Мировая литература

МИРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА Выпуск # 44 от 2003-11-06 Всего подписчиков: 5 Дэшил ХЭММЕТ МАЛЬТИЙСКИЙ СОКОЛ Глава 17. СУББОТНИЙ ВЕЧЕР      Со свертком под мышкой, украдкой поглядывая по сторонам, Спейд быстро прошел переулком и узким двором от своей конторы до угла Кирни-стрит и Пост-стрит, где остановил такси.      Он доехал до автовокзала "Пиквик-стейдж" на Пятой улице. Там он сдал птицу в камеру хранения, положил квитанцию в конверт с маркой, прежде чем заклеить, написал на нем "М.Ф Холланд" и номер абонентного ящика на центральном почтамте Сан-Франциско, а потом опустил конверт в почтовый ящик. Взял еще одно такси и отправился в "Александрию".      Подойдя к номеру 12-К, Спейд постучал. Дверь открылась только после второго стука; открыла ее маленькая светловолосая девушка в блестящем желтом халате; лицо ее было бледным и безжизненным, держась двумя руками за ручку двери, она с трудом выдохнула из себя:      - Мистер Спейд?      Спейд ответил "да" и успел подхватить ее, когда она качнулась.      Одной рукой Спейд перехватил тело девушки повыше, а другой попытался взять ее за ноги, но она пришла в себя, воспро тивилась, и ее полуоткрытые, почти безжизненные губы пробормотали:      - Нет! Не тро... ме...      Тогда Спейд повел ее в комнату. Захлопнув дверь ногой, он стал водить ее по зеленому ковру от стены к стене. Одной рукой он обнимал ее маленькое тело, а другой крепко обхватил ее руку, помогал девушке сохранять равновесие и направлял вперед, стараясь, чтобы ее заплетающиеся ноги все же несли какую-то часть ее веса. Так они и шагали взад и вперед: она - спотыкаясь, неловко, он - твердо и уверенно. Лицо ее было белее мела, глаза закрыты; он же смотрел на все с хмурой сосредоточенностью, стараясь ничего не упустить из виду.      И не переставая монотонно говорил:      - Вот так. Левой, правой, левой, правой. А теперь в другую сторону. Вот так. Раз, два, три, четыре, раз, два три, четыре. - Когда они дошли до стены, он встряхнул ее. - А теперь обратно. Раз, два, три, четыре. Держи голову выше. Вот так. Молодец. Левой, правой, левой, правой. А теперь обратно. - Он опять встряхнул ее. - Умница. Шагай, шагай, шагай, шагай. Раз, два, три, четыре. А теперь обратно. - Он встряхнул ее сильнее и ускорил шаг. - Вот и чудно. Левой, правой, левой, правой. Мы спешим. Раз, два, три...      Она вздрогнула и шумно сглотнула слюну. Спейд принялся растирать ей руку и бок, потом наклонился к ее уху:      - Чудесно. Молодчина. Раз, два, три, четыре. Быстрее, быстрее, быстрее, быстрее. Хорошо. Шагай, шагай. Вверх, вниз, вверх, вниз. Вот так. Поворачиваем. Левой, правой, левой, правой. Что они с тобой сделали - накачали наркотиком? Дали ту же дрянь, что и мне?      Веки ее дрогнули на миг, но золотисто-карих глаз она так и не открыла. Лишь прошептала еле различимое "да".      Они продолжали ходить по комнате: девушке теперь приходилось чуть ли не бегать; Спейд мял и тер ее кожу сквозь желтый шелк и говорил без остановки, не переставая внимательно следить за ней.      - Левой, правой, левой, правой, левой, правой, поворот. Молодчина. Раз, два, три, четыре, раз, два, три, четыре. Выше голову. Вот так. Раз, два...      Веки снова дрогнули и чуть открылись, обнажив на секунду мутные глаза, зрачки которых вяло двигались из стороны в сторону.      - Прекрасно, - сказал он твердым, уже не монотонным голосом. - Не закрывай. Открой глаза шире... шире! - Он встряхнул ее.      Она застонала и с трудом открыла глаза, хотя взгляд ее оставался мутным. Он поднял руку и несколько раз ударил ее по щекам. Она снова застонала и попыталась вырваться, но другой рукой он продолжал крепко держать ее - они по-прежнему ходили от стены к стене.      - Не останавливайся, - приказал он грубо и тут же спросил: - Кто ты?      Заплетающимся языком она произнесла: "Реа Гутман".      - Дочь?      - Да. - Теперь она уже говорила чуть увереннее.      - Где Бриджид?      Девушка конвульсивно дернулась и схватила его за руку. Он быстро отдернул ее - на тыльной стороне виднелась тонкая красная царапина около дюйма длиной.      - Что за черт? - прорычал он и начал осматривать ее руки. В левой руке не было ничего. Силой раскрыв сжатую в кулак правую, он увидел стальную трехдюймовую булавку с нефритовой головкой. - Что за черт? - снова прорычал он и сунул булавку ей под нос.      Увидев булавку, она захныкала и распахнула халат. Под ним была кремовая пижама; она откинула левую полу пижамной куртки и показала ему под своей левой грудью красные царапины и точки, оставленные булавкой.      - Не заснуть... ходить... до вашего прихода... Она сказала, вы придете... так долго. - Девушка покачнулась.      Спейд прижал ее сильнее левой рукой к себе и сказал:      - Пошли.      Она попыталась вырваться и снова сумела встать лицом к нему.      - Нет... сказать вам... спать... спасите ее...      - Бриджид? - спросил он.      - Да... ее отвезли... Бер... Берлингейм... двадцать шееть... Анчо... быстрее... будет поздно... - Она уронила голову на плечо.      Спейд грубо схватил ее за подбородок.      - Кто отвез ее туда? Твой отец?      - Да... Уилмер... Кэйро. - Лицо ее исказилось от напряжения, веки дрогнули, но не открылись. - Убьют ее. - Она снова уронила голову, и он снова поднял ее за подбородок.      - Кто застрелил Джакоби?      Она, казалось, не слышала вопроса. Силясь поднять голову и открыть глаза, она промямлила:      - Быстрее... она...      Он зверски тряхнул ее.      - Не засыпай до прихода врача.      От страха у нее открылись глаза и на мгновение прояснился взгляд.      - Нет, нет, - крикнула она хрипло. - Отец... убьет меня... поклянитесь он... не узнает... я сделала... для нее... обещайте... не скажете... спать... хорошо... утром...      Он снова тряхнул ее.      - Ты уверена, что справишься без врача?      - Да. - Голова ее снова упала на плечо.      - Где твоя кровать?      Она попыталась поднять руку, но не смогла. Потом, устало вздохнув, обмякла и начала падать.      Спейд подхватил ее, поднял на руки и, без труда прижимая к груди, направился к ближайшей из трех дверей. Он повернул ручку до отказа, пинком открыл дверь и оказался в коридорчике, который мимо открытой двери ванной вел в спальню. Заглянул в ванную, убедился, что она пуста, и понес девушку в спальню. Там тоже никого не было. Судя по разбросанной одежде и вещам на шифоньере, спальня принадлежала мужчине.      Спейд возвратился с девушкой на руках в комнату с зеленым ковром и попытал удачи в комнате напротив. Он снова оказался в коридорчике и мимо еще одной пустой ванной прошел в спальню, которая, судя по всему, принадлежала даме. Откинув одеяло, он положил девушку на кровать, разул ее, приподнял, чтобы снять желтый халат, поправил подушку под головой и укрыл одеялом.      Открыв окна, посмотрел на спящую. Дышала она тяжело, но достаточно ровно. Он нахмурился и, сжав губы, огляделся. Комната погружалась в сумерки. Он молча постоял минут пять. Наконец, недоуменно пожав своими могучими плечами, вышел, оставив наружную дверь незапертой.      Спейд вошел в здание телефонно-телеграфной компании "Пасифик" на Пауэлл-стрит и попросил телефонистку соединить его с номером "Давенпорт двадцать - двадцать".      - Больницу "Скорой помощи", пожалуйста... Алло, в номере 12-К отеля "Александрия" лежит девушка, которую накачали наркотиками... Да, пошлите кого-нибудь осмотреть ее... Это мистер Хупер из "Александрии".      Он положил трубку на рычаг и рассмеялся. Потом назвал другой номер и сказал в трубку:      - Алло, Фрэнк, это Сэм Спейд... Ты можешь дать мне машину с водителем, который умеет держать язык за зубами? Надо съездить за город... На пару часов... Хорошо. Пусть он поскорее приезжает за мной в закусочную "Джонз" на Эллис-стрит.      Потом попросил соединить его со своей конторой, молча подержал трубку около уха и опустил ее на рычаг.      Оттуда Спейд отправился в закусочную "Джонз", попросил официанта побыстрее принести ему отбивную с жареным картофелем и свежими помидорами, торопливо поел и уже пил кофе и курил сигарету, когда к его столу подошел довольно молодой коренастый человек в клетчатой кепке, надвинутой на светлые глаза. Грубоватое лицо вошедшего осветилось приветливой улыбкой.      - Все готово, мистер Спейд. Она по горло нажралась бензину и урчит от нетерпения.      - Прекрасно. - Спейд проглотил остатки кофе и вышел из закусочной вместе с коренастым человеком. - Знаешь в Берлингейме улицу, переулок или бульвар Анчо?      - Нет, но если она там есть, обязательно найдем.      - Давай так и сделаем, - сказал Спейд, садясь на переднее сиденье в темный седан. - Нам нужен дом двадцать шесть, и чем скорее, тем лучше, но торжественного прибытия к парадной двери изображать не будем.      - Усек.      Полдюжины кварталов они проехали молча. Наконец водитель сказал:      - Вашего компаньона, я слышал, убили, это верно?      -Угу.      Водитель прищелкнул языком.      - Тяжелая у вас работа. Моя куда спокойнее.      - И таксисты не живут вечно.      - Это верно, - согласился коренастый мужчина, - но неужели мне тоже придется умирать?      Спейд рассеянно смотрел вперед и на все последующие вопросы - пока водитель не оставил попытки завязать беседу - отвечал односложно.      В первой же аптеке Берлингейма водитель узнал, где находится Анчо-авеню. Десять минут спустя он остановил седан около темного перекрестка, выключил фары и махнул рукой вперед.      - Вон там, - сказал он. - На другой стороне, третий или четвертый дом.      Спейд сказал: "Ладно" - и вышел из машины.      - Не глуши мотор. Возможно, уезжать нам придется в спешке.      Перед вторым от угла домом Спейд остановился. На громадном по сравнению с забором воротном столбе висела табличка из светлого металла, на которой можно было с трудом разобрать цифры 2 и 6. Над ней была прикреплена еще одна табличка. Подойдя вплотную, Спейд разглядел объявление: "Продается и сдается внаем". Ворот между столбами не было.      По бетонной дорожке Спейд подошел к дому. Пару минут постоял неподвижно около крыльца. Из дома не доносилось ни звука. Если не считать еще одной блеклой таблички, прикрепленной к двери, дом выглядел непроницаемо черной большой коробкой.      Спейд поднялся по ступеням к двери и прислушался. Ни звука. Попытался заглянуть внутрь сквозь стекло двери. Хотя занавесок не было, их прекрасно заменял внутренний мрак. На цыпочках Спейд подкрался к одному окну, потом - к другому Непроницаемая тьма. Спейд попытался открыть окна. Они были заперты. Дернул дверь. Тоже заперта.      Спейд спустился с крыльца и, осторожно нащупывая ногой темную незнакомую землю, по зарослям сорняков обошел дом. Боковые окна были слишком высоки - он не смог до них дотянуться. Задняя дверь и еще одно окно рядом с ней также оказались заперты.      Спейд вернулся к воротам и, прикрывая ладонью огонек зажигалки, рассмотрел получше объявление: "Продается и сдается внаем". На табличке были напечатаны имя и адрес торговца недвижимостью из Сан-Матео, а ниже синим карандашом нацарапано: "Ключ в доме 31".      Спейд возвратился к седану и спросил водителя:      - Фонарик есть?      - А как же?! - Он дал фонарик Спейду. - Помощь нужна?      - Может, и понадобится. - Спейд сел в машину. - Мы сейчас подъедем к дому тридцать один. Фары можешь включить.      Дом тридцать один оказался квадратным серым зданием, стоящим наискосок от двадцать шестого. Окна нижнего этажа были освещены. Спейд подошел к крыльцу и позвонил. Дверь открыла темноволосая девочка лет четырнадцати-пятнадцати. Спейд, поклонившись, сказал с улыбкой:      - Мне нужен ключ от дома двадцать шесть.      - Сейчас позову папу, - сказала она и, крикнув: "Папа!" скрылась в доме.      Появился пухлый краснолицый мужчина с лысиной и большими усами, в руках он держал газету.      Спейд сказал:      - Мне хотелось бы получить ключ от двадцать шестого дома.      Пухлый мужчина смотрел на Спейда недоверчиво.      - Электричество отключили, - сказал он. - Вы там ничего не увидите.      Спейд хлопнул себя по карману.      - У меня есть фонарик.      Выражение лица пухлого мужчины стало еще недоверчивее. Он нервно откашлялся и смял в руке газету.      Спейд показал ему свою визитную карточку, сунул ее обратно в карман и тихо произнес:      - У меня есть сведения, что там могут кое-что прятать.      Пухлый мужчина мгновенно оживился.      - Обождите минутку, - сказал он. - Я пойду с вами. Вскоре он возвратился, держа в руках медный ключ с черно-красной биркой. Когда они проходили мимо машины, Спейд позвал водителя, и тот присоединился к ним.      - Кто-нибудь приезжал смотреть дом в последнее время? - спросил Спейд.      - Да вроде бы нет, - ответил пухлый мужчина. - Уже пару месяцев никто не обращался ко мне за ключом.      Мужчина с ключом шел впереди, пока они не поднялись на крыльцо дома двадцать шесть. Тут он сунул ключ в руку Спейда, пробормотал: "Ну вот мы и пришли" - и отступил в сторону.      Спейд отпер дверь и распахнул ее. Тишина и темень. Держа незажженный фонарь в левой руке, Спейд вошел в дом. За ним, не отставая, последовал таксист, а уж потом, на некотором расстоянии, пухлый мужчина. Они обыскали дом от подвала до чердака. В доме никого не было, и все говорило о том, что уже многие недели сюда никто не заходил.      Со словами "Спасибо, путешествие закончено" Спейд вышел из седана напротив "Александрии". В холле он подошел к конторке портье, стоявший за ней высокий молодой человек с загорелым серьезным лицом сказал:      - Добрый вечер, мистер Спейд.      - Добрый вечер. - Спейд отозвал молодого человека в сторону. - Гутманы из 12-К... они у себя?      Молодой человек ответил: "Нет", бросив быстрый взгляд на Спейда. Потом отвернулся в раздумье, снова посмотрел на Спейда и прошептал:      - Странные вещи происходили сегодня вечером с этими Гутманами, мистер Спейд. Кто-то позвонил в больницу "Скорой помощи" и сказал, что в их номере лежит больная девушка.      - А ее там не было?      - Нет, там вообще никого не было. Они все уехали раньше.      Спейд заметил:      - Что поделаешь, какие-то поганцы развлекаются. Спасибо.      Он вошел в телефонную будку, назвал номер и сказал в трубку:      - Алло... Миссис Перин?.. Эффи дома?.. Да, пожалуйста... Спасибо... Привет, ангел мой! Чем порадуешь?.. Прекрасно! Прекрасно! Расскажешь при встрече. Я буду у тебя минут через двадцать... Ладно.      Полчаса спустя Спейд звонил в дверь двухэтажного кирпичного дома на Девятой авеню. Дверь открыла Эффи Перин. Даже улыбка на мальчишеском лице не могла скрыть ее усталости.      - Привет, босс, - сказала она. - Входи. - Понизив голос, добавила: - Если мама что-нибудь скажет тебе, Сэм, будь паинькой. Она сейчас сама не своя.      Спейд ободряюще ухмыльнулся и похлопал ее по плечу.      Она схватилась за его рукав:      - Мисс О'Шонесси?      - Нет, - рявкнул он. - Меня надули. Ты уверена, что это был ее голос?      - Да.      Он скорчил гримасу.      - Какой-то бред собачий.      Она провела его в гостиную, вздохнула и, устало улыбаясь, плюхнулась на диван.      Он сел рядом с ней и спросил:      - Все в порядке? О свертке не говорили?      - Ни слова. Я рассказала им то, что ты мне велел, и они, видимо, решили, что звонок связан с этим делом и ты гоняешься за убийцей.      - Данди был?      - Нет. Хофф ОТар и еще кто-то, кого я не знаю. Говорил со мной и начальник окружного полицейского управления.      - В участок тебя таскали?      - О да, и задавали мне тысячу вопросов, но все они были... как бы сказать?., шаблонными.      Спейд потер ладони.      - Прекрасно, - сказал он и тут же нахмурился, - впрочем, к встрече со мной они придумают много новых. Во всяком случае, вонючка Данди постарается, да и Брайан тоже. - Он повел плечами. - А кто-нибудь еще, кроме полицейских, появлялся?      - Да. - Она выпрямилась. - Приходил мальчишка... тот, что приносил послание от Гутмана. В контору он не входил, но полицейские оставили дверь открытой, и я заметила его в коридоре.      - Ты ему ничего не сказала?      - Нет, конечно. Мы же с тобой договорились! Я не подала виду, что узнала его, и вскоре он исчез.      Спейд ухмыльнулся.      - Тебе чертовски повезло, душа моя, что фараоны пришли раньше.      - Почему?      - Потому что это опасный гаденыш. Убитого действительно звали Джакоби?      - Да.      Спейд пожал ей руку и встал.      - Мне пора бежать. А ты ложись спать. У тебя уже глаза слипаются.      Она поднялась с дивана.      - Сэм, что?..      Он не дал ей договорить, закрыв рот ладонью.      - В понедельник поговорим, - сказал он. - Я хочу улизнуть, пока твоя матушка не устроила мне очередную взбучку за то, что я вымазал в грязи ее чистого ягненочка.      Спейд подошел к своему дому в начале первого ночи. Как только он вставил ключ в дверь парадного, за спиной раздался быстрый перестук женских каблучков. Он отпустил ключ и мгновенно повернулся. По ступеням к нему поднималась Бриджид О'Шонесси. Она не столько обняла его, сколько повисла на нем и, задыхаясь, произнесла:      - О, я думала, ты никогда не придешь! - По ее изможденному, осунувшемуся лицу время от времени пробегала судорога, дрожь била ее с головы до ног.      Свободной рукой Спейд нащупал ключ, открыл дверь и почти внес девушку внутрь.      - Ты ждала меня здесь? - спросил он.      - Да. - У нее перехватило дыхание, поэтому каждое слово она произносила отдельно. - В... подворотне... на... той... стороне.      - Дойдешь сама? - спросил он. - Или, может, тебя донести?      Она покачала головой.      - Все... в порядке... мне... только... надо... сесть.      Они поднялись на лифте и подошли к его квартире. Она отпустила его рукав и стояла рядом, тяжело дыша и прижимая руки к груди, а он тем временем отпирал дверь. Войдя в квартиру, Спейд включил свет в прихожей. Захлопнув дверь, он снова обнял ее одной рукой и повел в гостиную. Неожиданно в гостиной зажегся свет.      Девушка вскрикнула и прижалась к Спейду.      В дверном проеме стоял толстяк Гутман и приветливо улыбался им. Сзади из кухни вышел мальчишка Уилмер. В его маленьких руках черные пистолеты выглядели неправдоподобно большими. Из ванной показался Кэйро. И у него в руке был пистолет.      Гутман сказал:      - Итак, сэр, сами можете убедиться, что все в сборе. Входите, устраивайтесь поудобнее и давайте поговорим. Глава 18. КОЗЕЛ ОТПУЩЕНИЯ      Спейд, обнимая Бриджид О'Шонесси, скупо улыбнулся и сказал:      - Отчего же не поговорить?      Гутман сделал три неуклюжих шага назад, освобождая проход. Его жирные складки заколыхались. Спейд и девушка вошли вместе. За ними следом - мальчишка и Кэйро. Кэйро остановился в дверях. Мальчишка спрятал один из своих пистолетов в карман и встал почти вплотную за спиной Спейда.      Спейд изловчился посмотреть через плечо на мальчишку.      - Пошел вон. Меня ты обыскивать не будешь.      Мальчишка сказал:      - Не дергайся. Заткни пасть.      Ноздри Спейда раздувались. Но голос был спокойным.      - Пошел вон. Если ты хоть пальцем дотронешься до меня, без пистолета нам уже не обойтись. Спроси своего босса, щенок, хочет ли он, чтобы меня застрелили еще до разговора.      - Оставь, Уилмер, - сказал толстяк. Он посмотрел на Спейда со снисходительной суровостью. - Поразительное упрямство. Что ж, давайте рассаживаться.      Спейд сказал: "Я ведь говорил вам, что этот сопляк мне не нравится" - и провел Бриджид О'Шонесси к дивану. Они сели рядом, она положила голову на его левое плечо, он обнял ее за плечи. Она перестала дрожать и задыхаться.      Гутман опустился в мягкое кресло-качалку. Кэйро сел в кресло у стола. Мальчишка садиться не стал. Он стоял в дверях, там, где ранее стоял Кэйро, держа пистолет дулом вниз, и смотрел из-под густых ресниц на грудь Спейда. Кэйро положил свой пистолет на стол рядом с собой.      Спейд снял шляпу и швырнул ее на другой конец дивана. Ухмыльнулся Гутману. Ухмылка эта, заострявшая и без того угловатые черты, была такой непристойной, что делала его похожим на сатира.      - А у вашей дочери чудный животик, - сказал он. - Но как же вам не жаль царапать такой живот булавками?!      Гутман улыбался вежливо и чуточку елейно.      Мальчишка в дверях сделал шаг вперед и чуть приподнял свой пистолет. Все присутствующие посмотрели на него. Как это ни странно, но в столь различных взглядах, какими смотрели на мальчишку Бриджид О'Шонесси и Джоэл Кэйро, было совершенно одинаковое неодобрение. Мальчишка зарделся, убрал выставленную ногу, выпрямился, опустил пистолет и встал так же, как раньше, - глядя в грудь Спейда.      Гутман снова повернулся со своей елейной улыбкой к Спейду и вкрадчиво замурлыкал:      - Да, сэр, это позор, но вы должны признать, что цели своей мы достигли.      Спейд нахмурился.      - Зачем такие сложности? Завладев соколом, я сам, естественно, хотел как можно скорее встретиться с вами. Вы платите наличными - чего же еще? Отправляясь в Берлингейм, я ожидал попасть на такую вот встречу. Кто же знал, что вы с получасовым опозданием пытаетесь убрать меня с дороги и мечетесь по городу в надежде найти Джакоби, пока он не нашел меня.      Гутман хихикнул. Казалось, только от удовольствия.      - Что ж, сэр, - сказал он, - так или иначе, наша встреча состоялась, если вы действительно хотели ее.      - Я действительно ее хотел. Как скоро вы можете сделать первый взнос и забрать у меня птицу?      Бриджид О'Шонесси села прямо и с удивлением посмотрела на Спейда. Спейд небрежно похлопал ее по плечу. Он неотрывно смотрел в глаза Гутману. Глаза Гутмана весело поблескивали меж жирных припухлостей.      - Что касается этого, сэр, - начал он и полез во внутренний карман пальто.      Кэйро, вцепившись в свои бедра, наклонился в кресле и тяжело задышал открытым ртом.      Гутман повторил: "Что касается этого, сэр" - и вынул из кармана белый конверт. Десять глаз - даже глаза мальчишки перестали прятаться за ресницами - уставились на него. Вертя конверт в своих пухлых руках, Гутман сначала внимательно посмотрел на совершенно чистую лицевую сторону, а потом на оборотную, не заклеенную, а всего лишь закрепленную маленьким бумажным языком. Потом поднял голову, дружески улыбнулся и бросил конверт на колени Спейду.      Конверт - не очень толстый, но достаточно тяжелый - ударился о живот Спейда и лег ему на колени. Спейд неторопливо поднял его и, сняв руку с плеч девушки, столь же неторопливо открыл. В конверте лежали тысячедолларовые банкноты - гладкие, хрустящие, новые. Спейд вынул их и пересчитал. Банкнот было десять. Он с улыбкой поднял голову.      - Мы договаривались о большей сумме.      - Да, сэр, договаривались, - согласился Гутман, - но тогда мы только говорили. А это настоящие деньги, звонкая, так сказать, монета. За один доллар наличными вы можете купить больше, чем за десять, о которых только договаривались. - Его припухлости затряслись от беззвучного смеха. Когда жировые складки и шары успокоились, он сказал уже более серьезным голосом: - Нас стало больше. - Движением головы он указал на Кэйро. - И... видите ли, сэр... одним словом... ситуация изменилась.      Пока Гутман говорил, Спейд подровнял пачку банкнот, положил ее в конверт и вставил язычок на место. Теперь, положив локти на колени, он наклонился вперед и, взяв конверт за угол двумя пальцами, болтал им между ногами. Ответ его толстяку прозвучал беззаботно:      - Конечно. Но хоть вы и объединились, сокол все же в моих руках.      Вцепившись уродливыми пальцами в ручки кресла, Кэйро подался вперед и своим тонким голоском чопорно произнес:      - Мне представляется излишним напоминать вам, мистер Спейд, что, хотя сокол и находится в ваших руках, вы сами, несомненно, находитесь в наших руках.      Спейд ухмыльнулся.      - Я стараюсь не позволять себе волноваться по этому поводу. - Он выпрямился, отложил конверт в сторону, на диван, и обратился к Гутману: - К вопросу о деньгах мы еще вернемся позднее. Есть еще одна проблема, решение которой не терпит отлагательств. Нам нужен козел отпущения.      Толстяк нахмурился, не понимая сказанного, но прежде чем он открыл рот, Спейд уже начал объяснять:      - Полиции необходима жертва... кто-то, на кого они могли бы списать эти три убийства. Мы...      Кэйро прервал Спейда срывающимся взволнованным голосом:      - Два... только два... убийства, мистер Спейд. Нет сомнения, что вашего компаньона убил Терзби.      - Ладно, два, - проворчал Спейд. - Какая разница? В любом случае мы должны скормить полиции одного...      Теперь вмешался Гутман. Он говорил со снисходительной улыбкой и добродушной уверенностью:      - Из того, что мы знаем о вас, сэр, можно с полной уверенностью заключить: нам нет нужды беспокоиться о таких вещах. Что касается отношений с полицией, мы вполне можем положиться на вас. Вы не нуждаетесь в нашей неквалифицированной помощи.      - Если вы так думаете, - откликнулся Спейд, - значит, вы знаете недостаточно.      - Перестаньте, мистер Спейд. Вам едва ли удастся убедить нас, что вы хоть немного боитесь полиции или что вы не сможете справиться...      Спейд фыркнул, выдохнув воздух одновременно через рот и нос. Согнулся, снова положив локти на колени, и раздраженно прервал Гутмана:      - Я ни капли не боюсь полицейских и знаю, черт возьми, как с ними можно справиться. Именно это я и пытаюсь вдолбить вам. Чтобы с ними справиться, им надо швырнуть жертву, человека, на которого они могли бы повесить все убийства.      - Хорошо, сэр, я допускаю, что это один из возможных путей, но...      - Никаких "но"! - возразил Спейд. - Это единственный выход. - Глаза его под багровеющим лбом горели неподдельным бешенством. Синяк на виске стал темно-каштановым. - Я знаю, о чем говорю. Я выпутывался из таких ситуаций раньше, надеюсь выпутаться и теперь. В разное время мне приходилось посылать к дьяволу всех, начиная с верховного судьи и ниже. И мне это сходило с рук. Мне это сходило с рук, потому что я никогда не позволял себе забывать, что час расплаты придет. Я никогда не забывал, что, когда придет час расплаты, я должен быть готов прийти в главное полицейское управление, гоня перед собой жертву, и сказать им: "Вот, болваны, ваш преступник". Пока я способен на это, я могу показывать язык любому фараону и плевать на все статьи закона, вместе взятые. Но стоит мне хотя бы один раз промахнуться, они утопят меня в дерьме. Но я пока не промахивался. И не промахнусь. Можете не сомневаться.      Гутман заморгал, и взгляд его на какое-то время потерял свою вкрадчивость, но улыбка на его жирном розовом лице, а также голос совершенно не изменились:      - В вашей системе рассуждения, сэр, много разумного - ей-богу, много! И если бы ее хоть как-нибудь можно было приложить к нашему случаю, я бы первый закричал: "Держитесь ее во что бы то ни стало, сэр". Но в нашем случае она как раз и не применима. Такое случается даже с лучшими из системы. Приходит время, когда необходимо делать исключения, и мудрый человек их делает. Именно так, сэр, обстоит дело в данном случае, и я вынужден напомнить, что вам хорошо заплачено за то исключение, которое вам придется сделать для нас. Конечно, если вы не сможете передать жертву полиции, забот у вас прибавится, но, - Гутман засмеялся и развел руками, - но вы не тот человек, который боится забот. Вы умеете постоять за себя и всегда, что бы ни случилось, в конце концов оказываетесь на коне. - Он сложил губы бантиком и прищурил глаз. - Вы справитесь, сэр.      Взгляд Спейда стал жестким, лицо суровым.      - Я знаю, о чем говорю, - сказал он тихим, намеренно спокойным тоном. - Это мой город и мои хитрости. Я, конечно, могу остаться на коне и в этот раз, но в следующий, когда кобылка окажется порезвее, меня так остановят, что я наглотаюсь собственных зубов. Меня это не устраивает. Вы, голубки, упорхнете в Нью-Йорк, Константинополь или куда-нибудь еще. А мне здесь жить и дело делать.      - Но вы можете... - начал Гутман.      - Не могу, - сказал Спейд убежденно. - И не буду. Не сомневайтесь. - Он сел прямо. Улыбка смыла суровость с его лица. Он заговорил быстро, стараясь быть спокойным и убедительным: - Слушайте, Гутман. То, что я предлагаю, выгодно всем. Если мы не дадим полиции козла отпущения, ставлю десять к одному, что рано или поздно они набредут на информацию о соколе. Тогда, где бы вы ни были, вам придется лечь на дно вместе с птичкой, что, согласитесь, не поможет вам сказочно разбогатеть. Дайте им козла отпущения, и они тут же отстанут.      - Вот в этом-то, сэр, и загвоздка, - ответил Гутман, беспокойство которого по-прежнему выдавали одни глаза. - А если не отстанут? А если козел отпущения как раз и выведет их на сокола? С другой стороны, они, по-моему, уже сейчас отстали, и самое лучшее, что мы можем сделать, - это спокойно уйти со сцены.      На лбу Спейда начала надуваться вена.      - Боже! Оказывается, вы тоже ничего не понимаете, - сказал он, сдерживая себя, - они не спят, Гутман. Они притаились и ждут. Попытайтесь понять это. Они знают, что я по уши увяз в этом деле. Все в порядке, пока я в состоянии своевременно предпринять необходимые шаги. Но если нет, мне крышка. - Его голос снова стал убедительно-вкрадчивым. - Послушайте, Гутман, неужели вы не понимаете, что нам совершенно необходимо подкинуть им жертву? Другого выхода нет. Давайте отдадим им сопляка. - Он кивнул беззлобно в сторону мальчишки в дверях. - Он же на самом деле застрелил и Терзби, и Джакоби - верно? В любом случае он просто создан для такой роли. Давайте соберем необходимые улики и отдадим его.      Мальчишка в дверях сжал уголки губ, могло показаться, что он едва заметно улыбнулся. Никакого другого эффекта предложение Спейда на него вроде бы не произвело. Смуглое лицо Джоэла Кэйро пожелтело. Открыв рот, он уставился на Спейда выпученными от удивления глазами; его женоподобная грудь нервно вздымалась. Бриджид О'Шонесси отпрянула от Спейда и извернулась так, чтобы видеть его лицо. Ее испуганное смятение в любой момент грозило смениться истерическим смехом.      Гутман сидел тихо и невозмутимо, пока вдруг не рассмеялся. Смеялся он долго и от души, в его елейно-приторных глазах плясали веселые искорки. Отсмеявшись, он сказал:      - Ей-богу, сэр, вы большой оригинал, очень большой! - Он вытащил из кармана белый носовой платок и вытер глаза. - Никогда не знаешь, что вы скажете или сделаете в следующий момент, - одно ясно, нечто потрясающее.      - Не вижу в этом ничего смешного. - Казалось, смех толстяка не произвел впечатления на Спейда. Он говорил так, как говорят с упрямым, но вполне разумным другом. - Это самый лучший выход. Когда полицейские...      - Но, дорогой мой, - возразил Гутман, - неужели вы не понимаете? Если бы я хоть на миг предположил такую возможность... нет, даже простое предположение более чем дико. Я люблю Уилмера как своего родного сына. Поверьте мне. Но если бы я даже на миг предположил такую возможность, что, по вашему мнению, в таком случае удержало бы Уилмера от того, чтобы выложить полиции все, что он знает о соколе и о каждом из нас?      Спейд ухмыльнулся, не разжимая губ.      - Если возникнет нужда, - сказал он мягко, - мы можем пристрелить его при попытке оказать сопротивление во время ареста. Но, я думаю, что так далеко нам заходить не понадобится. Пусть болтает что угодно. Обещаю, что все останется без последствий. Это нетрудно устроить.      Розовый лоб Гутмана покрылся складками. Он наклонил голову, смяв о воротничок свои подбородки, и спросил:      - Как? - Затем с поспешностью, от которой заколыхались все его жировые складки, он поднял голову, повернулся к мальчишке и громогласно захохотал. - Что ты думаешь об этом, Уилмер? Ведь правда забавно?      Темно-каштановые глаза мальчишки горели под густыми ресницами. Он ответил тихо, но отчетливо:      - Да, забавно... сукин сын.      Спейд тем временем говорил с Бриджид О'Шонесси:      - Как ты себя чувствуешь, ангел мой? Тебе лучше?      - Да, гораздо лучше, только, - она так понизила голос, что последние два слова нельзя было расслышать уже в полуметре от нее, - я боюсь.      - Не бойся, - сказал он беспечно и положил ладонь на ее колено в сером чулке. - Ничего страшного не происходит. Хочешь выпить?      - Не сейчас, спасибо. - Она снова понизила голос. - Будь осторожен, Сэм.      Спейд ухмыльнулся и посмотрел на Гутмана, который и сам уже смотрел на него. Толстяк добродушно улыбнулся и, помолчав немного, спросил:      - Как?      Спейд притворился дурачком.      - Что "как"?      Толстяк решил, что здесь уместно еще немного посмеяться, и только потом объяснил:      - Если ваше предложение, сэр... серьезно, то из чувства обычной вежливости мы, по крайней мере, должны выслушать вас. Так как же вы собираетесь устроить, чтобы Уилмер, - здесь он еще раз рассмеялся, - в случае ареста не смог нанести нам вреда?      Спейд покачал головой.      - Нет, - сказал он, - мне бы не хотелось злоупотреблять чьей-либо вежливостью, пусть даже и обычной. Забудем об этом.      Толстяк сморщил свое жирное лицо.      - Ну что вы, что вы! - запротестовал он. - Вы ставите меня в крайне неловкое положение. Мне не следовало смеяться, и самым почтительным и искренним образом я прошу меня простить. Мне бы не хотелось, чтобы у вас, мистер Спейд, создалось впечатление, будто я могу высмеять какое-либо из ваших предложений только потому, что я с ним не согласен, - вы должны знать, сколь глубоко я ценю и уважаю вашу проницательность. Имейте в виду, я не вижу никакой практической пользы в вашем предложении - даже отвлекаясь от того факта, что я отношусь к Уилмеру, как к родному сыну, - но тем не менее сочту за честь и за добрый знак того, что мои извинения приняты, если вы продолжите и расскажете все до конца.      - Ну что ж, - сказал Спейд, - так и быть, продолжу. Брайан - типичный окружной прокурор. Больше всего он озабочен тем, как выглядит его работа в отчетах. Он скорее закроет глаза на сомнительный случай, чем начнет расследование, которое ему невыгодно. Не знаю, фабриковал ли он дела на тех, кого считал невиновными, но не могу представить, как он заставляет себя поверить в невиновность людей, доказательства виновности которых он вполне способен наскрести. Чтобы наверняка доказать виновность одного преступника, он оставит на свободе полдюжины его сообщников, если они могут спутать ему карты.      - Именно такой вариант, - продолжал Спейд, - мы ему и предложим, и он ухватится за него обеими руками. Он не захочет ничего знать о соколе. Он наизнанку вывернется, лишь бы убедить себя, что все показания сопляка - чушь собачья, попытка запутать дело. Положитесь в этом на меня. Мне не составит труда показать ему, что если он начнет валять дурака и попытается заарканить всех, то получит такое дельце, в котором ни одно жюри присяжных не разберется, а если он возьмется за сопляка, обвинительный приговор у него в кармане.      Снисходительно улыбаясь, Гутман медленно качал головой из стороны в сторону.      - Нет, сэр, - сказал он, - боюсь, не получится, боюсь, ничего не получится. Не понимаю, как даже ваш окружной прокурор сможет связать вместе Терзби, Джакоби и Уилмера без того, чтобы...      - Вы не знаете окружных прокуроров, - сказал ему Спейд. - С Терзби как раз все просто. Он был бандитом, как и ваш сопляк. У Брайана уже есть версия на этот счет. Тут никаких проблем не будет. И потом, черт возьми, сопляка ведь можно повесить всего один раз! Зачем судить его за убийство Джакоби, когда он уже приговорен к смерти за убийство Терзби? Они просто закроют дело, приплюсовав ему и второе убийство. Если - что, видимо, соответствует действительности - он застрелил обоих из одного оружия, пули это покажут. Все будут счастливы.      - Да, но... - начал Гутман и вдруг замолчал, посмотрев на мальчишку.      Мальчишка отошел от двери на почти негнущихся, широко расставленных ногах и встал между Гутманом и Кэйро посередине комнаты. Он стоял, чуть наклонившись вперед и приподняв плечи. Пистолет он все еще держал дулом вниз, хотя костяшки его пальцев побелели от напряжения. Другая рука была тоже сжата в маленький плотный кулачок. Неистребимая детскость его черт, искаженных холодной яростью и нечеловеческой злобой, придавала всему его облику невыразимо зловещий вид. Задыхаясь от ярости, он сказал Спейду:      - А ну вставай, ублюдок, и вынимай свою пушку! Спейд смотрел на мальчишку с улыбкой. Улыбка была не очень широкой, но искренней и неподдельно веселой.      Мальчишка сказал:      - А ну вставай, ублюдок, и вынимай пистолет, если ты не трус. Хватит с меня твоих подначек.      Улыбка Спейда стала еще более веселой. Взглянув на Гутмана, он сказал:      - Надо же, какой грозный. - Голос его был столь же весел и спокоен, как и улыбка. - Может, вам стоит сказать ему, что, пока сокол не в ваших руках, стрелять в меня экономически невыгодно?      Лицо Гутмана пошло пятнами, вымученная улыбка напоминала гримасу. Он облизал свои сухие губы сухим языком. Голос его звучал чересчур хрипло и скрипуче для отеческого наставления, которое он хотел изобразить:      - Что ты, что ты, Уилмер, сейчас же прекрати. Зачем придавать такое значение пустякам? Ты...      Мальчишка, не отрывая взгляда от Спейда, проговорил, яростно скривив губы:      - Тогда заставь его заткнуться. Если он не отвяжется от меня, я пристрелю его, и ничто меня не остановит.      - Что ты, Уилмер, - сказал Гутман и повернулся к Спейду. - Ваш план, сэр, как я сразу же вам и заявил, не имеет никакого практического смысла. Давайте больше не будем говорить о нем.      Спейд переводил взгляд с Гутмана на мальчишку и обратно. Улыбка исчезла с его лица, которое приняло совершенно бесстрастное выражение.      - Я сам решу, о чем мне говорить, - сказал он им.      - Конечно, сами, - быстро вмешался Гутман, - и это одна из черт, которые мне больше всего нравятся в вас. Но план этот, как я уже сказал, не имеет никакого практического смысла, и, как вы убедились сами, обсуждать его дальше бесполезно.      - Сам я ни в чем не убедился, - ответил Спейд, - а вы убедить меня не смогли и, думаю, не сможете. - Он нахмурился. - Давайте начистоту. Может, я только время теряю, разговаривая с вами, Гутман? Я думал, вы здесь музыку заказываете. Может, мне поговорить с сопляком? У меня уже есть опыт, я это сумею.      - Нет, сэр, - откликнулся Гутман, - вы правы, ведя дело со мной.      - Ладно, - сказал Спейд. - У меня есть еще одно предложение. Оно хуже первого, но все же лучше, чем ничего. Хотите послушать?      - Всенепременно.      - Отдайте им Кэйро.      Кэйро торопливо схватил свой пистолет со стола. Он крепко сжимал его двумя руками. Дуло пистолета было направлено в пол рядом с диваном. Лицо Кэйро снова пожелтело. Черные глаза бегали от одного человека к другому. Они были настолько черными, что казались плоскими, двумерными.      Гутман, словно не веря своим ушам, переспросил:      - Что, простите?      - Сдайте в полицию Кэйро.      Гутман собрался было рассмеяться, но передумал. Наконец неуверенно воскликнул:      - Ну, ей-богу, сэр!      - Это, конечно, хуже, чем отдать им сопляка, - сказал Спейд. - Кэйро не бандит, да и пистолет у него поменьше того, из которого .застрелили Терзби и Джакоби. Чтобы сфабриковать улики против него, придется попотеть, но это все же лучше, чем вообще ничего не сдавать в полицию.      Кэйро закричал пронзительным от возмущения голосом:      - А может, мы отдадим вас, мистер Спейд, или мисс О'Шонесси, раз уж вы так хотите отдать им кого-то?      Спейд улыбнулся левантинцу и спокойно ответил:      - Вам всем нужен сокол. Он у меня. Козел отпущения - часть цены, которую я за него назначил. А что касается мисс О'Шонесси, - бесстрастный взгляд Спейда скользнул по ее бледному испуганному лицу и снова вернулся к Кэйро, при этом он едва заметно пожал плечами, - то, если вы думаете, что она подходит для этой роли, я готов обсудить ваше предложение самым тщательным образом.      Девушка схватилась за горло, сдавленно вскрикнула и еще больше отодвинулась от него.      Дергаясь от волнения, Кэйро закричал:      - Вы, кажется, забываете, что в вашем положении опасно на чем-либо настаивать.      Спейд издал грубый издевательский смешок.      Гутман попытался говорить твердо, но дружелюбно:      - Перестаньте, джентльмены, давайте продолжать нашу беседу на дружеской ноте. Но к словам Кэйро, - он уже обращался к одному Спейду, - стоит прислушаться. Вы должны принять во внимание...      - Я ни черта никому не должен. - Спейд бросал слова с той нахальной небрежностью, которая делала их более весомыми, чем любой надрыв или крик. - Если вы убьете меня, то как вы получите птицу? А если я знаю, что вы не можете себе позволить убить меня, не получив птички, то как вы можете запугать меня и заставить отдать ее вам?      Склонив голову набок, Гутман обдумывал вопросы. Глаза его блестели из-под набрякших век. Наконец ответ был готов:      - Видите ли, сэр, кроме убийства и угрозы убийства, есть и другие способы убеждения.      - Конечно, - согласился Спейд, - но пользы от них мало, если они не подразумевают угрозы смерти, которая только и держит жертву в повиновении. Понимаете? Если вы попытаетесь сделать что-нибудь, что мне не понравится, я терпеть не буду. Так что вы либо прекратите это, либо убьете меня, зная, что это непозволительная для вас роскошь.      - Я понимаю вас. - Гутман усмехнулся. - Но подобная тактика, сэр, требует здравого суждения от обеих сторон, поскольку в пылу борьбы люди склонны забывать о своих истинных интересах и позволяют эмоциям возобладать над разумом.      Спейд был сама улыбчивая вежливость.      - В том-то и фокус, - сказал он. - С одной стороны, я стараюсь играть достаточно смело, чтобы держать вас в кулаке, а с другой - слежу за тем, чтобы вы не взбесились и не оторвали мне башку вопреки вашим истинным интересам.      Гутман с восхищением произнес:      - Ей-богу, сэр, вы поразительный человек!      Джоэл Кэйро вскочил с кресла, пробежал мимо мальчишки и встал за спиной Гутмана. Наклонившись к его уху и прикрыв свой рот и ухо толстяка свободной рукой, он зашептал. Гутман слушал внимательно, закрыв глаза.      Посмотрев на Бриджид О'Шонесси, Спейд ухмыльнулся. Она слабо улыбнулась в ответ, но продолжала смотреть столь же оцепенело, как и раньше. Спейд повернулся к мальчишке:      - Ставлю два против одного, что они сейчас продают тебя с потрохами, сынок.      Мальчишка не ответил. Ноги его начали заметно дрожать. Спейд обратился к Гутману:      - Надеюсь, эти горе-головорезы не запугали вас, размахивая пистолетами.      Гутман открыл глаза. Кэйро перестал шептать и выпрямился за креслом толстяка.      Спейд сказал:      - Не бойтесь, пусть размахивают, мне уже приходилось отбирать эти игрушки у обоих, справлюсь и на этот раз. Сопляк помнит...      Задыхаясь от гнева, мальчишка крикнул: "Ну, все!" - и вскинул пистолет.      Гутман вытянул толстую руку, поймал мальчишку за запястье и, приподняв свое тучное тело из кресла-качалки, пригнул руку с пистолетом вниз, в это же время Джоэл Кэйро подбежал к мальчишке и схватил его за другую руку. Они боролись с мальчишкой, пригибая его руки вниз, а он свирепо, но безуспешно сопротивлялся. Из клубка борющихся тел доносились отдельные слова и выкрики: отрывки бессвязной речи мальчишки - "Ну все... пошел... ублюдок... убью"; Гутманово - "Ну что ты, что ты, Уилмер!", повторенное многократно; "Пожалуйста, не надо" и "Не делай этого, Уилмер" Джоэла Кэйро.      Спейд встал с дивана и подошел к борющимся. Мальчишка прекратил сопротивление под непомерной тяжестью навалившихся на него людей; Кэйро, все еще держа его за руку, говорил что-то успокаивающее. Спейд осторожно отстранил Кэйро и врезал мальчишке левой по челюсти. Голова его резко откинулась назад и вернулась в прежнее положение, поскольку Гутман и Кэйро продолжали держать его за руки. Гутман начал растерянное "Эй, что?..", а Спейд заехал мальчишке в челюсть правой.      Кэйро отпустил руку мальчишки, и тот сполз на громадный круглый живот Гутмана. Кэйро прыгнул на Спейда и вцепился ему в лицо скрюченными пальцами обеих рук. Спейд фыркнул и оттолкнул от себя левантинца. Кэйро снова наскочил на Спейда. В глазах у него стояли слезы, красные губы сердито кривились, образуя беззвучные слова.      Спейд засмеялся, проворчал: "Ну и петушок!" - и залепил Кэйро пощечину, от которой тот отлетел к столу. Придя в себя, Кэйро ринулся на Спейда в третий раз. Спейд вытянул вперед руки и уперся Кэйро ладонями в лицо. Не в силах дотянуться до лица Спейда, Кэйро бил Спейда по рукам.      - Хватит, - рыкнул Спейд. - Я вам сделаю "бо-бо".      Кэйро вскричал: "Жалкий трус!" - и отстал.      Спейд нагнулся и поднял с пола пистолеты Кэйро и мальчишки. Выпрямившись, он подцепил их указательным пальцем левой руки за дужки курков, и они повисли, позвякивая, дулами вниз.      Гутман положил мальчишку в кресло-качалку и стоял, глядя на него одновременно растерянно и озабоченно. Кэйро встал на колени перед креслом и принялся растирать безжизненно свисающую руку.      Спейд потрогал подбородок мальчишки.      - Кости целы, - сказал он. - Давайте положим его на диван. - Засунув одну руку ему за спину, а другую - под колени, он без видимых усилий поднял мальчишку и понес к дивану.      Бриджид О'Шонесси торопливо встала, и Спейд положил мальчишку на диван. Правой рукой он ощупал его одежду, нашел еще один пистолет, добавил его к двум другим в левой руке и отвернулся от дивана. Кэйро уже сидел в изголовье.      Спейд звякнул пистолетами и весело улыбнулся Гутману.      - А вот, - сказал он, - и наш козел отпущения.      Лицо Гутмана посерело. Уставившись в пол, он молчал.      Спейд сказал:      - Не валяйте дурака. Вы шептались с Кэйро и держали мальчишку, пока я мутузил его. Смешками вы теперь не отделаетесь - он вас просто пристрелит.      Гутман переступил с ноги на ногу и ничего не ответил.      Спейд продолжал:      - И еще одно. Или вы сейчас говорите мне "да", или я передаю сокола вместе со всей вашей шайкой в руки полиции.      Гутман поднял голову и пробормотал сквозь зубы:      - Мне это не нравится, сэр.      - Вам это действительно не понравится, - согласился Спейд. - Итак?      Толстяк вздохнул, скорчил кислую гримасу и ответил скорбным голосом:      - Можете забирать его.      Спейд сказал:      - Прекрасно. Продолжение следует... Содержание предыдущих выпусков рассылки: Выпуск Дата Содержание 1-7 09.06.03-03.07.03 Сидни Шелдон "Лицо без маски" 8-12 07.07.03-21.07.03 Станислав Лем "Человек с Марса" 13-22 24.07.03-25.08.03 Анатолий Приставкин "Ночевала тучка золотая" 23-36 28.08.03-13.10.03 Стивен Кинг "Зеленая миля" Подпишитесь: Рассылки Subscribe.Ru Мировая литература Ваши пожелания и предложения