Цель проекта — сбор материалов для красивой и оригинальной Е-книги «Хокку». Проект — открытый, в нем могут принять участие не только действительные, но и потенциальные члены клуба — авторы с других порталов.

Срок — до 1 ноября.

Это не конкурс, судейство не предусмотрено, но при отборе редакция с удовольствием примет помощь экспертов — знатоков хокку.

Нас интересуют:

хокку канонические и неканонические, однако передающие дух этой разновидности поэзии;

размышления о жанре, с попыткой разгадать секрет его популярности;

короткие очерки и рассказы, имеющие к нему отношение;

иллюстрации и подходящие отрывки из музыкальных произведений японских композиторов. (С этим просим помочь: до сих пор нам удалось обнаружить в Интернете только авангардную музыку Тору Такемицу и других сочинителей музыки).

Пишите новые хокку на форуме, в разделе «Проекты и конкурсы», подраздел «Хокку».

Лучшие хокку будут воспроизводиться на сайте.

Успехов!

Редакция. 07.09.06

НОВЫЕ СТИХИ

Петр Бессонов

Буйное

Во дворе трава, на траве дурдом,

В голове слова, но слова — потом.

А в руках ослоп. Раззудись плечо!

Пусть не пуля в лоб, но и так ниче!

Эх, душа горит в конуре пустой!

Погоди, старик, в стороне постой —

Зашибу а то. Отойди с пути,

Мне ведь от и до по нему идти.

В голове слова, но слова не страх!

К черту голова! — Если в головах

Смерть стоит с утра, улыбнув клыки.

Нет, слова не страх — воздух, пустяки.

Я забыл про мир на чужой войне,

Как прилежный мим — онемел вдвойне.

Словно в горле ком, тишина стоит,

Мне не мир кругом — духота, старик!

Раззудись плечо! Крутанись ослоп!

Мне бы что еще... Посильнее чтоб...

Чтобы через край... Выплеснуться вмиг...

Говори — валяй. Постою, старик.

Сверим ордена — ты герой, кажись!

Кончилась война, как жилось? Скажи!

Столько душных дней, столько тишины

От войны твоей до моей войны!

Расскажи, на кой нам геройский дух?

Я — с одной ногой, ты пришел без двух.

Говори — валяй. Я стою, стою...

Если это край, значит — на краю.

Про Расею, про березы и т д

Я читаю про березы,

Про Расею. Без берез —

Нет Расеи. Я серьезно.

И поэт строчил всерьез.

Не с барахты и не с бухты

(В этом есть особый шарм)

Упорядочил он буквы

По известным чертежам.

Много буковок, понятен

В целом замысел вполне.

Много буковок и пятен

На березах и стране.

.......................................

Жмет прогресс, толкает к раю,

(Ты не путай рай и край!),

Нынче меньше умирают —

Вот и ты не умирай

От тоски, любви... Все это —

Пережиток либо ложь...

Больше буковок! Поэтов!

Впрочем ты меня поймешь.

Алексей Журавлев

Ну что, товарисчь...

Инна Мень

Ливень

Иван Рассадников

* * *

Старый тополь — актёр, утомлённый вконец кинопробами,

Прикорнул у шоссе, завернувшийся в лиственный плащ...

Пробираюсь чужими, глухими, секретными тропами,

Чутко слушаю ветер, звучащую музыку чащ.

Постигаю судьбу как дорогу, от века заветную,

Заповедную нить, где любая ворсинка не зря.

Ускоряюсь, молюсь на белёсую дымку рассветную,

Я обязан успеть выйти во поле, там где заря.

Лишь займётся пожаром туманное облако млечное,

Станут розами росы, трава и мохнатые мхи —

И откроется тайна: великая, страшная, вечная,

Но — простая, как ветка зелёной девчушки-ольхи,

Ведьмины мётлы

Обмануться бы рад, но себя обмануть невозможно.

Нет, не сладко — безвкусно бумажное слово халва.

В позаброшенном парке до боли безлюдно, тревожно.

Напитались тревогою тропы, цветы, дерева.

Проступают во множестве серые ведьмины мётлы.

Соберёшься раскаяться, вырваться, имя назвать —

Забываешься тот час же. Бешеный пульс пулемётный

Разрывными ударами примется жечь-целовать.

Не осилившим смысла дороги до белого храма,

Столбенея, стоять у развилки, глазея на свет.

Напролом пошагаешь: бессмысленно, хмуро, упрямо.

Не умея спросить, тем не менее — жаждать ответ.

Сквозь упругие заросли, через когтистый валежник

Продерёшься, прорвёшься к зелёной зацветшей воде.

Только ведьмины мётлы — корявые копии прежних —

Ухмыльнутся в лицо тебе, хищные:

«Выход — нигде».

Громогласная чёрная вспенит пространство ворона.

Заискрит по-над берегом, брызнет тревога-дуга.

Ты захочешь раскаяться...

Блёклая ржавая крона

Кривошеего дерева прянет в тебя, пустельга.

Возвернёшься к воротам безлюдного старого парка

В аккурат как укатится алый пылающий круг

С поля зрения...

Мир назовётся большая помарка.

Мётлы встретят хозяек, образчики преданных слуг.

Уходя, не раскаявшись, не повинившись, уныло

Разве имя простонешь, не зная, оно — не оно ль,

Озверелой тоскою тяжёлою, словно могила,

Понукаемый прочь,

Обратишься в пожизненный ноль.

Обо всём понимая — себя обмануть невозможно,

Громко старчески шаркая,

Тёмный безвременный шрам,

Словесами бумажными пылко зайдёшься, безбожно:

«У зелёной воды я нашёл-таки истинный Храм».

Ия Снигель

Клещи солнца тянут взгляды

Клещи солнца тянут взгляды

Вниз. По полю бродит ветер,

Примеряет пруд наряды

В стиле «изумрудный вечер».

Рай для сосен — доски дома,

В доме — кот и скрип ступеней,

Чашки с чайною истомой,

Книги — в поводке из лени.

Подавись кукушкой лето!

Облака, сбивайтесь в стадо,

Травного пожалуй меха,

Поле, — мне, земному чаду!

...Сосчитать колодец брался

Звезды — пуговицы лета...

«Многое еще не спето» —

На ухо июль признался.

Желтые прищепки закусали платье

Желтые прищепки закусали платье,

Август мне поведал, как устали листья,

Я его просила; слезно не прощаться,

Но смеется хИтро — осень, морда лисья.

Шелковая кошка не поймет природу,

Но подолгу смотрит заокОнну сказку,

Неба гематома запасает воду

Город студит ноги, не снимая маску.

Во дворе каштаны — кактусовы мамы,

Движется троллейбус, шевеля рогами,

Изогнулось томно облако — путана,

Манит толстым пальцем... глупо... Между нами,

Как в холеном мае, — ни одной зацепки,

Поцелуй до дрожи — розовый и сладкий,

Осень-зубоскалку ущипну прищепкой,

Если не ответит на мои загадки.

Инна Филиппова

* * *

Растрачу облака впустую,

Как жизнь свою.

Ничем на свете не рискую,

И не пою.

И ни к чему я не причастна,

И ни к кому.

И, как зверек, сбегает счастье

Из тьмы во тьму.

Растрачу дни свои под снегом

Прошедших драм,

Стеклом толченым, теплым хлебом —

На стол богам.

Так было, будет. Для порядка

Из-под небес

Струится золотая прядка

На мертвый лес.

* * *

Ты уйдешь по дороге пророков и осужденных,

По знакомым проулкам, в сырых кандалах вечеров,

По кленовым тропинкам души, по проемам оконным,

В бесфонарном пространстве заневских кирпичных дворов.

Петербург — это миф, не держись за него, ты придумал

До последнего шпиля сей бред, до последней звезды.

Ты уйдешь по дороге, которую ветер задует,

Как свечу, и рассеет в сознании пасмурный дым.

ПРОЗА

Алена Кривецкая

Цвет четвертый: зеленый

Рассказ из цикла «Моя радужная жизнь». (Сокр.)

Мой зеленый росточек, часть моей души, а до недавнего времени и тела, отделился от меня и пошел: топ... топ... топ... Как странно и радостно видеть, как человечек приобретает независимость от тебя... Когда бегал в ходунках, подобного ощущения не было. С ходунками — отдельная история... Как только он осознал механизм передвижения своего тяжеловатого на еще не окрепших ножонках тельца посредством этой каракатицы на колесиках, начались скоростные гонки. Вот так вот — перебираешь ножками, и мир плывет тебе навстречу... В первые пару дней территория полета ограничивалась одной гостиной, из которой, естественно, были убраны все опасные — и, соответственно, интересные — предметы: в одной двери был очень уж высокий порожек, а в другую ходунки просто не проходили по ширине. Очень удобно: ребенок в полной безопасности, мама, наблюдая за ним из кухни, может хотя бы обед папе приготовить. Но лажа быстро закончилась. Сначала был взят высокий порожек: дитеныш подъезжает к нему, ручонками приподнимает ходунки, как грациозная дама приподнимает юбку с кринолином, один-два неуверенных шажка — и вот мой сын уже в кухне! А та-ам!.. Плита с духовкой, шкафчик с мусорным ведром (в котором уйма всего интересного!), тумбочка с неимоверно дорогим и не менее притягательным сервизом... А оттуда — в туалет с унитазом, в котором так интересно пополоскать ручонки, или в прихожую, где всякая обувь и кошачья миска, обычно полная восхитительными буро-зелеными штучками... А в узкую дверь спальни можно проникнуть, если протиснуть туда ходунки по диагонали, приподняв левую сторону...

А вот когда он пошел самостоятельно — что-то отделилось от меня... Горечь и гордость, счастье и почти физическая боль... И с того момента я неизменно ощущаю, что часть меня самостоятельно живет, решает свои проблемы и от меня практически не зависит...

С года уже осознанно использует звуки в качестве манипулянтов: приносит книжку, раскрывает ее и издает такой своеобразный вдох с вопросительной интонацией (это значит: читай!), переворачивает страницу — и снова вдох, приносит новую книжку — и снова... Будет так вздыхать, пока не почитаешь, сколько ему хочется.

К полутора годам научился произносить слово «воды». Когда хочет пить, подходит к столу, протягивает обе ручонки и трагическим голосом восклицает: «Воды! Воды!» Очень любит конфеты. Называет их «кыльх».

..............................................

Первая самостоятельная фраза — Пойдем туда! — пожалуй, наиболее точно определила его характер. Около двух лет называет лампу «апа» и непременно нужно за ним четко повторить: «лампа» — будет злиться и не отстанет, пока не повторишь. Показывает пальчиком на лампу в прихожей: «апа!», повторяю: «лампа», в ванной: «апа!» — «лампа», в кухне... и так девять раз, пока не перечислит все лампы в доме (то же самое с кранами: «кан», но, к счастью, их у нас гораздо меньше...)

Рассказывает сказку: «Коболёк, Коболёк, я тебя сем!», «Федорино горе»: «Утюги бегут, покакивают, Через лужи, через лужи перекакивают...»

Гулял во дворе, вдруг взвизгнул, бежит, причитает... Что случилось?!! «Ветель на Валелю надув!» Вообще, ему определенно нравится предлог на: «Муха на Валелю залетеля», «Мама на бабушку говорит», «Маклиз (кот Маркиз) на меня улыбается»

Смотрит концерт, я в кухне. Бежит с перепуганным воплем. Что такое? «Там... Тетя неодетая на меня напела!!!». Выглядываю на телевизор — «ВИАгра». Такова она, сила искусства!..

Нашел на кресле штучку типа пуговки, удивляется: «Хм... И что это такое?.. А! Это носик от мишки! ...Мама! А где мишка от этого носика???»

«А где мой папа?» Он давно ушел, детка... «Эх, ты! Ну, зачем ты его отпустила? Ты что, не знала, что он мне будет очень нужен?..»

Задувая четыре свечи на тортике: «Ну вот... Пока папы не было, я уже и вырос...»

«Где тень — там просвечивается утро!»

«Мебель — это то, что стоит в комнате и молчит»

«Посмотри, у каждого человека руки как у машины» ??? «У какой машины?» «У мусорной... Человек так же руками всё берет, как эта машина мусорные ящики».

«Ой, мама, у тебя глаза как огурцы!» — как выяснилось, имелся в виду цвет...

«Мам, а не пора ли нам заменить монитор на жуткокристаллический?» Да уж, если сопоставить уровень моих доходов и стоимость нового монитора, то он, действительно, жуткокристаллический...

Чтоб подольше вечером не спать, рассказывает мне на ночь сказки длинные-длинные. И вот, когда уже в десятый раз он произносит: «И вдруг, откуда ни возьмись...» —  настаиваю, чтоб уже заканчивал. Он еще говорит, говорит, а потом трагическим тоном шепчет: «Мама! Она у меня никак не заканчивается!!!» Но позже нашел-таки компромисс: «Кусочку сказки не конец, но кто слушал, молодец!» (Он вообще у меня великий дипломат. Как-то подгорела яичница, он попробовал: «Мамочка! Ну, очень вкусно! Только я еще не голодный, подожду, когда ты суп доваришь...»). А уж как сказка закончится, то: «И я там был, мед-пиво пил, по ушам текло...»

«Ах, мама! Как жаль, что он чужой папа. Я бы к нему усыновился»... «Мама, а почему он тебя любит, а я так редко вижу его?» С чего же ты взял, что любит? «А он улыбается на тебя, когда ты не смотришь». Ну, и почему же ты думаешь, что это значит “любит”? «Так я тоже так делаю!..» Эхх! Молодо-зелено...

Многие пятилетки, рисуя людей, прорисовывают внутренние органы — это абсолютно нормально, годам к семи проходит. Рисует мой сын меня: нарисовал мозг, сердце, печень... А на груди и на ладонях — лучистые цветы. Ты ж моя детка, как меня цветами украсил! «Никакие это не цветы!» ??? «Это душа твоя, мамочка...»

Ты солнце моей радужной жизни...

Разметавшись поперек моей кровати, сладко спит воплощение любви, доверчиво спит мое продолжение. Спит моя радость, и целый мир уютно устроился в его кулачке.

Спи, мой зеленый листочек, я рядом. Мир существует, пока он тебе снится.

Дима Клейн

Массаж головного мозга

Вениамин был очень умен. В смысле — умел деньги зарабатывать. То есть, находил клиентов несколько глупее себя. И клиенты отдавали ему за это свои деньги. Почти добровольно. Таким образом он насобирал довольно много таких денег. И каждый день этому радовался.

Но однажды утром Вениамин не обрадовался. Ему стало как-то нехорошо. Видимо, от успешных упорных трудов его мозг сильно разросся. И стал слегка давить на череп. Изнутри. Череп потрескивал, но не поддавался. Тогда умный мозг Вениамина стал искать выхода сам.

Сначала мозг заставил Вениамина много пить водки и спать с женщинами. Это слегка утешило Вениамина, но ненадолго. От питья у него развился бред ревности, а от женщин пошла мелкая сыпь по всему упитанному телу. Тогда мозг заставил ходить Вениамина в спортзал и прочие бассейны. От этого у Вениамина вспухли все мускулы, и развилась неспортивная мания величия. Тогда мозг велел Вениамину заняться искусством ваяния. Он стал ваять все, что мог, как-то: скульптуры, стихи, прозу. Даже изобретал мормышки и блесны для рыбной ловли. От ваяния у него развилась шизофрения, а от рыбной ловли пошли цыпки по всем ногам.

Мозг подбадривал Вениамина и велел ему не сдаваться. Потому что мозгу было наплевать на своего хозяина. Мозг просто искал выхода своему новому возросшему объему. Вениамин чесался всем телом, испуганно оглядывался по сторонам, чем озадачивал рыбу в реке и женщин в постели. Но ничего не мог поделать. С его судьбой случился заворот кишок. Даже деньги его уже не радовали. Почти.

Тогда Вениамин взял свою судьбу в руки. Он стал стучать в свой череп с тыльной стороны и несильно потряхивать позвоночником. Кроме того, он записался в секцию таиландского бокса, где ему каждый день били локтями по вискам и коленями в лоб. От усиленного массажа мозг испуганно сморщился и спрятался в еще неизведанных глубинах черепа. И Вениамин поправился.

Он бездумно ходил по паркам и слушал стрекотание цикад. Мозг тихо молчал, подчинившись железной воле Вениамина. Клиенты это скоро заметили и перестали отдавать ему свои деньги. Но было поздно — Вениамин был уже счастлив.

LP (c) New Age

НОВЫЙ АВТОР

Григорий Подольский, иронические стихи