Владимир ОБРУЧЕВ "ПЛУТОНИЯ"

Мировая литература Выпуск # 48 от 2003-11-24 Число подписчиков: 8    Владимир ОБРУЧЕВ "ПЛУТОНИЯ" Глава 11    Полярная тундра      Под вечер ледяная равнина превратилась в ледяные увалы. Редкий туман плыл в воздухе, почти не заслоняя красноватое солнце, которое по-прежнему оставалось в зените, словно издеваясь над путешественниками, продолжавшими с изумлением смотреть на него.      Приближалось время остановиться на ночлег; на ледяном гребне это было не особенно удобно: хотя места было достаточно, но вода далеко внизу, и спускаться к ней по гладкому ледяному откосу было невозможно. Поэтому продолжали ехать в надежде найти более подходящее место, тем более что впереди сквозь туман видна была какая-то темная равнина.      И вот около семи часов вечера ледяные увалы снизились и плоскими белыми языками, словно исполинскими фестонами, окаймляли эту темную равнину, в которую ручьи врезывались неглубокими руслами и текли далее в плоских болотистых берегах. Нарты, съехавшие со льда, сразу остановились на липкой голой земле; собаки высунули языки и отказались везти. Все соскочили с нарт - последний километр ехали уже в напряженном ожидании нового сюрприза, который поднесет им эта странная Земля Нансена в виде бесснежной равнины.      Словно по уговору, люди наклонились, рассматривая и щупая руками эту долгожданную землю после стольких дней, проведенных на снегу и льду. Земля была буро-черная, пропитанная водой; липкая, но не совершенно голая, а покрытая примятыми стебельками мелкой пожелтевшей травки и искривленными стелющимися ветвями приземистого кустарника, лишенного листьев. Нога погружалась в землю сантиметра на четыре, и из-под подошвы струйками и фонтанчиками выжималась желтая вода.      - Как вам это понравится? - проворчал Каштанов. - Под восемьдесят первым градусом северной широты снег исчезает, тепло, как в Финляндии, голая земля и солнце в зените!      - Неужели придется ставить юрту в этом болоте? - печально спросил Папочкин.      - Это не болото, а северная тундра, - пояснил ему Макшеев.      - От этого не слаще, что тундра, - заметил Боровой. - Собаки отказываются везти нарты, а ночевать в грязи действительно не особенно приятно. Лучше уж вернуться на лед!      Все стали оглядываться вокруг в надежде увидеть более сухое местечко.      - Вот там, я думаю, будет хорошо! - воскликнул Громеко, указывая вперед, где над черно-бурой равниной поднимался плоский холм, приблизительно в километре от конца ледяных языков.      - Но как мы туда дотащимся?      - Ничего, доплетемся, будем помогать собакам!      - Попробуем надеть лыжи, чтобы меньше вязнуть.      Действительно, на лыжах идти оказалось легче. Собаки потихоньку тащили облегченные нарты, которые люди сзади подталкивали палками от лыж. В полчаса доплелись до холма, поднимавшегося метров на восемь над равниной и представлявшего сухое и удобное место для ночлега. На нем среди пожелтевшей прошлогодней травы пробивались уже свежие зеленые побеги, а приземистый кустарник наливал почки.      На вершине холма поставили юрту, а нарты и собак расположили ниже на склоне.      Позади, на севере, белел ровным, высоким валом край льдов, уходивший в обе стороны за горизонт; впереди черно-бурая равнина уже принимала зеленоватый оттенок.      В полусотне шагов от холма беззвучно струился широкий ручей между топкими берегами. Туман клубился над равниной.      Появлявшееся по временам красноватое солнце по-прежнему стояло в зените, хотя часы показывали уже половину девятого вечера. За этот день отмахали пятьдесят километров.      Пока Боровой кипятил воду, остальные строили догадки, какую температуру кипения покажет инструмент после такого длинного очевидного спуска.      Одни стояли за 125, другие за 115 градусов. Макшеев даже держал пари с Папочкиным.      - Никто из вас не выиграл! - заявил метеоролог, когда наблюдение кончилось. - Термометр показывает только сто десять градусов.      - Все-таки я был ближе к истине, - сказал Макшеев, - я стоял за сто пятнадцать.      - А не думаете ли вы, что лучше будет перебить все эти негодные инструменты? - желчно спросил Боровой.      - Вы, право, слишком принимаете к сердцу непонятные фокусы атмосферного давления, - успокаивал его Каштанов, - как будто считаете себя ответственным за них!      - Не в этом дело, а в том, что инструмент оказывается негодным! Зачем его тащить?      - Сейчас он может быть бесполезен по неизвестной нам причине, но при дальнейшем ходе путешествия, вероятно, опять будет оказывать нам услуги.      После ужина совещались о дальнейшем ходе путешествия. Если бесснежная тундра простирается и далее к северу, как это ни странно, то значительная часть снаряжения оказывается не только бесполезной, но даже вредной, тормозящей быстроту движения, а именно - лыжи, нарты, собаки и запас их корма, лишняя теплая одежда, значительная часть спирта и даже сама юрта. При установившейся здесь теплой погоде можно было бы довольствоваться легкой палаткой, которая имелась в запасе, а топливо пришлось бы собирать в тундре.      Поэтому решили устроить на холме дневку и разослать налегке две партии в разные стороны, чтобы выяснить характер местности и условия передвижения, ожидавшие экспедицию. После этого можно было оставить все лишнее в складе на холме для обратного пути по льдам. Глава 12    Бродячие холмы      На следующий день Иголкин и Боровой остались у юрты: первый для надзора за собаками, второй для разных метеорологических наблюдений. Остальные четверо отправились на разведки, разделившись на две партии: Каштанов и Папочкин пошли на юго-восток, а Макшеев и Громеко на юго-запад. Все пошли на лыжах, но с намерением оставить их, если почва сделается достаточно сухой.      Каждый исследователь был вооружен ружьем. Нельзя было думать, что и в тундре не попадается никакой дичи, как это было на снежной равнине. Беспокойное поведение собак в течение ночи заставляло полагать, что могут встретиться какие-то животные. Свежее мясо было очень нужно не только людям, но и собакам.      Каштанов и Папочкин на своем пути вскоре наткнулись на широкий ручей, за которым тундра продолжалась.      Вскоре она стала настолько сухой, что лыжи пришлось совершенно оставить. Их поставили конусом, связав наверху веревкой, чтобы легче заметить и взять на обратном пути.      На сухой земле зеленела уже молодая трава, а приземистый кустарник покрылся зелеными листочками и цветами. По равнине клубился туман, местами моросил очень мелкий дождь. Но в промежутках светило и заметно грело красноватое солнце, диск которого все-таки не был ясно виден.      Километрах в десяти от стоянки путники заметили впереди несколько темных крутобоких холмов, очертания которых из-за тумана были нерезки.      - Вот прекрасное место для обзора окрестностей! - воскликнул Папочкин. - На этой гладкой равнине с высоты холма должно быть видно далеко.      - Еще интереснее те коренные породы, которые мы найдем на них, - возразил ему Каштанов. - До сих пор геологическая добыча нашей экспедиции была очень скудна.      - Зоологическая еще скуднее.      - Ну, теперь тундра вознаградит нас. А по форме и цвету этих холмов можно думать, что это куполы базальта или другой вулканической породы.      Оба исследователя пустились почти бегом к желанной цели, которая то виднелась сквозь пелену тумана, то совершенно скрывалась в ней.      Каштанов и Папочкин бежали более четверти часа, а темные холмы казались почти такими же далекими, как вначале.      - Этот проклятый туман ужасно мешает правильной оценке расстояний! - сказал зоолог, останавливаясь, чтобы перевести дух. - Я был уверен, что до холмов недалеко, а мы бежим, бежим, бежим и почти не приблизились. Я запыхался.      - Ну что же, отдохнем! - согласился Каштанов. - Холмы ведь не убегут от нас никуда.      Они стояли, опершись на ружья. Вдруг Папочкин, смотревший в сторону холмов, воскликнул:      - Удивительно, если только это не обман зрения! Мне показалось, что наши холмы двигаются.      - Это ползет туман, потому и кажется, - спокойно ответил Каштанов, закуривая трубку.      - Нет, теперь я ясно вижу, что холмы передвигаются! Смотрите, смотрите скорее!      Впереди, недалеко, теперь ясно были видны четыре темные массы, которые медленно передвигались по тундре.      - Холмы базальта или иной вулканической породы обыкновенно стоят на одном месте! - саркастически заметил Папочкин. - Впрочем, в этой стране необъяснимых явлений, может быть, и такие холмы бродят с места на место! Как жаль, что с нами нет Борового!      Каштанов в это время вынул бинокль и направил его на двигавшиеся холмы.      - А знаете ли, Семен Семенович, - сказал он голосом, дрожащим от волнения, - эти холмы подлежат не моему, а вашему ведению, потому что это крупные животные вроде слонов, - я ясно различаю длинный хобот.      Они опять побежали вперед и остановились только тогда, когда туман начал снова рассеиваться; темные массы были уже гораздо ближе.      - Ляжем, - сказал зоолог, - иначе они могут заметить нас и убегут.      Они прилегли на тундру. Теперь Папочкин прильнул к биноклю в ожидании удобного момента. Наконец туман рассеялся настолько, что на расстоянии четырехсот-четырехсот пятидесяти шагов можно было ясно различить четырех слонообразных животных, которые обрывали веточки ползучего кустарника и, красиво изогнув хобот, отправляли их в свою пасть. Трое из них были побольше, а один поменьше.      - У них огромные бивни, - сказал Папочкин, - сильно изогнутые. Тело покрыто шерстью красно-бурого цвета. У них короткие хвостики, которыми они весело помахивают. Если бы я не знал, что мамонты исчезли с лица нашей планеты, я бы сказал, что это не слоны, а мамонты... Впрочем, в этой стране необыкновенного, может быть, и мамонты уцелели!      Каштанов в это время вставил патрон с разрывной пулей в свою дальнобойную винтовку и прицелился в ближайшего зверя, повернувшегося левым боком к охотнику.      Раздался оглушительный выстрел. Зверь взмахнул хоботом, упал на колени передних ног; затем вскочил, пробежал несколько шагов и тяжело рухнул на землю.      Остальные шарахнулись в стороны, а затем, подняв кверху хоботы и испуская рев, напоминавший протяжное мычание быка, побежали тяжелой крупной рысью по тундре и исчезли в тумане.      Каштанов и Папочкин, сгорая от нетерпения, бросились к добыче. Она лежала на правом боку, разбросав ноги и откинув голову с огромными бивнями. Из зиявшей под лопаткой огромной раны вытекал целый ручеек крови, круглое брюхо еще судорожно вздымалось, хобот вздрагивал.      - Осторожнее, - сказал Каштанов. - В агонии он может так двинуть хоботом или ногой, что переломит нам кости.      Охотники остановились шагах в десяти от слона и рассматривали его с понятным волнением и интересом.      - Я тоже думаю, что это мамонт, - сказал Каштанов. - Огромные размеры (ведь эта махина имеет метров шесть в длину!), бивни, согнутые вверх и внутрь, длинная красноватая шерсть - все это признаки мамонта. Кроме того, слоны в полярных странах никогда не водились, а мамонт жил в сибирской тундре.      - Если бы я не видел его собственными глазами, - ответил Папочкин, - я бы никому не поверил! Это такое открытие, такое открытие!..      - Ну, пожалуй, не больше, чем вся эта глубокая впадина и зеленеющая тундра под восемьдесят первым градусом северной широты. Очевидно, на этом полярном материке, совершенно отрезанном льдами от остальных стран нашей планеты и обладающем мягким климатом, мамонты сохранились до наших дней. Они представляют собой живые окаменелости1...      - Или ископаемую фауну Земли Нансена, приспособившуюся к новым условиям жизни. Очевидно, прежде эта земля не была отделена от других стран льдами и снегами, а имела флору и фауну, общую с севером Америки и Азии. А затем, может быть во время ледникового периода, мамонты нашли здесь свое последнее убежище.      - Теперь оно обнаружено нашей экспедицией! Но что мы будем делать с этим чудовищем? Чтобы доставить его к стану, нужны товарная платформа и паровоз!      - Если мамонт не может быть передвинут к стану, то, во всяком случае, стан может перекочевать к мамонту! - пошутил зоолог.      - Идея! Но если в тундре могут водиться мамонты, то могут также водиться медведи, волки, песцы, вообще какие-нибудь хищники. И пока мы будем переселяться сюда, они успеют попортить нашу добычу!      - Это правда! Нужно сейчас же тщательно измерить, описать, сфотографировать мамонта. На "Полярную звезду" мы захватим разве один зуб, частицы мозга, кожи, мяса в спирту.      - Но хобот, я думаю, отрежем на всякий случай, чтобы показать товарищам. То-то они будут поражены! А потом скушаем его - это будет блюдо, которым не лакомился еще ни один естествоиспытатель. Хоботы слонов, говорят, превкусны! Но конец хобота нужно сохранить, потому что его никогда еще не находили при трупах мамонта и неизвестно, как он устроен2.      Охотники подошли к мамонту, лежавшему уже неподвижно, и приступили к его измерению и тщательному осмотру.      Папочкин мерил, Каштанов записывал; потом последний сфотографировал труп с разных сторон, причем зоолог с гордостью становился рядом или влезал на него для масштаба, восклицая:      - Разве это не чудесно: в отчете экспедиции будет иллюстрация - ученый Папочкин на трупе мамонта, не ископаемого, а ныне живущего!      Окончив свою работу, путешественники отрезали у животного хвост, хобот и клок длинной шерсти, подняли ружье и, нагрузившись, хотели идти к юрте. Но тут зоолог, растерянно оглянувшись вокруг, воскликнул:      - Но в какой стороне наш стан? Кругом ровная тундра, ползет туман, вдаль не видно. Мы заблудились, Петр Иванович! Я решительно не знаю, куда идти...      Каштанов сначала немного оробел при этом возгласе, но потом сказал, улыбаясь:      - Человек, у которого в кармане есть компас, не может заблудиться даже в тумане, если знает, в каком направлении он шел. От места ночлега мы направились прямо на юго-восток, значит, теперь должны идти на северо-запад.      - Но, увидев мамонтов, мы, кажется, бежали не по компасу!      - Нет, прежде чем спрятать компас, я по привычке отметил направление, куда мы бежали. Не беспокойтесь, я вас доведу до юрты!      Каштанов с компасом в руке уверенно направился по тундре, зоолог следовал за ним.      Часа два путешественники шли по равнине. Туман по-прежнему то клубился низко, то рассеивался, позволяя видеть на один - два километра в окружности. Как раз в такой момент Каштанов наконец увидел впереди, немного в стороне от их пути, какой-то странный предмет, возвышавшийся над равниной. Он указал на него зоологу.      - Что же это такое? - спросил последний. - Похоже на остов самоедской юрты. Неужели здесь есть и люди!      - Я думаю, что это наши лыжи. Вы забыли, что мы их оставили.      - Ну, значит, мы идем правильно!      Добравшись до лыж, путешественники могли уже не беспокоиться и спрятали компас, потому что лыжные следы виднелись хорошо на влажной тундре. Вскоре вдали показался холм с юртой. Глава 13    Незваный гость      Когда охотники подошли настолько, что на холме можно было различить не только юрту, но и силуэты людей и собак, Каштанов сказал своему спутнику, обладавшему менее острым зрением и слухом:      - А на стану у нас что-то происходит неладное - люди бегают, собаки заливаются лаем.      Оба остановились, чтобы прислушаться. Действительно, явственно доносился неистовый лай собак, затем послышался выстрел, другой, третий...      - Уж не напали ли мамонты или другие ископаемые звери? Я теперь готов поверить! - сказал зоолог.      - Бежим скорее, может быть, наша помощь очень нужна.      Они побежали, насколько позволяли их ноша и усталость. У подножия холма они бросили лыжи и хобот и мигом вбежали наверх.      Собаки рвались и лаяли на привязи, в юрте никого не было. Но на противоположном склоне бежавшие увидели темную массу, возле которой стояли Боровой и Иголкин с ружьями в руках.      В один миг Каштанов и Папочкин очутились возле своих товарищей:      - В чем дело, что случилось?      - А вот полюбуйтесь! - отвечал взволнованный Боровой. - Этот странный зверь напал на собак, или собаки напали на него. Мы сидели в юрте и не видели начала схватки, - одним словом, пока мы выбежали с ружьями, он затоптал у нас двух собак! Ну-с, чтобы остановить это занятие, мы запустили ему пару разрывных пуль в брюхо - и у него произошло смертельное расстройство желудка.      Иголкин увел собак, вертевшихся вокруг убитого зверя, и три путешественника начали рассматривать его. При первом взгляде на голову Каштанов и Папочкин в один голос воскликнули:      - Да это носорог!      - Носорог здесь, на полярном материке? - недоверчиво сказал Боровой. - Правда, что он довольно похож на носорогов, которых я, впрочем, видел только на картинках. Но все-таки может ли быть здесь, в тундре, животное, родина которого под тропиками?! Не могу этому поверить!      - А вы поверите, - перебил Каштанов, - что мы только что охотились на мамонтов, понимаете ли, мамонтов, которые до сих пор считались только ископаемыми животными, существовавшими десятки тысяч лет назад?      - Помилосердствуйте! - завопил Боровой. - Не шутите так жестоко. Я боюсь за свой рассудок. Все, что мы видим за последние дни, так необыкновенно, противоестественно! Мне просто кажется, что я вижу это во сне или же сошел с ума!      - Да успокойтесь, мой дорогой! - вскричал Каштанов, схватив Борового за руку. - Мы все испытываем волнение. Мы тоже поражены тем, что видим за это время. Все это странно, пока необъяснимо, но противоестественного в природе не бывает! Вспомните, что мы на уединенном полярном материке, глубоко вдавленном в поверхность нашей планеты, отрезанном широким поясом льдов от остальной суши. На таком материке должны быть своеобразные физические условия, благодаря которым продолжает существовать мамонт, давно уже вымерший в других странах. Почему же не мог сохраниться и его современник - носорог?      - Африканский или индийский носорог в полярной тундре!      - Да не африканский, а сибирский, длинношерстный, живший несколько тысяч лет тому назад в Сибири в тундрах вместе с мамонтом.      - Вот как! Я не знал, что существовали и такие носороги. Но почему же вы думаете, что это не африканский?      - А вот посмотрите! У него длинная бурая шерсть, тогда как носорог тропических стран голый; размеры его больше, чем у ныне живущих представителей этого рода млекопитающих; передний рог огромных размеров и сплющен с боков.      Увидев, что Каштанов и Папочкин относятся так спокойно к этому удивительному происшествию, Боровой также успокоился и спросил:      - А где же мамонт, на которого вы охотились?      - Не могли же мы притащить его на себе сюда! - рассмеялся Папочкин. - Мы убили его довольно далеко отсюда, в тундре. Там было маленькое стадо в четыре головы, и наш геолог издали принял их за крутобокие базальтовые холмы! Но потом эти вулканические холмы начали бродить по тундре, к нашему ужасу, ха-ха-ха! А кстати, где наш хобот? Мы принесли только хобот и хвост. Не попортили бы его собаки.      - Идем за ним!      Фотографирование, измерение и описание носорога заняли больше трех часов, и только после этого исследователи подумали, что пора отдохнуть. Завтракая, они вспомнили, что не хватает еще двух товарищей, и встревожились их долгим отсутствием.      - С этим солнцем, вечно стоящим в зените, решительно теряешь всякое представление о времени! - ворчал Боровой. - Утром, в полдень, вечером - все одно и то же! День кажется бесконечным.      - Он здесь действительно бесконечный, если солнце остается в одном пункте небосклона, - подтвердил Каштанов.      - Прошлой так называемой ночью свет все-таки ослабел, - заметил метеоролог. - Хотя вы склонны были объяснить это сгустившимся туманом, но я выходил из юрты около полуночи и обратил внимание, что туман был не гуще, чем днем, а это странное солнце светило заметно слабее, и на его диске как будто видны были большие темные пятна.      - Это очень интересно! - воскликнул профессор. - Почему вы не сообщили нам об этом новом странном факте?      - Странных фактов здесь не оберешься! Да я хотел проверить себя, прежде чем говорить вам. Сегодня около полудня я опять наблюдал это сумасшедшее светило и убедился, что темных пятен нет. Я и думал, что ночью просто ошибся.      - Я думаю, - сказал Папочкин, - что с центральным телом нашей планетной системы случилась какая-то катастрофа, пока мы путешествовали в тумане по Земле Нансена. Поэтому-то оно и очутилось в зените под восемьдесят первым градусом северной широты и светит круглые сутки.      - Может быть, Земля наша повернулась постепенно так, что ее северная полярная область оказалась обращенной прямо к солнцу?      - Это что-то непонятное, - проворчал Боровой. - Как мог без серьезных потрясений произойти в короткое время такой значительный наклон земной оси?      - Мы могли и не заметить эти потрясения в тумане среди льдов. Иначе я не могу объяснить себе это странное положение солнца, - настаивал Каштанов.      - А почему вы уверены, что это светило, которое мы видим теперь, то же самое, которое мы видели в последний раз над гребнем хребта Русского? - спросил Боровой.      - Что же это может быть иное? - удивился Папочкин.      - Почему нельзя предположить с таким же основанием, что Луна загорелась вновь или что в нашу систему залетело случайно новое самосветящееся тело и увлекло за собой нашу планету в качестве спутника? - с загадочной улыбкой говорил метеоролог.      - Зачем делать разные невероятные предположения! - сказал Каштанов. - Ведь есть же гипотезы, основанные на геологических фактах, что ось вращения нашей Земли перемещалась. Этим объясняют, например, оледенения, имевшие место в некоторые геологические периоды в Индии, Африке, Австралии, Китае, и субтропическую флору других периодов на Земле Франца-Иосифа, в Гренландии и т. п.      - Не спорю, это вам лучше знать. Но я сегодня измерил угловой радиус этого светила, и оказалось, что он равен двадцати минутам, тогда как угловой радиус3 Солнца равен почти шестнадцати минутам, как вы, конечно, знаете.      - Вот это важный факт! - воскликнул пораженный Каштанов.      - А затем этот красноватый свет вместо желтого?      - Не вследствие ли тумана? - вставил Папочкин.      - Я сам думал так. Но сегодня удалось видеть это светило, когда туман на некоторое время совершенно рассеялся. И диск был все-таки красноватый, какой бывает у солнца, когда оно стоит низко над горизонтом и светит через более влажные нижние слои атмосферы или во время пыльной бури.      - Да, это тоже странно!      - А эти темные пятна, обусловливающие ослабление света в известные часы суток! Сегодня ночью я постараюсь проверить и это. Если они повторятся, то я буду окончательно убежден, что над нами не солнце, а что-то другое.      - Где же, куда же девалось наше солнце? - с тревогой спросил Папочкин.      - Почем я знаю! Это еще одно звено в цепи непостижимых явлений, свидетелями которых нам суждено было сделаться за последние дни.      - Да, целая цепь! - задумчиво сказал Каштанов. - Огромная впадина на материке; странные показания магнитной стрелки; непонятные изменения атмосферного давления; теплая погода над широтой восемьдесят один градус - не случайная, судя по этой границе льдов и зеленеющей тундре; мамонты и носороги, разгуливающие по ней; солнце - не солнце, в зените днем и ночью...      - И еще будет немало, я в этом уверен. Вот идут наконец наши товарищи и несут, держу пари на что угодно, еще один странный факт.      Все вскочили, всматриваясь вдаль, где уже хорошо видны были два человека, несшие что-то темное, подвешенное на длинную палку. Папочкин поставил чайник на спиртовую печь и принялся готовить шашлык из носорожьего мяса, остальные побежали навстречу приближавшимся.      - Ну и намаялись мы нынче! - заявил Макшеев. - Видели и коров, и быков, стреляли, но добыли только теленка и тащим его уже часа три.      - И набрали интересную флору тундры, совершенно своеобразную, я бы даже сказал - ископаемую, если бы не рвал ее сам, - добавил Громеко, за спиной которого болталась набитая ботаническая папка.      Закусывая и попивая чай, Макшеев и Громеко рассказывали о виденном:      - Километров десять по нашему пути шла та же тундра, но более сухая, чем здесь. Затем растительность стала богаче, появились кусты и даже небольшие деревья...      - Полярная береза и полярная ива, но новых видов, а затем и тощая лиственница, - добавил Громеко. - Попались и цветущие растения, частью совершенно незнакомые мне, частью описанные разными исследователями в качестве представителей послетретичной (ископаемой) флоры Канады.      - Мы дошли наконец до узкой, но очень глубокой речки, через которую не было брода, и направились вниз по ее течению. Деревья становились выше человеческого роста, кусты между ними образовали чащу, через которую трудно было пробираться. Вот тут-то мы и набрели на стадо быков, пришедших на водопой.      - Какого вида быков? - с интересом спросил Папочкин.      - Они походили скорее на диких яков, - поправил Громеко, - черные, с длинной шерстью, с огромными толстыми рогами и с горбом на спине.      - Такой вид имели быки, - продолжал Макшеев, - а другие, очевидно коровы, ростом были немного меньше и с рогами потоньше и покороче; кроме того, там было несколько телят. Я надеялся встретить в тундре только болотную птицу и мелкого зверя, поэтому взял с собой дробовик.      - А я совсем не взял ружья.      - Ну вот и пришлось стрелять только в теленка крупной картечью, которая нашлась в патронташе. Стадо скрылось в чаще, а теленок свалился в речку, откуда мы его выловили и прикончили ножом.      - Теленок весил добрых пятьдесят килограммов, а тащить его домой нужно было двенадцать километров. Поэтому мы для облегчения ноши выпотрошили его, хотя и знали, что Семен Семенович будет недоволен этим.      - Ну, он получил достаточное утешение! - засмеялся Каштанов. - Знаете ли, какой шашлык вы сейчас скушали?      - Какого-нибудь полярного зайца, что ли? Не знаю, есть ли такой вид.      - Не зайца, а носорога, и даже ископаемого!      - Тьфу! Это вы, значит, нашли где-нибудь труп носорога в вечно мерзлой тундре4 и решили попробовать мясо, пролежавшее десятки тысяч лет? - удивился Громеко. - Если бы я знал, не стал бы есть. Меня теперь будет тошнить.      - Но шашлык был вкусный, немного жестковат только, - заявил Макшеев.      - И неудивительно, такое древнее мясо!      - А знаете ли вы, - спросил, в свою очередь, Папочкин, - что к ужину мы вас угостим вареным хоботом мамонта?      - Ну, это уж черт знает что такое! - возмутился Громеко. - Что вы, отравить нас хотите, что ли? Пробуете, как действует на желудок современного человека разная геологическая падаль!      Макшеев, который во время своих скитаний по Аляске и Чукотской земле отвык от брезгливости, сказал:      - Я читал, что хобот слона - лакомое блюдо; но хобот мамонта должен быть верхом совершенства.      - Нет, я не стану его есть! - сердился Громеко. - Я лучше поджарю себе телячью печенку, она, по крайней мере, свежая.      Насладившись удивлением своих товарищей, остальные наконец посвятили их в события этого дня, показали им труп носорога, хвост и клок шерсти мамонта, и ботаник успокоился. Он принял даже участие в решении вопроса, как и с чем сварить пресловутый хобот, и вынул из кармана несколько головок дикого чеснока, который нашел недалеко от места встречи с быками.      - Эти овощи будут хорошей приправой к хоботу, - сказал он, - жаль, что их попалось так мало.      За ужином решили пробыть на том же месте еще один день, чтобы сходить впятером туда, где лежал убитый мамонт, и доставить к юрте запасы мяса и части, подлежащие сохранению.      - Теперь мы можем обсудить серьезно, куда и как нам двигаться дальше, - предложил после ужина Каштанов. - Наша разведка дала некоторый материал для этого. А во время разговоров поможем зоологу отпрепарировать черепа носорога и теленка, назначенные для сохранения... Кстати, Семен Семенович, к какому виду вы относите теленка?      - Если бы я не видел собственными глазами живого мамонта и сибирского носорога, - ответил зоолог, - я бы сказал, что встреченные быки близки к современному яку Тибета. Но теперь я решаюсь думать, что это были первобытные быки, исчезнувшие с лица Земли вместе с мамонтом и носорогом. Глава 14    Письмо Труханова      При обсуждении вопроса о дальнейшем маршруте все согласились, что Земля Нансена дала уже экспедиции не только много нового, но и много необъяснимого и что необыкновенные факты множились с каждым днем движения вперед.      Экскурсии последнего дня показали, что впереди за тундрой начинаются леса, идти по которым с нартами и собаками было немыслимо; следовательно, приходилось оставить нарты, лыжи, часть груза и собак и идти дальше пешком, унося на себе необходимое.      Между тем было совершенно неизвестно, далеко ли тянутся эти леса и что предстоит встретить за ними. Наиболее вероятным казалось, что тепло, растения и животные ограничиваются дном глубокой впадины Земли Нансена и что дальше, на противоположном склоне ее, опять начнутся снега и льды; следовательно, снова понадобятся нарты, лыжи и собаки.      Ввиду такой возможности целесообразным был и другой план дальнейшего движения: идти по тундре вдоль окраины льдов на нартах, чтобы обследовать окружность всей впадины, а в глубь ее делать экскурсии налегке. Но тогда середина последней, вероятно наиболее интересная в отношении флоры, фауны, а может быть, и геологии, могла остаться неисследованной. Судя по тому, что с окраины льдов в глубь впадины стекали многочисленные речки, там должны были находиться обширные озера или одно большое озеро.      Каждый план имел свои достоинства и свои недостатки. На который же из них решиться? Боровой, Иголкин и Макшеев стояли за маршрут по окраине льдов, тогда как естествоиспытатели, конечно, предпочитали углубиться к центру впадины, где ожидали найти больше материала по своей специальности.      Наконец можно было разделиться на две партии, направив одну с тяжелым багажом по окраине, другую налегке - поперек впадины, с тем чтобы встретиться на противоположной стороне. Но кто же мог знать, как далеко впадина простирается на восток и на запад и можно ли ее обогнуть? Не окажутся ли препятствия непреодолимыми и не будут ли поставлены обе партии или одна из них в безвыходное положение? Не приведет ли это разделение к гибели всей экспедиции?      Решение оказывалось, следовательно, очень трудным и могло быть чревато тяжелыми последствиями.      Взвесив все это, Каштанов сказал товарищам, спорившим еще с ожесточением, отстаивая каждый свое предложение:      - Вспомним, что у нас есть запечатанный пакет, данный нам организатором экспедиции на случай затруднительного положения. Его разрешено вскрыть, когда мы не будем понимать, где мы находимся и что делать дальше. Не полагаете ли вы, что этот момент наступил? За последнее время мы видели столько необъяснимого, необычайного, а теперь даже не знаем, куда направить наши дальнейшие шаги!      Об этом пакете Труханова все остальные забыли, и предложение Каштанова встретило всеобщее сочувствие. Пакет был извлечен из ящика, в котором хранились наиболее ценные инструменты и деньги. Каштанов распечатал его и прочел вслух: Дорогие друзья!      Минута, когда вы прочитаете эти строки, будет, быть может, очень тяжелой для вас, но я надеюсь, что ваши ожидания совета и разъяснения не будут обмануты, мною.      Я должен сознаться прежде всего, что вовлек вас в настолько рискованное и необыкновенное предприятие, что, если бы вы знали, куда я приглашаю вас ехать, вы бы сочли меня безумным и отказались от экспедиции. Я уже сделал опыт - поделился своим планом с одним ученым и приглашал его организовать экспедицию на мои средства, но он категорически отказался и назвал меня беспочвенным фантазером.      Поэтому единственным способом создать экспедицию для проверки моих теоретических предположений являлось умолчание о ее конечной цели и задачах. Ее надлежало снарядить якобы ради изучения неизвестной еще площади арктической области. Ведь могло оказаться, что мои предположения действительно ошибочны и что экспедиция только и найдет острова или материк, скованный льдами, и, ограничившись их изучением, благополучно вернется назад. Мои затраты на нее и в этом случае не были бы напрасны, так как она доказала бы раз навсегда ошибочность моей гипотезы и вместе с тем уничтожила бы последнее большое белое пятно на карте арктической области.      Но перехожу к сути дела. Целый ряд наблюдений на обсерваториях Монблана и Мунку-Сардыка, изучение литературы, данных многих сейсмических станций и исследования над распределением и аномалиями силы тяжести5 привели меня к выводу, что ядро нашей планеты имеет совершенно не тот характер, который геологи и геофизики принимают до сих пор, Я убежден, что Земля имеет более или менее обширную внутреннюю полость, пустоту, скорее всего с маленьким центральным светилом, возможно уже погасшим. Эта полость может сообщаться с поверхностью шара одним или двумя более или менее значительными отверстиями, дающими возможность проникнуть на внутреннюю поверхность этого пустотелого шара.      Подтвердить или опровергнуть мои соображения могла только специальная экспедиция, отправленная на поиски одного из указанных отверстий, которые, конечно, нужно было искать в неизвестных еще пространствах обоих арктических областей. Для начала я выбрал северную область, как более доступную для русской экспедиции.      Если вам удалось найти отверстие, попытайтесь спуститься в него. Может быть, вы уже спустились в него незаметно, полагая, что спускаетесь в глубокую впадину материка. Если да и если вы сохранили еще силы и средства для передвижения, попробуйте проникнуть глубже и исследовать, насколько возможно, эту внутреннюю полость, не рискуя только без надобности своей жизнью,      Если эта задача почему-либо окажется непосильной, вернитесь назад, так как уже одно констатирование входа во внутреннюю полость Земли явится громадным открытием, а исследование полости может быть поручено новой экспедиции, снаряженной на основании приобретенного опыта. Как истинные ученые, вы, я уверен, будете рваться вперед, когда очутитесь на пороге великих и чудесных открытий. Но прошу вас, обсудите тщательно положение, взвесьте все за и против и поступайте наиболее разумно, чтобы не рисковать потерей уже достигнутого.      Может быть, вы разделитесь на две партии, из которых одна пойдет в глубь полости, а другая останется у входа, чтобы затем идти на выручку первой или доставить науке весть о чудесном открытии.      Я глубоко скорблю, что судьба лишила меня возможности разделить ваши труды, лишения и открытия и что я вынужден ограничиться этим письмом. Если оно ничего не разъяснило вам, не считайтесь с ним. Во всяком случае, желаю вам от души всяких успехов. Н. И. Труханов "Полярная звезда". 14 июня 1914 года. Глава 15    Страна вечного света      С возрастающим интересом и изумлением все члены экспедиции слушали чтение письма ее организатора. Когда Каштанов закончил чтение, на некоторое время воцарилось молчание.      Все обдумывали слышанное и старались применить его к объяснению всех странных фактов и явлений, наблюдавшихся в последние дни.      - Теперь у меня в голове прояснилось, - со вздохом облегчения сказал Боровой. - Я понимаю и это солнце в зените, и тепло, и мамонта с носорогом, и вечные туманы, и фокусы компаса. Только шалости барометра не могу еще объяснить себе как следует.      - Да, почти все понятно! - подтвердил Каштанов. - Я думаю, что спуск в отверстие земного шара начался с перевала через хребет Русский. Ледяной вал, очевидно, представляет самый край, место перегиба, миновав который мы очутились уже во внутренней полости и пошли вместо севера на юг, как правильно показал компас, хотя направления пути мы не изменили. Затем мы поднимались и перевалили через плоский ледяной хребет, спустились с него и очутились в тундре вблизи оконечности льдов, которые образуются из зимних снегов, наносимых в глубь полости. Мамонт, носорог, первобытный бык сохранились здесь благодаря равномерной, благоприятной для них температуре и отсутствию истребителя - человека...      - Да, мы только что вступили в эту внутреннюю полость и уже истребили трех обитателей ее, - заметил Громеко.      - Солнце, которое мы видим постоянно в зените, это, очевидно, настоящее маленькое ядро земного шара, находящееся еще в раскаленном состоянии и дающее свет и тепло внутренней поверхности толстой и совершенно отвердевшей оболочки, наружную сторону которой мы до сих пор только и знали. Теперь благодаря экспедиции Труханова мы можем ознакомиться хоть отчасти с этой внутренней поверхностью, которая представит нам, несомненно, чрезвычайно много интересного и неожиданного. Ведь на первых же шагах мы уже встретили представителей флоры и фауны, давно исчезнувших на наружной стороне.      - Нам следует окрестить эту новооткрытую страну, а то будем все говорить "внутренняя поверхность" да "внутренняя поверхность"! Это ведь уже не Земля Нансена! - заявил Макшеев.      - Да, она слишком обширна и от Земли Нансена отделена поясом льдов... Как же мы ее назовем? - спросил Громеко.      - В этой стране всегда господствует день. Центральное светило, скрытое в недрах нашей планеты, как бы соответствует представлениям древних народов о боге огня, таящемся под землей. Я предлагаю назвать светило Плутоном6, а страну - Плутонией, - предложил Каштанов.      Были предложены еще другие названия, но после некоторого спора все согласились, что Плутония - наиболее подходящее.      - Теперь важный вопрос: удовольствуемся ли мы тем, что не только открыли отверстие, но и спустились в глубь его и осмотрели кусочек Плутонии? Не повернем ли назад, к "Полярной звезде", чтобы сообщить Труханову о блестящем подтверждении его выводов? Или же мы попытаемся проникнуть в глубь страны вечного света?      - Конечно, идем вперед! Вперед, пока есть силы и средства! У нас еще много времени! - послышались возгласы.      - И я так думаю, - продолжал Каштанов. - Но как мы организуем дальнейшее исследование Плутонии?      - Я полагаю, - сказал Боровой, - что дальше вглубь, вдали от снегов и льдов, являющихся результатом проникновения холода и осадков с наружной стороны Земли, температура будет выше. Нарты, лыжи и собаки будут для нас только обузой, и их нужно оставить здесь.      - Одних собак оставить нельзя. Значит, нужно последовать совету Труханова и отделить часть членов экспедиции - не менее двух человек, потому что кто же решится остаться в одиночестве надолго? Эти двое с собаками, нартами, лыжами и прочим лишним грузом будут ждать здесь, производить наблюдения в тундре и на краю льдов. А если остальные не вернутся к определенному сроку, они направятся назад на одной нарте, чтобы доставить на "Полярную звезду" отчет об открытиях и быть проводниками новой экспедиции, посланной для поисков пропавшей партии и для дальнейшего исследования Плутонии.      - Ну, а как же пойдут через льды эти пропавшие, если они вернутся немного позже назначенного срока? - спросил Макшеев.      - Две нарты, лыжи и склад провизии должны быть оставлены на месте, на случай, о котором вы говорите. Запоздавшим придется идти без собак, тащить самим нарты, что не будет так затруднительно, потому что склады провизии, оставленные по всему пути, позволят сделать груз нарт минимальным.      Все согласились, что этот план наиболее целесообразен, но никому не хотелось остаться в тундре, так сказать, у порога таинственной страны. Приходилось решать вопрос, кто из членов экспедиции более необходим для путешествия вглубь. Таковыми явились прежде всего зоолог, ботаник и геолог, которым в тундре было мало работы; следовательно, Каштанов, Папочкин и Громеко должны были ехать. С другой стороны, Иголкин, единственный неученый член экспедиции, главной обязанностью которого был уход за собаками, естественно, осуждался на сидение в тундре. Таким образом, оставались еще Боровой и Макшеев, один из которых мог ехать.      Так как каждый из них великодушно уступал другому участие в поездке, соглашаясь остаться, то пришлось бросить жребий. Боровому достался билетик со словом "сидеть", а Макшееву - "ехать".      Обсуждение вопроса об организации партии, отправлявшейся в глубь Плутонии, заняло немало времени. Нужно было выбрать способ передвижения партии и в зависимости от этого решить, что брать с собой. Даже отказавшись совершенно от консервов и рассчитывая добывать себе пропитание исключительно охотой, каждому из путешественников пришлось бы нести на себе порядочный груз, а на торные дороги, конечно, нельзя было рассчитывать.      - А что, если мы возьмем часть собак и навьючим на них груз, хотя бедняжки к этому не приучены и в теплой стране будут чувствовать себя плохо? - сказал Громеко.      - Это проект малоисполнимый, - заметил Макшеев. - Мы рискуем лишиться этих животных, необходимых для обратного пути через льды. Я предложил бы воспользоваться силой более послушной и могучей, которая понесет не только наши вещи, но и нас самих.      - Какая же это сила? - воскликнули остальные.      - Сила воды. Глубокая речка, которую мы встретили сегодня и не могли пройти, течет ведь на юг, куда и нам нужно идти. А в нашем багаже есть две маленькие складные лодки, взятые для переправы через полыньи при путешествии по льдам. Мы о них совсем забыли, потому что они до сих пор не понадобились. Каждая вмещает двух человек; сядем и поплывем. А когда начнутся леса, устроим плот, если лодки будут слишком нагружены, и будем плыть, пока река будет нести нас.      - Превосходный план! - воскликнул Каштанов.      - И легко и удобно! Плыви да посматривай по сторонам и записывай! - восторгался Папочкин.      - Но только наш кругозор будет ограничен берегами реки, наверно густо покрытыми растительностью; мы будем плыть в зеленом коридоре и ничего не увидим! - сказал Громеко.      - А кто же мешает нам останавливаться, выходить на берег, делать экскурсии, где будет интересно или нужно? Ночевать ведь тоже будем на берегу, - пояснил Макшеев.      - И эти экскурсии будем делать налегке, со свежими силами, без груза за спиной - будет свободнее! - сказал Папочкин.      - Лодка и плот позволят нам меньше стесняться в сборе коллекций. Нести все свои сборы на спине и каждый день увеличивать этот груз было бы не очень легко, - отметил Каштанов.      - Наконец, лодка обеспечит нам большую безопасность от всяких зверей и гадов, живущих в лесах и болотах. Неизвестно, какие еще сюрпризы готовит нам эта таинственная страна, в глубь которой мы направляемся! - заявил Громеко      - Словом, вы дали нам прекрасный совет, Яков Григорьевич, и заслужили общую благодарность, - заключил Каштанов. - Поэтому я предлагаю назвать реку, по которой мы поплывем, вашим именем. А теперь я бы предложил залечь в наши мешки или на них, потому что тепло, а завтра сделать экскурсию к мамонту и привезти на нартах шкуру, бивни и запас мяса сюда.      - Ведь мы же хотели перенести весь стан к мамонту, - напомнил Папочкин.      - Едва ли это будет лучше. Речка, по которой мы поплывем, течет в противоположной стороне, и удаляться от нее нет смысла. Кроме того, этот холм, на котором мы расположились, имеет много достоинств: он сухой, виден издалека, отдален от края леса с разным зверьем, близок к льдам, обдувается ветром, что для собак имеет большое значение, когда станет еще теплее. С него легко заметить приближение каких-нибудь врагов.      - И он удобен для метеорологических и других наблюдений, - прибавил Боровой. - Мы здесь устроим настоящую станцию, и я надеюсь, что мои барометры начнут показывать изменения атмосферного давления. Продолжение следует...      1 Окаменелостями называют остатки прежде существовавших животных и растений в окаменелом или обугленном состоянии, находимые в горных породах. Они имеют очень важное значение для определения возраста тех слоев земной коры, в которых находятся. Изучением окаменелостей занимается особая отрасль геологии - палеонтология. обратно к тексту      2 Недавно на Чукотском полуострове был найден хобот мамонта. Конец его доставлен в Академию наук. обратно к тексту      3 Размеры диска Солнца, Луны, планет и звезд определяют телескопом и другими оптическими инструментами в минутах градуса небесного свода и называют угловым радиусом. обратно к тексту      4 На севере Сибири в вечно мерзлой почве изредка находят целые трупы животных, существовавших много тысяч лет назад и сохранившихся полностью - с кожей, мясом и внутренностями - благодаря мерзлоте, предохранившей их от гниения. Всего чаще находят трупы мамонта, редко - носорога, еще реже - других млекопитающих. Для изучения и вывоза таких трупов Академия наук снаряжает особые экспедиции. обратно к тексту      5 Аномалии силы тяжести- неправильности в определенных величинах силы тяжести на земной поверхности, положительные и отрицательные, обусловленные строением земной коры. обратно к тексту      6 Древние греки называли бога подземного мира Плутоном. обратно к тексту Подпишитесь: Рассылки Subscribe.Ru Мировая литература Ваши пожелания и предложения присылайте по адресу maxvech@mail.ru