ДАР СЛОВА 274 (351)

Проективный лексикон русского языка.  22 ноября 2010

Сегодня исполняется 209 лет  со дня рождения Владимира Ивановича Даля (1801 – 1872),  который отмечается в России как День Словарей и Энциклопедий.  Oб этом я уже писал в  вып. 271.  В этом выпуске – два сообщения с "мест", из Москвы и из Израиля, и моя маленькая статья о В. Дале как сотворце языка.

                  Раиса Николаевна Клеймёнова, директор музея В. И. Даля в Москве:

                               Дню Словарей быть!

22 ноября – День рождения В.И.Даля. Предлагаем учредить День Словарей как дань памяти В.И.Даля и в знак возрастающей роли словарей - наших лоцманов и маяков в ширящемся океане информации.

ОБЩЕСТВО ЛЮБИТЕЛЕЙ РОССИЙСКОЙ СЛОВЕСНОСТИ, МУЗЕЙ В.И.ДАЛЯ ОБРАЩАЮТСЯ КО ВСЕМ, КТО ГОТОВ НАС ПОДДЕРЖАТЬ.

Мы предлагаем в день рождения В.И.Даля 22 ноября во всех учебных заведениях, библиотеках, музеях, культурных центрах, книжных магазинах провести праздник гДень словарейх. В этом году исполнилось ровно 150 лет как начал печататься первый выпуск гТолкового словаря живого великорусского языках В.И. Даля.  Дальше:

http://clubs.ya.ru/4611686018427442108/replies.xml?item_no=58

Борис Цейтлин из Израиля: "Почин подхвачен. В "Кладезе" (книжном магазуне) выстроен большущий стеллаж (примерно 3 стандартных стеллажа), где выставлены все словари, что есть в магазине, а также много тех, которых нет. Ну, то есть Даль в разных видах, букинистические двуязычные и т.д. Доложите Эпштейну, что его почин живет, в газете "Ключ" размещено объявление с кратким рассказом о празднике..."

                                                               Жизнь слова в Словаре В. Даля

Михаил Эпштейн

Откуда в "Толковом словаре живого великорусского языка" В. Даля такое беспрецедентное количество слов - 220 тысяч? [1] За истекшее с тех пор столетие с лишним множество новых слов вошло в русский язык  - а между тем самый полный, ныне издаваемый Большой академический словарь русского языка обещает в своих 20 томах вместить только 150 тыс. слов, т.е. две трети от объема далевского Словаря. Объясняют это обычно тем, что у Даля много местных, областных, диалектных слов. Это верно, но есть и другая причина. Далевский словарь -  не нормативный и не чисто дескриптивный, но системный словарь. Это значит, что он воспроизводит не только то, что говорится (наряду с тем, что пишется), но и то, что говоримо по-русски, т.е. те слова, которые не входят ни в литературную норму, ни в этно-диалектную реальность русской речи, но принадлежат  самой системе русского языка, его словообразовательному потенциалу.

Например,  гнездо заглавного слова "ПОСОБЛЯТЬ" включает 28 однокоренных слов. Из них всего четыре общеизвестных, входящих в современную языковую норму: литературные пособие и пособник (-ница) и разговорное пособлять.  К этому добавлены несколько диалектных слов,  область распространения которых Даль добросовестно указывает.  Например, пособлины и  пособнище (пособие, помощь) - псковские и тверские слова. Пособь (лекарство) - архангельское. Пособляться (сладить, справиться) - северо-восточное...  Но большая часть слов даны без всякой диалектной метки:  пособ, пособленье, пособный, пособливый, пособствовать, пособщик, пособствователь...   Что это за слова?   Даль не указывает на их источники, и можно предположить, что они внесены им для полноты корневого гнезда. Это возможности языка: не норма и не актуальность, а проявления его системности. Модели образования существительных с нулевым окончанием (пособ), или обозначений деятеля с суффиксом -щик-  ( пособщик), или прилагательных с суффиксом -лив- (пособливый) активно присутствуют  в русском языке, и В. Даль пополняет гнездо этими типическими словообразования, показывая системность языка в действии.

Точно так же в гнездо "СИЛА" В. Даль вносит, помимо общелитературных и диалектных слов, еще и ряд "системных" (без помет): силить, силовать, сильноватый, сильность, сильноватость, силенье, силованье, сильнеть, силоша, силован, силователь, сильник. Ни одного из этих слов нет в "Словаре церковно-славянского и русского языка, составленном  вторым отделением Академии Наук" (114 749 слов), который вышел в 1847 г., за 16 лет до первого издания далевского словаря. Вряд ли все эти слова вдруг  разом вошли в язык  за такой короткий промежуток времени, скорее, это словообразовательный сверхряд, включающий потенциальные единицы,  т.е. типические образцы возможных словообразований.

Даль назвал свой труд "Толковым словарем живого великорусского языка". В каком смысле "живого"? Думается, не только в том смысле, что этот язык живет в речи, в общении людей, не вмещается в литературную, книжную норму. Он живет не только как речь, но и собственно как язык, он живой, потому что пополняется новыми словами, богат возможностями живого словообразования. Живет то, что растет, и Даль показывает, как слова растут из своих корней и основ, заполняя все корневые гнезда, так что, в принципе, ни одна возможность словообразования не оставлена без внимания.  Каждое гнездо набито до отказа всеми производными от данного корня. В этом суть: Даль работает лексическими  сверхрядами, гиперпарадигмами.  Поэтому почти в каждом гнезде на несколько общеизвестных, "общеязыковых" слов приходится большое число областных и  значительное число "системных"  слов,  порожденных словообразовательной системой русского языка и иллюстрирующих производительную мощность и емкость этой системы. Даль приводит слова от данного корня, считаясь не с фактами их употребления, но с  возможностью их образования. Отсюда и критика далевского Словаря со стороны академической науки,  которой не хватает эмпирических свидетельств бытования того или иного слова.  "Даль не мог понять (см. его полемику с А.Н. Пыпиным в конце IV т. Словаря), что ссылки на одно "русское ухо", на "дух языка", "на мир, на всю Русь", при невозможности доказать, "были ли в печати, кем и где говорились" слова в роде "пособ", "пособка" (от "пособить"), "колоземица", "казотка", "глазоем" и т. д., ничего не доказывают и ценности материала не возвышают". (С. Булич. Статья "Даль В. И."  Энциклопедический Словарь Брокгауза и Ефрона).

Далевские словообразовательные гнезда не возвышают "материала", но они возвышают русский язык, они раскрывают системность его словопроизводства.  Вот как сам  Даль жалуется на невозможность привести свидетельские показания по каждому слову, занесенному им в словарь. "...На что я пошлюсь, если бы потребовали у меня отчета, откуда я взял такое-то слово? Я не могу указать ни на что, кроме самой природы, духа нашего языка, могу лишь сослаться на мир, на всю Русь, но не знаю, было ли оно в печати, не знаю, где и кем и когда говорилось. Коли есть глагол: пособлять , пособить, то есть и посабливать, хотя бы его  в книгах  наших и не было, и есть: посабливанье, пособление, пособ и пособка и пр. На кого же я сошлюсь, что слова эти есть, что я их не придумал? На русское ухо, больше не на кого".  [2]

То, на  что Даль ссылается ("сама природа, дух нашего языка"), - это и есть системность языка, которая действует независимо от того, встретились ли ему в книге или в речи факты употребления этих слов. В конце концов, чем сам Даль, как носитель русского языка, менее достоин внимания и доверия, чем случайный встречный, от которого он мог бы записать случайно вырвавшееся словечко?  Может ли собиратель записывать слова сам от себя? Это трудный вопрос, но если речь идет  не о наличном составе, но о системе языка, то собиратель как носитель этого системного знания  оказывается даже в выигрышном положении.  К тому же "русское ухо"  и на самом деле не обманывало Даля.   Вышеупомянутый  академический "Словарь церковно-славянского и русского языка" 1847 г.  содержит и "пособ", и "пособление", т.е. независимо от Даля удостоверяет наличие этих слов в языке. Видимо, Даль просто забыл сослаться на этот словарь, а может быть, не сделал это сознательно, потому что "посабливанья" и "пособки" в нем нет, что еще раз ставит вопрос о разнице описательного и системного  подходов к языку.

 Как хорошо известно, далевский Словарь - не нормативный. Но он и не чисто дескриптивный, а еще и системно-проективныйсловарь, книга русского языка во всем объеме его памяти и воображения (хотя  память у Даля все-таки  сильнее воображения). Отсюда и мощное воздействие далевского словаря на читателей и особенно на писателей. Это словарь не столько для справочного использования, сколько для пробуждения вкуса и творческой способности к языку. Ни один из академических словарей не сравнится с далевским в представлении словообразовательного богатства русского языка, в передаче его созидательного духа.   Не случайно этой книгой пользовались - и вдохновлялись ею  - столь разные писатели, как А. Белый и В. Хлебников, С. Есенин и А. Солженицын.

Считается, что в Словаре Даля  около 7%, т.е. 14 тысяч им самим придуманных слов. [3] Я не удивился бы, если бы при более тщательном подсчете их оказалось бы гораздо больше. И вместе с тем я бы уточнил, в каком смысле они являются "выдумками", новообразованиями Даля. В таких словах, как посабливанье, пособный, пособливый, пособщики т.п., нет ничего особенно оригинального, сочиненного.  Вряд ли мы их  встречали когда-либо раньше, но значение их  общепонятно, поскольку они строятся по устойчивым, продуктивным моделям. 
Это не столько неологизмы, сколько "системизмы" или "потенциализмы": они демонстрируют не изобретательность словотворца, а порождающие модели языка.

Итак, Даль создал словарь не только литературных и диалектных, но еще и потенциальных слов,  выявляющих словообразовательную систему языка. Но именно потому, что Словарь выполняет сразу слишком много задач, системность языка представлена в нем робко и неуверенно, она вводится как бы украдкой, контрабандой. Даль позиционировал себя как исследователь и собиратель реального  языка  и поэтому не уделил должного внимания собственно системным, или потенциальным, образованиям. Они у него даны без определений и примеров, т.е. представлены минимально, тогда как они нуждаются в максимально полном представлении именно потому, что они потенциальны, они требуют особого внимания, заботы, защиты, как всякий новорожденный. Даль словно бы стесняется этих слов, не обеспеченных ничем, кроме "духа" или, как мы теперь сказали бы, "системы" языка.  Даль был сыном века реализма и позитивизма и полагал, что Словарь должен представлять реальный язык.  Поэтому составитель делает вид, что не словотворствует, не творит вместе с народом, а лишь прилежно описывает то, что творит народ.  При этом он украдкой подбрасывает в словарные гнезда воображаемые слова, как если бы они были подлинно народными (каковы они суть не по факту, а по способу их производства).

Недостаток Словаря Даля не в том, что он внес туда множество "системных" единиц наряду с нормативными и дескриптивными, но в том, что он не разграничил ясно эти задачи и тем самым ослабил больше всего именно системный пласт своего словаря. Словарь Даля вмещает в себя два Словаря: дескриптивный и проективный, но последний - в зачаточном виде, ибо потенциальные слова лишь приведены, но не истолкованы, не снабжены примерами, их введение в язык остается немотивированным. Даль не проделал с ними концептуальной работы, не артикулировал их значения и их место в лексической системе языка. Поэтому слова эти остались, как правило, невостребованными и почти незамеченными,  -  как клочки лексикографических сновидений, запутавшиеся в описаниях актуального языка. 
 Отсюда вытекает задача особой проективной деятельности в языке и  необходимость самостоятельного типа проективного словаря,  опытом которого и является настоящий "Дар слова". [4]

Примечания

1. В 3-м издании, 1903 года, под редакцией академика И. А. Бодуэна де Куртенэ. О количестве слов в 3 и 4-ом изданиях далевского словаря писал В. В. Виноградов: "Благодаря дополнениям объем словаря Даля увеличился приблизительно на 15%. В него вошло не менее 20 000 новых слов". Виноградов В. В. Толковые словари русского языка [1941], в его кн.  Избранные труды: В 5 т. Т. 3. Лексикология и лексикография. М., 1977. С. 230.

2. Владимир Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. М., Государственное 
издательство иностранных и национальных словарей, 1955, т.1, С. LXXXYIII.

3. "В Словаре Даля действительно имеется немало слов (около 14 тыс.), которые являются его новообразованиями." Т. И Вендина. В. И. Даль: взгляд из настоящего. Вопросы языкознания, 2001, 3, с. 17.

4.  Подробнее некоторые проблемы этой работы обсуждаются в статьях Михаила Эпштейна: Русский язык в свете творческой филологии. "Знамя", 2006, 1, С. 192-207; Добро и зло в зеркале русского языка. "Континент", 132, 2007; О творческом потенциале русского языка. Грамматика переходности и транзитивное общество. "Знамя", 3, 2007, 193-207.

_________________________________________________________

Сетевой проект "Дар слова" выходит с 17 апреля 2000 г. Каждую неделю подписчикам  высылается несколько новых слов, с определениями  и примерами  употребления. Этих слов нет ни в одном  словаре, а между тем они обозначают существенные явления и понятия, для которых  в общественном сознании еще не нашлось места. "Дар"  проводит также дискуссии о русском языке, обсуждает письма и предложения читателей. "Дар слова" может служить пособием по словотворчеству  и мыслетворчеству, введением в лингвосферу и концептосферу 21-го века.  Все предыдущие выпуски.

Подписывайте на "Дар" ваших друзей по адресу: http://subscribe.ru/catalog/linguistics.lexicon

Клейкие листочки. Философский и филологический дневник М. Эпштейна в Живом Журнале

Клуб СЛОВО на Имхонете: сообщества Словотворчество (новые слова), Слово года, Словопрения (дискуссии о языке)

PreDictionary  -  английскиe неологизы М. Эпштейна.

Ассоциация Искателей Слов и Терминов (АИСТ) - лингвистическое сообщество в Живом Журнале. Открытая площадка для обсуждения новых слов и идей.

Новые публикации  М. Эпштейна (с линками)

Гуманитарная  библиотека (философия, культурология, религиеведение, литературоведение, лингвистика, эссеистика)

_____________________________________________________________

Все книги Михаила Эпштейна можно приобрести по интернету, напр., на Озоне. В Москве они есть в магазинах "Библиоглобус" (м. Лубянка, Мясницкая ул. д.6/3,  тел. 928-35-67, 924-46-80); "Москва" (м. Пушкинская, Тверская, 8, тел. 629-64-83, 797-8717))  "Фаланстер" (м. Пушкинская, Малый Гнездниковский пер., 12/27, стр.3, вход в арку, тел. 629-88-21, 504-47-95).

Их можно заказать в маг.  Книжная лавка при Литературном институте (м. Пушкинская, выход к Б.Бронной, Тверской бульвар, д. 25, вход  только с ул. Большая Бронная, тел. (495) 694-01-98; эл. адрес: vn@ropnet.ru). Местоположение на карте.

Философия возможного. СПб.: Алетейя, 2001, 334 сс.

Проективный философский словарь: Новые термины и понятия. СПб.: Алетейя, 2003, 512 сс.

Отцовство. Метафизический дневник. СПб. Алетейя, 2003, 246 сс.

Знак пробела. О будущем гуманитарных наук. М.: Новое литературное обозрение, 2004, 864 сс.

Все эссе, в 2 тт. т. 1. В России; т. 2. Из Америки.  Екатеринбург: У-Фактория, 2005, 544 сс. +  704 сс.

Новое сектантство. Типы религиозно-философских умонастроений в России 1970 - 1980-х гг. (серия "Радуга мысли").  Самара: Бахрах-М, 2005, 256 сс.

Великая Совь.  Советская мифология. (серия "Радуга мысли"). Самара: Бахрах-М, 2006, 268 сс.

Постмодерн в русской литературе. М., Высшая школа, 2005, 495 сс.

Слово и молчание. Метафизика русской литературы" М.,  "Высшая школа", 2006, 559 сс.

Философия тела. СПб: Алетейя, 2006, 194 сс.

Амероссия. Избранная эссеистика (серия "Параллельные тексты", на русском и английском) М., Серебряные нити, 2007, 504 сс.

Стихи и стихии. Природа в русской поэзии 18 - 20 веков  (серия "Радуга мысли"). Самара, Бахрах-М, 2007, 352 сс.

Энциклопедия юности (совместно с Сергеем Юрьененом). Нью-Йорк: Franc Tireur, 2009, 479 сс.


Илья Кабаков, Михаил Эпштейн. Каталог. Вологда. 2010, Библиотека московского концептуализма Германа Титова. Малая серия,  344 стр.