... Представляешь, горы убегают по лестнице. Запрыгивая одна на другую, убегают. Я хватаю за шкирку зеленую гору, стаскиваю ее с сиреневой и объясняю:
-- Цветы всегда должны быть НАД.
-- НАД чем? - спрашивает зеленая гора, подножкой скатываясь под серую.
-- Над ЗЕЛЕНЫМ! - отвечаю. Отвечаю, а сама опять незаметно зеленую гору на место ставлю. - Ну, не растет ЗЕЛЕНОЕ под землей, понимаешь!?
-- Иногда растет.
-- И даже если растет, то все равно в ЗЕЛЕНОЕ не красится: Света нет...
... Другие горы хитренькие, бегут себе по лестнице, не оглядываются. А если и оглядываются, то не вмешиваются в ход событий. А ЗЕЛЕНАЯ , она такая гора - КУВЫРКЛИВАЯ.
... Так мне надоело за шкирку ее ото всюду стаскивать... Положила ее в ведро с крышкой. Смотрю, как она там ворочается, и переживаю. Ясно дело, каково горе в ведре сидеть? В ведре не напрыгаешься, в чехарду не поиграешь, раньше других гор до горизонта не добежишь.
-- Вот, - пытаюсь поучить кувыркливую Зеленую гору, - посиди под ведерной крышкой, о жизни подумай. О смысле лестницы...
... А она молчит. Сосем молчит. Умерла гора... Павлин на часах умер. И мертвым таким голосом - Гора, а не Павлин:
-- Выпусти меня отсюда!...
... Тогда я подумала, зачем Горе морали читать? И выпустила. Зеленая Гора снова закувыркалась по лестнице. Павлин на часах ожил. Солнце почувствовало
себя продвинутым средь айсбергов облаков и завертело свое солнечное движение.