Не знаешь, как выглядят твои переживания? Утверждаешь, что они отдают ржавчиной и перепрелой листвой?
...А вот мои переживания похожи на длинные нити бус. Ведь мои переживания — это мои украшения. Эх, чудак-человек, разве может душа от души десятки лет прятаться без таких вот моих украшений?
Нет, на самом деле, у меня не имеется ни одного колечка, ни одного даже самого худенького браслетика. Вообще, ничего, что принято считать украшением. И души близкой нет. Хотя в людях я её уже и не ищу...
— Эй, сети рыбаков! Вы что там в небе звёздных рыб ловите?
— Не звёздных, и не рыб... — ответила скульптурная композиция на набережной Онего. — Людские переживания сетями собираем да в небо закидываем. Видишь, какая очередь выстроилась из тех, кто свои переживания отдать хочет.
— Возьмите мои! — крикнула рыбакам стильная девчушка с пирсингом на верхней губе. — От меня парень ушёл!
По сетям, закинутым в небо, дрожью смех прокатился:
— Эко переживание! От кого-то ушёл, к кому-то придёт.
Рыбаки балагурили. Очередь из желающих избавиться от своих переживаний всё не кончалась.
Ручьи по набережной вперегонки носились, ключами от снежных тайн звенели. Цветочницы кустики декоративной капусты на клумбы высаживали... А я всё искала глазами одного человека. Хотя понимала, что не узнаю его, даже если увижу. Но всё равно искала. Просто связанные с ним переживания были наполнены полётом рискованности. Тогда я была юной радиожурналисткой и с радостью совала микрофон в чьи-то раскрывающиеся рты. И встретилась как-то с одним кинооператором.
— Хочешь про настоящие переживания узнать? — спросил этот симпатичный хорошо загорелый парень, — так полетели с командой парашютистов! Я хочу совершить свой первый прыжок. Снимать привычно. А вот прыгнуть самому!
..."Кукурузник" грузно ревел, поднимаясь в небо. И вот уже озерца лесные стали походить на блюдца... А сосны столетние стали казаться игрушечными. Наконец самолёт будто завис в воздухе, и парашютисты один за другим стали выбрасываться в небо. Я наблюдала за лицом кинооператора. В его глазах боролись и отчаяние, и решимость, и страх, и неудержимое желание броситься в небо. И при этом едва заметное сомнение — не рисковать, остаться... Но разве мог он не выпрыгнуть в небо, когда я так пристально смотрела
на него, угадывая, что будет...
И всё-таки он совершил этот, свой первый прыжок с парашютом. Потом я не видела его десятки лет. И всё равно выискиваю глазами в длинной очереди у скульптуры рыбаков... И свои переживания, как драгоценные бусинки, нанизываю на незримые длинные нити бус...