Новости компьютерной литбиблиотеки Б.Бердичевского.

Разыскиваются журнальные повести Анатолия Тоболяка "История одной любви" ("Юность", январь 1974) и "Откровенные тетради" ("Юность", 1980).

Разыскивается детская фантастическая повесть "Юра Красиков творит чудеса" ("Пионер", 1971-72 годы).

Очень хотелось бы узнать есть ли в интернете (и если есть, то где) какие-нибудь произведения Бюхнера (не математика), например "Войцек".
Заранее спасибо!
С уважением! Иван (Санкт-Петербург).
mailto:sil@advance.spb.ru

Не подскажете ли, где в Интернете можно найти биографию австралийского математика Роберта Эдвардса?
Алевтина. shulgina@inet.kz

Перевод Майн Рида.

Сегодня также публикуется девятая глава романа Майн Рида "Беспомощная рука" в моем переводе.

Майн Рид.
"Беспомощная рука, или Возмездие дикого леса"
©Перевод с английского - Борис Бердичевский

Глава IX
ДОГОВОР ПО ПРИНУЖДЕНИЮ

Одолеваемые мрачными мыслями о совершенном преступлении, шестеро охотников едут обратно на поляну. Они стараются избегать дороги, чтобы не встретить на ней кого-нибудь, и пробираются к поляне через чащу леса. Они продвигаются медленно и осторожно, стараясь создавать как можно меньше шума и придерживая своих собак.

Некоторые из них, наименее храбрые, испытывают страх перед картиной, которая может им открыться на поляне, и они рады бы избежать возвращения туда. Даже привыкший громко говорить Слаугтер был бы рад нарушить только что заключенный договор, однако его удерживает условие, не позволяющее это сделать.

Подъехав к месту въезда на поляну, все еще скрытую от взоров зарослями тростника, они снова останавливаются и держат совет, разговаривая шепотом.

"Всем нам не стоит идти туда," - говорит сын хозяина таверны. - "Пусть пойдут один или двое, чтобы посмотреть, что там произошло."

"Да, это было бы лучше," - соглашается Спенсер.

"Тогда кто пойдет?"

Вся компания устремляет свои взоры на Бака и Брэндона. Эта парочка заварила всю эту кашу, и теперь они не смеют отказаться, чтобы не выглядеть трусами.

И они добровольно вызываются выполнить эту обязанность, но никак не выдают свою неохоту сделать это: подобное неприемлемо в их компании.

"Давайте оставим наших лошадей. Нам лучше пойти пешком. Если там кто-то окажется, мы сможем вернуться назад незамеченными."

Это предлагает сын плантатора, и Бак соглашается с ним.

Они спешиваются, передают уздцы двоим из оставшихся и затем, подобно двум пумам, бесшумно подкрадывающимся к ничего не подозревающему молодому оленю, пробираются к поляне сквозь заросли.

Вскоре поляна предстает перед их взором, и они могут рассмотреть все, что там происходит. Здесь лежит туша медведя, черная от покрывших ее стервятников; его шкура по-прежнему свисает с дерева. Однако то, что должно было бы вызвать их ужас, - тело, которое должно было бы висеть на другом дереве, отсутствует! Они ищут его взглядом и не находят. Нет ни тела, висящего на ветке, ни трупа, лежащего под деревом. Живой или мертвый, индеец исчез!

Его исчезновение никоим образом не может их успокоить; тем более, что, осматривая ветку, они замечают кусок веревки, все еще висящий на дереве, той самой веревки, с помощью которой они поймали индейца в ловушку. При этом даже издали видно, что веревка перерезана ножом, а не оборвалась под тяжестью веса, хотя последний вариант был бы для них более желателен.

Кто мог перерезать веревку? Индеец? Это невозможно. Откуда взялась рука, сделавшая это? У него ведь не было ни свободной руки, ни ножа, чтобы перерезать веревку. Они были бы рады поверить, что индеец каким-то образом сумел освободить руку, вынуть случайно оказавшийся у него нож и, перерезав веревку, освободиться.

Они кругами приближаются к месту события, стараясь остаться незамеченными, в полной тишине. Стервятники чувствуют их приближение; эти унылые птицы довольно неохотно покидают место своего пиршества и поднимаются в воздух. Что-то в поведении крадущихся людей насторожило их, как будто они знают, что эти люди совершили преступление.

"Да; веревка перерезана - это ясно," - говорит Бак после того, как они подошли и встали под веткой. - "Ровный разрез, сделанный лезвием ножа. Кто, черт возьми, мог сделать это?"

"Ума не приложу," - отвечает молодой плантатор. - "Похоже на то, что это сделал старик Джерри Рук, или это мог быть случайный прохожий."

"Кто бы это ни был, я надеюсь, что помощь подоспела вовремя. Если же нет..."

"Если нет, мы и пришли сюда для этого. Конечно, я счел бы за благо увидеть его повешенным. Тогда у нас был бы шанс спрятать его в надежном месте. Но теперь, если он был спущен на землю мертвым, это невозможно. Кто бы ни нашел его, ему будет известно все. Лина Рук знала, что мы были здесь, и она не будет молчать, как я полагаю. Если бы только это был сам Рук, старый негодяй, у нас был бы шанс. Он неравнодушен к деньгам, и я готов - так же, как и мы все, - заплатить ему за молчание."

"Отлично, значит вы готовы на это, мистер Альфред Брэндон. Это как раз то, что хочет Рук, "старый негодяй", а деньги - как раз то, что он желает получить. Теперь назовите вашу цену, мистер Альфред Брэндон."

Если бы мертвое тело само спустилось на землю с ветки, это бы произвело на двоих преступников меньший эффект, чем неожиданное появление живого Джерри Рука, вышедшего к ним из зарослей тростника, растущего недалеко от дерева, где они стояли.

"Так это вы, Джерри Рук?" - воскликнули оба, задрожав от страха. - "Вы здесь?"

"Я, собственной персоной, джентльмены, и как раз вовремя, ведь вы хотели меня видеть, не так ли? А теперь назовите вашу цену, или предоставите это мне? Ну-ну, не стройте из себя невинных младенцев, вы отлично понимаете, о чем я говорю. Вам обоим достаточно хорошо известно, какое преступление вы совершили. Вы повесили на этом дереве Пьера Робиду, который жил со мной в хижине."

"Мы не совершали этого преступления."

"Нет, вы это сделали. Вы повесили его за шею, "пока он не будет мертв", как выражаются судьи. Я оказался здесь случайно и спустил его на землю, но было уже слишком поздно."

"Это правда, Рук? Вы говорите правду? Вы нашли его мертвым?"

"Мертвым, как оленя, в которого попала пуля из винтовки Джерри Рука. Если вы не верите, вы можете пойти в мою хижину и увидеть его безжизненное тело."

"Нет-нет; но мы не совершали этого. У нас не было намерений его повесить. Клянемся небесами..."

"Не надо клятв, молодые люди. Меня не интересует, каковы были ваши намерения; факт тот, что вы совершили это. Я знаю, как все произошло. Вы повесили его, когда состязались на пари, а затем убежали и забыли про него. Ваше состязание привело к его смерти."

"О Боже! Мы очень сожалеем, что так случилось. Мы не предполагали, что все так обернется. Во всем виноват медведь, который неожиданно появился из лесу, и собаки бросились за ним..."

"Ах, медведь, во всем виноват медведь? Я так и думал. И вы бросились его преследовать и оставили несчастного молодого человека висеть на дереве?"

"Это это так и было. Мы не можем отрицать это. У нас не было намерения сделать то, что произошло. Мы думали только о медведе."

"Ну что ж, теперь вы должны подумать совсем о другом. Что вы теперь собираетесь делать?"

"Это ужасное, отвратительное дело. Нам очень жаль."

"Без сомнения, это так, и ваши весьма ценные сожаления были бы уместны, имей молодой человек родственников, которые позаботились бы о нем и предъявили вам счет. Но у него нет никого, кроме меня, - он жил у меня и стал мне родным. Все это облегчает дело для вас."

"Но что вы сделали с... с... с телом?"

Брэндон осторожно задает этот вопрос, имея в виду дочь Рука.

"С телом? Я отнес его в хижину и спрятал там. Я не хотел бы, чтобы полштата переполошилось, пока я не буду иметь удовольствие переговорить с вами. Так что об этом пока еще никто, кроме меня, не знает."

"А..."

"А... что?"

"А ваша дочь?"

"О, моя дочь не в счет. Она покладистая девушка, и не будет болтать об этом, я взял с нее обет молчания. Не беспокойтесь об этом."

"Джерри Рук!" - говорит Брэндон, поняв намек старого охотника, уже позаботившегося о том, чтобы держать это дело в секрете. - "Не стоит предавать огласке это дело. Мы преступили закон, и нам это известно. И вы также знаете об этом. У нас не было намерения совершить преступление, это была неудачная шутка. Но так как из этого вышло грязное дело, мы должны сделать все возможное, чтобы замять его. Вы единственный, кто может доставить нам неприятности, но вы не будете этого делать. Я знаю, что не будете. Мы можем вам хорошо заплатить, если вы нам поможете. Вы можете сказать, что этот молодой человек ушел и не вернулся - в Орлеан или куда-нибудь еще. Я слышал, вы однажды сказали, что он недолго будет жить у вас. Это объяснит вашим соседям, почему он отсутствует. Короче говоря, итак, какова будет цена такого объяснения?"

"Провалиться мне на этом месте, Альф Брэндон, если я стану играть роль адвоката или проповедника, или что-то в этом роде. Вы меня удивляете, это уж точно! Хорошо, посмотрим. Я сильно рискую, сохраняя вашу тайну - очень сильно рискую! Мне не хотелось бы быть обвиненным в сокрытии преступления и пособничестве преступникам. Хорошо, посмотрим! Вас было шестеро. Моя дочь сказала мне это, я и сам могу судить об этом по следам ваших лошадей. Где же еще четверо?"

"Они недалеко отсюда."

"Хорошо, вам стоит позвать их сюда. Я полагаю, все они глубоко увязли в этой грязи, так же, как и вы. Кроме того, есть очень важный пункт, который должен быть согласован со всеми. Я хотел бы, чтобы вся ваша компания была здесь и участвовала в обсуждении."

"Согласны - они должны быть здесь. Приведи их, Билл."

Билл выполняет просьбу, и шесть охотников-любителей снова собираются на поляне, но их мысли и чувства далеки от тех, что были раньше. Билл сказал им все, и теперь предложение Рука им известно. Они сидят верхом на лошадях удрученные, готовые согласиться на все, что им предложат.

"Вас шестеро," - говорит охотник, очевидно, вычисляя цену своего молчания. - "У вас у всех богатые родители, способные выплачивать мне сотню долларов в год пожизненно. Шестьсот долларов. Это для вас незначительная сумма, а мне она обеспечит безбедную старость. Охота с собаками должна быть прекращена, и вы, друзья, должны с этим согласиться. Вы еще должны радоваться, что имеете дело со мной. Вы платите мне пенсию: сотню долларов регулярно и вперед. Всем вам известно, за что. Вы согласны?"

"Я согласен."

"И я."

"И я."

Так отвечают все шестеро.

"Хорошо, тогда вы можете идти домой. Вы мне здесь больше не нужны, разве что поторопитесь принести мне деньги. И не пытайтесь меня одурачить, иначе, клянусь Предвечным..."

"Вы можете нам доверять, Джерри Рук," - перебивает старого охотника Брэндон, не давая вслух произнести угрозу. - "Вы вполне можете положиться на нас. Я лично позабочусь обо всем."

"Что ж, тогда договорились. Что же касается этой медвежьей шкуры, развешанной на дереве, - я полагаю, вы не собираетесь унести ее с собой? Я могу забрать ее как доказательство серьезности нашей сделки?"

Ни у кого нет возражений против этого предложения. Старый охотник получает право на охотничьи трофеи - на обоих медведей, убитых на поляне и в лесу. Те, кто добыли их, рады вручить ему этих подарки, которые могли бы напоминать им об этом неудачном дне.

Теперь их настроение улучшилось, и они медленным шагом разъезжаются по своим домам, не подозревая, что оставшийся один Джерри Рук будет смеяться вслед одураченным простофилям, которым он навязал это невыгодное соглашение.

И старый охотник радуется, вполне довольный заключенной сделкой.

"А теперь!" - заключает он, снимая медвежью шкуру с ветки и начиная свой путь по лесной тропинке, - "Теперь следует уладить дела с Диком Тарлетоном. И если мне это удастся, я буду считать этот день самым удачным в моей жизни."

Не слышно более голосов людей на поляне. Слышится только хлопанье крыльев стервятников, возвращающихся к прерванной трапезе.

Friday, September 22, 2000 11:17
© Борис Бердичевский
borisba@israel.ru