...Слышишь, как по клавишам сосулек звенит замёрзшая музыка? Ничего, что лопаты дворников сгребают звон. Заледеневшее сознание воды... Из жерла сугроба вылетают пёрышки огня.
Споткнулась у подножья сугроба:
— Что делаешь ты на моём пути? И откуда в тебе огонь?
— Извергаюсь. Тихо. Сам по себе. И никто не слышит, — ответил снежный сугроб с пёрышками огня. — Я — твой портрет. Разве не узнаёшь?
— Узнаю, — сказала упавшим голосом, — только меня это не радует.
— Огонь из сугроба не радует? — зашипела вылетевшая из-за угла дома рыжая кошка. — Это же открытие! — Прыгнула на сугроб и разворошила его.
— Зачем разворошила? — спрашиваю.
— А просто... Просто за тремя домами — весна, — махнула хвостом кошка и унеслась.
По дороге шла лошадь в колье из одуванчиков и горицветов... За лошадью тянулась повозка, гружённая неоттаявшими сосульками.
— Мы уезжаем. Где твои аплодисменты?! — выглядывали из повозки ледяные человечки. — Весна выбрасывает свои флаги.
— А вы куда?
— А мы дальше, на Север!
— Какая странная ледяная скульптура! — в раздумчивости остановилась рядом со мной лошадь и прикрикнула на ледяных человечков из повозки:
— Да не кричите вы! Для неё везде — Север... У этой скульптуры душа заледенелая...
И лошадь ушла и унесла свою повозку, полную звенящих сосулек.
А я подумала, почему она, такая уверенная в себе, красивая — и ушла, не оставив на прощанье ни одного доброго словечка? Просто так окатила холодом. И ушла...
— А у вас, людей, разве не так? — закачались на бывшем снежном бугорке огненные головки мать-и-мачехи. — Уходя в своё успешное ожидание, другие бросают в след чьей-то усталости: "Через три двора весна. Но тебе до неё не добраться. Это не твоя весна..."
— Не слушай никого! — крикнула с фонарного столба рыжая кошка. — Беги за мной! Беги, ни о чём не думая! Просто знай, что через три двора метели откроется весна!