Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
  Все выпуски  

Из протоколов тель-авивских мудрецов


Информационный Канал Subscribe.Ru


Лит. рассылка Клуба литераторов Тель-Авива и альманаха "Солнечный остров"


Татьяна Ахтман
Патриаршие пруды


     Вчера звонил сын... Окончился Судный день и опять возник гул близкого шоссе. Есть не хотелось: приправы из тысячелетних эмоций лишили этот день звуков и вкуса... 
    
    
     Однажды в середине эмигрантского марафона я увязла в луже: настоящей, непролазной, огромной, слившейся с небесами - такие бывают зимой на новостройках Иерусалима.
     Уже стемнело, и вокруг было черно. Руки оттягивали базарные мешки с индюшиными крыльями и мятой хурмой. Двойные чешские боты давно зачерпнули стихию. Окоченевший палец цеплялся за вывернутый зонтик. В шелест дождевых струй вплетался частый стук градин. Говорят, что "тяжело - не значит плохо". Увы, до определённого предела...
     Подобно королю Лиру, я с вызовом посмотрела в небеса и они отозвались громом и молнией, осветившей берега моей лужи, скелеты брошенных машин и меня, какой я буду будущим летом, когда индюшатину в прорванном пакете и моё лицо склюют вороны, мы с лужей высохнем, и всё покроется цементной пылью от соседнего заводика, и только обрывки японского зонтика и русской шали будут суетиться на ветру.
     Возникло последнее, видимо, воспоминание, как неуклюже прыгала вслед за уходившим автобусом и вдруг обмерла, увидав перекошенным взглядом женщину... Она была в зелёном - простом, милом, уютном, лёгком, тёплом, изящном... К ней подкатил, ласкаясь и стеля под ноги ступеньки, ручной автобус, а я осталась, растопырив индюшиные крылья... И, вот, теперь пожинаю бурю...
     Однажды, там, в прошлой жизни я уже встретилась с этой женщиной... В Москве, в ранний советский период жила такая гражданка. Было ей около тридцати - красивая, изящная, грустная. Вокруг кипела обычная примитивная жизнь. Люди добывали жильё, одежду, пищу, отбиваясь на ходу. Одним от такой жизни было тошно, другие входили в азарт и увлекались ею, а третьи просто ничего другого не знали и не задумывались ни о чём. Гражданка жила отстранено, устроено, замужем. Выпала ей доля быть любимой женой совершенно нормального, хорошо зарабатывающего мужчины. Была у неё и домработница - простодушная деревенская красавица. Таких уж теперь нет, а тогда было много. Тогда ОНИ были беженцами - "возносились", а теперь, вот, МЫ.
     Гражданка могла даже позволить купить себе цветы по сезону, и вот тогда я и увидела её в первый раз. Я как раз висела на подножке падающего на меня автобуса и вдавливала в него хлебным батоном своего расплющенного сына. А она шла мимо по тротуару с букетиком тревожно пахнущей мимозы. Мимо штурмов, жертв, устремлений. Шла с печальным лицом, и мне показалось, что я узнала её... Но тут на спину с лязгом обрушилась дверь, задавленно пискнул сын, и меня увезли тогда…
     Может быть, обладателю космических глаз моя жизнь, особенно в её последней части - "вознесение" - и кажется высокой... Вполне возможно, что именно эпизод в луже особо силён и от него возникают космические гармонии редких достоинств, но, право же, не стало сил: не могу и не могу больше - даже под угрозой того, что никогда на московских улицах не запахнет мимозой... Всё, довольно с меня. И, рванувшись вверх, я свободно полетела к грохочущим и сверкающим небесам. Трагическая фигурка в мокром стремительно провалилась вниз - тряпичный клоун, уроненный в блюдце с остывшим чаем....
     Мимо неслись освещённые окна и... в одном из них я увидела сына, озабоченно взглянувшего на часы. Господи, мне давно пора быть дома. Пора ужинать, готовить суп на завтра... с фасолью... Господи, он давно ждёт, пока я тут... бог знает чем занимаюсь... Душа моя согрелась жалостью - любовью - и мельком взглянув в бесстыжие космические глаза, я понеслась назад к брошенному в грязи телу, продолжающему цепляться окоченевшими пальцами за сумки.
    
     Сын звонил из Иерусалима. Вчера, в Судный день, он долго бродил по университетскому парку. Под синими в сосновых лапах небесами белели здания учебных корпусов и библиотек. Устроившись на скамейке в глубокой тени, мой мальчик читал Булгакова. Таинственно собирались в манящий шепот звуки незнакомых слов: "патриаршие пруды"... Тревожило забвение Москвы. Тамошние небеса светлели окошком с ситцевыми занавесками, мягко светилось северное солнышко... и вот, пожалуй, всё... Ширма воспоминаний стремительно сворачивалась, открывая панораму Вечного города... безжалостного, милосердного, знакомого до узнавания лиц...
     У подножия университетского холма - ниже ботанического сада - есть пруд. В нём плавают утки и, выбираясь из воды, бродят между столиками маленького кафе и клянчат кусочки лепёшек. Сюда спускаются выпить кофе, лимонад со льдом и опять поднимаются в шумный, горячий город.
    



Протоколы тель-авивских мудрецов


Солнечный остров
- израильский литературно-художественный альманах

Тель-Авивский Клуб литераторов

- самая известная в русском Израиле литературная мастерская, где подвергаются бескомпромиссному обсуждению произведения современников. Тель-Авив, ул. Каплан 6, Дом Писателя



Журнал "22"

- cтарейший израильский литературный журнал. Двадцать пять лет на слуху, последний из могикан, но в отличной форме





Рассылки
Subscribe.Ru
Новости Cолнечного Острова

Подзорная Труба

Из протоколов Тель-Авивских мудрецов


Пишите нам: rassylka-telav@yandex.ru


http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru
Отписаться
Убрать рекламу

В избранное