Стволы сквозь лёгкое зелёное сиянье
белеют, тонкие, и воздух освежен
грозой промчавшейся. Чуть слышный перезвон
дробится надо мной, чуть слышное журчанье,
и по невидимым качается волнам.
Трава вся в теневых лиловых паутинах,
вся в ослепительных извилинах, а там,
меж светлых облаков, роскошно лебединых,
струится радуга и смутно с высоты
мне улыбается, в лазури нежной тая,
такая нежная, невинная, святая,
что умилённые склоняются листы,
роняя длинные сверкающие слёзы, –
и это жизнь моя, и это край родной,
родная красота… и льётся надо мной
сиянье лёгкое, зелёное, – берёзы…
А в лес входить – в себя вступать.
Иду как бы во сне.
Неужто эта благодать,
Вся эта тишь – во мне?
Листвы немолчный разговор
И бесконечность дня.
Неужто весь земной простор
Вмещается в меня?
Да, час, как день, и день, как век,
Замолк последний крик…
Неужто каждый человек
И вправду так велик,
Как целый мир. И я, и ты,
И тот, чей след исчез,
В часы великой немоты
Божественны, как лес…