...Когда все не так, на бой с отчаянием выплывает улыбка. На своей крохотной лодочке — продвижение от волны к волне. На своих крохотных гусельках играет — вызов мрачной пучине дна и унынья. Смотришь удивленно. Ведь на самом деле нет этой картины. Откуда тогда она взялась? Девушка плетет венок из лилий — пастораль. Русалка убегает от своего царя и находит что-то высшее — вне стихии волн.
— Я маленький, я обыденный человечек, — думаешь ты, сорвавшись с очередной, намеченной было вершины. Но потом вдруг смотришь на Олимп скопления выбившихся — депутатов или эстрадных звезд — и задумываешься от поветрия несущейся пустоты: "Это я что ли, маленький?"
Лодочка улыбки прыгает на твое лицо и изо всех сил начинает грести гримасы.
— Я — твой конфликт, — говорит каменная гримаса, в которую постоянно бьется носок твоей лодочки.
— С чего бы это? — пожимаешь ты плечами и улыбаешься. — Ну, налетел ветер, разбросал мусор по моей дороге, а в чем и с кем, ты, этот самый Конфликт?
— С обществом! С самим собой! — важничает конфликтная гримаса. Ты смотришь на то, как дворник старательно собирает мусор. Сегодня и ты что-то сделал полезное. Так в чем конфликт?
Русалка бьет хвостом по морской косе:
— На фиг все! Я устала превращаться в человека!
И еще одна гримаса говорит тебе и ей:
— Так и не превращайся: это бесполезно. Человек или есть или его нет. Вон там, на Олимпе — есть!
Ты пытаешься заштриховать улыбку, но она не заштриховывается. Трудно понять, почему чья-то пустота сознания в нимбе величая, а ты, существо мыслящее - само по себе. И вроде как никто.
Вдруг кухонная табуретка качнулась под тобой и сказала:
— Я — звезда! Слезай с меня! Ты не в праве здесь сидеть!
— С какого перепугу? — говорит твоя улыбка гримасничающей табуретке.
— А меня по телевизору показывают, видишь?! — скрипит табуретка и возвеличивается на твоих глазах.
Твоя лодочка-улыбка случайно подкашивает ей ножки:
— Табуретка ты! Была ею, ею и останешься!
— Но на меня смотрят миллионы почти каждый день! Меня любят миллионы! Мой табуреточный разум всякий раз приветствует всех. За это все меня любят!
Девушка в лодке. Та, которая вечно плетет свой венок из лилий, улыбается:
— Мой венок из лилий не похож на табуреточный разум, но он всегда в созвучье со свежестью и чистотой... Кто знает, что лучше?
И ты вдруг подхватываешь невидимую нить стебелька лилии и вплетаешь ее в совсем незнаменитый венок... И чувствуешь, как внутри происходит очищение. Очищение на тему: Я — это я! И лучше тихо блистать красотой для двух-трех рыбешек, плывущих рядом, чем нести в пространство океанских волн табуреточный разум.
Это я — про другое кино. Кино, которое всегда происходит, о себе самом. Ничто не меньше и не больше. Величин не существует, кроме тех, которые на вершине души, разума, самосознания!
— Я — всего лишь рыбка-бананка, плывущая за твоей лодкой, — сказала крохотная рыбешка и всхлипнула.
— Как хорошо, что ты есть, — откинув все гримасы, сказало твое лицо.
Разум в подвешенном состоянии.
Душа — в бесконечном плавании.
А кто-то опять — о чудовищном начинании,
Сопряженным с чужой гаванью.
А кто-то опять о душе,
Слегка померещившейся
Лодочнику ли,
Не доплывшей до берега женщине...
Островку неверия и обмана...
Плоскость — обвернутая в голограмму,
Чужими объемами кем-то купленной...
Но эта не та полоса тумана,
В которую стоит упасть
Душою облупленной...
Наплакавшись всласть.
Внутренне.
...Умей думать о себе и о мире. О своем тихом и невидимым для прочих продвижении неспокойной души.