Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Сетевая Фантастика - рассказы и повести

Подписаться Бесплатная новостная рассылка Подписчиков 6 RSS
←   Январь 2005   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Открыта: 25-12-2004

Автор
Сансаныч

Статистика

6 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Сетевая Фантастика - рассказы и повести


Информационный Канал Subscribe.Ru
Еженедельное литературное интернет-издание
СЕТЕВАЯ ФАНТАСТИКА
ВЫПУСК 4 (24.01.2005)
 
Произведения публикуются с разрешения авторов.
Юрий МАКСИМОВ
ДВАДЦАТЬ МИНУТ
 
   Тихо. Дело к шести. Сумрак в храме понемногу сгущается. Синие огоньки лампадок, кажется, проступают ярче перед высокими, тёмными иконами. От приоткрытых дверей с улицы тянет прохладой и сиренью.
   Влад потянулся к включателю и зажёг настольную лампу. Вспыхнув, жёлтый круг выхватил стопки рыжих свечей, иконки и крестики с той стороны стола. Почесав подбородок с проступающим пушком, парень достал из кармана книгу, и углубился в чтение.
   "Начало колонизации Ио было положено в 2117 году совместной экспедицией..."
   Влад зевнул и выдвинул ящик стола. Где-то у Вити здесь мятные ледяшки обретались. Так, листки для записок, коробка с мелочью, карандаши, поминальная тетрадь - нету, облом. Надо было спросить, когда сменял. Теперь уж Витя, небось, на полпути к дому. Ладно, всего полчаса осталось до закрытия. А потом - в сторожку, чай пить с пряниками. И - снова читать эту нудятину про спутники Юпитера. Послезавтра зачёт по "освоению".
   Хорошо хоть, народу нет. Вообще вечером, когда не служат, людей заходит мало. Так и сегодня. Только один пилот заглянул, из Космопорта, трёхкредитку на канун поставил; да ещё две тётки, проездом с Марса, - вон их свечки мерцают на золотистых подсвечниках перед Спасителем и Богородицей.
   Влад уж было вернулся к конспекту, как дверь приоткрылась, и в храм протиснулся заросший серой шерстью гигант в бежевом халате. Цистерцианин. Сторож невольно нахмурился.
   Гость, не глянув на него, неторопливо, чуть покачиваясь, прошёл к центру храма и встал, аккурат под куполом. И смотрит неотрывно на лики святых в иконостасе. "Будто молится" - усмехнулся про себя Влад, но тут же отогнал эту мысль.
   Видно, турист. Зашёл поглазеть. Обычно такие днём приходят. С ними Витя хорошо толкует. Глядит мечтательными голубыми глазами, бородищу свою рыжую теребит, то слушает, то говорит... Шутили, что одна пара ригелиан каждый год специально сюда прилетает, чтобы с ним поболтать. Да, Витя - мужик разговорчивый. А вот Влада такие вещи напрягают. Надо ж было припереться этой мохнатой зверюге за полчаса до закрытия!
   "Впрочем, для туриста одет он странновато" - подумал Влад, разглядывая пришельца со спины. Цистерциан не часто встретишь даже здесь, в Космопорте, но несколько раз он их всё же видел. Всегда на них роскошная одежда из тонкой ткани, и всегда они подчёркнуто опрятны. А этот весь помятый, вон, уже испачкался где-то, шерсть какая-то... всклокоченная. "Только цистерцианских бомжей нам здесь не хватало. От своих отбою нет".
   Двухметровый гость неторопливо развернулся и двинул к выходу.
   Влад демонстративно уткнулся в книгу. "Пусть бы хоть прошёл побыстрее" - но внутри уже зрело досадное предчувствие, что нет, не пройдёт, полезет ещё разговаривать.
   Так и случилось. Цистерцианин подобрался и встал по ту сторону стола. Кажется, с минуту он стоял молча, а Влад упрямо продолжал "читать книгу". В конце концов, он - сторож, а не продавец. Не ему лезть первым с разговорами.
   Наконец сухой, явно непривыкший к человечьей речи голос пробормотал:
   -- Извиняюсь.
   Тут уж делать нечего, пришлось поднять голову. С невольной неприязнью Влад глянул в заросшее лицо пришельца. Чёрные глаза-пуговицы блестели совершенно бесстрастно. "Как у плюшевых игрушек".
   -- Щенник, - донеслось из-под серых усов.
   -- Чего? - сощурился Влад.
   -- Щенник. - повторил цистерцианин и добавил: - Ся.
   -- Священник? - внезапно догадался Влад.
   -- Ся щенник. - кивнул гость.
   -- Священника нет, - объяснил сторож. - Домой уехал. Завтра утром приходите на службу. Тогда будет священник.
   -- Утром поздно, - цистерцианин шевельнул ушами. - Утром сутки кончатся.
   Владу стало совсем муторно от этой галиматьи.
   -- Тогда послезавтра, - буркнул он. - А ещё лучше в воскресенье. В это, или ещё когда-нибудь... Потом.
   -- Потом сложно, - сообщил пришелец. - Потом меня не будет.
   "Понятное дело, рейс" - подумал Влад, но вслух ничего не сказал. И ещё подумал: "Чего бы тебе, милый, не пойти в своё капище, или как оно там у вас называется?"
   Цистерцианин тем временем тоже о чём-то соображал.
   -- А других церковь здесь есть? - спросил он вдруг.
   -- Есть, - на секунду охватило желание отправить его в Скорбященку, чтобы отделаться поскорей, но Влад справился с искушением - жалко всё-таки. - Там сейчас тоже службы нет. Не положена сегодня служба. Нет священников.
   Мохнатый гость снова замолчал. Чёрные, без зрачков, глаза невыразительно блестели бликами от лампы.
   -- Можно я посижу здесь?
   Влад нахмурился и кинул взгляд на часы.
   -- Через двадцать минут церковь закроется. Двадцать минут можете посидеть.
   -- Спасибо.
   Цистерцианин повернулся и всё той же "качающейся" походкой прошёл к левому окну. Там присел на лавку у кануна, молча созерцая, как перед распятием потрескивает трёхкредитка пилота, на квадратном столике для заупокойных свечек.
   Влад попытался было вернуться к "началу колонизации Ио", но - куда там. Чтение уже не шло. То и дело приходилось поглядывать на застывшую перед окном фигуру, - а ну как сопрёт чего? Минут через пять цистерцианин поднялся. Тут уж Влад и не тешился надеждами, обреченно наблюдая, как двухметровая мохнатая туша снова приближается к столу.
   -- А ты не можешь... поговорить?
   -- В смысле?
   -- Как ся щенник, - объяснил пришелец и ткнул себе в грудь пальцем. - Дела плохие. Надо говорить. Чтоб не было.
   -- А, исповедь, - снова догадался Влад. - Нет, не могу. Только священник. А я здесь просто сторож.
   -- А ся щенник завтра?
   -- Да, завтра утром.
   -- Поздно, - констатировал собеседник.
   "Надо же, про исповедь знает!" - вдруг дошло до Влада. Впрочем, он не шибко удивился. Многие инопланетяне почитают какие-нибудь церковные обряды. Ригелиане, например, всё время пытаются детей своих покрестить. Хотя имеют на это, видимо, какие-то свои причины, ведь и жизнь и мораль их от христианства отстоят весьма далеко. А уж что творится на Богоявление! Тут и гаотрейды, и ялмезяне, и имкейцы приползают, в общем, всякой твари по паре. И все толкаются в километровых очередях за крещенской водой, а при самом разливе чуть не до драк дело доходит, так им всем отчего-то вода святая нужна. Хотя, собственно верующих-то среди них - единицы...
   -- А чего ты... того... - Влад покрутил в воздухе пальцами, - к своим священникам не пойдёшь? Ну, цистерцианским?
   -- У нас нет. Жрецы у цистерциан. А я не такой. Я у вас здесь... - гость задвигал бровями, силясь подобрать слова, - в воде меня... ся щенник...
   -- Так ты крещённый? - с некоторым удивлением выговорил Влад. Ригелиане-то - известное дело, а вот про цистерциан он ещё такого не слышал.
   -- Крещённый, - повторил гость. - Отец меня. У вас. Другая церковь. Катон. Много зим назад. Солнце было яркое. Маленькие огоньки. Окна с лицами. Вода. Вибрация звука приятная. Ся щенник говорил со мной, - пришелец прервался, а потом добавил: - Хороший был день.
   -- Понятно, - Влад покосился на часы. До шести осталось 12 минут. - Может, на Катоне когда будешь, там и поисповедуешься.
   -- Не успею. Утром сутки кончаются.
   -- А потом куда?
   Цистерцианин наклонил голову.
   -- Хорошо бы... к Богу, - ответил он.
   -- Чего? - оторопел сторож.
   -- Завтра угасну я, - постарался объяснить пришелец. - Старики так решили. Виноват я. Плохое дело сделал. Сутки мне дали. Спасибо. Это ради отца. Хороший он у меня потому что был.
   Влад захлопнул книгу.
   -- Погоди-ка, тебя что, завтра... убьют?
   -- Убьют.
   Сторож ошалело заморгал на невозмутимого пришельца.
   -- Серьёзно?
   -- Сутки дали, - повторил цистерцианин. - Спасибо, не всем дают. Жену вот устроил. Дочку. Завещание. Долги отдал. Сюда пришёл поздно. Ся щенник нет. Я не знал, что нет. Надо было утром придти. Не знал, - он опять шевельнул ушами.
   -- Так что ж ты здесь? - Влад всё никак не мог поверить, - Тебе в полицию надо. Беги скорей, скажи, что тебя убить хотят!
   -- Старики у нас... как полиция.
   -- Да ты сюда, в земную!
   -- Нельзя так.
   Влад уже и сам догадался, что нельзя. Цистерциане сделают официальный запрос и его всё равно выдадут...
   -- Слушай, да ты же в Космопорте. Садись сейчас на любой звездолёт и дуй куда подальше!..
   -- Нельзя так. Найдут.
   -- Можно улететь туда, где не найдут, - заверил Влад, силясь припомнить названия окраинных планет. Чего там Сухарь на "планетологии" втирал?..
   -- Можно, - согласился цистерцианин. - Но так нехорошо. Жену мою тогда. И дочку. Угаснут. Вместо меня. Разве лучше? Нехорошо так. Люблю я их. Я сам должен.
   Они помолчали.
   -- К тому же искать когда. Сюда придут. Тебя спрашивать будут. Разве хорошо?
   Влад представил допрос цистерциан, и невольно поёжился.
   -- А может... ещё обойдётся, а? - предположил он. - Поговори со стариками своими. Скажи, мол: виноват, исправлюсь. Про дочку скажи. Может, простят они тебя?
   Цистерцианин качнул головой по диагонали:
   -- Такого у нас не бывает. Старики... не как Бог. Я виноват. Они не простят. Спасибо им. Сутки дали. Другим не часто дают.
   -- Да что ж ты натворил-то такого?
   -- Виноват. Сильно виноват. Угасли три цистерцианина. Моя вина. Хотел вот говорить ся щенник. Ся щенник скажет, простит меня Бог или нет.
   -- Ты что же... убил их?
   -- Нет. Не я. Руда. Камень падал. Внизу они. Я виноват. Из-за меня.
   -- Несчастный случай, что ли?
   -- Так.
   -- Так объясни им, что ты не хотел. Что это случайно всё. Скажи, пусть по-другому накажут, убивать-то зачем?
   -- Они знают. Разницы мало. Три из-за меня. Плохое дело. Я виноват.
   Цистерцианин замолчал. Влад тоже. Чего уж тут скажешь? Дичь какая-то. Витьке, что ли, позвонить, посоветоваться? Ан нет, тот ещё в дороге, а у него тариф экономный - в космосе не берёт.
   "А может, гон это всё?" - спохватился вдруг Влад, - "сколько уж раз, бывало, придёт тоже какой-нибудь страдалец, уж такие трели заплетёт, всю душу вывернет, а под конец отвесит: "так, у тебя братишка, кредиток двести не найдётся, а? На дорогу?.."
   -- Нет ся щенник, - снова забубнил пришелец, - Жаль. Утром надо было. Мы, цистерциане, такие. Главное всегда на потом оставляем. Так у нас принято. А потом иногда поздно бывает. Жаль. Пустая жизнь.
   -- Да погоди... может, Господь ещё управит всё. Знаешь, так часто случается: люди по одному решают, а Бог - совсем по другому. И не выходит у людей ничего. Бог, Он ведь всё может. Он сильнее любых стариков.
   -- Ты лучше знаешь, - просто ответил пришелец.
   Снова оба замолчали. Влад напряжённо соображал, что бы сделать. По хорошему-то, отцу Глебу в первую очередь надо звонить. Да в отпуске настоятель, до четверга не вернётся. А отец Кирилл, что подменяет его, контактов не оставил...
   -- Можно мне... Маленький огонёк зажечь? - попросил цистерцианин.
   -- Чего?
   Пришелец ткнул лапой в бурую горку свечей.
   -- А, это... Да бери, пожалуйста.
   Мохнатый гость порылся в помятом халате и вытащил кубик.
   -- Хватит столько?
   -- Бери-бери, всё в порядке, - махнул Влад.
   Гость взял тоненькую двухкредитку и пошёл к алтарю. На столе остался рифлёный металлический кубик с переливающимися гранями. Влад настороженно покосился на диковинную оплату, и решил не трогать - "мало ли, может, оно радиоактивное, или ещё чего".
   Часы пикнули - без трёх минут шесть. Пора готовить церковь к закрытию. Влад поднялся, сунул книжку в карман пиджака, щёлкнул выключателем лампы. Двинулся вдоль левой стены, останавливаясь у каждой иконы и гася лампадки. Повернул возле аналоя. Задул две оплывшие свечки тёток с Марса. Выдернул и бросил в коробку у подсвечника.
   Цистерцианин тем временем стоял, как столб, у кануна, и глядел, как мерцает, чуть подрагивая, поставленная им свечка, а рядом - сократившаяся уже трёхкредитка. Влад приблизился, погасил свечку пилота. Цистерцианскую трогать не стал. "Пусть себе горит. Завтра только надо будет не забыть огарок выковырять, чтобы Марфа не ворчала".
   -- Кончились двадцать минут, - то ли спросил, то ли констатировал пришелец.
   -- Кончились, - кивнул Влад. - Пора закрываться.
   На секунду стало боязно - а ну как не захочет эта громадина уходить? Что тогда?
   Но нет, цистерцианин послушно повернулся и зашагал "вразвалочку" к дверям.
   Влад перекрестился и кивнул в сторону сокрытого алой завесой алтаря.
   Вышли они вместе. Щёлкнул замок. Молодой сторож подёргал на всякий случай за ручку, чтоб удостовериться. Всё в порядке.
   На улице было тепло. Душистый аромат сирени. Сотни снующих аэрокаров на фоне огненного предзакатного неба. Вдалеке высились башни мегаэтажек, а справа - тонкие шпили Космопорта.
   Цистерцианин стоял на ступенях, завороженно глядя на пышные кусты с белыми гроздьями цветов.
   -- Куда ты сейчас? - спросил Влад.
   -- Пойду. Богу говорить буду. Много надо сказать. Жена, дочка - одни остаются. Тяжело так. Надо ей новый муж. Новый отец. Пусть будет хороший.
   -- А это у вас обязательно? Ну, вдовам замуж выходить?
   -- Нет. Не обязательно. Но одной жене тяжело. И дочке. Люблю я их. Пусть новый будет муж. Так лучше. Лишь бы хороший.
   Влад потупил взгляд. "Оставить его, что ли, в сторожке? Некуда ведь ему сейчас идти. Да нет, не выйдет. Олег Саныч если узнает - так потом задаст, что допрос цистерциан сказкой покажется".
   Влад вздохнул.
   -- Слушай, а во сколько у тебя... сутки кончаются? Может, ещё успеешь утром со священником встретиться? Он сюда в 7 часов придёт!
   -- У меня - в 26 конов, - цистерцианин задвигал бровями, а потом развёл лапы, - Не знаю, сколько по-вашему. Постараюсь придти. Может, успею.
   Они ещё немного постояли. Потом цистерцианин шагнул вниз. Обернулся:
   -- До свидания, - серые усы приветливо приподнялись, - брат. Спасибо. Что говорил со мной.
   Влад протянул руку. Чуть помедлив, пришелец подал мохнатую лапу.
   -- Ну, с Богом, - пробормотал сторож.
   Цистерцианин кивнул и спустился по лестнице на асфальт. Вышел за ворота. И побрёл, чуть покачиваясь, по дороге в город.
   Влад постоял немного под сиренью, а затем свернул налево, в сторожку.
   Включил свет в узкой комнатке. Подошёл к столу, вытащил книжку из кармана. Как-никак, а зачёт по "освоению" на носу. Подумав, набрал воды в пластмассовый чайник, щёлкнул кнопкой. Достал с полки пакет пряников.
   "Жалко, имя у него забыл спросить. Чтоб хоть помолиться..." - Влад вздохнул и опустился на стул.
   Так сидел он долго, слушая, как шипит вода в чайнике, и жевал пряник, да глядел в окно, где в густеющих сумерках всё чётче и веселее светились далёкие огни мегаэтажек.
КОНЕЦ
Степан КАЙМАНОВ
ЗДРАВСТВУЙ И ПРОЩАЙ
 
   Жарко, очень жарко. На оживленной автотрассе жарко вдвойне --настоящее адское пекло. От раскаленного асфальта парит так, что чувствуешь себя покойником, которого сунули в печь крематория.
   Ненадолго останавливаюсь посреди шумной дороги и смотрю на девятиэтажный дом за ней. Многие окна плотно занавешены или покрыты светоотражающей пленкой, на чьей поверхности ярко блестит солнце. Почти добрался.
   -- Мне бы, мне бы, мне бы в не-ебо...-- раздается на всю округу из салона серебристо-серого автомобиля. Ловко вальсируя меж другими звеньями бесконечного потока машин, он на полных скоростях проносится сквозь меня и исчезает за поворотом. Музыка смолкает, а я перешагиваю бордюру.
   Но едва сапог касается утоптанной земли, как неподалеку лязгает металл, и все звуки летнего дня тонут в визге тормозов и скрежете мнущегося железа. Их сменяет жуткая какофония! Сигналы -- громкие, как гудок электропоезда и противные, как крысиный писк. Точь-в-точь Чистилище в жаркие часы. Не хватает только паникующего голоса диспетчера.
   Земля немного прохладнее асфальта, но иссушена летом, как плоть мумии временем. Ради любопытства гляжу на сканер, закрепленный не слишком крепко на левой руке. Пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в тусклом и узком дисплее, подтягиваю ремешки. Потеряешь такую рухлядь -- начальство три шкуры спустит.
   Похоже, в аварии никто не погиб. На дисплее нет и намека на синее пятнышко души или жнеца -- только скопление красных точек живых.
   -- Мне холодно, -- говорят за спиной, и я оборачиваюсь.
   Неподалеку, под свисающими кронами деревьев, обосновалась влюбленная парочка. Черноволосая девушка в алом коротком платье настороженно зыркает по сторонам, отыскивая таинственный источник озноба. Отыскивая меня. Высокий мужчина в коротких шортах и сетчатой футболке обнимает ее сзади. Он удивлен. Понятное дело, у него на лбу выступают бисеринки пота, а ему вдруг становится холодно.
   -- Так лучше? -- спрашивает он.
   Девушка кивает, улыбается. Схожу с дороги, дабы не мешать никому своим леденящим присутствием и останавливаюсь в тени высоких деревьев. Тут чувствую себя гораздо уютнее, возможно, из-за того, что я сам словно тень. Невидимый для людских глаз призрак без прошлого и будущего, на которого надели черный балахон с капюшоном. Из головы никак не хотят исчезать слова недавно услышанной песни.
   В небо ему... Знает ли он, каково мне там, на небе? Конечно, нет. Иначе не горланил бы эту песню.
   Обеспокоенные водители по-прежнему отчаянно сигналят, однако пробка постепенно рассасывается. Немного стою, поглядывая сквозь сплетенные ветви на серую, скучную коробку девятиэтажки. Нужно идти.
   Вздыхаю и, ругнувшись на руководство, плетусь в сторону дома, где меня дожидается мобильный телепорт, оставленный жнецом...
   Ну не понимаю я, почему чистильщикам, в отличие от других легионеров Смерти, запрещено летать? Иду от портала битый час, а мог бы это же расстояние преодолеть за двадцать минут. Кому? Кому может навредить обычный потусторонний полет? Человеку? Смерти? Нет! Никому.
   Уверен, нам бы и сквозь стены запретили проходить, если бы была такая возможность. Впрочем, сам виноват. Нечего было вмешиваться в дела смертных и спасать ту девочку. Вмешался -- и вот результат: ты чистильщик.
   Чистильщик -- худшее, что может случиться с легионером Смерти. Уж лучше погибнуть от рук призрака, чем вечность убирать грязь за жнецами, патрульными и ловцами. Это сегодня мне везет на вызовы: нужно просто-напросто забрать мобильный переход, а позавчера... Позавчера пришлось собирать останки призрака, размазанного в буквальном смысле слова ловцом. До сих пор помню его ухмылку. А мог, мог, пусть и не сразу, стать одним из них или хотя бы патрульным.
   Да, ниже опускаться просто некуда, а выше подниматься запрещено. Остается только украсть у ловца расщепитель и разнести себя по атомам. Неплохая идея! Зато идея, что чистильщики должны пользоваться обычным лифтом -- полнейший бред.
   Прохожу сквозь подъездную дверь. В подъезде прохладно, светло и тихо, как на кладбище. Поднимаюсь по ступенькам и вызываю лифт. Двери открываются сразу.
   Жму черный квадратик кнопки с цифрой восемь. Двери смыкаются, и гроб из пластика и металла ползет со скрежетом вверх.
   Вновь задаюсь вопросом: и надо было мне пугать того подонка?! Но, черт возьми, на его лицо стоило поглядеть, когда я выключил антиматериализатор и во всей красе явился перед ним. Жаль, что сердечко-то у него оказалось слабеньким. Хотя откуда мне было знать, что ублюдок не побежит сломя голову подальше от девочки, а рухнет на месте. Газеты целый месяц только и пестрили заголовками, вроде "Кто спас Катю от убийцы?", "Маньяк получил по заслугам", "Смерть помогла ребенку избежать гибели". Среди людей я стал героем, а вот в Распределителе на меня поглядывали косо и немедля перевели в чистильщики. Подобные проступки не прощают. Никому.
   Лифт останавливается. Выходя, осматриваюсь. Правое жилое крыло стережет металлическая дверь, в левом -- тускло горит лампочка, и разглядеть номер квартиры столь же сложно, как вернуться в подразделение жнецов. Немного прохожу, чтобы найти нужную дверь. Она находится аккурат под бесполезной лампочкой.
   Ну, здравствуй, очередной покойничек!
   С этой мыслью проникаю сквозь толстые бетонные стены и на редкость удачно вылезаю в зале, в двух шагах от черной, ныне уже разряженной и бесполезной основы портала.
   Длинный прямоугольник установлен неподалеку от входа в спальню. Две антенны, тянущиеся из него к потолку, еще мерцают скудной синевой, напоминая о недавно горящем переходе.
   Опускаю их, а затем складываю портал. И только сейчас понимаю, что мертвеца, которого я приветствовал вначале, поблизости нет.
   Любопытно. Переход, судя по мигающим антеннам, погас минуты две назад. Сам портал, согласно инструкции, может действовать ровно восемь минут -- не больше и не меньше. А ставить переход по Кодексу жнецы обязаны не далее, чем в двух метрах от мертвеца, чтобы мы, чистильщики, с легкостью находили его, да и у души было меньше шансов на побег.
   Если здраво рассудить, то покойник должен лежать в зале. К примеру, на этом светло-коричневом кожаном диване. Но вместо хладного тела там валяется розовый пушистый слоник, нет... мамонтенок. В спальне мертвеца тоже не видно. Значит, налицо строгое нарушение Кодекса.
   В конце концов мне-то какое дело... Но вдруг зачтется, если сообщу об этом диспетчеру?
   Сняв рацию с пояса, подношу к уху и слышу могильную тишину. Надо все-таки заряжать аккумулятор почаще. С надеждой, что поблизости трудится кто-нибудь из своих, щелкаю по кнопке сканера. В окружении красных точек мерцает только белый кружок, означающий ангела.
   Не везет. Если работает он, то где-то поблизости умирает ребенок. Только ангелам разрешено сопровождать детские души.
   Стараюсь не думать о детской гибели, а перед глазами все равно встает избитая, заплаканная, в разорванном сарафане Катя. Решительно гоню прочь мысли о том, чтобы попросить у ангела рацию. Ничего не выходит.
   Глядя на сканер, спешно покидаю квартиру...
* * *
   Белая точка замирает в самом центре дисплея. Замираю и я. Перед стеной, заляпанной обоями болотного цвета. Судя по всему, за ней и работает ангел.
   Осторожно погружаю голову в бетонную твердь и убеждаюсь в предположении. Он стоит спиной ко мне, на расстоянии вытянутой руки и ни о чем не подозревает. Через стену холод моего тела не проникает.
   Ангел невысок и сам на себя не похож. По Чистилищу они никогда не расхаживают в таком обличии, а предпочитают белые стильные костюмы и такого же цвета обувь. Давненько я не видел их с сияющим нимбом, огромными, сотканными будто из света, крыльями и... нет, меч все-таки не пламенный.
   Ножны длиною почти во всю спину от настоящего пламенного меча, а черная рукоять принадлежит совсем другому оружию, пусть и кованого ангелами. Принадлежит парализатору или ПР, как его называют легионеры. Тонкое, легкое и короткое лезвие режет тела призраков, как острые ножницы бумагу, в отличие от пламенного меча, который причиняет столько же вреда заблудшим душам, сколько пуля девятиэтажному дому.
   В комнатушке всхлипывают. По-прежнему не показываясь, я чуть скольжу вдоль стены и вижу в углу возле открытого окна светловолосого мальчика лет десяти. Он сидит на корточках, боязливо посматривая на ремень, лежащий в полуметре от него. Слезы катятся по впалым бледным щекам, зубки покусывают нижнюю распухшую губу.
   Дверь распахивается. В детской появляется неприятный тип, небритый и худой, в прожженном черном трико и запачканной жирными пятнами майки. В комнате незамедлительно виснет запах перегара.
   Мужчина, пошатываясь, шагает мимо ангела и замирает напротив мальчишки. Откидывает босой ногой ремень, а дальше...
   Все как в тумане! Какая-то сила толкает меня в комнату, я бросаю портал и тотчас выхватываю ПР. Ангел, естественно, оборачивается, но слишком поздно. Лезвие парализатора впивается ему в грудь по рукоять, и воин Света беззвучно падает, как подкошенный.
   -- Папа, не надо! -- испуганно кричит мальчишка, а отец неуклюже заносит кулак над сыном.
   Времени на раздумья нет. Схватив папашу за плечи, с силой выталкиваю его в открытое окно. Он вопит, машет в воздухе руками, словно стараясь ухватиться за что-то, и шлепается на асфальт. Некоторое время лежит без движения, потом пытается подняться. К нему бегут люди, и я отхожу от окна.
   Реакция ребенка мне нравится. Пацаненок не визжит, не пытается сбежать или хотя бы вскрикнуть. Он просто стоит, всхлипывает и не без любопытства глядит в мою сторону мокрыми от слез глазами. Глядит на меня! И я понимаю, что недаром очутился в чистильщиках -- туда мне и дорога. Всего-то надо было вонзить парализатор в сердце ангела. Вырубить воина Света ненадолго, а я... Когда он успел сорвать с меня АМ?
   -- Кто ты? -- вдруг спрашивает мальчуган, утирая ладошкой кровь. Она течете из носа и выступает на губах.
   Так и хочется ответить: "Неудачник". Причем неудачник, каких еще нужно поискать. А также Смерть, которая спокойно не может смотреть на детские страдания. Уверен, в прошлой жизни моя работа была как-то связана с детьми. Я любил их или... Нет, об этом не стоит думать. Однако грех-то совершен -- настолько страшный, что моей душонкой побрезговал сам Ад. Хотя я вполне мог любить детей и одновременно насиловать и убивать женщин. И последние события косвенно подтверждают первое, но не опровергают второе. Выходит, сколько ни стирали ангелы память о минувшей жизни, а кое-что все-таки осталось. И это "кое-что" будет во мне вечно.
   Думая чего бы соврать, смотрю на мальчугана. Он терпеливо ждет ответа.
   -- Домовой, -- ухмыляюсь я, опускаясь на детскую кроватку.
   -- Как Кузя?
   Я молча киваю, хотя даже не представляю, как выглядит загадочный Кузя.
   -- А откуда ты взялся?
   Хороший вопрос. Прибыл прямиком из Чистилища, чтобы вконец угробить собственную жизнь, если, конечно, ее можно так назвать. Ничего не поделаешь -- теперь остается только бежать. Потом, естественно, меня найдут и уничтожат. И, чего греха таить, правильно сделают. От такой Смерти только головная боль.
   -- Тебе ведь нужна была помощь?
   Кивая, мальчишка боязливо шагает ко мне.
   -- Вот я и появился.
   -- А почему ты раньше не приходил? -- с обидой спрашивает он.
   Тут я замечаю на его шее сизые, кое-где покрытые коростой отметины. Такие обычно появляются от веревок. Однажды мне довелось лицезреть висельника. На детской шее были похожие следы. Паренька частенько колотили, и Бог знает, как еще издевались. И не вмешайся я сегодня, то...
   -- Не успел, -- вздыхаю я.
   Мальчишка садится рядом. Протягивает мне ручонку.
   -- Евгений, -- гордо называется он, и я легонько жму его ладошку. -- Холодная, -- сразу подмечает Женя.
   Я набрасываю ему на плечи зеленый плед, а после снимаю перчатку, и мальчуган, естественно, выпучивает глаза при виде моей плоти. Еще бы. Полупрозрачная субстанция, похожая со стороны на темную воду, которая по волшебству вдруг обрела форму ладони, не может не удивить ребенка. И он, не раздумывая, тычет указательным пальчиком в тыльную сторону ладони. Тот уходит в плоть на ноготок.
   -- Ты весь такой? -- разглядывая обнаженную ладонь, спрашивает Женя.
   Вместо ответа я скидываю капюшон. Теперь нет смысла следовать статьям Кодекса.
   -- Ух ты, -- удивляется Женя. -- А ты останешься со мной навсегда?
   Я качаю головой. Женя недовольно хмыкает.
   -- Есть и другие дети, которым нужна помощь, -- нагло вру я.
   -- Но ты вернешься? -- с надеждой спрашивает он.
   -- Конечно. -- Разве можно огорчать эти голубые глаза. -- А теперь мне пора.
   Поднимаюсь, выдергиваю ПР из груди ангела -- он мне еще пригодится. Дальнейшее развитие событий мне отлично известно. Я сам как-то участвовал в ловле беглеца.
   Совсем скоро ангел очухается. На его зов слетятся жнецы, патрульные, ловцы -- и на меня начнется охота.
   -- Веди себя хорошо, -- подмигиваю мальчугану. -- И прощай...
 
КОНЕЦ
Чтение с продолжением
Елена САМОЙЛОВА
ПУТЕШЕСТВЕННИЦА
 
ЧАСТЬ 1
Вампирская война
 
Глава 4
Иду лесом, иду полем...
 
   Рассвет я встретила с недовольной физиономией и припухшими от недосыпа глазами. Словно в пику мне, Элланон выглядел до неприличия свежим и отдохнувшим. Когда в четыре утра он вежливо постучал в дверь моей комнаты, которую я за небольшую мзду заняла на ночь в ближайшей корчме, то я, честно говоря, сочла, что мне весь этот кошмар с последующим пробуждением мне просто-напросто сниться. Окончательно же пробудиться я изволила только тогда, когда дверь затряслась от ударов, судя по шуму, производимых ногами.
   Нехотя встав с уютной и теплой постели, я подошла к двери.
   Удары с той стороны немедленно прекратились.
   Открыв дверь, я узрела слегка взвинченного Элланона, поэтому я вежливо поинтересовалась:
   -- Как идет процесс апробирования приемов рукопашного боя? - Эльф скривился и пристально оглядел меня с головы до ног.
   Увиденное потрясло его до глубины души: видимо, он еще не сталкивался с Путешественницами во время неурочной побудки. Золотистые брови уползли куда-то в район темечка, а зеленые глаза достигли размеров царского пятака. Да, я могла с гордостью сказать, что произвела воистину неизгладимое впечатление на эльфа: растрепанные золотисто-русые волосы только что торчком не стояли, заспанное и слегка опухшее лицо и ярко-красная футболка на восемь размеров больше, чем нужно, служившая мне вместо неудобной ночнушки довершали картину. Спустя минут пять, когда Элланон все-таки нашел в себе силы, дабы подтянуть отпавшую челюсть и вернуть глазам нормальный размер, я, повернувшись к нему спиной, пошла к кровати за вещами.
   От дверного проема послышался его вначале захлебывающийся, а потом немного нервный смешок...
   А я наконец-то вспомнила, что всему белью на свете я предпочитаю стринги.
   Даже по ночам.
   Я покраснела и, подчинившись резкому взмаху моей руки, дверь захлопнулась прямо перед хихикающим и посвистывающим эльфом. Из-за захлопнутой двери послышался его веселый голос:
   -- Эй, Ллина! Я жду тебя внизу, в зале! Ты завтракать будешь?
   -- Да!! - рявкнула я во всю мощь своей натренированной глотки.
   -- Ну, тогда жду тебя внизу. - Эльф отошел от двери и, насвистывая какую-то веселую песенку, удалился. Я села на кровать и, обхватив голову руками, впервые задумалась, почему же я все время попадаю в такие дурацкие ситуации...
   Вниз я спустилась минут через пятнадцать, одетая в тот самый джинсовый комплект, в котором меня угораздило попасть в этот мир. При моем появлении смешки и разговоры поутихли, но потом возобновились с новой силой. Я еще с лестницы увидела Элланона, махнувшего мне рукой, и двинулась в нужном направлении.
   Я подошла к нему, лавируя между столами, и уселась напротив него. Разносчица тотчас подбежала, и почти сразу удалилась, оставив после себя аромат дриадских духов и тарелку с аппетитно пахнущей яичницей. Я немедленно набросилась на нее, и меньше чем через десять минут от нее не осталось даже воспоминания. Я откинулась на спинку стула, соображая, чего же мне в этой жизни не хватает. Оказалось, что не хватает мне кофе. Настоящего, сваренного по всем правилам, с двумя ложками сахару и ложкой сливок.
   Воровато оглянувшись, я опустила ладони, сложенные горстью, под столешницу, и через минуту в них оказалась обжигающая пальцы чашка с настоящим турецким кофе. Чертыхнувшись, я быстренько поставила чашку на поверхность стола и тут же принялась дуть на слегка обожженные ладони.
   Аромат кофе плавно распространился по корчме, посетители начали коситься в мою сторону, даже Элланон, нетерпеливо дожидавшийся окончания моей трапезы, заинтересованно начал погладывать то на меня, то на чашку, стоящую передо мной: только природная гордость не позволила ему попросить у меня отведать сего доселе не видываемого напитка. Я усмехнулась, и через минуту перед Элланоном стояла точно такая же чашка. Эльф недоверчиво покосился на нее, потом осторожно поднес ее к губам и опять недоверчиво уставился на меня. Я пожала плечами - мол, не хочешь - не пробуй - и с видимым удовольствием начала опорожнять свою. Элланон еще раз посмотрел на меня, но потом все-таки решился пригубить напиток.
   Судя по выражению его лица, ему ОЧЕНЬ понравилось.
   Эльф смаковал чашечку, вмещавшую где-то 100-150 мл напитка, минут двадцать. После чего, стеснительно улыбнувшись, попросил еще. Я не отказала...
   Ох, зря...
   Через пять минут после того, как я наколдовала Элланону вторую чашку, с подобной просьбой ко мне потянулась вся корчма.
   Еще через двадцать минут, когда все завсегдатаи потянулись за добавкой, я заявила, что бесплатно - только первая чашка...
   Из корчмы мы с Элланоном буквально выбегали. Третьего колдовства "на бис" мы дожидаться не стали, к тому же Элланон внезапно вспомнил, что нам давно уже пора идти в Лес. Поэтому мы тихо-тихо, по стеночке, добрались до двери, а когда мы уже приоткрывали выход на волю, какой-то особо глазастый гном завопил:
   -- Эй, а ведьма-то уходит!!!
   Светопреставления мы дожидаться не стали, поэтому рванули дверь на себя и на всех парах вылетели на улицу. От любителей кофе убегать пришлось почти полверсты - отстали они только у границы жилых домов эльфов. Я села прямо там, где стояла, и тут меня разобрал хохот.
   -- Мрак!... Нет, в Белории тонизирующие напитки надо запретить под страхом смерти...
   -- Н-да... Твой номер вызвал фурор! - Элланон весело смотрел на меня. - Но больше так не делай, по крайней мере при таком скоплении народа.
   -- Обещаю. - Эльф протянул мне руку и я, уцепившись за нее, поднялась.
   -- Ладно, пойдем. Нам надо в Лес.
   ...К кромке Леса мы подошли довольно быстро. Элланон сразу как-то посерьезнел, но тем не менее в Лес ступил без колебаний. Переступив невидимую черту, отделявшую ближайшие раскидистые кусты с красноватыми листьями и луг, поросший ярко-зеленой травой, эльф сразу перестал даже отдаленно походить на человека - длинные заостренные уши постоянно чуть подрагивали, улавливая малейший звук, ноздри слегка раздувались, да и походка совершенно изменилась - теперь эльф шел неслышным скользящим шагом. Казалось, что эльф не идет, а попросту плавно скользит над землей. Мне до такого сочетания текучей грации и затаенной силой было ох как далеко, поэтому я просто шла, как обычно, стараясь по возможности поменьше шуметь.
   Получалось это у меня - как у слона в посудной лавке. Поэтому глядя на спину эльфа, маячившую передо мной, я думала, что за сто с лишним лет я так толком ничему и не научилась - так, слегка поднаторела в магии... Вслед за этой мыслью ко мне в голову настойчиво постучалась другая. Я подумала и решила ее впустить.
   Мысль оказалась простой до невозможности - объединить стихии Воды и Земли, в итоге получив возможность не только двигаться, как Элланон, но слышать как он. Как впоследствии оказалось - мысль эта оказалась далеко не самой удачной: не успела я создать вокруг себя водную сферу, наполовину уходящую в землю, как вдруг в Лесу ощутимо потемнело, а над головами раздался жуткий полувопль-полушипение.
   Элланон дернулся и побледнел...
   Я испуганно смотрела то на него, то в сторону раздавшегося откуда-то сверху очередного скрежещущего звука, и стремительно бледнела вместе с ним.
   -- Ллина, ты что, колдовать пыталась??!!! - Свистящим шепотом вопросил бледный как полотно Элланон. В ответ я только кивнула.
   -- Ну все. Имрюк нам.
   -- А? - Отвратительная какофония звуков раздалась значительно ближе.
   -- Бежим!! - Элланон дернул меня за руку и мы что есть духу рванули по едва виднеющейся в траве полузаросшей тропке. Неизвестный крикун издал еще один вопль, прерываемый вибрирующими всхлипами и уже не таясь, треща ветками, бросился в погоню за нами.
   -- Что это... за вагурц?? - спросила я на бегу.
   -- Вистерен.
   -- Что??? Что это за гхырова здыбхра????
   -- Гибрид виверны и паука! Плотоядное и вечно голодное! - Прокричал Элланон, продолжая тянуть меня в самую чащу.
   -- Еще вопросы есть?
   -- Есть! - радостно отозвалась я. - Что это такое небольшое с длинным хвостом и острыми зубами увязалось за нами?
   -- Где??! - Элланон оглянулся и, смачно выругавшись на тролльем, ускорил бег. Я же, и без того болтавшаяся на собственной руке, намертво стиснутой в ладони эльфа, как белье на прищепке, теперь уже не бежала, а просто подпрыгивала в воздухе, а сила, с который Элланон тащил меня за собой, делала все остальное.
   Очередная зубастая тварюшка, покрытая ядовито-зеленой чешуей, мимо которой мы пробежали, увидев мой столь оригинальный метод передвижения (прыжки, как у блохи на буксире), приоткрыла пасть, выпав в такой глубокий ступор от увиденного, что даже не сделала попытки погнаться за нами. Но нас это уже мало интересовало.
   -- Элланон... - Прохрипела я, чувствуя, что вот-вот упаду на землю, и плевать мне на разномастную погоню. - Я так больше не могу...
   -- Хорош-шо... - Прошипел эльф сквозь зубы и остановился.
   Задумчиво посмотрел на приближающуюся шипящую, рычащую и визжавшую ватагу разнокалиберных монстров и спокойно выудил из-за спины короткий лук.
   Тренькнула тетива и первый зверь, напоминавший слегка сплющенного по бокам волка, замертво упал на землю. Такая же участь постигла еще двоих наиболее настырных и шустрых преследователей.
   Стая призадумалась, перейдя с бега на шаг, а потом и вообще остановилась. На нас смотрели два десятка внимательных глаз, словно осуждая за что-то. В кроне деревьев раздался возмущенный вопль, и на землю с ближайшего дерева спрыгнул вистерен. Не делая никаких попыток напасть на нас, он подошел к трем тварям, которых уложили стрелы Элланона и, потыкав их неожиданно трогательным мягким носом, шумно вздохнул, и обратился к нам на Всеобщем:
   -- Ну, и зачем вы их убили??
   Сказать, что мы были удивлены - это не сказать ровным счетом ничего. Элланон в замешательстве опустил лук, я же с вытаращенными глазами уставилась на внезапно заговорившую тварь, которая продолжала нас совестить голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
   -- В Лесу есть закон - кровь за кровь. Вы пролили кровь троих обитателей Леса, поэтому один из вас должен умереть.
   -- Но они первыми начали! - возмутилась я.
   -- Ну и что, поиграли с вами в салочки! На вас хоть одна царапина есть?!
   -- Есть! - гордо ответила я, демонстрируя поцарапанную веткой ладонь, но вистерен отмахнулся от меня когтистой лапой. Элланон же стоял, опустив голову.
   -- Так что же. - Грозно вопросил вистерен. - Кто из вас отдаст свою жизнь во искупление пролитой крови?
   -- Если я отдам долг, - тихо спросил Элланон, подняв златоволосую голову и смотря на вистерена. - То она будет свободна?
   -- Слово Хранителя Леса.
   Элланон положил лук на землю и, сделав несколько шагов, подошел к вистерену, опустился на одно колено и склонил голову.
   Когтистая лапа взлетела над ним, но я, не в силах смотреть на сей произвол, рванулась к ним, загородив собой Элланона и сверля вистерена разъяренным взглядом.
   -- Ллина, уйди! - прошипел Элланон.
   -- Гхыр тебе! Я за тебя перед Властителем отвечаю!
   -- Что? - Эльф возмущенно уставился на меня, но продолжить перепалку нам не дали. Вистерен издал свой фирменный леденящий душу вопль, и мы, перестав препираться, недовольно посмотрели на него. Оглядев нас обоих пронзительным взглядом, он предложил альтернативное решение.
   -- Ну, вы можете попытаться их вылечить.
   -- Чего? - Я возмущенно подскочила на месте. - Так они живы??? - Вистерен неопределенно пожал тем, что у него было на месте плеч.
   -- Ну, вообще-то они все равно уже не жильцы...
   -- Но мы должны попытаться! Элланон, за мной!
   Мы подошли к распростертым на земле телам. Н-да, Элланон, конечно, постарался. Но то ли он устал от беготни, то ли я его под локоть толкнула - но все три твари были живы. Двоим стрелы угодили между ребер, по чистой случайности не угодив в сердце, а вот третьей - гибриду волка с мантихорой - явно не повезло. Стрела угодила несчастной твари прямо в пасть, застряв глубоко в глотке, причем настолько, что вытащить ее, не порвав все горло, попросту не представлялось возможным.
   -- Ну, что тут? - Элланон присел рядом со мной.
   -- Не знаю, что делать. Меткость у тебя приличная...
   -- Уж, что имеем...
   -- То и пропьем! - язвительно закончила я за него. - Ты сможешь исцелить тех двоих?
   -- Да. Стрелы вошли неглубоко, а лечить своей энергией я умею.
   -- Тогда займись ими, а я поколдую здесь.
   Элланон отошел в сторону, а я стала думать, что же мне делать. Раньше я исцеляла раны, даже практически смертельные, но это все было не то. Дело в том, что исцелять себя было намного проще - меня спасала татуировка, которая, собственно, и отвечала за мою способность к регенерации - при ранении она начинала светиться золотистым светом, исцеляя меня. Но я еще НИ РАЗУ не исцеляла смертельные раны у других. Для того, чтобы исцелить такую рану, нужно было прибегнуть к стихии Жизни, которая активировалась только при соединении всех остальных пяти стихий. А я-то за раз умела соединять не больше трех!! Остальное делать у меня как-то еще не получалось...
   И вот сейчас наши с Элланоном жизни зависели от того, смогу ли я объединить все пять стихий в одну.
   Я надеялась, что у меня получится...
   Я погладила тварь по голове. На меня взглянули замутненные болью золотисто-янтарные глаза...
   Я осторожно взялась за стрелу.
   Призвав стихию Ветра, я стала медленно растворять стрелу в воздухе. Я уже пользовалась этой магией, извлекая стрелы подобным образом. Очень эффективно, позволяет быстро и безболезненно извлечь стрелу...
   За спиной что-то нараспев читал Элланон, я же полностью была сосредоточена на том, чтобы довести стрелу до состояния полупрозрачной дымки. Наконец у меня это вышло, и "растворенная" стрела очутилась в моей ладони.
   Животное выгнулось дугой и забилось в агонии.
   -- Элланон!!!!!!!!!!!! Держи ее!! - Эльф возник у меня за спиной почти мгновенно, и тут же прижал агонизирующее животное к земле, пока я, залитая чужой кровью, трясущимися руками, чертила в воздухе прямо над ней прямую пентагармму. Голос мне когда-то говорил, что объединить все пять стихий в одну - стихию Жизни - можно только соединив их все в пентаграмму, где каждая линия - стихия. Соединившись в звезду, через вершины которой проходит Круг Жизни, пять стихий объединяются в единое целое - стихию Жизни. Сделать это объединение очень сложно, обычно Путешественники учатся этому, спустя лет двести после своего Призвания, но всякое бывает... Кто-то никогда не объединяет стихии, предпочитая оттачивать пользование одной-двумя до совершенства...
   Поток фонтанирующей крови начал слабеть, да и тварь уже почти не дергалась.
   Ллина, что бы ты там не делала, но делай это скорее! Она умирает!
   Знаю я, знаю...
   Итак...
   "Смерть есть начало и конец..."
   Черная линия спустилась вслед за моим пальцем, оставляя в воздухе наклонную линию...
   "Земля дарит силу всему..."
   Следующий росчерк изумрудно-зеленого цвета, идущий от черного снизу направо и вверх...
   "Воздух дает дыхание..."
   Бледно-золотистая линия, идущая справа налево...
   "Огонь дарит смелость и порывы..."
   Ярко-алая линия прочертила воздух над умирающей тварью вниз и направо...
   "Вода питает кровь..."
   Сапфировый росчерк завершил пентаграмму. Теперь она висела в воздухе, ожидая момента, когда я проведу сквозь ее вершины Круг Жизни. Я подняла дрожащую руку, по локоть залитой кровью и плавно провела круг...
   "Круг Жизни объединит их."
   Пентаграмма засияла бело-голубым светом и начала медленно опускаться на тело умирающей твари.
   -- Элланон... - прохрипела я. - Отойди.
   Он сразу же повиновался, сверкающая пентаграмма засияла еще ярче, погрузив в свое сияние и меня, и тварь...
   На какое-то мгновение я стала ею.
   Я чувствовала, что гортань мою захлестывает кровь, что мне нечем дышать. Пентаграмма засияла еще ярче, боль усилилась, а я упала на колени.
   Изо рта у меня хлынула кровь.
   На этот раз уже моя.
   На миг я испугалась, что вместо того, чтобы вылечить нас обоих, я, скорее всего, отправлю нас на тот свет, и тут же рисунок начал бледнеть... Связь ослабела, и я внезапно поняла, что если я сейчас отступлю, то ничего у меня не получится. Поэтому я собрала остатки сил, и направила всю свою энергию на исцеление.
   Пентаграмма взорвалась белым светом, боль резко усилилась, а потом внезапно пропала.
   Вместе с сиянием.
   Пентаграмма, видимо не выдержав такого обращения, хрустнула и погасла...
   Я мешком повалилась на траву, все еще ощущая во рту солоноватый привкус крови.
   -- Элланон... - Эльф тотчас появился в поле моего зрения. - Как эта... тварюшка? - Он оглянулся куда-то назад себя, а потом ответил:
   -- Вроде жива. Вон, хвостом машет.
   -- Ну и хорошо.
   С этими словами я плавно откатилась в глубокий обморок.
   ...Первой мыслью по пробуждении у меня была: что-то слишком часто я стала падать в обмороки. Вот вернусь в Зеркальную галерею - устрою себе длительный отпуск. Вторая мысль закопошилась почти сразу вслед за первой - а где это, собственно, я?
   Ответ пришел почти сразу.
   Вернее, вошел. В дверях комнаты, больше смахивавшую на келью, в которой я вольготно расположилась на довольно жесткой постели, стоял друид. Это я определила по длинной белой хламиде, чем-то напоминавшей наряд местных дайнов и толстенному посоху, вызывавшему ассоциации с здоровенным дрыном, вывороченным из ближайшего частокола во время народного гулянья с выпивкой и мордобоем. Особенно удивляло сочетание тяжеленного "дрына" и худощавого, если не сказать тщедушного, телосложения владельца - благообразного дедушки с белой бородой до пояса и на диво молодыми ярко-голубыми глазами, хитро сверкавшими из-под кустистых бровей.
   Дедушка оглядел меня с головы до ног и произнес приятным, ничуть не старым голосом:
   -- Как чувствуете себя? Я тут вам одежду принес - ваша была безвозвратно испорчена. - С этими словами друид протянул мне простую белую хламиду, сшитую из довольно плотного, но мягкого на ощупь полотна. К хламиде прилагался витой шнур в качестве пояса и легкие кожаные сандалии. Принимая на руки сей дар, я поблагодарила друида, который вышел за дверь, дабы дать мне время переодеться, при этом заявив, что будет искренне рад проводить меня до места, где меня уже ждут.
   Естественно. Меня все, кто мог, уже заждались...
   С этой мыслью я начала натягивать на себя хламиду...
   Минут через пятнадцать я, одетая в друидский балахон, с расчесанными волосами (предусмотрительный дедушка вложил в сверток с хламидой простой деревянный гребень, которым я, немного помучившись, все-таки расчесалась, попутно едва не лишив себя половины волос на голове) и почти прекрасным настроением. Дедуля бодренько шел впереди меня так быстро, что я насилу за ним поспевала. С учетом того, что в руках он таскал свой любимый "дрын", весивший, наверное, килограммов десять, друид мог дать фору любому молодому в скорости передвижения по пересеченной местности с препятствиями, коей являлась обитель друидов - я постоянно спотыкалась о тут и там выглядывавшие прямо из глинобитного пола толстенные корни деревьев, оббивая ноги и тихо ругаясь сквозь зубы. Друид же этих кореньев, камней и прочих препятствий словно и не замечал, не сбавляя скорости чтобы переступить через лежащий поперек дороги камень или обойти нагло вылезший из земли корень...
   Долго ли, коротко, а пришли мы туда, где меня ждали. Не знаю, как обозвать чудо архитектурной мысли, сваявшей столь оригинальную постройку... В общем, Зал Друидов располагался под открытым небом. Судя по всему, в свое время заказчик дал строителю средства, которые он благополучно пропил, после чего с ужасом вспомнил, что объект таки сдавать надо, потому пьяный бред резко протрезвевшего строителя воплотился в данном помещении. Весь Зал составлял огромный круглый каменный стол с непонятными значками и рисунками, вокруг которого опять-таки на каменный глыбах восседали друиды в компании с Элланоном, который активно им что-то втолковывал. Пола не было - его заменяла коротко подстриженная трава (я хихикнула, представив, как друиды, ползая на карачках и ругаясь, раз в две недели подстригают траву с помощью ритуальных серпов), а вместо стен стояли гигантские камни, образующие 12 ворот. Я наклонилась к уху стоявшего рядом со мной друида и тихонечко спросила:
   -- Традиционная постройка или сэкономить хотели? - На что друид гордо выпрямившись, сообщил, что это-де традиция. Но потом тихонько добавил: "И экономия приличная.".
   Я захихикала, но тут мое веселье было прервано Элланоном, вставшим со своего места и рявкнувшим так, что я вздрогнула, а друид, находившийся рядом, отшатнулся.
   -- То есть как - не ваше дело???!!! - Сидевший напротив Элланона высокий статный друид с безупречной осанкой поднялся, и ответил в таком же тоне, разве что чуть потише.
   -- Я сказал - мы не будем вмешиваться в войну вампиров и людей!
   -- Как это? - подала голос я, обратив на себя внимание всех сидевших за столом. - Неужели вы не хотите им помочь??
   Друид обернулся ко мне, прожигая меня взглядом ярко-зеленых глаз на суровом лице.
   -- Это не наша война. Мы не станем вмешиваться в эту войну - судьбы людей и вампиров нас не интересуют.
   -- Как?... - ошеломленно произнесла я. - Но...
   -- Дитя... - Терпеливо, словно маленькому ребенку, начал объяснять мне друид. - Мы живем в гармонии с природой, мы - отшельники. Дела других рас нас не интересуют...
   -- Вот как! - взвилась я. - Не интересуют, говорите?! Сейчас посмотрим!
   С этими словами я шагнула к нему и, схватив его за руку, призвала стихию Ветра для перемещения в пространстве.
   Друид попытался выдернуть руку, но я вцепилась в него крепче клеща.
   Заклинание переноса окутало нас сеткой голубоватых разрядов и мы исчезли...
   ...Для того, чтобы появиться на косогоре перед вампирской долиной.
   Заклинание растаяло, а я дернула друида за рукав, заставляя его подняться на вершину холма, с которого я когда-то рассматривала Догеву. Он поднялся, и через секунду до меня донесся сдавленный возглас. Чуя неладное, я рванулась наверх.
   И в ужасе застыла перед увиденной картиной.
   -- Господи Боже... - глухо произнесла я. - Мы опоздали...
   Догева была в огне...
 
Продолжение следует...
http://subscribe.ru/
http://subscribe.ru/feedback/		 Подписан адрес:
Код этой рассылки: lit.writer.fantastika		 Отписаться
В избранное