I
Мне снилось, что друг уезжает,
что старый мой, друг мой, встает,
узлами купе загружает,
проститься с собою дает.
Тот самый, в котором души я
не чаял, когда-то, давно...
И дети его небольшие
в вагонное смотрят окно.
Куда же он едет, куда же?
К которой спешит он беде?
Как будто бы на распродаже,
разбросаны вещи везде.
Он слушает только вполуха,
не хочет меня понимать,
и вежливая старуха
рыдает в углу — его мать.
И поезд уже затевает
протяжную песню свою.
И друг мне в окошке кивает,
а я на перроне стою.
II
Уезжающие — уезжают,
провожающие — провожают,
и одни, совсем одни
остаются потом они.
Только рявкнет гудок паровозный,
реактивный взревет самолет —
одиночество холод грозный
превращает в снег и в лед.
Превращает в мрак и в стужу,
в феврали, январи, декабри.
Это все случается тут же,
на перроне — гляди, смотри.
И становится слово прочерком.
И становится тишью — звень.
И становятся люди — почерком
в редких письмах
в табельный день.
