Я помню кромешную ночь: по сознанью
Как чёрный утюг провела тишина,
Разгладив последние воспоминанья, –
Все швы и рубцы неподвижного сна.
Казалось, уже ни дыханья, ни пульса…
Замкнулась душа седмиричным ключом…
Откуда ж на дне этот зов шевельнулся?
Кровь в стиснутых жилах рванулась – о чём?
Не солнце, не птицы, не люди, не страны –
Одно лишь, одно я поймал на лету:
Заржавленный скрип корабельного крана,
Лязг якорной цепи в далёком порту.
Сверкнул горизонт, и запели сирены,
Раскрыв перед сердцем другие края…
И вновь – в непробудные воды без пены,
Как в воды беспамятства, кануло «я».
Марина Цветаева
Ночь
Час обнажающихся верховий,
Час, когда в души глядишь – как в очи.
Это – разверстые шлюзы крови!
Это – разверстые шлюзы ночи!
Хлынула кровь, наподобье ночи
Хлынула кровь, – наподобье крови
Хлынула ночь! (Слуховых верховий
Час: когда в уши нам мир – как в очи!)
Зримости сдёрнутая завеса!
Времени явственное затишье!
Час, когда ухо разъяв, как веко,
Больше не весим, не дышим: слышим.
Мир обернулся сплошной ушною
Раковиною: сосущей звуки
Раковиною, – сплошной душою!..
(Час, когда в души идёшь – как в руки!)