Не на горе, не в храме, а в провале,
В подвале неком, может быть, в щели,
Где годы, вечно запертые, встали,
Где затаились дни, а не прошли,
Не пробежали мимо, – вот они
Собрались и чего-то ждут в тени
Сгустившейся, и, наконец, дождались:
Изранена, истерзана, гола,
Едва жива и всё-таки цела
Душа. Она в святилище своём
Встречается с покинутым Отцом.
Он выплакал глаза свои, ослеп.
Но для входящий в этот тайный склеп
Не нужно глаз. Никто не видит так
Как Этот, погрузившийся во мрак.