Что, что такое? - Лорд Уиллогби, изумленный этим вопросом, посмотрел на Блада и, помолчав некоторое время, сказал: - Я говорю о его величестве короле Вильгельме Третьем - Вильгельме Оранском, который вместе с королевой Марией уже свыше двух месяцев правит Англией.
     Воцарилось молчание. Блад не сразу осознал эту довольно ясную информацию.
     - Вы хотите сказать, ваша светлость, что английский народ восстал и вышвырнул этого мерзавца Якова вместе с его бандой головорезов?
     Добродушно улыбаясь, ван дер Кэйлен толкнул лорда Уиллогби локтем в бок и заметил:
     - У него ошень правильный политишеский вскляд, а?
     Его светлость также улыбнулся, отчего на его высушенном лице образовались глубокие морщины.
     - Боже милосердный! Да вы ничего не знаете!.. Где вас носил черт все это время?
     - Последние три месяца мы были оторваны от всего мира, сэр, - ответил Блад.
     - Оно и видно! А за эти три месяца в мире произошли кое-какие перемены...
     И Уиллогби коротко рассказал о них: король Яков бежал во Францию под защиту короля Людовика; по этой причине и по многим другим Англия присоединилась к антифранцузскому союзу и сейчас воюет с Францией; поэтому сегодня утром флагманский корабль голландского адмирала был атакован эскадрой де Ривароля. Очевидно, по пути из Картахены француз встретил какой-то корабль и от него узнал о начавшейся войне.
     Капитан Блад еще раз заверил генерал-губернатора и адмирала, что на "Арабелле" к ним будут относиться с подобающим уважением, и провел их к себе в каюту. Между тем работа по спасению утопающих продолжалась. Капитана взволновали полученные известия. Если король Яков свергнут с престола и бежал во Францию, значит, наступил конец ссылке Блада и он мог вернуться в Англию к мирной жизни, столь трагически нарушенной четыре года назад. Внезапно открывшиеся перед ним возможности буквально ошеломили его. Он был так глубоко взволнован и растроган, что не мог молчать. Беседуя с умным и проницательным Уиллогби, все время пристально наблюдавшим за ним, Блад рассказал ему даже больше, чем намеревался рассказать.
     - Что ж! Если хотите, отправляйтесь домой, - сказал Уиллогби, когда Блад умолк. - Можете быть уверены, за пиратство вас никто не будет преследовать, особенно учитывая то обстоятельство, которое вас вынудило им заняться. Но к чему такая спешка? Мы, конечно, слышали о вас и знаем, что вы можете делать на море. Именно здесь вы можете прекрасно проявить себя, если вам надоело пиратство. Если вы поступите на службу к королю Вильгельму на время войны, то своими знаниями вы можете быть очень полезны английскому правительству, а оно не останется в долгу. Подумайте об этом. Будь я проклят, сэр, но я повторяю: вам предоставляется прекрасная возможность проявить себя.
     - Эту возможность предоставляете мне вы, ваша светлость, - поправил его Блад. - Я очень благодарен, но должен признаться, что сейчас способен думать только о тех важных событиях, которые меняют лицо мира. Прежде чем определить свое место в этом изменившемся мире, я должен приучить себя рассматривать его в новом виде.
     В каюту вошел Питт и доложил, что спасенные сорок пять человек размещены на двух корсарских кораблях. Он попросил дальнейших распоряжений. Блад встал.
     - Я беспокою вас своими делами и забываю о ваших. Вы хотите, чтобы я вас высадил в ПортРойяле?
     - В Порт-Ройяле? - Маленький человечек гневно заерзал в кресле, а затем раздраженно сообщил Бладу, что вчера вечером они уже заходили в ПортРойял, но губернатора там не застали. Забрав всю эскадру, он отправился на остров Тортуга в поисках каких-то корсаров.
     Блад удивленно посмотрел на него, а потом рассмеялся:
     - Он отправился, вероятно, еще до того, как узнал о смене правительства в Англии и о войне с Францией.
     - Вовсе нет! - огрызнулся Уиллогби. - Губернатору было известно и о том и о другом, так же как и о моем прибытии, еще до того, как он отправился в поход.
     - О, это невозможно!
     - Я тоже так думал. Но эта информация получена мной от майора Мэллэрда, который, видимо, управляет Ямайкой в отсутствие этого болвана.
     - Но нужно быть сумасшедшим, чтобы бросить свой пост в такое время! - изумленно произнес Блад.
     - И это еще не все! - раздраженно добавил лорд. - Этот идиот взял с собой всю эскадру, так что в случае нападения французов город остается без защиты. Вот каков губернатор, которого свергнутое правительство нашло возможным сюда назначить! Это неплохо характеризует всю их деятельность. Он оставляет Порт-Ройял на произвол судьбы, а его ветхий форт может быть превращен в развалины в течение какого-нибудь часа. Поведение Бишопа преступно!
     Улыбка с лица Блада мгновенно исчезла.
     - Известно ли об этом де Риваролю? - резко спросил он.
     На этот вопрос ответил голландский адмирал:
     - Разве Ривароль пошель бы туда, если бы не зналь этого? Он закватиль в плен кое-коко из наших людей и, наверно, расвязаль им язик. Такой короший возмошность он не пропускаль.
     - Этот мерзавец Бишоп ответит головой, если здесь произойдет что-нибудь неприятное! - зарычал Уиллогби. - А может быть, он сделал это умышленно, а? Может быть, он не дурак, а изменник? Может быть, он так служит королю Якову, который его сюда назначил, а?
     Капитан Блад не согласился с этим.
     - Вряд ли это так, - сказал он. - Им руководила лишь жажда мести. Он хотел захватить на Тортуге меня. Но я полагаю, что, пока он меня ищет, мне следует за него побеспокоиться о сохранении Ямайки для короля Вильгельма. - Он засмеялся, и в смехе этом было больше веселья, чем за все последние месяцы.
     - Возьми курс на Порт-Ройял, Джереми, - приказал он Питту. - Нам надо попасть туда как можно скорее. Мы еще успеем расквитаться с де Риваролем.
     Лорд Уиллогби и адмирал ван дер Кэйлен вскочили.
     - Будь я проклят, но у вас же нет для этого достаточно сил! - воскликнул его светлость. - Каждый из кораблей французской эскадры по мощности не уступает "Арабелле" и "Элизабет", вместе взятым.
     - По количеству пушек - да, - улыбаясь, сказал Блад. - Но в таких делах пушки не самое главное. Если ваша светлость желает видеть сражение по всем правилам военно-морского искусства, я вам предоставлю такую возможность.
     Они оба посмотрели на Блада.
     - Но условия неблагоприятны для вас, - продолжал настаивать его светлость.
     - Это невозмошно, - сказал ван дер Кэйлен, качая своей круглой головой. - Конешно, кораблевошденье - ошень вашное дело, но пушки остаются пушки.
     - Если мы не сможем победить де Ривароля, то я потоплю свои корабли в канале и не дам ему возможности уйти из Порт-Ройяла. А тем временем вернется Бишоп со своей нелепой охоты или же появится ваша эскадра.
     - Ну, а что это нам даст? - спросил Уиллогби.
     - Вот это как раз я и хотел вам сказать. Де Ривароль просто идиот, что пошел на Порт-Ройял, так как у него на кораблях награбленные им в Картахене ценности, стоимостью около сорока миллионов ливров. (Оба его слушателя подскочили при упоминании об этой колоссальной сумме.) Он отправился в Порт-Ройял с этими ценностями. Безразлично, победит он меня или я его, этих ценностей из Порт-Ройяла ему не увезти. Рано или поздно они попадут в казну короля Вильгельма, после того как одна пятая часть их будет выплачена моим корсарам. Согласны, лорд Уиллогби?
     Его светлость встал и протянул ему свою холеную руку.
     - Капитан Блад, мне кажется, вы - великий человек! - сказал он.
     - Позвольте, ваша светлость! У вас очень хорошее зрение, если вам удалось это увидеть, - засмеялся капитан.
     - Да, да! Но как он это сделайть? - проворчал ван дер Кэйлен.
     И капитан Блад, смеясь, ответил:
     - Поднимайтесь на палубу, и не успеет еще зайти солнце, как я вам это продемонстрирую.


Глава
30
   Последний бой "Арабеллы"

     - Шево ни шдете, мой друк? - ворчал ван дер Кэйлен.
     - Да, да, ради бога, чего вы ожидаете? - раздраженно повторил вслед за ним Уиллогби.
     Был полдень того же самого дня. Оба корсарских корабля плавно покачивались на волнах, и ветер, дующий со стороны рейда Порт-Ройял, лениво хлопал парусами. Корабли находились менее чем в миле от защищенного фортом входа в пролив, ведущий на этот рейд. Прошло уже больше двух часов, как они подошли сюда, никем не замеченные ни из форта, ни с кораблей де Ривароля, так как между французами и защитниками порта шел бой и воздух все время сотрясался от грохота пушек, стрелявших и с суши и с моря.
     Длительное пассивное ожидание уже начало отражаться на нервах лорда Уиллогби и адмирала ван дер Кэйлена.
     - Ви обешаль показать нам кое-какой короший веши. Кте эти ваш короший веши? - спросил адмирал.
     Уверенно улыбаясь, Блад стоял перед адмиралом в своей кирасе из вороненой стали.
     - Я не намерен злоупотреблять вашим терпением, - сказал он. - Огонь начал уже стихать. Дело в том, что спешкой мы ничего не выиграем, а ударив в должный момент, мы добьемся очень многого, и я вам сейчас это докажу.
     Лорд Уиллогби с подозрением посмотрел на него:
     - Вы надеетесь, что тем временем может вернуться Бишоп или подойти эскадра ван дер Кэйлена?
     - О нет, ваша светлость, этих мыслей у меня нет и в помине. Я думаю вот о чем: де Ривароль, как мне известно, плохой командир, и его эскадра в бою с фортом неизбежно получит какие-то повреждения, что хотя бы немного уменьшит его превосходство над нами. А мы вступим в бой, когда форт расстреляет все свои ядра.
     - Правильно! - резко одобрил сухопарый генерал-губернатор Вест-Индии. - Я одобряю ваши намерения. Вы обладаете качествами талантливого флотоводца, и я прошу извинить меня, что не понял вас раньше.
     - О, это очень любезно с вашей стороны, милорд! Вы понимаете, у меня есть некоторый опыт ведения таких боев. Я пойду на любой неизбежный риск, но не буду рисковать в тех случаях, когда в этом нет необходимости... - Он умолк и прислушался. - Да, я был прав. Канонада стихает. Значит, сопротивление Мэллэрда подходит к концу. Эй, Джереми!
     Он перегнулся через резные перила и отдал четкое приказание. Боцман пронзительно засвистел, и, казалось, сонный корабль мгновенно пробудился. Послышались топанье ног на палубе, скрип блоков и хлопанье поднимаемых парусов. "Арабелла" двинулась вперед. За "Арабеллой" пошла "Элизабет". Блад вызвал к себе канонира Огла, и минуту спустя Огл помчался на свое место на пушечной палубе.
     Через четверть часа они подошли к входу на рейд и внезапно на расстоянии выстрела мелкокалиберной пушки появились перед тремя кораблями де Ривароля.
     На месте форта дымилась груда развалин. Победители с вымпелами Франции, реющими на гротмачтах, быстро направлялись на шлюпках к берегу, чтобы овладеть богатым городом, укрепления которого они только что разгромили.
     Блад внимательно осмотрел французские корабли и тихо рассмеялся. "Викторьез" и "Медуза", видимо, были лишь слегка поцарапаны. А третий корабль - "Балейн" - полностью вышел из строя. Огромная пробоина зияла в его правом борту, и капитан, спасая судно от гибели, положил его в дрейф на левый борт, чтобы в пробоину не хлынула вода.
     - Вы видите! - закричал Блад ван дер Кэйлену и, не ожидая одобрительного ворчания голландца, отдал приказ: - Лево руля!
     Вид поворачивающегося бортом к французам огромного красного корабля с позолоченной скульптурой на носу и открытыми портами ошеломляюще подействовал на де Ривароля, только что ликовавшего по случаю победы. Но еще до того, как он мог сдвинуться с места, чтобы отдать приказ и сообразить вообще, какой приказ отдать, смертоносный шквал огня и металла бортового залпа корсаров смел все с палубы "Викторьез". Продолжая идти своим курсом, "Арабелла" уступила место "Элизабет", которая совершила такой же маневр. Застигнутые врасплох, французы растерялись, их охватила паника. Между тем "Арабелла", сделав поворот оверштаг, вернулась на свой прежний курс, но в обратном направлении, и ударила из всех орудий левого борта. Еще один бортовой залп прогремел с "Элизабет", после чего трубач "Арабеллы" проиграл какой-то сигнал, прекрасно понятый Хагторпом.
     - Вперед, Джереми! - закричал Блад. - Прямо на них, пока они не успели опомниться! Внимание! Приготовиться к абордажу! Хэйтон... крюки!
     Он сбросил свою шляпу с перьями и надел стальной шлем, принесенный ему подростком-негром. Блад хотел лично руководить абордажем и коротко объяснил своим гостям:
     - Абордаж - для нас единственный шанс на победу. У противника слишком много пушек.
     И как бы в доказательство его слов последовал немедленный ответ французов. Оправившись от паники, они открыли огонь по "Арабелле", которая из двух противников была наиболее опасным.
     В отличие от корсаров, стрелявших из своих пушек по палубам, французы стремились повредить корпус "Арабеллы". Под ударами ужасающей силы корабль Блада вздрогнул и замедлил движение, хотя Питт старался вести его таким курсом, чтобы "Арабелла" представляла наименьшую мишень для противника. Корабль продолжал двигаться, однако носовая часть его была изуродована, а чуть повыше ватерлинии чернела огромная пробоина. Чтобы вода не проникла в трюм, Блад приказал сбросить за борт носовые пушки, якоря и все, что было под руками.
     Французы, сделав поворот оверштаг, обстреляли также и "Элизабет". "Арабелла" при слабом попутном ветре пыталась подойти к своему противнику вплотную. Но, прежде чем корсарам удалось это сделать, "Викторьез" снова в упор произвел по "Арабелле" залп из пушек правого борта. В грохоте канонады, среди треска ломающихся снастей и стонов раненых "Арабелла" еще раз рванулась вперед, закачалась и окуталась облаком дыма, который скрыл ее от глаз французов. Прошло еще несколько мгновений, и Хэйтон закричал, что "Арабелла" уходит носом под воду.
     Сердце Блада в отчаянии замерло. Но тут же сквозь густой и едкий дым он увидел голубой с позолотой борт "Викторьез". Однако искалеченная "Арабелла" двигалась очень медленно, и ему стало ясно, что она затонет раньше, чем дойдет до "Викторьез".
     Точно такого же мнения был и голландский адмирал, изрыгавший ругательства и проклятия. Лорд Уиллогби также проклинал Блада за то, что он, идя на абордаж, азартно поставил все на карту.
     - У нас не было иного выхода! - дрожа как в лихорадке, воскликнул Блад. - Вы правы, что это отчаянный шаг. Но мои действия диктовались обстановкой и недостатком сил. Я терплю поражение накануне победы.
     Однако корсары еще не помышляли о сдаче. Хэйтон с двумя десятками коренастых головорезов, державших в руках абордажные крюки, скорчившись, притаились среди обломков на носу корабля. Ярдах в семи-восьми от "Викторьез" "Арабелла" остановилась, и, когда на глазах у ликующих французов ее носовая палуба уже начала покрываться водой, корсары Хэйтона вскочили и с дикими воплями забросили абордажные крюки. Два из них впились в деревянные части французского корабля. Опытные пираты действовали с молниеносной быстротой. Ухватившись за цепь одного из этих крюков, они начали тянуть ее изо всех сил к себе, чтобы сблизить корабли.
     Блад, наблюдавший с квартердека за этой смелой операцией, закричал громовым голосом:
     - Мушкетеры - на нос!
     Мушкетеры, стоявшие в готовности на шкафуте, повиновались команде с потрясающей быстротой, в которой заключалась их единственная надежда на спасение от смерти. Пятьдесят мушкетеров бросились вперед, и над головами людей Хэйтона, из-за обломков носовой части, засвистели пули. Это было как раз вовремя, потому что французские солдаты, убедившись в невозможности освободиться от крюков, глубоко впившихся в борта и палубу "Викторьез", готовились открыть огонь сами.
     Корабли с резким стуком ударились, друг о друга правыми бортами. Спустившись с квартердека на шкафут, Блад отдавал приказания, и они выполнялись с поразительной скоростью: мгновенно были спущены паруса, обрублены веревки, поддерживавшие реи, выстроен на корме авангард абордажного отряда. В ту секунду, когда корабли столкнулись друг с другом, пираты по команде Блада взмахнули абордажными крючьями: тонущая "Арабелла" была накрепко пришвартована к "Викторьез".
     Уиллогби и ван дер Кэйлен, затаив дыхание, стояли на юте и широко открытыми глазами наблюдали за изумительной быстротой и точностью, с которыми действовали капитан Блад и его отчаянная команда. Но вот трубач проиграл атаку, и Блад, увлекая своих людей, стремительно ринулся на палубу французского корабля. Корсары из арьергардной группы абордажников, руководимые Оглом, с криком перескакивали на носовую часть "Викторьез", до уровня которой уже опустилась высокая корма "Арабеллы". Следуя примеру своего вожака, они накинулись на французов, как гончие собаки на загнанного оленя. А вслед за смельчаками "Арабеллы" на борт "Викторьез" бросились все остальные пираты. На палубе тонущего корабля остались только лорд Уиллогби и голландец, продолжавшие наблюдать за боем с квартердека.
     Бой длился не более получаса. Начавшись в носовой части корабля, он быстро перекинулся на шкафут. Французы упорно сопротивлялись, ободряя себя тем, что они численно превосходят противника, и ожесточая свои сердца сознанием, что противник их не помилует. Но, несмотря на отчаянную доблесть французов, пираты постепенно оттесняли их к одной стороне палубы, и "Викторьез" под тяжестью пришвартованной "Арабеллы" опасно кренился на правый борт. Корсары дрались с безумной храбростью людей, знающих, что им некуда отступать и что они должны либо победить, либо погибнуть. И в конце концов им удалось овладеть "Викторьез", хотя эта победа стоила жизни половине экипажа. Уцелевшие защитники "Викторьез", загнанные на квартердек и подгоняемые разъяренным де Риваролем, еще пытались кое-как сопротивляться. А когда де Ривароль упал с простреленной головой, его соотечественники, оставшиеся в живых, бросили оружие и взмолились о пощаде.
     Но и после этого люди Блада не могли еще отдохнуть. "Элизабет" и "Медуза", сцепленные абордажными крючьями, представляли собой единое поле боя, и французы уже дважды отбрасывали людей Хагторпа со своего корабля. Хагторпу требовалась срочная помощь. Пока Питт с матросами занимался парусами, а Огл наводил порядок на нижней пушечной палубе, Блад приказал вытащить крюки, чтобы освободить захваченный корабль от тяжкого груза. Лорд Уиллогби и адмирал ван дер Кэйлен уже перешли на "Викторьез", и, когда он делал поворот, спеша на помощь Хагторпу, Блад, стоя на квартердеке, бросил последний взгляд на "Арабеллу", которая так долго служила ему и стала почти частью его самого. После того как отцепили крюки, "Арабелла" несколько минут покачивалась на волнах, а затем начала медленно погружаться, и вскоре там, где она затонула, остались только маленькие булькающие водовороты над верхушками ее мачт.
     Блад молча стоял среди трупов и обломков, не сводя глаз с места исчезновения "Арабеллы". Он не слышал, как кто-то подошел к нему, и опомнился только тогда, когда позади него раздался голос:
     - Вот уже второй раз за нынешний день я должен извиняться перед вами, капитан Блад. Никогда еще мне не приходилось видеть, как доблесть делает невозможное возможным и поражение превращает в победу!
     Блад резко повернулся, и лорд Уиллогби только сейчас увидел страшный облик капитана. Шлем его был сбит на сторону, передняя часть кирасы прогнута, жалкие обрывки рукава прикрывали обнаженную правую руку, забрызганную кровью. Из-под всклокоченных волос его струился алый ручеек - кровь из раны превращала его черное, измученное лицо в какую-то ужасную маску.
     Но сквозь эту страшную маску неестественно ярко блестели синие глаза, и, смывая кровь, грязь и пороховую копоть, катились по щекам слезы.


Глава
31
   Его высокопревосходительство губернатор

     Дорого обошлась корсарам эта победа. Из трехсот пиратов, вышедших с Бладом из Картахены, осталось в живых не более ста человек. "Элизабет" получила настолько серьезные повреждения, что едва ли можно было ее отремонтировать. Хагторп, так доблестно сражавшийся в последнем бою, был убит. Но ценой этих потерь корсары, значительно уступавшие французам в численности, своим умением драться и отчаянной храбростью спасли Ямайку от бомбардировки и разграбления, захватив при этом для короля Вильгельма эскадру де Ривароля и огромные ценности.
     Вечером следующего дня запоздавшая эскадра ван дер Кэйлена, в составе девяти кораблей, бросила якорь на рейде Порт-Ройяла, и адмирал не замедлил тут же и в соответствующих выражениях сообщить своим голландским и английским офицерам, что он действительно о них думает.
     Шесть кораблей эскадры немедленно же стали готовиться к новому выходу в море. Новый генерал-губернатор лорд Уиллогби хотел поскорее побывать в нескольких вест-индских колониях, чтобы посмотреть, как они управляются.
     - А между тем, - жаловался он адмиралу, - я должен задерживаться здесь из-за этого болвана губернатора!
     - Да? - сказал ван дер Кэйлен. - Но пошему этот болван долшен вас задершивать?
     - Потому что я хочу наказать эту собаку и назначить на его место человека, не только понимающего свои обязанности, но и способного их выполнять.
     - Ага! Но зашем вам себя задершивать, кокда француз мошет нападать на плохо зашишонньш Барбадос? Ви имейт такой шеловек. Для этоко шеловека не надо особой инструкций. Лутше, шем мы с вами, он знайт, как зашищать Порт-Ройял.
     - Вы имеете в виду Блада?
     - Ну да. Кто ше мошет лутше еко подкодить для эта долшность? Ви ше видели, што он за шеловек.
     - Вы тоже так думаете, а? Черт побери! В самом деле, почему нет? Он, дьявол меня разрази, лучше Моргана, а ведь Морган в свое время был назначен губернатором.
     Послали за Бладом. Он явился, нарядный и жизнерадостный, так как воспользовался пребыванием в Порт-Ройяле, чтобы привести себя в порядок. Когда лорд Уиллогби сообщил ему о своем предложении, Блад был ошеломлен. Ни о чем подобном он никогда даже и не мечтал, и его сразу же начали обуревать сомнения в своей способности справиться с таким ответственным постом.
     - Что это еще за новости? - вспылил Уиллогби. - Разве я мог бы предложить вам этот пост, если бы сомневался, что вы справитесь с ним? Если это ваше единственное возражение...
     - Нет, милорд, есть и другие причины. Я мечтал поехать домой. Я соскучился по зеленым улочкам Англии... - он вздохнул, - и по яблоням в цвету в садах Сомерсета.
     - "Яблони в цвету"! - Его светлость повысил голос, с явной насмешкой повторяя эти слова. - Что за дьявольщина... "Яблони в цвету"! - Он взглянул на ван дер Кэйлена.
     Адмирал приподнял брови и провел языком по толстым губам. По его лицу промелькнула добродушная усмешка.
     - Да, - сказал он, - это ошень поэтишно!
     Милорд повернулся к капитану Бладу.
     - Вам еще надо искупить прошлое пиратство, мой друг, - с улыбкой заметил он. - Кое-что в этом направлении вы уже сделали, проявив немалые свои способности. Вот поэтому-то от имени его величества короля Англии я и предлагаю вам пост губернатора Ямайки. Из всех людей, какие мне известны, я считаю вас наиболее подходящим человеком.
     Блад низко поклонился:
     - Ваша светлость очень добры. Но...
     - Никаких "но"! Хотите, чтобы ваше прошлое было забыто, а будущее обеспечено? Вам представляется для этого блестящая возможность. И не относитесь к моему предложению легкомысленно из-за каких-то яблонь в цвету и прочей сентиментальной дребедени. Ваш долг - остаться здесь хотя бы до окончания войны. А потом вы сможете вернуться в Сомерсет к сидру или в родную вам Ирландию к потину1. Пока же примиритесь на Ямайке с ее ромом.
     Ван дер Кэйлен громко рассмеялся. Но Блад даже не улыбнулся. Его лицо было спокойно и почти мрачно, потому что он думал сейчас об Арабелле Бишоп. Она была где-то здесь, в этом самом доме, но после его прибытия в Порт-Ройял они еще не виделись. Если бы только она проявила к нему хоть немного сострадания...
     Его думы были прерваны лордом Уиллогби, который высоким, пронзительным голосом продолжал бранить его за колебания и несерьезное отношение к открывшейся перед ним замечательной перспективе. Блад, опомнившись, поклонился лорду Уиллогби:
     - Вы правы, милорд. Пожалуйста, не считайте меня неблагодарным. Если я и колебался, то только потому, что у меня были другие соображения, которыми я не хочу беспокоить вашу светлость.
     - Наверно, опять что-нибудь вроде яблонь в цвету? - презрительно фыркнул его светлость.
     На этот раз Блад засмеялся, но в его глазах все еще таилась грусть.
     - Я с благодарностью принимаю ваше предложение, милорд, - сказал Блад. - Я постараюсь оправдать ваше доверие и заслужить благодарность его величества. Можете положиться на меня - я буду служить честно.
     - О, господи, да если бы у меня не было в этом уверенности, разве я предложил бы вам пост губернатора!
     Так был разрешен этот вопрос.
     В присутствии коменданта форта Мэллэрда и других офицеров гарнизона лорд Уиллогби выписал Бладу документ о назначении его на пост губернатора и приложил к нему свою печать. Мэллэрд и его офицеры наблюдали за всей этой операцией, выпучив от изумления глаза, но свои мысли держали при себе.
     - Ну, теперь мы мошем заняться нашим делами, - сказал ван дер Кэйлен.
     - Мы отплываем завтра, - объявил его светлость.
     Блад очень удивился.
     - А полковник Бишоп? - спросил он.
     - Теперь вы - губернатор, и это уже дело ваше. Когда он вернется, вы можете поступить с ним по своему усмотрению. Можете вздернуть этого болвана на рее его собственного корабля. Он вполне заслуживает этого.
     - Задача не очень приятная, милорд, - заметил Блад.
     - Конечно. И вдобавок я оставляю еще для него письмо. Надеюсь, оно ему понравится!
     Капитан Блад немедленно приступил к исполнению своих новых обязанностей. Прежде всего следовало привести Порт-Ройял в состояние обороноспособности: восстановить разрушенный форт, отремонтировать трофейные французские корабли, которые уже были вытащены на берег. Сделав эти распоряжения, Блад собрал своих корсаров и с разрешения лорда Уиллогби передал им одну пятую часть захваченных ценностей. Он предложил недавним своим соратникам выбор: либо уехать с Ямайки, либо поступить на службу к королю Вильгельму.
     Человек двадцать из них решили последовать его примеру. Среди них были Джереми Питт, Огл и Дайк, для которых, так же как и для Блада, ссылка окончилась после свержения с престола короля Якова. Только они да еще старый Волверстон, оставшийся в Картахене, и уцелели из той группы осужденных повстанцев, что бежали с Барбадоса на "Синко Льягас".
     На следующий день утром, когда эскадра ван дер Кэйлена заканчивала последние приготовления к выходу в море, в просторный кабинет губернатбра, где сидел Блад, явился майор Мэллэрд с докладом о том, что на горизонте показалась эскадра полковника Бишопа.
     - Очень хорошо, - сказал Блад. - Я рад, что Бишоп возвращается еще до отъезда лорда Уиллогби. Майор Мэллэрд, как только полковник спустится на берег, арестуйте его и доставьте ко мне сюда... Подождите, - сказал он майору и поспешно написал записку. - Немедленно передайте это лорду Уиллогби.
     Майор Мэллэрд отдал честь и ушел. Питер Блад, нахмурившись, глядел в потолок, размышляя о странных превратностях судьбы. Его размышления прервал осторожный стук в дверь, и в кабинет вошел пожилой слуга-негр с покорнейшей просьбой к его высокопревосходительству принять мисс Бишоп.
     Его высокопревосходительство изменился в лице. Сердце его тревожно забилось и замерло. Он сидел неподвижно, уставившись на негра и чувствуя, что голос у него отнялся, что он не может произнести ни слова, и ему пришлось ограничиться кивком головы в знак согласия принять посетительницу.
     Когда Арабелла Бишоп вошла, Блад встал, и если он не был бледен так же, как она, то потому только, что эту бледность скрывал загар. Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга. Затем она пошла ему навстречу и, запинаясь, что было удивительно для такой сдержанной девушки, сказала срывающимся голосом:
     - Я... я... майор Мэллэрд сообщил мне...
     - Майор Мэллэрд превысил свои обязанности, - прервал ее Блад. Он хотел сказать это спокойно, но именно поэтому его голос прозвучал хрипло и неестественно громко. Заметив, как она вздрогнула, он сразу же решил успокоить ее: - Вы напрасно тревожитесь, мисс Бишоп. Каковы бы ни были мои отношения с вашим дядей, я не последую его примеру. Я не стану пользоваться своей властью и сводить с ним личные счеты. Наоборот, мне придется злоупотребить своей властью, чтобы защитить его. Лорд Уиллогби требовал отнестись к вашему дяде без всякого снисхождения. Я же собираюсь отослать его обратно на его плантации в Барбадос.
     Арабелла прижала руки к груди.
     - Я... я... рада, что вы так поступите. Рада прежде всего за вас... - И, сделав к нему шаг, она протянула ему руку.
     Он недоверчиво взглянул на нее.
     - Мне, вору и пирату, не полагается касаться вашей руки, - сказал он с горечью.
     - Но вы уже ни тот и ни другой, - ответила Арабелла, пытаясь улыбнуться.
     - Да, но, к сожалению, не вас я должен за это благодарить. И на эту тему нам, пожалуй, больше говорить не стоит. Могу еще заверить вас, что лорду Джулиану Уэйду меня бояться нечего. Такая гарантия, полагаю, нужна для вашего спокойствия.
     - Ради вас - да. Но только ради вас самого. Я не хочу, чтобы вы поступали низко или бесчестно.
     - Хотя я - вор и пират? - вырвалось у него.
     В отчаянии она всплеснула руками:
     - Неужели вы никогда не простите мне этого?
     - Должен признаться, мне нелегко это сделать. Но после всего сказанного какое это имеет значение?
     На мгновение задумавшись, она посмотрела на него своими чистыми карими глазами, а затем снова протянула ему руку:
     - Я уезжаю, капитан Блад. Поскольку вы так добры к моему дяде, я возвращаюсь вместе с ним на Барбадос. Вряд ли мы с вами когда-нибудь встретимся. Может быть, мы расстанемся добрыми друзьями? Я еще раз прошу извинить меня. Может быть... может быть, вы попрощаетесь со мной?
     Он заставил себя говорить мягче, взял протянутую Арабеллой руку и, удерживая ее в своей руке, заговорил, угрюмо, с тоской глядя на Арабеллу.
     - Вы возвращаетесь на Барбадос, и лорд Джулиан едет с вами? - медленно спросил он.
     - Почему вы спрашиваете меня об этом? - И она бесстрашно подняла на него глаза.
     - Позвольте, разве он не выполнил моего поручения? Или он что-нибудь напутал?
     - Нет, он ничего не напутал и передал мне все, как вы сказали. Меня очень тронули ваши слова. Они заставили меня понять и мою ошибку и мою несправедливость к вам. Я судила вас слишком строго, хотя вообще-то и судить было не за что.
     - А как же тогда лорд Джулиан? - спросил он, продолжая удерживать ее руку в своей и глядя на Арабеллу глазами, горевшими, как сапфиры, на его лице цвета меди.
     - Вероятно, лорд Джулиан вернется в Англию. Здесь ему делать нечего.
     - Разве он не просил вас поехать с ним?
     - Да, просил, и я прощаю вам такой неуместный вопрос.
     В нем внезапно пробудилась безумная надежда:
     - А вы? О, благодарение небу! Вы хотите сказать... вы отказались... Да? Отказались, чтобы... стать моей женой, когда...
     - О! Вы невыносимы! - Она вырвала руку и отпрянула от него. - Мне не следовало приходить... Прощайте!
     Арабелла быстро пошла к двери, но Блад догнал ее и схватил за руку. Лицо девушки залилось румянцем, и она горестно посмотрела на него:
     - Вы ведете себя по-пиратски. Отпустите меня!
     - Арабелла! - умоляюще воскликнул он. - Что вы говорите? Разве я могу отпустить вас? Разве я могу позволить вам уехать и никогда больше не видеть вас? Может быть, вы останетесь и поможете мне перенести эту недолгую ссылку, а потом мы уедем вместе?.. О, вы плачете? Почему? Что же я сказал такое, чтобы заставить тебя расплакаться, родная?
     - Я думала, что ты мне никогда этого не скажешь, - произнесла Арабелла, улыбаясь сквозь слезы.
     - Да, но ведь здесь был лорд Джулиан, красивый, знатный...
     - Для меня всегда был только ты один, Питер...
     Им многое нужно было сказать друг другу. Так много, что губернатор Блад позабыл о всех своих обязанностях. Наконец он добрался до конца своего пути. Его одиссея кончилась.
     А тем временем эскадра полковника Бишопа бросила якорь на рейде. Расстроенный полковник Бишоп сошел на мол, где ему предстояло расстроиться еще больше. Его сопровождал лорд Джулиан Уэйд.
     Для встречи Бишопа был выстроен отряд морской полиции. Перед отрядом стояли майор Мэллэрд и еще два человека, незнакомых губернатору: один - маленький, пожилой, в темно-красном атласном камзоле, а другой - большой, дородный, в камзоле военно-морского покроя.
     Майор Мэллэрд подошел к Бишопу.
     - Полковник Бишоп! - сказал он. - Я имею приказ о вашем аресте. Вашу шпагу, сэр!
     Бишоп побагровел и уставился на него:
     - Что за дьявольщина... Вы говорите - арестовать... Арестовать меня?
     - По приказу губернатора Ямайки, - сказал элегантно одетый маленький человечек, стоявший позади Мэллэрда.
     Бишоп быстро повернулся к нему:
     - Губернатора? Вы с ума сошли! - Он взглянул сначала на одного незнакомца, а затем на другого. - Но губернатор-то - я!
     - Вы были им, - сухо сказал маленький человечек, - но в ваше отсутствие многое изменилось. Вы сняты за то, что покинули свой пост без уважительной причины и тем подвергли опасности колонию, за которую несли ответственность. Это серьезная провинность, полковник Бишоп, как вам придется убедиться. Учитывая, что на этот пост вы были назначены правительством короля Якова, возможно, вам будет предъявлено обвинение в измене. Ваш преемник сам решит вопрос - повесить вас или нет.
     Бишоп, у которого почти замерло дыхание, выругался, а затем, дрожа от страха, спросил:
     - А кто вы такие, черт побери?
     - Я - лорд Уиллогби, генерал-губернатор колоний его величества короля Англии в Вест-Индии. Мне кажется, вы должны были получить уведомление о моем прибытии.
     У Бишопа мгновенно испарились последние остатки его гнева. Холеное лицо стоявшего позади него лорда Джулиана побелело и вытянулось.
     - Но, милорд... - начал было полковник.
     - Меня не интересуют ваши объяснения, сэр! - резко прервал его Уиллогби. - Я отплываю, и у меня нет времени вами заниматься. Губернатор выслушает вас и, несомненно, воздаст вам по справедливости. - Он махнул рукой майору Мэллэрду, и охрана повела съежившегося, совершенно разбитого полковника Бишопа.
     Вместе с ним пошел лорд Джулиан, которого никто не задерживал. Несколько придя в себя, Бишоп обрел наконец способность говорить.
     - Это еще одно добавление к моему счету с этим мерзавцем Бладом! - процедил он сквозь зубы. - Ох, как я разделаюсь с ним, когда мы встретимся!
     Майор Мэллэрд отвернулся в сторону, чтобы скрыть улыбку. Молча он отвел арестованного в губернаторский дом, который так долго был резиденцией полковника Бишопа. Оставив полковника под охраной в вестибюле, майор доложил губернатору, что арестованный доставлен.
     Мисс Бишоп все еще была у Питера Блада, когда вошел Мэллэрд. Его сообщение вернуло их к действительности.
     - Ты пощадишь его, Питер? Ради меня! - умоляюще сказала она и вспыхнула, увидев выпученные от удивления глаза майора Мэллэрда.
     - Постараюсь, моя дорогая, - ответил Блад, весело взглянув на обалдевшего майора, - но боюсь, что обстоятельства не позволят мне этого.
     Смущенная Арабелла, сообразив, что при майоре иного ответа она и не могла услышать, убежала в сад, а майор Мэллэрд отправился за полковником.
     - Его высокопревосходительство губернатор сейчас примет вас, - объявил он и широко распахнул дверь.
     Полковник Бишоп, шатаясь, вошел в кабинет и остановился в ожидании.
     За столом сидел незнакомый ему человек. Видна была только макушка тщательно завитого парика. Потом губернатор Ямайки поднял голову, и его синие глаза сурово взглянули на арестованного. Полковник Бишоп издал горлом нечленораздельный звук и, остолбенев от изумления, уставился на его высокопревосходительство губернатора Ямайки, узнав в нем человека, за которым он так долго и безуспешно охотился.
     Эту сцену лучше всего охарактеризовал ван дер Кэйлен в разговоре с лордом Уиллогби, когда они ступили на палубу флагманского корабля адмирала.
     - Это ошень поэтишно, - сказал он, и в его голубых глазах промелькнул веселый огонек. - Капитан Блад любит поэзию. Ви помниль яблок в цвету? Да? Ха-ха!

Конец


     1 Потин - крепкий алкогольный напиток, изготовляемый ирландцами кустарным способом. обратно к тексту


     Как и объявлялось ранее, со следующего выпуска рассылки будет начата публикация 3-х произведений одновременно - в своих письмах Вы с этим согласились (при одном голосе против). Теперь рассылка будет выходить в следующем формате:
    
  • понедельник - фантастика;

  •     
  • среда - историческая литература, драма, классика и т.п.;

  •     
  • пятница - детектив.


  • Итак, начиная со следующего выпуска рассылки "Мировая литература - Драма по средам" читайте роман Виктора Гюго "Собор Парижской Богоматери"
    ...Виктор Гюго прожил долгую и богатую литературную жизнь - стихотворения, пьесы, статьи - но мировую известность автору принесли всего лишь несколько романов - в т.ч. и "Собор Парижской Богоматери" - как вершина любовного драматизма и самопожертвования Квазимодо ради красавицы Эсмеральды.


        В пятницу "Мировая литература - Детектив по пятницам" предлагает роман Стивена Хантера "Снайпер".
    ..."Во всем гвалте, являющемся неизбежным последствием любой войны, остается безмолвной и забытой ее ключевая фигура - спрятавшийся в кустах одинокий человек с ружьем". Герои романов С.Хантера превосходно знают снайперское оружие и умеют с ним обращаться. Весь вопрос в том, куда это оружие будет направлено. Знаменитый снайпер втянут в грязную интригу и вступает в психологическую войну с таинственным суперснайпером...

        Ну, а по понедельникам читайте фантастические произведения. "Мировая литература - Фантастика по понедельникам" с 9 февраля начинает публикацию одного из последних романов мастера жанра Стивена Кинга - "Ловец снов"
         ..."Бред странного, безумного человека, ворвавшегося в лагерь четверых охотников, - это лишь первый шаг четверых друзей в мир кошмара, далеко превосходящего человеческое понимание. В мир кромешного Ада, правит которым Зло. Абсолютное Зло, пришедшее, дабы нести людям погибель и страх. Зло, единственное оружие против которого кроется в тайной магии старинного индейского амулета - "Ловца снов"..."

    Подпишитесь:

    Рассылки Subscribe.Ru
    Мировая литература


    Ваши пожелания и предложения присылайте по адресу maxvech@mail.ru


    http://subscribe.ru/
    E-mail: ask@subscribe.ru
    Отписаться
    Убрать рекламу

    В избранное