А ветер осенний, а ветер суровый
Шумел и врывался всё снова и снова.
А ветер грозился покой наш разрушить
И бился о наши молчащие души.
И был лишь костёр этот маленький с нами.
Лишь точка тепла, незаметное пламя.
И был у нас только дымок ароматный,
Осеннего золота жаркие пятна,
Да это любовью налитое сердце,
Что тихо стучит в окружении смерти.
Бахыт Кенжеев
Есть в природе час, а вернее, миг,
в ноябре, под утро, когда в провалах
подворотен, в месиве сгнивших книг
всё, что было, будет и миновало,
вдруг твердеет, схватывается, горя
серебром отчаянной, мертвой ночи, –
это время, чёрное, как заря,
никого не ждёт, ничего не хочет.
И когда не люб ни огонь, ни гроб –
мухи белые на стекле оконном –
прислони к нему толоконный лоб
и за вьюжным высмотришь частоколом –
там один на один с шутовской Тверской
пожилой господин прописных и строчных
просыпается, словно песок морской
из разбитых часов песочных,
беспокойный город, гранитный сад,
видит злые сны в ледяной постели.
Остывает солнечный циферблат,
и любовь уже не отбросит тени.