Без предисловий переходим ко второй части повести.

Скрытая обида и злоба тоже затаились. Где-то глубоко (на самом пороге восприятия разветвленной спецслужбы АМТКР, о существовании которой, в свою очередь, тоже только подозревали), но очень надежно. Причем, у очень многих.

А пока жизнь в галактике шла своим чередом.

Посольства АМТКР были уже почти повсеместно, и всей этой разветвленной сетью, разумеется, управлял Замм.

Дагарцы каким-то необъяснимым образом (и что это на них нашло?!) освободили Торос, оставив людям почти все свои технологии и научно-технические разработки. Донды, конечно, смутно подозревали, в чем дело. Но то были лишь догадки, и они помалкивали.

Торос же, уже на галактическом уровне, обсуждал свое вступление в Большую Двадцатку, которая, впрочем, давно уже была 21-цей.

В общем, и без того тесная галактика - звездная чечевица диаметром в сто сорок тысяч стандартных световых лет - становилась все тесней...

* * *

В ЦУПе торжествовал, в не слишком хорошем смысле этого слова, переполох. Только что межпланетный пилотируемый корабль Гонос-3 был облучен мощнейшими импульсами супержесткого излучения. Нет экипажу, конечно, ничего - он надежно защищен обшивкой корабля. Да и сам корабль отделался разве что несколькими сгоревшими приборами.

А вот родной планете могло не поздоровиться.

- ...Да, господин Президент, - говорил в трубку Генеральный. - Да. Их происхождение пока неясно. Похоже, в Систему что-то залетело. Ожидаются сильные ионные атмосферные ливни... В общем, возможны большие перебои со связью. Они ожидаются с минуты на минуту. Необходимо немедленно оповестить всех диспетчеров и летчиков: временная потеря связи еще не означает захват террористами! Да! По крайней мере, до конца ночи. И пусть люди пока не выходят на улицу. А? Да-да, хорошо. Да! Алло! Алло-алло!.. Алло... Тьфу! Уже началось, - досадно констатировал он, устало опускаясь в свое директорское кресло.

Связь оборвалась. Генеральный конструктор, управляющий Центром Управления полетами, опустил трубку на рычаги и посмотрел на собравшихся в кабинете подчиненных.

- Ну, что, - вздохнул он, - нам велено не паниковать и работать по программе, с известными корректировками, учитывающими последние события. - Он немного подумал и добавил: - Моими корректировками. Значит так...

Когда все разошлись по местам, конструктор опять, как ни в чем не бывало, занялся своими бумажками и расчетами в компьютере. Сенсационным выглядело еще и очевидное объяснение явлений. Судя по собственному смещению источников вспышек и их параллаксам, все они появились в районе орбиты граничной планеты. А это значит, что реализовалась исчезающе малая вероятность: в Планетную Систему извне влетели какие-то крупные тела. Причем много!

"Представляю, сколько теперь появится спекуляций на тему пересмотра всех существующих теорий", - подумал он и усмехнулся. И, разумеется, все это было предсказано в Великом Завете... Но, спекуляции спекуляциями - лишь бы это паники и истерии не вызвало. И все остались целыми.

В этот момент, словно какая-то ирония судьбы, появилась связь с кораблем. Точнее, станция Дальней Космической Связи просто приняла очередной пакет сообщений от космонавтов. Генеральный вывел видеоизображение на свой настольный монитор.

У них все было в норме и шло по плану. Вспышки ни на что заметно не повлияли, трое мужчин и две женщины чувствуют себя хорошо, настроение отличное, готовятся к восьмичасовому сну, передают приветы близким... Расстояние до корабля на момент передачи составляло триста пятьдесят миллионов двести одна тысяча галло, или около 52 230-ти радиусов родной планеты.

- Нам бы ваши проблемы, мальчики-девочки, - буркнул конструктор.



Пассажирский лайнер был уже над городом. Еще от силы минут пять и - посадка.

- Да, у нас все в норме, - говорил в рацию командир экипажа. - Идем на посадку. Подтвердите номер полосы, прием. Прием! Да что ж такое?! Прием!!! Хэжк! - рявкнул он радисту.

- Щас! - радист засуетился за своим пультом. - Сейчас, сейчас... Проклятье! Связь вырубилась! Чертовы ионные ливни!..

Уже минуты две в наушниках хрипело и шипело. Связь все не налаживалась.

- Идем прежним курсом, - сообщил командир экипажу свое решение. - На земле тоже наверняка уже знают об этих вспышках.

Он вздохнул. Риск, конечно, но другого выхода все равно нет: горючка на исходе.

- А если... - с содроганием сердца предположил второй пилот, - если решат подстраховаться?

Командир не успел ответить...

- Мама, мама! - тыкала пальчиком в иллюминатор пятилетняя дочь. - Смотри, там какой-то огонек!

Но повернуться мать не успела.

Лишь единицы из пассажиров лайнера заметили этот огонек. Еще меньше осознало, что это - ракета.

Но даже они не успели издать последний вопль...

Огромный огненный шар на несколько секунд вспыхнул в черном ночном небе города, ослепительно осветив весь этот областной центр. Вспыхнул и исчез, не оставив даже обломков гигантского самолета. Жители должны подумать, что это - опять какой-то салют в честь какого-то очередного религиозного праздника.

Но от умопомрачительного грохота взрыва окна в домах задребезжали у всех. Огромный был лайнер.

На пятьсот человек...



- Что вы натворили, мудаки! - ввалился в диспетчерскую директор аэропорта.

Бледный как стена молодой диспетчер, сидевший за пультом шестой секции ракет, вскочил, но ответил не сразу.

- Но мы думали... - промямлил было он.

- Мы действовали согласно уставу Минаэрофлота и инструкции Планетарной Антитерористической Организации, - нашелся его более опытный напарник, который, впрочем, также был бледен. - Борт 406 на радио-запросы не отвечал и был в нескольких секундах полета от Мэрии и городской Митрополитии. У нас не было другого выхода, как пойти на вариант "Пузырь".

- Аминь! - проревел директор, резюмируя.

Сейчас босс был похож на взбесившегося треезрога, который в любой момент готов был наброситься на жертву и поднять ее на свои рога. Он подскочил к первому парню, сорвал с его пояса МД3-плеер и со всего маху влепил им в пол. Осколки приборчика разлетелись по всей диспетчерской.

- А что, ребята, вы разве кроме галимой попсы больше ничего не слушаете? - неожиданно спокойно поинтересовался он. - Новости, например? Для разнообразия.

Он приблизился к телевизору в углу комнаты, и так врубил шедший по нему спецвыпуск новостей, что у подчиненных чуть не полопались ушные перепонки, а стоящая на телеприемнике иконка заходила ходуном.

"...В связи с недавними сенсационными космическими вспышками, - говорил диктор, - ожидается сильное волнение ионной составляющей атмосферы нашей планеты. Из-за чего вероятны сильные перебои со связью, превышение радиационного фона. Все это на несколько дней повысит травмо- и катастрофоопасность. В это время населению не рекомендуется...".

Вдруг изображение резко испортилось, сигнал почти пропал. Директор еще грохнул кулаком по телеприемнику, потом просто выключил его.

- Так-то, - резюмировал он. - Выходит вы, бдительные мои, запросто могли завалить абсолютно чистый корабль. И, скорей всего, так и было. Но суть даже не в этом: в конце концов, - перестраховались. Досадно другое, из-за чего нам (и прежде всего вам) сильно не поздоровиться: вы ж его сбили неосвященными ракетами! Шестую секцию только сегодня зарядили, а священную воду отец Зумр привезет из Митрополитии только завтра. Он, конечно, совершал предварительный обряд, но это не то. Этими зарядами нельзя было пока пользоваться. Вам что, мать вашу, других секций было мало?! Да, ребятки, слажались вы конкретно. И разговаривать теперь вам придется не со мной.

Менее опытный диспетчер, сидевший на ракетах, еще более побелел и почувствовал неприятную мокроту между ног. Тоненькие горячие струйки потекли по ногам к полу.

Убить неосвященным оружием! Это - страшный грех, высшее проявление негуманности по отношению к убиенным. Ведь тогда их души останутся не отпетыми и не прощенными.

Да, это действительно был грех.

За который светила "вышка".

* * *

Огромный дагарский транспорт - нечто напоминающее скрученную в тугую спираль трубу, вплавленную в круглую лепешку диаметром 320 стандартных кэмэ - вывалился из гиперкосма на самой звездной границе этого отдаленного шарового скопления, отстоящего от центра галактики и ее основной плоскости (млечного пути) на сто шестьдесят тысяч парсек. По сути, это скопление находилось уже в межгалактическом пространстве и болталось по очень вытянутой орбите вокруг данной галактики только потому, что никакого другого (даже очень слабого) притяжения поблизости не было. Другие галактики, которые могли бы оторвать его у этой и присовокупить к себе (или же просто отправить в "свободное плавание", сделав независимой единицей Вселенной), находились абсурдно далеко.

Экзотический вид открывался из района, где оказался корабль, добиравшийся сюда без малого две недели.

С одной стороны - завораживающий фейерверк миллионов оранжевых и красных звездочек, которые концентрируются куда-то к своему общему гравитационному центру, постепенно сливаясь в яркий туман. Словом - величественный звездный шар диаметром две сотни парсеков.

С другой - не менее эффектное зрелище - галактика, видимая уже, по сути, со стороны и почти плашмя. Обычно опоясывающий все небо млечный путь, здесь трансформировался в пару мутных длинных спиральных полос, слепленных из десятков миллиардов ярких горячих звезд, и занимал не более половины небесной сферы. Эти спирали ответвлялись от яркого желтовато-белого пятна, центрального галактического скопления - исполинского килопарсекового шара, вобравшего в себя девять миллиардов солнц.

И всё. Кроме этих туманных объектов, нескольких самых ярких, "добивающих" сюда, звезд галактики да самых близких звезд скопления больше ничего вокруг - сплошная беззвездная темень.

Зато после финишного тысячу одиннадцатого скачка транспорт оказался в центральной области шарового скопления, и его экипажу и пассажирам открылся совсем иной пейзаж, не менее потрясающий: все вокруг было усеяно тысячами ярчайших и десятками тысяч просто ярких звезд! Миллионы же звезд менее ярких вообще сливались в слабый белесый фон, сквозь который высмотреть близкую галактику, пытавшуюся просвечивать извне, было почти невозможно. Это могли сделать разве что навигационные приборы. Во многих внешних каютах выключили освещение за ненадобностью.

После этого транспорт открыл несколько своих громадных шлюзов и пурхнул в пространство четырьмя миллиардами тонн пыли, которая сразу же стала собираться в небольшие комки. Уже эти комки начали разлетаться по всему скоплению, уходя в гиперкосм. Так завершилась стадия доставки амткаршков (как в просторечье, уже пренебрежительно, называли представителей Глобулы, Цивилизации АМТКР) в А-666 с целью глобальной разведки этого звездного скопления.

Как резонно рассудила АМТКР, чем переться в такую даль всей тушей (которая разрослась уже без малого на два парсека), бросать все дела в этой беспокойной галактике и т. д., не лучше ли закинуть на объект щепотку своего тела в разведывательных целях для наиболее оптимального проведения этой этапной операции? Необходимо было выяснить детальную гравитационную конфигурацию скопления, его общую энергию, точное количество звезд в нем и их расположение... То есть, все параметры объекта, дабы потом не тыкать "пальцем в пространство", и не тратить лишнее время и энергию.

Немаловажно также было проверить наличие здесь обитаемых планет. Опять же - для очистки совести. Чтобы не было потом всяких упреков в негуманности и надоедливого брюзжания зануд-моралистов. Мол, гуманная АМТКР всех поучает, а сама... прихлопнула целое скопление, даже не поинтересовавшись, может, там кто-то жил?..

Нет, конечно, Глобуле на все эти брюзжания было глубоко плевать. Но она не хотела пока заводиться, тратить время и энергию на уничтожение фауны галактики. Пока.

Пока недовольство было еще далеко от критической точки и ситуация была под полным контролем, ее вполне устраивало текущее положение вещей. И имидж праведного полубожества.

С другой стороны, осознание того, что галактикой заправляет какая-то межзвездная пыль, только еще больше раздражало и злило. А весь исторический опыт всех цивилизаций показывал: каким бы всемогущим враг не был, рано или поздно и на него найдется управа.

А что касается этого конкретного шарового скопления, то в подобных, бедных на плотные вещества, местах космоса, заселенных самыми старыми во Вселенной рыхлыми звездами, не то что биологическая жизнь - вряд ли найдутся пригодные для нее планеты. Хорошо, если встретятся пара болтающихся у некоторых звезд астероидов да замершие в ледышку газовые планеты-гиганты.

Это было ясно и без всякой разведки.



Эмна Полок задумчиво смотрела на сверкающие в белом свете солнца крупные капли серной кислоты, несущиеся прямо ей в лицо почти параллельно поверхности планеты от поднимающегося над западным горизонтом грязно-багрового облака. Горизонтальный дождь. Малая сила тяжести плюс сильный ветер позволяют ему лететь почти параллельно поверхности. Своего рода уникальное явление, довольно частое на этой небольшой уникальной планете, на которую природа как-то умудрилась наскрести материала в этом районе космоса. Под ярким желтовато-белым солнцем, пульсирующим с периодом в шесть с небольшим часов неподалеку от этого шарового звездного скопления.

Но Эмна даже не щурилась: каплям надежно преграждал путь лист металлического стекла иллюминатора поверхностного блока физической станции. И она отсутствующе взирала, как эти капли, разбрызгиваясь, превращались в грязные прозрачные кляксы на стекле.

- Вот незадача! - наконец, с досадой усмехнулась она. - С таким трудом надыбали эту планетку, думали, хоть тут никто не достанет, потому что о ней вообще никто не знает, так ее и сюда принесла нелегкая.

Конечно же, глава этой Группы антиглобулистов имела в виду именно Глобулу, которая решила имплантировать в себя целое скопление.

- Скоплений ей мало. Тьфу!

Она повернулась к своим соратникам, расположившимся за длинным столом, и прислонилась спиной к стене. Здесь были представители разных рас. Несколько физиков с галактическим именем, люди и строксы; обслуживающий персонал, в основном дагарцы; начальник СБ базы, майор Игг, - донд. Был и один астрофизик, ответственный за обстановку в окружающем космосе и выбор оптимальных пространств для испытаний - полигонов. Долганец.

- Ну, что скажете, коллеги?

- А что? - отозвался донд. - Причин суетиться нет, периметр чист, нам пока ничто не угрожает...

- Пока, - подчеркнула Эмна, и обратилась к астрофизику: - Бэзгг, чем исчезновение скопления грозит этому солнцу и конкретно Нансу?

- Ну, - многозначительно прищурился астрофизик, - учитывая, что формально эта система не входит в скопление, то физически нам не грозит ничего... Разве что исчезновение такого гравитационного центра, с которым эта звезда хоть и слабо, но все же связана, повлечет за собой её сход с галактической орбиты, и вышвыривание в межгалактическое пространство. Но нашим планам вряд ли может помешать процесс, имеющий порядок длительности в миллиард лет.

- Шутить изволите? Знаете, ребята, чем отличается оптимист от дурака? Оптимист - это дурак с хорошим настроением. Тот факт, что сюда явилась эта пыль, сам по себе должен поставить нас в боевую готовность номер один. То есть, в готовность в любой момент эвакуировать центр хоть к черту на рога. Но где эти "рога"? - она приблизилась к своему креслу, присела и закурила. - А что у нас с разведкой, разве где-либо, в столь удобных для нашей работы, удаленных местах уже найдена какая-то планетка? Я уже молчу о такой, как Нанс. А, майор Игг?

- Ну, - замялся донд, - в двадцати трех тысячах парсеков отсюда, в звездном поле, найден красный гигант с двумя симпатичными астероидами. Можно, в крайнем случае, высадится на "подзвездник", находящийся в пятидесяти тысячах парсеков. Незаметнее будем...

- Ну да! - возразил физик Шолсс из строкской галактической Академии. - А гравитация, а испытания?

"Подзвездником" на полуастрономическом жаргоне называли или уже потухшую и покрывшуюся коркой звезду, "звездный труп", или так и не сумевшую разгореться - тело малых, по звездным меркам, размеров было куда больше любой из планет. Подзвездник, о котором говорил начальник СБ, был потухшей звездой.

- А ведь коллега прав, - поддержал физика Смолл из торосского национального Университета Космоса. - Вспышки всякого излучения от давно потухнувшей звезды со стороны будут выглядеть по меньшей мере странно...

- Дело даже не в этом, - наигранно беспечно сказала Эмна, выпуская изо рта облако дыма. - В конце концов, свет - очень медленно распространяющаяся субстанция. Сколько нам потребуется времени на эвакуацию базы в такие дали? Даже в авральном режиме? Минимум неделя-две. Эта же пыль здесь будет через три дня. И вряд ли она не захочет заглянуть сюда. Тем более, что эта звезда ФОРМАЛЬНО, - она выразительно посмотрела на астрофизика, - все-таки входит в систему скопления. Но есть второй вариант. Покончить со всем, ПОКОНЧИТЬ С МОНСТРОМ, прямо здесь. Да, не хотелось бы форсировать события. Но, с другой стороны, лучшего места в Галактике для акции против Глобулы и придумать сложно. Ни тебе сколько-нибудь населенных мест... в ближайших ста шестидесяти тысячах парсеков вообще ничего. Просто идеальное место для применения нашего оружия! Сами-то мы вряд ли когда-либо смогли бы выманить ее в такую даль...

- Да, но... - поднял брови торосский физик, - ведь основная программа полевых испытаний еще не завершена.

- Ну, насколько я знаю, необходимая масса глюонника уже получена. Осталась только фиксация. Я права, Вардеманд?

Его толкнули в бок. Сидевший за дальним концом стола парень отвлекся от своего тяжелого рока, и вынул из ушей синхронные половинки нейро-плеера. Тридцатилетнему гению, первому в галактике физику-глюонщику и изобретателю обыкновенной глюонной бомбы многое сходило с рук. Даже одежда не по форме: "расстрелянные" брюки и кожанка, вместо стерильного белого комбинезона.

- А? - переспросил он. - А да, Эм, уже почти все готово. Осталось только определить пороговое поле стабилизации соответствующей кваркообразующей массы и минимальную энергию пуска реакции.

Он стал было опять всовывать в уши плеер, но Эмна его остановила:

- Ну и?!

- Ну, что "и"? Раз пошла такая пьян... извиняюсь, спешка, это будет - последний хлопок нашей двухграммовой малютки в Кризисной зоне нашего солнышка. Вы удовлетворены?

"Двухграммовой малюткой" он называл свое детище - глюонную бомбу. Точнее ее активную зону, в которой при соответствующем сингулярном микро-взрыве образуется два грамма кварковой массы (свободных кварков), тут же переходящей - под действием глюон-глюонного взаимодействия - в обычные нейтроны и протоны с выделением колоссальной энергии. Собственно, это и есть - глюонный взрыв. Этих граммов, которые могут предательски скрываться в обычном "дипломате", двухпарсековой Глобуле хватит с головой. Ну, а под "хлопком в Кризисной зоне солнышка" подразумевалось испытание бомбы в зоне, на которую расширяется звезда в процессе своих пульсаций, естественно, сжигая в ней все, что можно сжечь.

- И когда?

- К завтрашнему утру.

- Сегодня к вечеру, - отрезала Эмна.

- Не получится, - вставил астрофизик. - Солнце перейдет в расширение только ночью.

- Ну, значит, начнем ночью! Всё, все свободны.

- Даже я?.. - многозначительно спросил Вар, захлопав глазками.

Сотрудники, ухмыляясь, начали пятиться к выходу из кабинета, а Эмна поджала губы и подняла вверх глаза: опять он выставляет напоказ их отношения. Хотя про них и так все уже знали.

- Я сказала, ВСЕ разбежались по местам, - повторила она, отчетливо разделяя слова.

Оставшись одна, Эмна Полок - руководитель Первой галактической Группы сопротивления (группы, которая, разумеется, тайно занималась созданием бомбы) - опять подошла к большому овальному иллюминатору.

Интересно, Замм догадывался, кто она такая там, на Торосе, когда еще они работали вместе в той газетенке? Хотя она тогда и не была руководителем самой важной из групп Сопротивления. Так - мелкая сошка. Информатор.

Если да, то почему он ее не выдал? Конечно, может, это и делает ему честь, но... это никак не оправдывает его дальнейшие деяния.

Эти вопросы волновали ее с того самого момента, как он начал блистать перед ней своей эрудицией. Причем очень показушно. И потом, когда его забрала дагарская СБ.

Горизонтальный дождь кончился. Буря, вызванная резким нагревом освещенной части планеты, погоняв по небу облака кислоты, а у земли - ее капли, стихла. Небольшой шарик заходящего солнца ярко освещал каменистый оранжево-желтый пейзаж и медленно сжимался. Через несколько часов он опять резко набухнет (за какие-то полтора часа) и все повториться вновь. И так - сотни миллионов лет.

Нестабильная планета у нестабильного солнца. Во всяком случае, это относится к ее атмосфере. Впрочем, и тектоника с вулканизмом у планетки тоже - дай бог каждой. Трясет время от времени, как грушу. Даже здесь, в середине плиты.

"Какое солнце, такая и планета", - хмыкнув, подумала Эмна.



Незаметно дезактивировав систему внешнего обнаружения и отключив периметр, Вар по длинному коридору дошел до Первой испытательной рубки базы. Там уже собралась вся "свора" из академиков, операторов и прочих средств достижения цели.

- Ну, где тебя черти носят?! - сразу набросилась на него Эмна. - У нас уже все готово.

- Вам назвать только адрес, сударыня, - как всегда съехидничал Вар, - или еще в подробностях рассказать, что я там делал?

- Работай, умник! - усмехнулась она, устраиваясь поудобней в кресле и закидывая ногу на ногу.

Умник подошел к одному из мониторов, на который транслировалось изображение одного из зондов, и взглянул на экран. В "Кризисной зоне" висел, ожидая своей участи, цилиндр двухсотметровой длины и ста метров в диаметре. Бомба. Хотя бомбы в нем было - ничтожная доля нанограмма: никто пока не хотел разносить на субсветовые элементарные частицы всю эту планетную систему вместе со звездой. Если, конечно, можно назвать планетной системой одну планету да четыре астероида. Солнце было на стадии расширения, и температура нашпигованного приборами цилиндра быстро повышалась.

- Так, что тут у нас? - пробормотал Вар. - Ага, пять минут до критической температуры. Можно хлебнуть кофейку...

Он подошел к кофеварке, и налил себе бодрящего напитка. Как-никак был еще только третий час ночи по местному времени. Небо, в кои веки очистившееся от облаков, все равно не показало ни одной звезды. Здесь просто не было звезд. Лишь мутный спиральный рукав галактики торчал из-под горизонта.

Вар прислонился к стойке пульта и отхлебнул из чашки.

- Я вот все думаю, - сказал академик Шолсс, озадаченно наблюдая бегущие на экранах таблицы физических данных, - а корректно ли мы все это проводим? Ведь объемный сингулярный взрыв, запускающий реакцию, мягко говоря, сильно отличается от звездной плазмы...

- Да бросьте вы, - хмыкнул Вар. - Коллега. Всё корректно. Температура - есть температура. А как она достигается, не суть важно.

- Минута! - сообщил оператор-телеметрист время, оставшееся до поглощения звездой бомбы. - Плавление объекта.

- Глюонный функционал - на максимум! - скомандовал Вар. - Продольная ориентация. Изображение с первого зонда - на главный экран.

Приказы исполнились мгновенно. На Большом экране появилось изображение цилиндра, который поворачивался торцом к надвигающейся на него огненной стене. Секунд через тридцать посыпались сообщения операторов:

- Тридцать секунд до поглощения.

- Двадцать шесть секунд до реакции.

- Интенсивное испарение.

- Стабилизация вышла из строя.

- Двадцать три процента массы потеряно...

Цилиндр-бомба из сверхпрочных титановых сплавов постепенно становился похожим на комету: его вещество переходило в ионизированный газ и уносилось прочь от звезды, создавая за ним длинный и широкий шлейф, уходящий далеко из поля зрения камеры.

- Внимание! - раздался механический голос. - Начинаю обратный отсчет времени, оставшегося до начала реакции: десять, девять, восемь, семь...

Объект стал уже неотличим от кометы, скрывшись в обширной атмосфере собственных испарений. Сорок пар глаз впились в экран.

- Три, два, один, ноль.

Секунды за четыре до того, как эту "комету" должна была поглотить размытая звездная поверхность, в самом центре испарений что-то ярко вспыхнуло. Да так, что свет близкой звезды в сравнении с этой точечной вспышкой показался теменью. Транслировавший изображение зонд тут же накинул на объектив своей камеры еще несколько густых светофильтров. Но даже за какие-то доли микросекунды, пока он этого не сделал, сиреневый свет бомбы сумел всех ослепить.

Когда через несколько мгновений зрение восстановилось, на черном экране была уже стремительно расширяющаяся ярко-фиолетовая сфера. Разумеется, звезда тоже должна была заполнить собой все изображение, но ее скрывали фильтры, без которых смотреть на взрыв бомбы было невозможно. Бомба же светила уже из-под поверхности звезды, просвечивая многие ее слои, и вторгаясь в естественный уклад звездной жизни, перемешивая и разбрасывая ее же плазму, которую, по идее, звезда сама должна перемешивать и разбрасывать. И такое вмешательство в суверенитет звезды - уже двадцатое. Неслыханная дерзость со стороны какой-то мелюзги!

Собственно, то, что показывал экран, было всего лишь жалким отзвуком реальности: основная часть света была засунута в сверхжесткий участок спектра электромагнитного излучения, который глазом людей и гуманоидов не воспринимается. Там эта бомба светит как сто сверхновых. Не помогли бы никакие фильтры.

Когда сфера заполнила три четверти экрана, изображение стало портиться, колебаться и через мгновение исчезло. Первый зонд был разнесен на релятивистские электроны, протоны и нейтроны.

- Камера на Гарссе, - сказал Вар.

На экране появилась оплавленная каменистая поверхность самой близкой к этому солнцу малой планеты - панорама астероида Гарсс. Он был так назван условно, за его будущую участь. По древним торосским легендам верховный бог Нанс приказал сжечь его за то, что он показал людям океан...

Большой желтоватый солнечный диск с размытым краем, немного светлеющий к центру, медленно расширялся и, как всегда, "спокойно" жарил поверхность астероида. Вдруг, где-то на солнце вспыхнула ярчайшая фиолетовая точка, вмиг затмив все вокруг. В том числе и солнце. Точка быстро превратилась в круг, который таял по мере своего лавинообразного роста: ударная волна взрыва переставала быть видимой. Но от этого не становилась менее ударной.

Над поверхностью астероида опять, как всегда, сияло солнце. Ничто не предвещало апокалипсиса. Но вдруг все изменилось. По поверхности пошли волны - она начала вздыматься, как от мощных подземных взрывов, и, переходя в плазму, рассеиваться в небе, нестись в экран...

Изображение исчезло.

Сразу же пошла трансляция со второго зонда. На пятидесятикилометровый овал астероида вдруг наваливается какая-то невидимая волна. Деформация, секундная вспышка, и планетка переходит в тут же исчезающий газ. Рассеяв половину своей энергии по пути к астероиду, ударная волна все же смогла его сжечь. Впрочем, будь на его месте хоть планета-гигант, бомба без всякой натуги сожгла б и ее. Но далекому Нансу это уже не грозит: пока, обогнув солнце, волна через двадцать две минуты дойдет до средних областей системы от нее останутся лишь жалкие крохи, которые особых неудобств планете не доставят. Разве что мощнейшее сверхжесткое излучение может сильно потрепать атмосферу и магнитосферу.

Сжигание астероида было в общем-то последним этапом испытаний глюонного оружия. Полугодичных подпольных испытаний. Которым предшествовала почти пятилетняя, кропотливая и очень опасная работа. Поэтому все возликовали. Тем более, что результаты, похоже, превосходили ожидания - энергия на выходе получалась даже больше расчетной.

Рубка взорвалась аплодисментами.

- Ну, что там у тебя, Вар? - вырвалось у Эмны.

- Ха! - ответил он, оторвавшись от пульта управления с бесконечными физическими данными на мониторах. - Даже лучше, чем я ожидал: энергия выхода в полтора раза больше расчетной! Так, пороговое поле адронной стабилизации... два и один мегатэрр, минимальная энергия пуска - тринадцать пектоджинн... Все, фиксация получена. Причем, все параметры в пределах возможностей нашего синтеза. Здесь и сейчас.

Он подскочил к клавиатуре управления подземными установками синтеза кваркообразующей массы, и побежал по ней пальцами. Не отрываясь от этих манипуляций, он бросил астрофизику:

- Бэзгг, что там с нашим солнышком, выживет?

- Ну, глобальные параметры звезды, вроде, не изменились... - ответил долганец, изучая астрофизические данные. - Думаю - выживет. Хотя и недовольно. И к тому же, через восемнадцать минут будем отбиваться от очередной бури...

- От внеочередной бури, - поправил его Смолл. Он уже закончил контролировать синтез и фиксировал упаковку.

Через пару-тройку секунд из щели в стене выехал ажурный поднос с голубой каемочкой (все-таки чувства юмора у физиков не отнять), на котором лежал обыкновенный сиреневый чемоданчик. Вар как-то небрежно подхватил его и протянул Эмне, со словами:

- Вот твоя бомба, Эм. Без особых усилий выжжет десять кубопарсек. Глобула засыплется.

Но когда она взяла "дипломат" за ручку, Вар не отпустил его, а резко подтянул к себе вместе с ней и добавил:

- Наша бомба.

После этих слов, он бесцеремонно впился в губы руководительнице их Группы сопротивления. Она не особенно сопротивлялась.

- О-о-о! - протянул Смолл. - По-видимому, фуршет откладывается. Но, коллеги, давайте же иметь деликатность...

И сотрудники-соратники потянулись к выходу из рубки.



Они любили друг друга прямо в рубке. На полу. На сорванных с себя комбинезонах. А рядом валялось самое разрушительное оружие всех времен и народов.

Управились минут за десять-одиннадцать. Потом Эмна закурила и стала опять влазить в свою одежду. А Вар все еще лежал на полу. До чего "облом" было вставать - прикорнуть бы сейчас часиков десять...

- Я все никак не пойму, - сказал он. - За что ты ее так ненавидишь? Ну, Глобулу. Нам-то лично она ничего плохого не сделала. Да и Торосу тоже. Скорей - наоборот...

- Пока не сделала. Ты что-нибудь знаешь о ее долгосрочных планах? Через какой-то десяток лет выжать эту галактику, как последний фрукт, оставив одни головешки и кое-где бомжей, да отправиться восвояси по Вселенной. Странник, мать её! Ну, как тебе такая перспектива?

- Опа! И откуда ж это у тебя такой компромат?

- Ну, дык, на то ж я и руководитель, чтоб знать немного больше своих подчиненных. - Она цокнула языком. - Так-то, мальчик, это вовсе не ненависть. Обыкновенная самозащита. Причем, чем скорей мы ее замочим, тем лучше. Пока это еще можно сделать. И вообще, ты меня удивляешь. Мы ж уже с тобой про это говорили: никто и никогда не имеет право указывать тебе, что и как тебе делать. А тем более решать, насколько ты достоин жить. А тем более...

- ...делать это в отношении целых цивилизаций, будь он хоть четырежды всемогущ... - продолжил за нее Вар. - Знаю. Слышал. Закон джунглей - кто сильней, тот и прав. Вот на каком ОСНОВНОМ законе держится вся Вселенная и любое общество. Везде и всегда. Только это у всех называется по-разному: где демократия, где конфедерация, где диктатура. Суть везде одна - закон джунглей. Так уж мы устроены. Так ВСЁ устроено. Поэтому давай оставим политикам и идейным зомби эту лицемерную демагогию и показушный гуманизм.

- О-о-о... - Эмна, усмехнувшись, дотронулась тыльной стороной ладони до его лба. - Так много слов я еще от тебя не слышала. Да, был бы ты сейчас здесь, заметь мы у тебя эти опасные симптомы еще в начале. На собеседовании.

- То есть, при вербовке? - поправил он, и заверил: - Был бы, был. Еще как был бы. Иначе эта бомбочка была бы сейчас у Замма...

- Ладно, философ, вставай. Разлегся. У нас еще уйма работы.

Она потрепала его по голове и направилась к столу, где открыла свой ноутбук. Вдруг она повернулась:

- И запомни, мальчик: у нас не закон джунглей, у нас - гораздо хуже.

Она и сама не подозревала насколько эти, последние, ее слова были пророческими. Потому что после того, как, со словами, "эх, жизнь моя жестянка...", Вар лениво поднялся, оделся и подхватил сиреневый чемоданчик, все вокруг слегка сотряслось. Мигнуло освещение.

- Ну, вот вам и расплата, - сказал он.

Конечно, этот толчок можно было списать на естественное землетрясение. Или на чудовищную бурю, которая подняла в атмосферу миллионы тонн песка и грунта, разыгравшуюся на поверхности после обещанного прохождения через планету остатков взрыва у солнца. Но... Вар имел ввиду совсем другое.

- Внимание, вторжение! Внимание, вторжение! - разнеслось по базе. - Общая тревога! Общая...

Через миг ожила наручная видеомобилка Эмны. На экранчике появился один из вахтенных-дагарцев внешнего оцепления.

- Мы атакова... - только и успел прохрипеть он, прежде чем связь оборвалась.

Еще мгновение, и в мобилке появился бегущий по коридору майор Игг.

- Госпожа, измена! Кто-то отключил систему безопасности. На территории чужие. Бегите!

Связь опять оборвалась. Эмна выругалась, захлопнула комп и, не оборачиваясь, бросила Вару:

- Шевелись!

Она дернулась было к сиреневой кнопке уничтожения базы, но была остановлена холодным:

- Не торопись.

Не веря ушам, Эмна стала медленно оборачиваться, как бы отодвигая очень неприятный момент прозрения. Одновременно она потянулась к кобуре своего комбинезона. Та оказалась пустой.

- Ты только не делай резких движений, - сказал Вар, направив на нее ее же протонный дезинтегратор. - Ты последняя в этой Вселенной, в кого бы мне хотелось стрелять.

- Ты?!! - только и смогла выговорить Эмна.

Парень грустно усмехнулся.

- Надо же, кроме этого избитого "ты?!!" при распознании шпионов в своих хороших знакомых, никто больше ничего не придумал. Как мы однообразны, правда? - Он еще раз улыбнулся и, вздохнув, добавил: - Да, дорогая, ты была права: у нас не джунгли, у нас - гораздо хуже.

Потом все было, как во сне. Дверь поста управления отъехала и на пороге появился хрипящий и шипящий Игг. Не успев обернуться и сделать очередной выстрел, он получил извне заряд дезинтегратора в грудь. Верхняя часть туловища донда буквально испарилась. Голова и нижняя часть тела безвольно шмякнулись на пол, разбрызгав желтую кровь.

Через секунду в комнату ворвались "Черные комбинезоны" - штурмовики объединенной армии. Это были в основном дагарцы. А еще через мгновение появился... сам Замм.

Схваченная Эмна с ужасом смотрела, как Вар отдает ему бомбу. Ее бомбу.

- Похоже, я опять в одно ведро двух кородл сдоил, - усмехнулся Замм. - И бомба, и глава Группы... Кстати, я не рано, голубки? Полчаса, как и обещал.

- Да нет, - Вар подмигнул Эмне. - Мы успели.

- Гнида! - вырвалось у нее. - Лицемерная скотина.

- Ну, зачем же так, коллега, - сказал ей Замм, намекая на некогда совместную работу в газете. - Или ты забыла свою же шпионскую терминологию: не "лицемерная скотина", а "кукушонок"...

Улыбаясь, он отошел от пленной. Подошел к пульту управления станцией и стал хозяйничать там как дома: заблокировал все входы и выходы, активировал систему безопасности...

- Увести, - бросил он, не оборачиваясь.

Но было поздно. Пара приемчиков, и удерживающие Эмну амбалы скрутились на полу. Уменьшенная сила тяжести планеты позволила ей одним кульбитом перемахнуть через всю рубку, и оказаться прямо перед люком скоростного лифта, доставляющего непосредственно к спасательной капсуле.

- Отставить! - остановил Замм солдат, бросившихся было за ней.

- Как?! - не понял Вар. - Ты ее отпускаешь?

- А пусть идет. - Он усмехнулся и добавил: - Какой же диктатор без сопротивления? Я ж помру со скуки.

Вар устало опустился в кресло и некоторое время отрешенно слушал, как Главный брызжет приказами. Потом с какой-то тоской посмотрел на "Сиреневый чемоданчик":

- Я так понимаю, что теперь придется рассказать Галактике, кто истинный создатель бомбы?

- Не обязательно, мой мальчик, - похлопал его по плечу Замм. - Я - не жадный: пользуйся славой первооткрывателя. С меня лавров еще хватит.

Он посмотрел в монитор внешнего наблюдения, где сквозь уже предрассветный туман страшной бури продиралась капсула Эмны, и добавил:

- Только сам-то ты не вздумай забыть, КТО тебя назначил первооткрывателем. Иначе ее участь тебе покажется курортом.



Они опять сидели на берегу своей Ленивки. Замм и Кэра. Ночной пейзаж обильно подсвечивали мириады очень ярких звезд скопления, усеивающих небосклон. Было светло почти как днем. Внутри корабля Глобула может сделать любую виртуальную обстановку.

Да и Глобула в центральной области шарового скопления - это не то, что Глобула где-нибудь в бедном звездами галактическом поле. Здесь, где на объем в один кубопарсек приходится до тысячи солнц, пространство внутри нее уже не выглядит непроглядно пустым. Оно украшено гроздьями звезд.

- Что собираешься делать с мятежниками? - спросил он.

Кэра пожала плечами.

- Ну, что - устроим несколько показательных процессов над террористами. С наиболее гуманными приговорами, насколько это вообще возможно в данной ситуации. Создадим ТАА - Трансгалактический Антитеррористический Альянс. Сменим правительства, поддерживавшие эти исследования... Впрочем, - она взглянула на часы, - это уже сделано. Они теперь будут подчиняться непосредственно тебе. Даже официально. Потянешь? Уверена, что потянешь. - Она усмехнулась: - Надо же - глюонная бомба! А я вас и вправду недооценивала. Но ты не перестаешь убеждать меня, что я сделала правильный выбор.

Взяв его за руку, она добавила:

- Адепт. Кстати, после этой твоей операции, я уже не могла не принять решение о твоих физических преимуществах перед остальными существами.

- Вот как? И что же это будут за преимущества?

- Бессмертие, - просто ответила она.

- Хм! Вот так подарок. И как же это будет практически выглядеть?

- Так, чтоб не вызывать подозрений. Тела не имеют никакого значения.

Она не стала продолжать, в подробностях описывая механизм процесса. Замм и так все понял.

- Именно этого я и хотел, - сказал он.

- Этого все хотели бы, - Кэра не уловила истинного смысла его замечания.

- А знаешь, Гло, - к этому слепленному Глобулой из белков и нуклеиновых кислот клону Замм давно уже не относился, как к своей возлюбленной, - ты ведь нас недооценила гораздо больше, чем думаешь.

- В каком смысле???

Он улыбнулся и достал из-под лавочки, на которой они сидели... сиреневый чемоданчик.

Она успела только понять, что произошло. И сильно пожалеть, что давно уже слишком доверяла этому homo. Настолько, что даже не сканировала. Успела только понять все это...

Что-либо предпринять она уже не успела.

Никто бы не успел.

В первую миллиардную долю секунды чудовищный всеобъемлющий свет выжег глаза. А в следующее исчезающе малое время и они сами перешли в субъядерные частицы, разлетающиеся друг от друга с почти световой скоростью.

Все перешли. И дагарский транспорт, в котором они находились (да и не только они - по настоянию Замма там находились и те, кто когда-то пренебрег прививками при колонизации Тороса), и пять тысяч звезд, с имеющимися у некоторых из них безжизненными планетами, и... вся Глобула до последней пылинки. Ибо глюонный взрыв, равный по мощности миллиону сверхновых, произошел во всем ее объеме ОДНОВРЕМЕННО, не оставив Глобуле ни малейшего шанса спастись.

Вскипел даже вакуум, с перепугу рождая причудливые частицы, которые эта Вселенная видела только в своем начале, и которые тут же распадались на более привычные. Пространство комкалось и рвалось, словно туалетная бумага.

Звездную пестроту центра шарового скопления вмиг затмил колоссальный сиреневый свет трехпарсекового шара, рядом с которым свет многих тысяч галактик - темень. Однако звезды скопления (не говоря уж обо всей остальной Вселенной) не сразу увидят этот свет. Одни его увидят через годы, те, что подальше, - через десятки лет, ну, а периферийные звезды узнают, что у их системы больше нет центра, только спустя столетия.

Галактику вне скопления этот взрыв ослепит и огреет сверхжесткими лучами лишь по прошествии десятков и сотен тысяч лет. Остальная же Вселенная получит информацию о каком-то немыслимо грандиозном взрыве в отдаленной заурядной галактике лишь спустя миллионы и миллиарды лет.

Свет - чрезвычайно медленный носитель информации.

А тем временем, релятивистский плазменный шар, лавинообразно расширяясь и "портя" пространство, быстро поблекнет, его ударные волны разнесут еще пару десятков тысяч солнц и через девять парсек от центра постепенно сойдут на нет. В самой важной части скопления - в его центре - образуется неестественная большая пустота, и оно потеряет гравитационную устойчивость. Словно недоумевающая армия, оставшаяся без управляющего центра, миллионы уцелевших звезд скопления бросятся врассыпную, постепенно рассеиваясь по всему космосу. Но этот процесс будет длиться уже миллионы и миллиарды лет.

Разрушение грандиозных космических систем происходит гораздо дольше, чем распространяется свет...



Огромный иллюминатор правительственных апартаментов флагманского крейсера занимал почти всю стену. В нем, среди черной бездны, покоилось только одно желтоватое пятнышко скопления, распадающееся по краям на мелкие искорки звезд. Отсюда, с тысячи стандартных парсеков, оно еще долго будет выглядеть именно так. Как будто ничего не случилось.

Но он знал, что УЖЕ случилось. Мало того - все уже было кончено. Потому что несколько секунд назад сигнал от клона-двойника пропал, едва не спалив перед этим мощным светом видео-платы ноутбука, и на мониторе компьютера опять висела системная заставка. А сидящая в соседнем кресле псевдо-Кэра, стеклянными невидящими глазами уставилась в темную бездну, в никуда: оказавшись без управляющего центра - Глобулы - она была в "отключке".

Как и многие десятки миллионов клонов и киборгов, рассеянных по всей галактике.

Через несколько минут она придет в себя. И будет подчиняться ему. Только ему.

Координатору Замму Па Горцалу.

Как и многие десятки миллионов клонов и киборгов, рассеянных по всей галактике. Внедренных как в правительственные, так и в бизнес и криминальные структуры всех заселенных областей.

Через несколько минут начнется Новая Эра. И новая работа, новая жизнь, новая игра. Но это будет - через несколько минут. А пока он отхлебывал горячий крепкий чай, смотрел на живописное звездное пятнышко и думал о чем-то отвлеченном.

"Через сотни тысяч лет, - думал он, - когда излучение взрыва докатится до обжитых областей Галактики, всем надо будет крепко подумать о защите от него. Мне подумать. Хотя, вполне возможно, к тому времени, обжитые зоны выйдут да-алеко за пределы этой Галактики.

В конце концов, жизнь во Вселенной распространяется гораздо быстрей, чем свет...".

А еще он думал о своей Кэре. НАСТОЯЩЕЙ Кэре.

_______________________

40 136 год ОГЭ ознаменовался для Галактики двумя, поистине эпохальными событиями: созданием выдающимся торосским физиком Вардемандом Па Драшинком самого совершенного оружия всех времен и народов - глюонного оружия и освобождением из-под ига цивилизации АМТКР, известной еще как Глобула или Монстр, под смелым и мудрым руководством Координатора Галактики Замма Па Горцала.

Поэтому на Первом Общегалактическом Координационном Совете (Торос, Стоква, 40 137 г.) год 40 136-й был принят, как нулевой год Новой Эры (Н. Э.) - эры истинного объединения свободных миров Галактики.

╘ Лнаг Мос; Брошюра "Разбегание галактик", стр. 135; пл. Завнис, город Даргорсс, ╘ Издательство исторической литературы "Вещество", 6 г. Н. Э.

_______________________

* * *

Гонос-3 висел уже в тридцати двух миллионах галло от цели своего полета - планеты Зжусма, пятой от солнца планеты. То есть, конечно же, на самом деле он не "висел", - он с громадной скоростью сближался с ней. Но из мрачного пространства светила все еще маленькая желтоватая горошинка, которая росла пока очень медленно. До планеты оставалось еще пять декад пути.

- Держись, Хорвам! - сказал в рацию командир корабля Нъём Моус, глядя на болтающуюся в иллюминаторе крошечную фигурку. Их товарищ был уже лло в четыреста двадцати от корабля. - Мы тебя вытащим. Обещаю.

Он отключил связь, и повернулся к остальному экипажу:

- Ну, и какие будут предложения?

Это случилось около часа назад. Космонавт-исследователь Хорвам Ора вышел в открытый космос, дабы заменить входной фотоумножитель масс-спектрометра, сгоревший после принятия на себя давешних импульсов сверхжесткого излучения. Масс-спектрометр располагается на конце длинной штанги, отходящей от корабля на добрых сто тридцать лло. И вот в тот самый момент, когда Хорвам направился к этому прибору, довольно сильно "поддав газу" микродвигателями своего скафандра, как всегда, надеясь на сверхпрочный страховочный фал, связывающий его с кораблем, реализовалась почти нулевая вероятность.

Неизвестно откуда "вынырнул" небольшой метеорит, который имел громадную скорость относительно корабля, так как двигался с ним на встречных курсах, и... перебил страховочный трос. Срезал, как бритвой. В результате этот трос не послужил космонавту тормозом, а вышедшая вместе с ним бортинженер Эль так и не смогла дотянуться до обрывка фала, и Хорвам стал без каких-либо помех уноситься прочь от корабля, в открытый космос.

Разумеется, он использовал двигатели скафандра для торможения. И, конечно, это помогло. Но, к сожалению, только тем, что сильно замедлило удаление от корабля (перед тем, как горючее в скафандре кончилось), тем не менее, даже не остановив его (не говоря уж о возвращении). Проклятый метеорит: он все-таки сообщил космонавту некоторую дополнительную скорость через огрызок троса, который полетел от корабля еще быстрей, чем Хорвам, и слегка дернул его за собой. Потом в сторону, противоположную от корабля, было выброшено все, что находилось в руках Хорвама, - это и тот злосчастный огрызок троса, снятый с петли скафандра, инструменты, предназначенный для масс-спектрометра новенький фотоумножитель... Эффект отдачи еще больше потушил скорость удаления, сведя его минимуму. Теперь космонавт почти не смещался относительно корабля. Почти. Но даже если б он вообще не смещался, все равно было хреново - воздуха-то осталось часа на два, расстояние четыреста пятнадцать лло, а двигательных ресу! рсов в скафандрах - максимум на триста восемьдесят лло беззаправочного полета. Это с учетом торможения и возвращения. И без груза!

Сильный риск использования в качестве реактивной струи сжатого воздуха для дыхания был исключен по той простой причине, что Хорвам просто не дотянется до шлангов на спине. Но даже если бы он и дотянулся, то вряд ли что-либо сделал бы с ними. Не разрезаемые, насмерть слепленные со скафандром воздушные шланги - чуть ли не самая неуязвимая часть космического костюма. Здесь техника безопасности была соблюдена железно.

Впрочем, "уязвимых" частей в скафандрах не существовало.

- А может, подкорректировать полет?.. - предложила помощник командира и врач Парна Щумт, сама не веря в то, что сказала. Корректировать полет корабля с человеком за бортом - абсурд.

Командир даже не прокомментировал это предложение.

- Какие будут еще соображения?

- Слушайте, - сказал Ллан, второй космонавт-исследователь и штурман, - мне тут пришла одна мысль... У него там в скафандре есть слабительное? Ну, или, по крайней мере, пусть много выпьет. А что - реактивный эффект от естественных выделений. Да чё вы ржете, я серьезно!

- Не пойдет, - скептически прищурилась Парна: - По моим грубым прикидкам на этот метод нужно ведра два воды и пять часов. У него нет ни столько воды, ни столько времени.

- Так я ж не предлагаю этот метод в качестве основного. Как вспомогательный к основному...

- Ну, так какой же основной-то? - усмехнулся Нъём.

- По-моему, ребята, - сказала миниатюрная Эль Аш, - другого выхода нет, как лезть за ним. Придется рискнуть, заправить в скаф двойной заряд.

- Ну, вот, - кивнул командир, - я ждал, чтобы кто-нибудь из вас это сказал. Значит, ты и Ллан готовите скаф, мы с Парной - тросы. Через три минуты я выхожу.

- Нет. Пойду я, - уверенно сказала Эль. Вернее - констатировала.

Нъём скривился:

- Эль, щас нет времени для дискуссий...

- Вот именно. Еще полчаса, и мы его уже не достанем. Нъём, ты сколько весишь? Только я смогу его достать, так как я из вас самая легкая - в скафандре должно быть не больше шестидесяти вутов. - Она пару секунд подумала, и добавила: - Так что дело вовсе не в наших с ним отношениях. Если вы это имели в виду, командир.

Командир вздохнул.

- Значит, ты и Ллан готовите скаф, мы с Парной - тросы, - повторил он. - Через три минуты Эль выходит. - Он поймал витающие над пультом наушники и включил связь. - Хорвам, держись. К тебе идет Эль.

- Вы что там все - с ума посходили? - донеслось из наушников.

- Спокойно, старик. Ситуация под контролем.

Конечно, случись такое где-нибудь на околоялмезнивой орбите, они бы уже двести раз связались с ЦУПом и выслушивали б сотни советов и пожеланий. Но здесь... Пока сигнал дойдет до Ялмезны, они должны будут уже втаскивать Хорвама в люк корабля. А иначе - не поможет никакой Центр. Просто не успеет. Слишком медленно распространяется свет...

Да и вряд ли Центр в сложившейся обстановке посоветовал бы им нечто лучше того, что они придумали.

- Да пойми ты, - говорила Эль, пристегивая к петлям на обшивке конец первого из трех скрепленных в цепь фалов, - другого выхода все равно нет.

- Ну, конечно, - хмыкнул Хорвам, - нет. У тебя какое давление в движках?

- Все нормально - близкое к критическому.

- Все нормально - саму разорвет, так еще и меня в придачу.

- Слушайте, ребята-девчата, может, о чем-нибудь приятном поговорите? - возник в наушниках корректирующий голос командира.

Эль оттолкнулась от обшивки Гоноса, и начала парить к далекой фигурке. Эта фигурка в скафандре выглядела прямо-таки сюрреалистично на фоне черной бездны, в мире, где нет полутеней: ярко подсвеченная солнцем с одной стороны, вторая половина скафандра, казалось, просто отсутствовала.

А беззвездную черноту космоса вокруг разбавляли лишь несколько звезд-планет, ослепительный кружок бело-желтого солнца, да еще мутная линза близкой галактики, зловеще занявшая третью часть небесной сферы где-то "над" солнцем. Близкой, но по сути колоссально чуждой галактики.

- И правда, Хор, - сказала Эль, - не будь занудой. Вспомни лучше, скажем, тот потрясающий взрыв в этой галактике шестьсот шестьдесят тысяч лет назад.

- Это тот, который разнес там одно шаровое скопление, а у нас чуть не похоронил под своим сверхжестким излучением всю флору и фауну, на полмиллиона лет погрузив Ялмезну в "ядерную" зиму?

- Хм! Мог бы просто сказать, что это для тебя - не жизнеутверждающая тема. Тогда, может, поговорим о фиолетовом смещении галактик?

- Нашла жизнеутверждающую тему! - рассмеялся Хорвам. - Что называется, довольно о грустном, поговорим о религии. Хочешь испортить астрофизику настроение - напомни ему, что Вселенная сжимается и, следовательно, через какие-то пятнадцать-двадцать миллиардов лет ей придет абзец.

- А тебе что, не хватит пятнадцать-двадцать миллиардов лет?

- Мне? Мне бы ближайшие час-два протянуть...

Тут опять вмешался командир:

- Слушай, не можешь сказать женщине ничего приятного - лучше вообще замолкни.

Минут через двадцать Эль была уже на другом конце длинного составного фала, и до Хорвама оставалось не больше тридцати лло. Она аккуратно оставила конец троса покоиться в пространстве, а сама медленно, очень медленно, двинулась с помощью двигателей скафандра к другу, внимательно контролируя наручный топливомер.

Наконец, она начала тормозить. Остановилась. Протянула руку.

- Черт! Не достаю!

Между ладонями космонавтов было каких-нибудь пару милло.

- Бросьте меня, ребята, - вдруг сказал Хорвам, убирая руку. - Я...

- Хор, - перебивала его Эль, но он, не слушая, продолжал:

- ...не стою этого. Жизнь какого-то астрофизика...

- Хор!

- Он что бредит? - не понял командир. - Уже?

- ...в сравнении с этой миссией - пшик. Я готов пожертвовать собой...

- Хор!!

- ...и не хочу тянуть за собой тебя...

- Хор!!!

- Я...

- Хорвам!!!

- Что?

- Заткнись.

- И ты действительно поверила, что я могу нести такую чушь? - расхохотался он.

- Дурак. Вот щас я сама тебя здесь брошу. Давай руку!

- Секундочку. Я кое-что придумал. Пардон мадам, приспичило...

Он повернул на своем поясе какой-то небольшой рычажок и открыл "выхлоп" скафандра. В сторону противоположную от корабля понеслась какая-то струя, дробясь на созвездие мельчайших, тут же испаряющихся, капелек. Через пару мгновений Эль поняла, что это за струя. Это была моча.

Реактивный эффект был достигнут и руки космонавтов сцепились.

- Именно это, кстати, тебе советовал и Ллан, - заметила Эль.

- Ну, вот видишь, - мысли дураков сходятся.

Она дернула его на себя, и оба скафандра крепко прижались друг к другу, сцепившись карабинами, обхватившись руками. Потом Эль дала импульс двигателями своего скафандра, и они неспешно поплыли к кораблю.

- Ты посмотри на эту красотищу, - сказал он. - Знаешь, наш Гонос мне отсюда напоминает огромную абстрактную рыбину, с плавниками солнечных батарей и глазками иллюминаторов... Слышишь, Нъём, могу я таки женщине сказать что-то приятное. По крайней мере, романтичное.

- Вы там - берегите воздух, - двусмысленно заметил командир. - Романтики.

Через пять минут они уже схватились за ждущий их трос. Дальнейшая бОльшая часть пути к кораблю заняла гораздо меньше времени. В общей сложности "операция спасения" длилась не больше часа.

А на следующий день из корабля вышел уже Нъём, и все-таки заменил тот злосчастный фотоумножитель. А еще через сутки в Систему опять залетела какая-то дрянь. Видимо, на этот раз "посторонние объекты" были гораздо меньше тех, что четыре дня назад, и вспышки жесткого излучения получились во много раз слабее. Но одна из них возникла в непосредственной близости от межпланетного корабля Гонос-3.

И невезучий приборчик опять сгорел...



- Встать, суд идет!

Все встали. В зал вошел приземистый пухленький судья в темном балахоне и со звездой на шее - такие дела вели церковные судьи. Он чопорно поднялся на свое место судебного зала митрополитии, открыл принесенные с собой книги, утыканные закладками, и стал гнусаво зачитывать приговор:

- Согласно статье 146 УК Укрссии о преступной халатности на ответственном посту, части 10, пункту три Высшего Духовного Судебного Тома, а также согласно Великому Завету, Глава три, стих пять, где сказано "да оглохнут уши, эту музыку слушающие, да отпадут руки, эту музыку включающие!", ибо не слышно за этой сатанинской музыкой Гласа Господнего, а также Глава 19, стих семь, где сказано...

"О-о-о, - скривившись, подумал Олн, - эта проповедь, как минимум на полчаса". Он осмотрел присутствующих.

За решеткой у скамьи подсудимых стояли два бледных, как мел, парня. Глаза того, что постарше, были полны ужаса. Второй выглядел до смерти измученным и усталым, казалось, в его темной шевелюре просматривалась седина. Похоже, ему было уже все равно.

Горе-авиадиспетчеры. Их вина была даже не в том, что из-за природного катаклизма система планетарной безопасности дала сбой (кстати, уже не в первый раз - нечего все валить на какие-то космические вспышки) и они сбили мирный авиалайнер. В конце концов, все эти "сбои" и явления были "предсказаны" Великим Заветом. Просто они это сделали НЕ ТЕМИ ракетами. Сбей они этими же ракетами самолет, захваченный террористами, обвинение и приговор были бы почти такими же: террористы - тоже люди и к ним следует относиться гуманно. Как учит вера...

В общем, ребятам просто не повезло.

Как и пассажирам авиалайнера.

Не повезло родиться.

Хотя разве меньше стали угонять самолетов после введения этой рекомендации Антитеррористической Организации? Ну, в смысле, рекомендации сбивать все самолеты, не отвечающие на радио-запросы в течение какого-то времени (зависит от расположения самолета)? Не намного. Людей стало гибнуть намного больше.

Где-то в первых рядах еле слышно всхлипывали матери и подруги подсудимых. Где-то во вторых рядах тихо шмыгали носами родственники - с фотографиями погибших в "авиа-инциденте" в руках. А где-то в третьих и дальше - переминалась с ноги на ногу и шушукалась всякая массовка. Диктофончик в нагрудном кармане джинсовой куртки Олна фиксировал все звуки.

И все присутствующие надеялись на правосудие. Люди всегда надеются на справедливость.

Даже если ее нет и в помине.

- ...и учитывая всю тяжесть этого греха, Верховно-Духовный Суд города Нард признает Хорма Адра, уроженца города Нась, 3456 года рождения, и Рфа Имму, уроженца поселка Эхор, 3453 года рождения, виновными, и приговаривает их к Высшей мере наказания - смертной казни через повешенье на освященной медной проволоке...

В первом ряду какая-то женщина упала в обморок.

- ...И да примет Господь их грешные души. По законодательной обрядности нашей Истинной Церкви приговор приводится в исполнение немедленно и обжалованью не подлежит. Однако, - продолжал судья, - учитывая исконную гуманность Церкви и вековые гуманистические традиции нашего общества, осужденным в таких случаях всегда предоставляется выбор: смертная казнь или пожизненная Анафема, без права когда-либо входить в Храм Божий.

Альтернатива. То есть, это, конечно, жизнь, но... на какое-то время. Приговоренному выжигают на лбу большую букву "А", и в одной тюремной робе вывозят куда-нибудь в безлюдное пустынное место. После этого он становится даже не изгоем или человеком второго сорта, а гораздо хуже: он вообще перестает быть человеком. Становится дичью. Мясом. Каждый может делать с ним абсолютно все. Все, кроме чего-либо хорошего. В смысле, каждый может его сделать своим рабом, кормить помоями, привязывать вместо собаки, подвергать немыслимым издевательствам, наконец, просто убить. Но никто не может такого не то что на работу брать, даже подаяние бросать, как последнему нищему. Иначе пойдет, как соучастник.

Впрочем, дабы эти "выкидыши общества" не портили общий его фасад, их обычно или отправляли в такие места планеты, где выжить невозможно, или ради развлекухи устраивали на них сафари. Иногда их брали для смертельных опытов. Ну, и тому подобное.

Ни одному анафемированному выжить более полугода еще не удавалось.

В общем, Анафема - не намного лучшая альтернатива...

Судья пафосно посмотрел на приговоренных:

- Грешник Имма.

- Анафема, - дрожащим голосом сказал парень.

- Грешник Адра.

- Смерть, - бесцветно ответил тот, и в первом ряду опять кому-то стало плохо.

А адвокат недоуменно посмотрел на своего подзащитного. И очень разочарованно. Как будто только что потерял любимую побрякушку. Живую.

Парень же, неожиданно для всех, сказал:

- Последние две недели были самыми кошмарными в моей жизни. Я - убийца. Убийца, как и вся наша гнилая Система и вера, которые считаются гуманными. И я больше не могу жить с этим.

Судья поспешно стукнул своим молоточком:

- Решения приняты. Дело закрыто. Да благословит всех Господь!

С тяжелым сердцем Олн стоял на ступеньках старинного пятиэтажного здания. С колонами. Курил.

Солнце уже высоко поднялось над историческим центром города. И над небоскребами остальных районов. На площади у здания стояло несколько карет скорой помощи, в которые грузили некоторых родственников осужденных.

И чего ж так погано на душе-то?.. Правосудие ж восторжествовало! Наше правосудие. Сами хотели такого.

А тот, что помоложе, оказался сильней...

Олн достал из кармана диктофончик и заменил в нем кассету. Использованную сунул во внутренний карман.

"Всеми правдами и неправдами добьюсь, чтобы его последние слова вышли в печать, - пообещал себе он. - С моими комментариями".

Но что это изменит? Ну, повозмущаются обыватели. Подискутируют на кухне. А на следующий день опять будут заглядывать в рот своей "демократически избранной" власти и священникам. И опять отстегнут церкви какую-то хо-орошую долю своей зарплаты...

- И чего такие хмурые в такой солнечный день? - отвлек Олна от мрачных мыслей знакомый голос.

К нему приближалась его "соратница по перу".

- О, Дара, привет! Ты как здесь?

- А, - усмехнулась девушка, - мимо проходила. Мои придурки уже задрали со своими исками. Ну, помнишь, как-то три месяца назад в одной статье у меня промелькнуло выражение "менеджеры рая"? Так теперь метропольская община пытается с меня две штуки сбить. За оскорбление веры. А ты?

- Так сегодня ж суд был над теми диспетчерами, ну, ты помнишь. Ну, и я в редакции оказался крайним. Впрочем, я об этом уже не жалею.

- Ну, а хмурый-то такой чего? Справедливость не восторжествовала?

- Восторжествовала, - Олн сплюнул. - Как всегда. Оттого и хмурый.

- Да, не повезло тебе с утра с работой... Ладно, - улыбнулась она, - только для тебя! Сливаю инфу: в два тридцать, в планетарии будет пресс-конференция с Ош, ну, Главным из ЦУПа. Там, надеюсь, тебе настроение поднимут. Ладно, побежала. Пока.

И она, придерживая висящую на плече сумочку, начала подниматься по ступенькам.

* * *

От дремоты Координатора пробудил тихий, но уверенный голос адъютанта, возникшего на настенном экране:

- Господин Главнокомандующий, донесение 10 004-й обсерватории принято.

- Отлично, - сказал Замм абсолютно спокойно. - Собрать генералов, донесение - ко мне на пульт. Объявляется двухчасовая боевая готовность.

За круглым столом кают-компании флагманского крейсера опять собрались командующие всех родов войск. Представители всех развитых рас этой галактики. Причудливые изделия природы. Они дотошно обсуждали план предстоящей операции. Исходя из данных о системе, расставляли на зависшей над столом ее голограмме точки основных ударов. Обсуждали меры карантина, которым Координатор уделял особое внимание, порядок взятия в плен, варианты капитуляции, варианты временного правительства и комендантского часа. Все бы ничего, да только некоторое смятение внес Главный Аналитик похода.

- Если грандд Координатор позволит, - сказал чопорный строкс, - Только что мне сообщили о возможной неопределенности в объяснениях данных о системе...

- Говорите Зикс, - сказал Замм. - Что еще за неопределенность?

- Дело в том, что данные, переданные нашими зондами-разведчиками в моменты их исчезновения в этой системе, могут объясняться и по-другому. Зонды разрушались сразу по выходу из гиперкосма, но из сигналов бедствия можно проследить характер окружающего пространства... Короче говоря, похоже, что вакуум там очень отличен от обычного - его энтропийные свойства инверсны. Ну, обладают зеркальным отображением относительно нашего континуума...

- Зикс! - раздраженно прервал его Замм. - Здесь не все аналитики.

- Виноват. Проще говоря, там у них время может течь ПО-ДРУГОМУ! Даже в обратную сторону! То есть, если у нас, к примеру, галактики удаляются друг от друга, Вселенная расширяется, то для них - все наоборот. Наши миры принципиально несовместимы, и какие-либо объекты из этой Вселенной там существовать не могут. Ну, разве что кроме фотонов...

Замм вздохнул. "Фантастов поубивал бы", - подумал он, помня о юношеском увлечении Зикса. Впрочем, аналитики всегда слыли в армии наибольшими романтиками и мыслителями. Хлебом не корми, дай понавыдумывать каких-нибудь экзотических теорий. Слишком много думают.

Хотя, на то они и аналитики.

- Зикс, вы отдаете себе отчет, на что замахнулись? - сказал Замм. - На общую однородность Вселенной.

- Виноват, грандд Координатор, но позвольте с Вами не согласиться. Стабильное существование антивещества в пространстве Вселенной еще не значит, что она вещественно неоднородна. И если в ней может существовать зеркальное отображение вещества - антивещество, то почему бы не существовать зеркальному отражению времени?

Кажется, он развивал гипотезу на ходу.

- Скажите, - облокотился на стол Замм, - вы это объяснение исчезновения зондов только что придумали, или уже всем отделом его долго тянули за уши?

- Но ведь это - тоже объяснение.

- Разрешите? - обратился к Замму Ыррк, донд, командующий артиллерией. Замм кивнул. Ыррк повернулся к Аналитику: - Не согласен. Если на то пошло, то объяснением может быть и витающий там "всемогущий дух", который оберегает тот мир. А вы знаете что-нибудь о свойствах пространства, скажем, в зоне сингулярного взрыва? Да там не то, что энтропия инверсна, там все фундаментальные свойства Вселенной - вверх дном! Вот вам и объяснение. Встретили нашу разведку "по всей форме" и стерли в порошок. А вы - время, в обратную сторону...

- Да, но...

Замм на корню пресек разгоравшуюся дискуссию:

- Диспута не будет. Мы не на пикнике. Зикс, данные с зондов можно объяснить и как попадание в них сингулярного заряда?

- Так точно.

- С какой вероятностью?

- Девяносто шесть процентов.

- Всем все ясно? Как всегда - процента четыре неопределенности, списываемой на "равноправие" всех мыслимых и немыслимых теорий. Если б мы каждый раз шарахались этих процентов, то нам бы забиться по своим планеткам и даже в космос не вылазить. А так как наши зонды были обнаружены, то эффект внезапности потерян и противник может очень хорошо подготовиться к вторжению. А это значит, что действовать нужно немедленно, а не гадать о вечном. Объявляю получасовую готовность. По местам.



Близилась полночь. Поверхность астероида выдавала себя лишь зияющим черным провалом в усеянном звездами небосклоне, на котором тоже изредка виднелись звезды, - огни поселений.

Полный анализ системы неприятеля был завершен, сообщение Замму отправлено, племянник сладко сопел на диванчике у стены. Олден сворачивал работу.

В излучении данной системы не было ничего необычного, за исключением разве что едва уловимого по интенсивности фона жесткого излучения, почти равномерно распределенного по всей планетной системе со слабой локализацией на ее планетах и звезде. По частоте этот фон не совпадал со всплесками излучения хромосферных вспышек звезды и располагался в жестком участке спектра небольшой полосой. Поэтому объяснение фона повышенной вспышечной активностью тамошнего солнца заведомо отпадало.

Астроном объяснил все это активнейшей техногенной деятельностью цивилизации, скажем, сжиганием отходов или, чего доброго, испытанием какого-то неведомого оружия ошеломляющей силы, и предостерег Замма о возможном сильном сопротивлении. Естественно, завоевателя это лишь подстегнуло...

Бад уже закрывал бронированные колпаки над обсерваторией и приборами. Наконец, он сможет заняться непосредственно своими изысканиями. При этом в ближайшей перспективе неплохо было бы подумать и о сне... И вдруг что-то ёкнуло в груди астронома, когда он задумчиво смотрел на исчезающие за броней звезды.

"Свои изыскания!?", - пронеслось в голове Олдена. Он вырвал торчащую из принтера ленту спектрограммы с участком, где была записана полоса икси-фона, и внимательно посмотрел на нее. В три шага Бад оказался у своего рабочего стола, отыскал нужный файл в компьютере и пустил программу отождествления.

Через несколько секунд под изображением спектральной полосы на мониторе появилась надпись, которая сухо констатировала: "Данная спектральная полоса составлена из эмиссионных линий аннигиляции протонов и электронов с антипротонами и позитронами, а также с атомами и ионами тяжелых элементов (шло их перечисление) антивещества". Более понятными словами это означало, что частицы космических лучей, протоны и электроны, толпами слоняющиеся в галактике и ее окрестностях, соприкасаясь с антивеществом, при прохождении сквозь систему Дозз-146429541, вместе с ним превращаются в сверхжесткое излучение. А на совсем уж понятном языке эта фраза означала финал долгих и кропотливых поисков антивещества во Вселенной, а вместе с ним и неизбежный конец тирании Замма.

Даже если бы Олден и хотел, он бы уже ничего не успел сообщить Замму: атака началась часа два назад, и завоеватель со всей своей армадой наверняка превратился в едва различимый всплеск сверхжесткого излучения, который дойдет сюда лишь спустя пятьсот восемь тысяч лет. В любом случае, сейчас для астронома, кроме его открытия, ничего больше не существовало, и Бад принялся дальше обрабатывать полученные данные.

Прошло около двух часов, когда сигнал секретной связи оторвал ученого от компьютера. Он нажал кнопку своих наручных часов и на электронном циферблате возникло знакомое лицо ярого борца за свободу Эмны Полок, - генерала повстанческой армии. Генерал прищурила голубые глазки и сказала иронически официально:

- Бад Олден, я, конечно, хорошо осведомлена о твоем пацифизме. Однако, учитывая наше давнее сотрудничество, думаю, для тебя будет делом чести участвовать в нашем утреннем восстании. Начало акции - семь ноль-ноль. После твоих сообщений Замму - это единственное, что может вернуть тебе серьезно пошатнувшееся доверие нашей организации. Только не надо отговорок! Лучшего момента для свержения Замма больше не будет: вся его армия - у черта на куличках и, будем надеяться, ее там хорошо потрепят. А мы им здесь устроим достойную встречу! Да ты и сам должен все прекрасно понимать. И что здесь, черт возьми, смешного?

Астроном, тщетно пытавшийся что-то вставить во время этого монолога, тихо рассмеялся.

- Во-первых, потише, - сказал Бад вполголоса. - Я все-таки не у себя в ванной. И к тому же здесь ребенок спит. А во-вторых, не стоит торопиться с выводами насчет моих сообщений. В конечном итоге я, сам того не подозревая, послал Замму чистейшую дезинформацию, чем сильно облегчил вам жизнь. Мой дорогой борец за правду, труби отбой своим орлам: теперь за нас все сделает природа...

После того, как Бад рассказал ей о своем недавнем открытии, люди долго смеялись.



Эмна Полок продолжала смеяться и после отключения связи с Бадом, глядя в зеркало своей ванной комнаты.

Но это был уже не тот смех...

Сейчас начнется. Мы старый мир разрушим... До фундамента...

Развенчание культа тирана; распад его системы и империи; охота на его зомби; объявление всех его ценностей ложью; пафосное объявление анархических осколков империи новыми демократиями; антизаммовский юмор, прущий изо всех дыр; опять охота на ведьм, устраиваемая уже бывшими диссидентами; демократические союзы и конфедерации; вооруженные конфликты между ними; государственные перевороты; преступность; коррупция; произвол; беспредел; голодовки-забастовки; инфляция-нищета... В общем, СВОБОДА.

Ничего лучшего разумные еще не придумали. И вряд ли придумают.

И на гребне всего этого, она - Эмна Полок. Самый первый в галактике диссидент и борец за эту свободу. И, главное, имеющий власть.

Все правильно: диалектически лучшего тела не придумаешь.

Сухой расчет. Ничего личного.

Она беззвучно хохотала, глядя в зеркало, потому что оттуда на нее смотрел... Замм.

* * *

Большой конференц-зал планетария был набит журналистами и телерепортерами.

Сильнейшие космические вспышки, за последние полгода происходившие в Солнечной системе, сильно взбудоражили общественность. Серьезных последствий они, конечно, иметь не могли. Однако сверхжесткие комми-лучи порождали бурные ионные ливни в атмосфере, этим возмущалось магнитное поле планеты и, естественно, все это вызывало плохое самочувствие людей, беспокойство животных и отказы техники. В свою очередь появились слухи, самые нелепые домыслы и страхи. Создатели дешевых сенсаций уже штамповали глупейшие гипотезы. Назревал нездоровый антинаучный бум, который мог далеко зайти.

Вместе с тем за это время подтвердились также и самые черные подозрения астрономов. Назрела необходимость официального и компетентного обращения ученых к широкой публике.

- В данном случае оснований для паники нет никаких, - говорил директор Центра управления полетами и Главный конструктор всяких космических кораблей, обращаясь к залу. - И вряд ли они когда-нибудь появятся. Эти комми-вспышки вызваны всего-навсего попаданием в нашу Солнечную систему крупных инородных тел астероидных или метеоритных размеров. Дело в том, что, как оказалось, вся Внешняя Вселенная, то есть Вселенная, находящаяся за пределами нашей планетной системы, к сожалению, состоит из антивещества. У специалистов давно уже были подозрения на этот счет. Эти подозрения объясняются открытым сто лет назад постоянным слабым комми-фоном, который порождается непрерывным потоком частиц космических лучей сквозь нашу систему. А со школы все знают, что в результате соприкосновения вещества с антивеществом происходит аннигиляция, то есть взаимный переход и того, и другого именно в сверхжесткое излучение. В это излучение и переходит любое тело или частица, попадая из Внешнего мира в Сол! нечную систему и соприкасаясь с обильной нашей метеоритной пылью и частицами солнечного ветра. И последние сильные вспышки окончательно подтвердили эти подозрения. Но, повторюсь, вряд ли у нас когда-либо появя ся основания для серьезных опасений. Учитывая сильную удаленность и обособленность нашего Солнца от всех других звезд и даже этой галактики (как выяснилось, Солнце ей даже не принадлежит), залет к нам таких крупных тел следует считать абсолютным феноменом, который больше никогда, по крайней мере, в обозримом - и даже в очень далеком - будущем не повторится.

Следующий вопрос исходил от рыжеволосой молодой особы в светло-зеленом деловом костюме и с сумочкой, висящей на плече:

- А правда ли, что у нас нет будущего? Ведь Внешняя Вселенная сжимается, хм, коллапсирует.

"Надо же, какие мы слова знаем", - улыбнувшись, подумал Олн. Конструктор же рассмеялся.

- Ну, мои дорогие, не все так плохо для нас. Эта Вселенная прекратит свое существование по меньшей мере через пятнадцать миллиардов лет. За такое время... мы сами себя сто раз угробим. Хм, шутка. - Смех в зале. - Нет, лично у нас есть будущее. Спите спокойно.

"Дарка, - усмехнулся Олн, - экстремалка". И, чтобы спросить "управляющего космосом" хоть что-то по теме, сказал:

- Олн Галл, "Рассветный Нард". Скажите, пожалуйста, а как там дела у нашей первой в истории межпланетной экспедиции?

- Спасибо за вопрос, - усмехнулся Ош. - Я уж думал, это уже никому не интересно. У них пока все штатно. Гонос-5 уже три декады в автоматическом режиме на стационарной орбите вокруг Зжусмы, - мало кто из обывателей знал точно, что такое "стационарная орбита" и чем это отличается от "стабильной орбиты", но само словосочетание успокаивало, - экипаж - уже две декады на поверхности. Установили небольшой жилой купол, на двух вездеходах ездят по окрестностям, изучают грунт, бурят скважины, исследуют атмосферную циркуляцию, бури. Самочувствие экипажа хорошее...

- А эти бури для них не опасны? - спросил еще кто-то.

- Нет, не опасны.

В зале встал худощавый юноша в очках с толстыми линзами и лазерным диктофоном.

- Господин директор, - сказал он. - Простите, но я бы хотел вернуться к предыдущей теме.

- Да.

- Вы сказали, что Внешняя Вселенная, к сожалению, состоит из антивещества. А почему "к сожалению"? Хотелось бы услышать от вас более подробные разъяснения по этому поводу.

- Ну, как же? Я думаю, это очевидно, - ответил астроном-ракетчик. - Ведь получается, что даже если мы найдем эффективные средства межзвездных путешествий, человечество все равно никогда не сможет выйти за пределы Солнечной системы. По крайней мере, пока не будут изобретены эффективные средства защиты от ативещества, что случится еще очень нескоро. Поэтому неопределенно долгое время нам придется очень рационально использовать сугубо наши, так называемые, внутренние ресурсы. Благо природа щедро нас одарила десятью прекрасными планетами с шестьюдесятью спутниками, огромным числом астероидов, рассеянным по всей системе, и бесчисленным количеством метеоритов, комет и пыли. Этого человечеству должно хватить надолго. Опять же - при условии рационального и мудрого хозяйствования. Но этому нам уже придется научиться. Однако, - продолжал седой Конструктор, - здесь существует и другая сторона проблемы, некий морально-нравственный аспект. А именно. Спектральный состав этих недавних ком! ми-вспышек показал, что гипотезы об искусственном происхождении залетевших к нам объектов все-таки не лишены оснований! По-видимому, они состояли из очень тугоплавких металлов, редких элементов и, что самое ин ересное и в то же время страшное, там присутствовала органика! Разумеется - все из антивещества. Поэтому буквально на днях вступила в действие программа ОИЦ (оповещение инозвездных цивилизаций), утвержденная на уровне Объединенного Правительства планеты. Эта программа будет реализовываться параллельно с прежней программой поиска иных цивилизаций, и обсерватории нашего Космо-городка в ней также отведена ведущая роль. Это и понятно, ведь у нас, как известно, имеется пока единственный в мире Универсальный радиотелескоп, способный как принимать, так и посылать сигналы одновременно во все точки небосклона. Естественно, это исключительно экономит и время, и средства. Так вот, несмотря на то, что ни одна цивилизация в космосе пока не найдена, мы, как цивилизованное и гуманное общество, считаем своим моральным долгом, предупредить потенциальных братьев по разуму о смертельной опасности...



25 октября, 1997 г. - 24 декабря 2001 г.