Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
  Все выпуски  

Письма в облака незнакомому любимому человеку




'Письма в облака' в RSS
     
 
Письмо 782
26 июля 2016 г

А ты сумеешь всё измерить чистым взглядом?
Здравствуй!

"А ты сумеешь всё измерить чистым взглядом?"

Нет, ты в реальности не произносил эти слова. Я просто всегда их слышала. И только позже поняла, что слова эти говорил мне ты. Говорил даже тогда, когда я тебя совсем не знала. Ведь мысли в пространстве и во времени пересекаются...

У меня никогда не получается прощаться с тобой. Прощаться по-настоящему. Взглядами в облака провожаю тебя... Взглядами в облака снова вытягиваю тебя из другого мира.

Наверное, благодаря тебе, зримому и незримому, я всякий раз учусь слышать мысли, упрятанные в любой малости... Наверное, благодаря тебе, у меня получается слышать, о чём думает Ива-Чай, или чья-то потерянная пуговичка... Или стёклышко... Или порог деревенского дома...

Я как будто беру тебя за руку и по своему миру веду. И при этом вслушиваюсь в отзвуки твоего мира. И всё как бы непостижимо далеко... и до невозможности рядом...

И всё вокруг как бы заново оживает при мысли о тебе... О твоём взгляде на меня с высоких облаков... И возникает какой-то такой

Младенческий взгляд на вещи:

ИВАН-ЧАЙ

Каждый о чем-нибудь думает:
Старик Иван-Чай —
Чтобы ветром дунуло,
Чтобы в воздухе завертеться,
По свету разлететься
И увидеть в одно мгновение
И вершины деревьев,
И города...
А иначе, кому и когда
Пригодится его борода?

...Вот мы идём с тобой по незримым тропам, которые были ДО ТЕБЯ. И ты возвращаешь меня в новизну ощущений. Не от слащавой жизни возникла эта "Иван-чаевая борода". Мы мысленно идём мимо этих Иван-чаевых зарослей.. Пьяная брань и матерщина. Я скукошиваюсь от негодования. Но, как преграда в упадание во мрак, твой вопрос: "А сумеешь измерить всё чистым взглядом?" И я уже не слышу матерщину и пьяную брань. Я слышу ДРУГОЕ... И об этом пишу.

Мы незримо идём... Пьяная драка на обочине дороги. С хрустом отскакивают пуговицы от одежды... Хочется свернуть "шалашик" своего чудесного ожидания. Но откуда-то слышу твой вопрос: "А ты сумеешь из потерянных пуговиц увидеть чистое"?

И я не пишу о брани и грязи. Я пишу о том, что думают пуговицы....

ПУГОВИЦЫ

Думают пуговицы
потерянные,
Что с землей они травами
сшиты,
Что привязаны к ней растениями,
И теперь им все время
жить так.
И живут они тайной надеждою,
Что покроют землю
одеждою.

Мы идём... И всё помойно. И в драке бьют бутылки. И разлетаются стёкла. Маты-перематы. Хочется закрыть глаза и умереть. Но твой вопрос: "А сумеешь увидеть иное"? И тогда вся грязь окружающего меня бытия начинает казаться мне никчёмной и незначительной. Стёклышко! Разбитое стёклышко! От чего-то отлетевшее... О чём оно думает? Вот важно!

СТЕКЛЫШКО

Глядя на то,
как сосульки бьются,
Думает стеклышко:
Я когда-нибудь снова
стану блюдцем,
Птичьи клювы, как прежде
В меня уткнутся
И склюют кашу пшенную,
Всю до донышка...

...Мы идём... Я мысленно иду с тобою рядом... Опустившийся человек валяется у порога чьёго-то дома... Почему так выглядит окружающая меня жизнь? Я не хочу... Почему так?

— А можешь всё измерить чистыми глазами? — слышу твой вопрос.. — Опрокинь палитру реальности!

И я опрокидываю...

ПОРОГ

И порог деревенского дома
заброшенного
Тоже думает,
Что когда-нибудь
По нему застучат подошвами,
Подметут его...
И стучат по нему подошвами
Ноги тонкие, дождевые...
Ветер старенький
Осторожно так
Из расщелины
Листья вымел...

Вот мы как будто вместе смотрим телевизор. Снова ужасы о несчастных, обездоленных, поруганных детях... Больных, беззащитных... Изнасилованных и убитых маньяками... Я мысленно соскакиваю с дивана и кричу тебе:

— Не могу так жить! В чём провинился этот малыш?

— Попробуй передать эту боль светло! — говоришь ты. И я пробую, сопрягая себя с душой беззащитного ребёнка...

МАЛЫШ.

И бежит человечек маленький
Мимо стеклышка, пуговиц,
Старика Иван-Чая.
И совсем не о них думает.
Он их просто не замечает.
Он Вселенной бежит навстречу,
Из контекста жизни
вырванный человечек.

И ты говоришь незримо:

— Поэзия — это не описание грязи. Это её переосмысление... Это иной посыл, опрокидывающий очерствевшее пространство... Можно в цветущий лён превратить боль...

Ты не жалуйся, друг, украдкой...

Ты не жалуйся, друг, украдкой
На израненный этот лён.
Было солоно, было сладко.
И рассветами окрылён
Твой закат не искал пристанища
У колючих чужих ветров.
Эта оторопь — шельма та ещё!
То беснуется бездной тающей,
То дырявым грозит ведром
У колодца, где дна не видели.
И воды всегда через край.
Не обжалован "добрым жителем"
Этот раж осторожных стай.
И сторожка с ладонь, с горошину
Сонным косарем прощена.
Разойдёмся, дурь, по-хорошему!
Не сошлись! Высока цена...

(Валерий Крайцев)

...Каждой строчкой своей ты уходил из жизни, а люди твоего медлительно-болезненного ухода не замечали. Ты кричал, облекая слова свои в цветущий лён и посыл к иному осмыслению происходящего.... А все так тебя любили... И все думали, что ты ещё долго будешь рядом с нами., поднимая уровень каждой соприкоснувшейся с тобой души - от низменного к высокому.

"А сумеешь чисто посмотреть?!" — слова-вызов для творцов из подземелий и подвалов...

Скорей всего, ТЫ — это собирательный образ моего представления о человеке... Убиваясь беспомощностью перед ничтожным, найди в себе силы - увидеть рядом другой мир! Ибо, ничтожно-зримому - грош цена.

До свидания!




* * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Подпишитесь на рассылку "Письма в облака":   


"Письма в облака" в RSS: 'Письма в облака' в RSS
 
     
"Письма в облака" (c) Автор - Вера Линькова. Оформление - Юлия Скульская.


   

В избранное