Елена Федина

Стеклянный город

Предыдущие главы книги можно прочитать в архиве рассылки.

Если вам хочется прочитать сразу все произведение целиком, можно не дожидаться следующего выпуска рассылки, а зайти на сайт www.fedina.victum.ru. Там опубликованы почти все книги этого автора.

 

Глава 14

Насчет обмена пленными я говорил с кардиналом Всей Империи Измаилом лично. Беседа происходила на мосту через Тевкр, не замерзающий даже в лютый мороз.  Пленные дрожали от холода и после очередного обмена бежали к своим поскорей укрыться приготовленной шубой.

Герцога Тифонского я получил в обмен на коменданта Семисора со всем его семейством. Выглядел он ужасно: неволя не красит, но держался с прежним достоинством. Он мне понравился.

На своего племянника кардинал смог только полюбоваться. Мое предложение обменять его на статую не столько удивило, сколько оскорбило его преосвященство, да и племянник с титулом барона и в чине полковника тоже не удержался от возмущения.

- Совсем с ума сошел, землекоп туполобый!

Я ответил не ему, а кардиналу.

- Если через три недели здесь не будет статуи, я его повешу.

Разъезжались молча. Метель была такая, что лишний раз рта не раскроешь. Я не смотрел по сторонам, но скоро заметил, что кто-то всё время скачет рядом. Это был герцог Тифонский, он смотрел на меня почему-то с отеческой  жалостью, как иногда смотрела Эрна. Но уж лучше жалость, чем притворные улыбки!

И почему бы не пожалеть человека, которого когда-нибудь, и очень даже скоро, обязательно повесят или сожгут? Вот еще порезвится чуток, поиграет в войну, освободит Тифон, потом Лемур, потом Алонс. А потом всё. Или на трон, или на костер. Но когда это землепашец сидел на троне?

За всё надо платить. За такую неограниченную власть тоже... Да разве я этого хотел?! Какой из меня полководец?! Откуда у меня одержимость, холодный рассудок, железная выдержка, воля к победе?! Я же актер! Я могу только изобразить это, сыграть для других и для себя: для кардинала Измаила, для герцога Тифонского, для своих солдат... Весь мир - моя публика! Но сам бы я такую роль никогда для себя не выбрал.

Когда приехали в Семисор, я сказал Клавдию собрать к вечеру всех командиров и пошел искать Эрну. Единственное, чего хотелось - положить ей голову на колени, почувствовать у себя на лбу ее горячую ладонь и забыться от теплой волны, пробегающей по всему телу. И сказать ей, только ей, никому больше: «Как же это всё надоело!»

До вечера оставалось недолго. Уже темнело, расплавленное солнце обреченно цеплялось за крыши домов, бросая последний отсвет на окна. У Эрны в комнате было тихо, никто не стучал в дверь, и не топал шумно в коридоре. Единственное было убежище в этом сумасшедшем, перенаселенном дворце!

- Устал! Надоело всё смертельно! - наконец выговорился я.

Руки у нее были волшебные как всегда.

- Слушай, Эрна, ты все-таки имеешь какое-то отношение к колдовству. Ты что-нибудь знаешь о стеклянном Дионисе?

- Почему ты спросил?

Эрна заволновалась, и это мне не понравилось.

- Так знаешь или нет?

- Темно-вишневый Дионис с гроздью винограда? - проговорила она упавшим голосом.

- Да.

- Это Циклус. Последний.

- Циклус? Что это?

- Живая статуя. Циклус может ходить как человек, говорить как человек, делать то, что скажут... секрет их изготовления утерян. Последнего Циклуса сделал лет сорок назад Гвидо Тапиа, стекольный мастер. Но его убили. Почему ты об этом спрашиваешь, Бриан?

- Потому что через три недели этот Циклус, или как его там... будет здесь.

Эрна долго ничего не говорила, только ворошила мои волосы рукой, легкой, как дуновение ветра.

- Бриан, я тебя очень прошу: только никому его не отдавай.

- Поздно, - сказал я.

- Почему?!

- Потому что я обещал его Флоре.

- Флоре?! Это слишком дорогой подарок для нее!

- Ну, знаешь! Это уже мне решать.

- Ты так ее любишь?

- Кого? Статую?

- Флору!

- Да пойми же: я обещал! Надо выполнять свои обещания, как ты считаешь?

- Надо думать, прежде чем...

Я лежал слишком удобно, но не поленился поднять тяжелую голову, чтоб заглянуть ей в лицо. На лицо ее упал отблеск заката, и оно было красиво как никогда. Я бы не раздумывая променял сотню Флор на одну эту ужасающе-прекрасную ведьму, но это было всё равно, что достать луну с неба!

- Эрна, давай советы там, где тебя просят.

Последний луч растаял, лицо ее сразу потемнело.

Через три недели статую привезли. Я поставил ее у себя в комнате и, прежде чем развернуть, позвал Лаэрта. Я хотел видеть его реакцию.

- Что это? - равнодушно спросил он, усаживаясь поудобнее.

- Сейчас увидишь.

Я разрезал ножом веревки. Когда все тряпки упали на пол, нашим взорам предстал темно-вишневый, стройный и изящный, как это и положено богу, Дионис. Он полулежал на постаменте, опираясь на левую руку, а в правой держал гроздь винограда. В позе его была истома, на лице легкая скука. Это последнее творение Гвидо Тапиа так пронзительно напомнило мне о доме, о комнате, в которой оно стояло, о людях, которые жили в этой комнате, и обо мне самом, что я забыл на какое-то время, где нахожусь.

- Хорош, - прохладно отозвался  Лаэрт, - ну и зачем он тебе?

Если он притворялся, то очень искусно. Неужели и правда не знал, что это такое? Я опять ничего не понимал! Что же тогда сказал Лаэрту герцог Фурский, чтобы тот раздумал идти на Стеклянный город, если не то, что статуи Диониса в городе нет?

Еще раз, и всё сначала. Фурские и Лаэрт каким-то образом узнают о волшебных свойствах Диониса. Дионис стоит... нет, он лежит, Амильо так и сказал, что «эта вещь у него во дворце лежит в одной из комнат». Дионис лежит во дворце герцога Алонского. Приезжает Флора, поит Амильо из кубка, очевидно, чтоб он в бессознательном состоянии эту статую ей подарил или продал. Может, он и продал, но на следующий день имперцы вошли в город, и она просто не успела ее вывезти.

Амильо бежал, жена его была заключена в Серой Башне, а Флоре едва удалось унести ноги и вернуться в Трир. Потом Фурские и Лаэрт пребывают в уверенности, что статуя в Стеклянном Городе, но очень боятся, что ее оттуда увезут. Им повезло: нашелся двойник Бриана, которого приметил епископ Маленский, они подменили им настоящего вождя, заручившись распиской, и стали давить на него, чтоб скорее взял Стеклянный Город. Давили до тех пор, пока герцог Фурский не съездил в Дельфиний Остров для переговоров о мире.

Там он к своему ужасу увидел вожделенного Диониса у императора во дворце. Он сказал об этом Лаэрту в ночь, когда я валялся в горячке. На следующий день Лаэрт отказался от своей тактики и объяснил это смертью Анриетты Алонской. Я сделал вид, что поверил. Скоро приехала Флора: добывать статую. Способ она выбрала самый простой и самый надежный, она еще в карете поняла,  что я - дамский угодник. Не учла она только одного: что у меня есть всезнающая Эрна.

Вот и вся стройная картина. Одно только всё сводит на нет: Лаэрт понятия не имеет о ценности этой статуи...

- Ну и зачем она тебе?

- Хочу подарить Флоре.

- Делать тебе нечего, - буркнул он.

- Думаешь, она не оценит?

- Она, может, и оценит, но я не советую тебе связываться с Леонато. Ты еще не король Лесовии. Это, во-первых.

- А во-вторых?

- А во-вторых, Флора уехала.

- Как уехала?! Когда?!

- Утром, когда ты мотался к мосту.

Этого я вообще понять не мог. Еще утром она так ждала этого Диониса! И, черт возьми, так жадно целовала меня, что внезапный отъезд ее был совершенно немыслим.

- И что же случилось? Что на нее нашло?

Лаэрт глянул чуть ли не злорадно.

- А твоя ведьма ее прогнала! Говорил тебе, дождешься когда-нибудь!

- Ты что, смеешься? – не поверил я своим ушам, - что такого можно сказать Флоре, чтоб она побросала всё и уехала?

- Не уехала, а убежала. Сломя голову!

- Флора?!

- Флора. Ну и баб ты себе находишь, - сказал он грубо, - одна зловреднее другой!

Я выглянул за дверь и велел караульному позвать ко мне Эрну. Я сейчас же, немедленно хотел во всем разобраться. Ведьма вошла с таким королевским достоинством, что гнев мой сразу куда-то делся. Честно говоря, я ею просто восхищался, тая от тихого ужаса.

В первый раз за всё время угольные глаза ее вспыхнули, не поглотили свет, а отразили его, как черные стекла: она увидела Диониса. Через некоторое время она заметила и нас с Лаэртом и опустила глаза, чтоб так не сияли.

- Я пойду, - сказал Лаэрт, - разбирайтесь сами.

Эрну он старался всячески избегать и тоже, наверное, неспроста. Я не сомневался, что он когда-то видел ее в окружении герцогини Алонской и то ли знал о ней что-то, то ли просто не хотел болезненных воспоминаний.

Я взял ее за плечи. Не крепко взял, почти благоговейно.

- Эрна! Я тебя просил? Нет, ты скажи, я тебя просил об этом?

- Знала, что рассердишься...

- Еще бы! Что за бесцеремонность с моими гостями? Что ты себе позволяешь? Кто из нас главнокомандующий, ты или я?

- Ты, конечно.

- Почему же ты за меня решаешь?

- А я не за тебя, я за себя решаю.

Она проговорила это с вызовом. Впервые. Доселе она всегда мне только служила. Глаза ее, сияя отраженным светом, снова устремились к Дионису. У меня опустились руки.

- Как? И ты? И тебе?.. И тебе нужна эта статуя?.. И тебе тоже?!.. Что ты молчишь, Эрна?!

- Да, - сказала она, глядя мне прямо в глаза, - это правда. Я ищу ее уже три года. Ты даже не представляешь, как она мне нужна.

Я подошел к окну, проводил последний луч заката. Мне всё было пронзительно ясно: и дружба Лаэрта, и любовь Флоры, и преданность Эрны. Цена им была одна - живая статуя моего деда.

- Бриан, не думай обо мне так. Не отворачивайся!

Внизу промчалась вороная тройка, запряженная в сани, за ней тянулся бесконечный след, который метель тут же принялась стирать с лица земли. Вот бы и по жизни так промчаться на тройке из ниоткуда в никуда, и никому ничего не должен, и никаких следов! И ни с кем не говорить, и никому не верить, и не ломать голову в бесплодных попытках разобраться, что у кого на уме! И никто не нужен, никто! Только пустота и свобода, и прямая бесконечная дорога...

- Ладно, ты заслужила. Подарю.

И я пошел, и уже взялся за ручку двери, за которой была пропасть, вечное и безвозвратное падение в пустоту, где нет никакой опоры, ни одной зацепки...

- Не уходи, я прошу тебя! Ты меня даже выслушать не хочешь!

- Я же сказал, подарю! Чего тебе еще?

- Бриан, если ты уйдешь вот так, я… я не знаю, что я сделаю!

Руки ее цеплялись мне за плечи, влекли куда-то к себе, за собой, в глубокий омут сладкого безволия и всепрощения... Господи! Да какая разница, почему она с тобой! Лишь бы была!

- Ну, зачем ты так, Бриан? Ну, нельзя же так!

С минуту я стоял как снежная глыба, потом сидел у нее в ногах и обнимал ее колени. Она прикасалась к моему лицу ледяными кончиками пальцев и поджимала дрожащие губы, она и сама вся дрожала.

- Я когда-то просила тебя верить мне на слово. Ну, так верь же до конца! Я никогда тебе плохого не сделаю. Я никогда тебя не предам. Неужели ты в этом еще не убедился? Ну, чем тебе доказать?

- Зачем? Лучше поцелуй меня.

Она посмотрела умоляюще, покачала головой. Но колени-то у нее дрожали! И руки у меня дрожали, потому что никогда еще я не обнимал ее так долго и безнаказанно, я уже забыл про чертову статую и помнил только одно: что это самая загадочная, самая недоступная и, возможно, самая красивая женщина в моей жизни.

Я осторожно целовал ее ладони.

- Почему? Ты же моя, ведь правда?

- Чья же, если не твоя...

- Ну, так иди же ко мне...

Эрна забрала руки, сцепила их на груди и долго глядела мне в лицо, на что-то решаясь. Потом расстегнула ворот и тихо сказала:

- Посмотри на меня. В первый и последний раз.

То, что я увидел, было страшно. Тонкая кожа ее была стянута ожогами и перекошена рваным шрамом. Не было на ней живого места! И пока я глотал ртом воздух, она быстро застегнулась, кусая губы.

- Кто? - спросил я в тихой ярости, - кто это сделал? Кого мне искрошить на куски, Эрна?!

- Эти люди далеко.

- Где?!

- В Стеклянном Городе. Епископ Суанский и его Тайная Канцелярия.

И стало слышно, как свистит за окном ветер, как бегут по снегу кони, как топают по коридору часовые, и как вырывается свое же раскаленное дыхание.

- Эрна, любовь моя, ты придешь ко мне сегодня?

- Ни за что на свете.

Более подробная информация об авторе - Елене Фединой есть на сайте www.elenafedina.name