...Конечно, ты не знаешь, сколько может длиться засушливое состояние... И ты ходишь в этом засушливом состоянии, как не в своей одежде. Хочешь сбросить, а оно никак... Будто распашонка, из которой ты вырос, срослась с твоей кожей. И ветер, как ни пытается, не может её снять и унести. Унести. Хоть куда-нибудь...
Ты хочешь увидеть хоть что-то живое, цветущее, наполняемое влажной энергией роста... Но пока чувствуешь влагу только у своих глаз... А надежда и радость на твоём подоконнике больше не растут...
Я тоже вошла в свой лес в состоянии засушливых мыслей. И в глаза бросалось — то сухое дерево, то мёртвый пень, то срубленные кем-то и ржаво засыхающие сосны... А потом ступила на сухую бересклетовую поляну. Бересклет, казалось, совсем не собирался сбрасывать с себя прошлогоднюю засушливость. Я совсем было поникла...
Но вдруг... Ведь мне так хотелось встретиться с оживающим кустиком, выпустившим на свет свой впервые прозревающий цветок. И, наверное, моё воображение сработало.
— Здравствуй! — услышала я вдруг со стороны бугорка у бересклетовой поляны. — Сначала выброси из головы свои засушливые мысли, а уже потом смотри!
— А как это? — спросила я, обращаясь неизвестно к кому.
— А просто! — услышала ответ и вдруг увидела, что вся бересклетовая кочка покрыта крохотными розовыми цветами. И увидела, что кочка эта распрямляет плечи. И платье - в оживающем цветенье. И лицо — будто марево солнца... Будто девочка в призрачной дымке стоит передо мной и смеётся вылетом распускающихся цветов.
— Ты кто? — спрашиваю. Ведь в такое превращение трудно поверить. Но вокруг меня уже шуршали, разбегаясь, покинувшие свою норку, мои засушливые мысли.
— Хозяйка Бересклетовой поляны! — тряхнув плечиками, сказала девочка из цветущего марева. — Видишь, всё уже цветёт! А ведь по мне и лосята пробегали, и зайцы, и лисы... Потоптанная, я думала, что уже не оживу... Такими были мои засушливые мысли. Но один дрозд вдруг помог мне встряхнуться. Он так прямо и сказал: "Освободись от своих засушливых мыслей!" И я освободилась. И вот видишь, цвету!
Поймав мою улыбку, хозяйка Брусничной поляны снова приняла образ бересклетового бугорка. А я, медленно освобождаясь от остатков засушливых мыслей, попробовала об увиденном написать. И нацелила свой творческий арбалет на поэтическую волну.
И не важно, сколько ей лет,
И за каким лосёнком неслась в гОру,
И насколько просрочен был
бересклетовый арбалет,
преграждающий путь
в её нОру...
И насколько, не важно, тонкость кожи
на тонкость души,
не измеренное лосёнком...
Тихое время, берестой по стволу шуршит...
По стволу, который и есть бремя!
И не важно сколько ей лет или звёзд,
Этой слабеющей, бересклетовой поляне...
Всё знает один лишь прицельный дрозд
и бересклетовый арбалет
между нами
и снами...
И тебе, мой дорогой человек, тоже хочу сказать:
— Выброси из головы свои засушливые мысли! Они заполняют голову и давят на глаза... Они мешают видеть оживающую землю. Освободись от них — и увидишь, сколько всего живого и цветущего, набирая силы, поднимается во весь рост. А хочешь, выберись в лес! Может, и тебе что-то очень важное поведает хозяйка Бересклетовой поляны!