В разделе "Библиотека" появилось 5 новых статей:

• Огузо-туркменський компонент в етногенезі кримських татар - В.А. БУШАКОВ (Файл PDF - 359 KB)
• Відображення в історичній топонімії Криму господарської діяльності та природокористування - В.А. БУШАКОВ (Файл PDF - 367 KB)
• Роль географічних термінів в утворенні топонімів Криму - В.А. БУШАКОВ (Файл PDF - 562 KB)
• Розвiдка з етимології термінів тавро і тамга - В.А. БУШАКОВ (Файл PDF - 228 KB)
• Антропоніми в історичній топонімії Криму - В.А. БУШАКОВ (Файл PDF - 549 KB )

  В разделе "Интернет-магазин" 6 новых книг:

Лингвистическая концепция Бекира Чобан-заде

Тотальная депортация и ссылка крымских татар нанесли огромный ущерб их языку и культуре в целом [22-24] Однако уничтожение крымскотатарской культуры советским режимом началось еще в 20-х годах XX в., особенно же - в годы сталинских репрессий, когда тысячи деятелей крымскотатарской культуры были арестованы и загублены в тюрьмах и лагерях. На их имена и творчество на долгие годы было наложено табу. Одной из самых ярких фигур репрессированного поколения крымских татар был известный ученый-тюрколог, поэт и общественный деятель Бекир Чобан-заде (1893 - 1937 гг.).

Жизни и творчеству ученого посвящено большое количество работ разного жанра. В книге турецкого исследователя Исмаила Отара, со ссылкой на статью С. Нагаева [7], указаны 72 работы разных авторов, опубликованные в 1927-1989 годах [30, с.49-52]. Десятки статей увидели свет в последующие годы. Большая часть работ о Б. Чобан-заде носит информационный характер - в них сообщаются факты жизни и деятельности ученого [2;7;10]. Что касается его научного наследия, то оно фактически не исследовано. И.Отар, не будучи языковедом, вообще не ставил перед собой задачи охарактеризовать и оценить научное наследие ученого:

(*Из-за недостатка знаний мы не стали давать грамматического комментария") [30, с.28].
По мнению проф. Д. П. Урсу, "...современные лингвисты-тюркологи редко обращаются к научному наследию крымского ученого. Это происходит частично по незнанию его трудов и их отсутствию в библиотеках, частично же из-за того, что филологическая наука за последние 60-70 лет пережила огромные изменения. Иными словами, изменилась сама парадигма науки. Открытия Б. Чобан-заде, Е. Поливанова и многих других передовых ученых сегодня воспринимаются как нечто христоматийное, общеизвестное..." [10, с.88-89].

В ряду работ о Б. Чобан-заде следует выделить небольшие по объёму статьи Ф. Д. Ашнина [l] и А. Меметова [6], в которых сделана попытка общей характеристики научного наследия ученого. В целом информационный подход к подаче материала в этих работах превалирует над аналитико-оценочным. Так, Ф. Д. Ашнин дал общую характеристику взглядов Б.Чобан-заде на проблемы происхождения тюркских языков, их классификации, связей с монгольскими и тунгусо-маньчжурскими языками; отметил исторический подход ученого к анализу языкового материала; указал на его заслуги в области тюркологической терминологии и формирования тюркских литературных языков. А. Мемeтов информировал читателя о структуре и содержании "Крымскотатарской научной грамматики" и других работ ученого в области общей тюркологии, крымскотатарского и азербайджанского языкознания, лексикологии и терминологии тюркских языков.

Научное наследие Б.Чобан-заде практически недоступно современному читателю, так как основные его труды, прежде всего монографии и учебные пособия [12; 14-16; 19-21], изданы арабской графикой, а с 1929 г. - новой латинской графикой на азербайджанском языке. Исключение составляют "Крымскотатарская научная грамматика" [13] и "Крымскотатарская литература новейшего периода" [18], которые, по свидетельству самого ученого, написаны на османском (турецком) языке. Исчерпывающее описание лингвистической концепции Б.Чобан-заде может быть выполнено лишь на основе анализа всех его основных работ, посвященных проблемам общего и частных тюркских языкознании (крымскотатарского, азербайджанского, кумыкского, узбекского и др.). Однако на сегодняшнем этапе развития крымскотатарского языкознания представляется необходимым начать с основного труда ученого - "Крымскотатарской научной грамматики". Монография подготовлена к переизданию под научным руководством проф. А.Эмировой, которой написаны настоящее предисловие, примечания к тексту грамматики, составлена библиография и др.;

Н.Сейтягъяевым выполнены транслитерация текста с арабского письма на кириллицу, его адаптация к нормам современного крымскотатарского языка, составлены аннотированный именной указатель и глоссарий. Примечания носят не оценочный, а информационный характер: в них излагается современное понимание затронутых в монографии проблем, что не снижает достоинств рецензируемой работы Б.Чобан-заде. (Оценивать труд ученого следует не с сегодняшних научных позиций - что не сделано ?, а с учетом достижений лингвистики его времени - что сделано?). В именном указателе дана краткая информация о денотатах разного рода собственных имен (людей, географических объектов, артефактов и т.п.), встречающихся в тексте грамматики. Глоссарий представляет собой краткий крымскотатарско-русский словарь устаревших и трудных слов, в том числе и терминов, использованных в тексте монографии.

Публикация именно этой монографии в качестве первой акции в деле "издания полного академического собрания сочинений великого ученого-тюрколога, объединившего цивилизации Востока и Запада" [10, с. 89], объясняется не только тем, что она является единственной научной грамматикой крымскотатарского языка, написанной на одном из тюркских языков (ср. [29]), но и тем, что в ней затронут большой круг общеязыковедческих проблем. Последнее обстоятельство позволяет в первом приближении наметить узловые участки лингвистической концепции Б.Чобан-заде.

"Крымскотатарская научная грамматика" Б. Чобан-заде состоит из трех частей: 1. описательной (тасвирий), 2. сравнительной (мукъаесели) и 3. исторической (тарихий). В предисловии к первой части (Вир къач сёз) автор заявляет, что в своей работе он исходил из двух принципов: 1. максимально использовать методы современной ему лингвистики и 2. постоянно держать в поле зрения факты живого народного языка. Здесь же автор объясняет причины, побудившие его написать свой труд на османском (турецком) языке, который в начале XX в. использовался в Крыму в качестве одной из форм письменно-литературного языка: "Эсеримизнинъ османлы тюркчесинде язылмасына кельгенде, бу бугунь даа сонъу корюнмеген шиве къавгъасына чатмамакъ, анълашылмагъан уйдурма табирлерден къачмакъ, ниает, эсернинъ даа кениш дайре ичинде файда кетирмесини темин этмек арзусындан олгъандыр". ("Что касается того. что наш труд написан на османском (турецком) языке, то это было вызвано желанием не включаться в нескончаемые до сего дня споры о (крымскотатарских) диалектах, избежать употребления непонятных, выдуманных терминов, наконец, обеспечить эффективное использование его в более широких кругах".) [13, с. 2],

Обосновывая структуру монографий, автор декларирует исторический подход к анализу языковых явлений: чтобы понять современное состояние крымскотатарского языка, следует знать его историческое прошлое и выяснить связи с другими тюркскими языками. В соответствии с заявленным историческим принципом анализа в названных трех частях монографий рассмотрены следующие вопросы: 1. современное состояние крымскотатарского языка (звуковой строй, словообразование и словоизменение), 2. сравнительная характеристика тюркских языков, 3. их историческая периодизация.

Автор монографий сознавал, что она не лишена недостатков, но считал, что ее следует оценивать как первый опыт крымскотатарской научной грамматики, каждая часть которой в дальнейшем может быть расширена и издана в виде отдельной книги. Ученый планировал в ближайшие годы издать серию книг [12; 14; 15; 21], в комплексе с которыми данная монография, по его мнению, приобретет необходимую содержательную полноту.

Во введении к первой части (медхаль) кратко определены основные лингвистические понятия, которые составили необходимый теоретический каркас монографии: язык; наука о языке и ее разделы; происхождение языка и слова; строение речевого аппарата; связь языкознания с другими науками; материальное и психическое в слове; говор, диалект, язык; литературный язык и живые народные говоры; социальные функции языка и др.

В целом эти понятия соответствуют уровню развития лигвистической мысли начала XX в. и во многом сохранили свое содержание до сего дня. Например, современные теории происхождения языка утверждают, что язык первобытного человека состоял из 20-40 знаков разного типа - неартикулированных звуковых комплексов и кинетических знаков (жестов, мимики, телодвижений, поз). Верно описан речевой аппарат человека и функции его составляющих; отмечена связь языкознания с физикой, анатомией, физиологией, психологией, научным аппаратом которых пользуется лингвистика при описании языковых феноменов.

Некоторые лингвистические понятия и положения, изложенные в данном разделе, за истекшие после издания монографин Б. Чобан-заде 80 лет изменили свое содержание - расширили и углубили его. Сегодня иначе трактуются понятия лексического значения слова, литературного языка, насчитывается иное количество тюркских языков и др. (см. примечания 1-5).

В разделе "Фонетика" (Савтият) дана классификация гласных и согласных звуков крымскотатарского языка, а также охарактеризованы процессы взаимодействия звуков в речи (фонетические процессы). Звуки описаны по месту и способу образования, а также по соотношению в них голоса и шума. В целом эта классификация сегодня может быть принята с некоторыми оговорками (см. примечания 6-10). В таблице классификации гласных указано 9 основных звуков (фонем?), в таблице классификации согласных - 23 звука. Термин "фонема" автором грамматики вообще не используется, и потому неясно, являются ли представленные в таблицах звуки самостоятельными фонемами или среди них имеются разновидности (варианты, вариации) фонем. Так, среди гласных отмечено два сходных звука - средненебный (танълай ортасы) /э/ и передненебный (танълай огю) // - открытое /а/. Неясно также, как соотносятся между собой /h/ и /х/. В таблице согласных отсутствует задненебный //, который имеется в крымскотатарском языке (сонъ, манълай, онъайт, онъмакъ и др.).

Сам автор грамматики осознавал неполноту своих таблиц, однако считал, что пока не настало время детальной характеристики звуковой системы крымскотатарского языка: "Лякнн бугунь бойле бир тешеббюс заманы дегильдир" [13, с. 14]. В подразделе "Взаимодействие звуков" (Сеслернинъ бирбирине тесири) в общих чертах описаны такие фонетические процессы, как явление конца слова (оглушение звонких согласных в ауслауте; см. примечание 11), ассимиляция согласных и гласных (сингармонизм), разного типа выкидки звуков - элизия, аферезис, синкопа и др. (Некоторые из перечисленных выше терминов в лингвистике 20-х годов XX в. еще не употреблялись, поэтому их нет в грамматике Б.Чобан-заде. См. [26, с.23, 26].)

Очень кратко охарактеризовано крымскотатарское ударение: выделение слога происходит путем усиления гласного звука; ударение падает преимущественно на последний слог слова или словоформы; в многосложных словах можно обнаружить дополнительное ударение (экинджи дередже ургъу), которое падает на один из начальных слогов. Кроме слогового ударения, выделено логическое.

В разделе "Морфология" автор грамматики поставил перед собой задачу - определить способы словообразования и словоизменения в крымскотатарском языке. Разграничены корневые и аффиксальные морфемы и выявлены звуковые, семантические и функциональные различия между ними. В частности, автор грамматики считает, что аффиксы отличаются от корней сходством формы (звучания), благодаря чему слова с такими аффиксами откладываются и хранятся в сознании человека в виде связки, комплекта (байгъын, салкъын, садгъын, балкъын). (См. примечание 13.)

Описаны следующие способы словообразования: 1. аффиксация; 2. усечение и повтор корня с изменением звука в ауслауте (бем-беяз, дос-догъру); 3. сочетание соотносительных по звучанию и значению слов (ялан-янълыш, яхшы-яман, бала-чагъа); 4. повтор корня (редупликация) с протетическим {м/ (аш-маш, эв-мев).

В зависимости от способа слообразования слова в крымскотатарском языке распределены по следующим группам: непроизводные (баш, кучук), производные, образованные путем аффиксации (далгъын, яныкъ), сложные (алтыпат, ашхана) и служебные слова, никогда не сочетающиеся с аффиксами (киби, ичюн).

Замечено, что слова, квалифицируемые в синхронии как непроизводственные, т. е. состоящие из одного корня, в диахронии распадались на корень и аффикс (буюк - бу+юк, сыджакъ - ыс+джакъ, арслан - арсл+ан). Эти примеры свидетельствуют о том, что Б.Чобан-заде различал синхроническое и диахроническое состояния языка, знал, что звуковая и морфемная структуры слова исторически изменяются.

Описать грамматику языка, по мнению Б. Чобан-заде, значит выявить все аффиксы, разделить их на классы, разряды в зависимости от их функций в процессах словообразования и охарактеризовать их со стороны формы и содержания (грамматического значения). Выделены аффиксы словообразовательные и словоизменительные.

Очень подробно, с привлечением большого фактического материала, описаны словообразовательные аффиксы и их грамматические значения. Например, вариантные аффиксы -лыкъ/ -лик/ -лукъ/ -люк могут выражать следующие грамматические значения: количества (аршынлыкъ, ичимлик), места (ташлыкъ, багъчалыкъ), предмета (козьлюк, бурунлыкъ), абстрактного признака (байлыкъ, гузеллик), времени (омюрлик, айлыкъ).

Отдельно рассмотрены так называемые мертвые (джансыз) аффиксы - непродуктивные словообразовательные аффиксы, которые срослись с корнем в результате процесса опрощения морфемной структуры слова и в современном состоянии языка (синхронии) не выделяются в качестве самостоятельной морфемы: -джа/ -ча (къоджа, индже); -мая/ - мен (къурман, шишман); -къа/ -гъа/ -ке/ -ге (къырмыскъа, сирке); -ыт/ -ит/ -ет/ -ют (кечит, когет, огют); -тай (къурултай, Алтай) и др. Перечисленные выше аффиксы, по мнению Б. Чобан-заде, восходят к некогда самостоятельным словам.

Выделены и описаны (по значению, написанию и произношению) словоизменительные аффиксы имени и глагола, образующие формы падежа и числа разного типа имен (существительных, местоимений и др.) и формы глагольных категорий. Весьма ценны в этом разделе попутные сведения об особенностях диалектного произношения некоторых корней и форм: манъа - магъа - мана - маа; санъа - сагъа - сана - саа; алып кель - апкель; не ишле - нешле; не яп - няп и др.

Большая часть данного раздела грамматики посвящена анализу глагольных форм и образующих их аффиксов. Выделены и описаны аффиксы, образующие глагольные словоформы от имен (-ла/ -ле, -ар/ -эр. -лан/ -лен, -а/ -э), от глаголов (-т, -ур/ -юр/ -ир, -дыр/ -дир/ -тур/ -тюр), отрицательные формы глагола {-маз/ -мез/ -маз/ - мес/, ма/ -ме), именные формы глагола {-макъ/ -мек, -ма/ -ме, -ув/ -юв, ыш/ -иш) и др. Описаны также формы настоящего, прошедшего и будущего времени, залоговые формы, формы лица, числа и др.

В разделе "Служебные слова" (Ярым сёзлер) представляют интерес рассуждения ученого относительно грамматического статуса слов шимди, къышын, язынъ, ярын и т.п, которые, по мнению проф. А. Н. Самойловича, являются наречиями Чобан-заде показал, к каким ошибкам может привести экст раполяция категорий русского языка на крымскотатарский: способность этих слов образовывать регулярные формы имен (ярын - ярындан, ярынълыкъ, ярынджы) свидетельствует с том, что они являются лживыми" формами самостоятельных слов - имен существительных.

Служебные слова, по мнений Б. Чобан-заде, отличаются от самостоятельных тем, что они не способны сочетаться с аффиксами, не имеют самостоятельного лексического значения, но способствуют изменению значений предыдущих (сайын, киби, бери и др.) или последующих слов (пек, анджакъ, тек, даа, эгер и др.).

К служебным словам в грамматике отнесены междометия (ай, ой, ах, вах, уф, вай), в том числе и звукоподражания (дран-дран, шарт-шарт, гуррь и др.).

Вторая часть труда Б,Чобан-заде посвящена сравнительному анализу тюркских языков. Здесь он изложил современные ему теории и гипотезы происхождения тюркских народов, локализации их прародины (северные регионы Средней Азии - Кавказские горы - Месопотамия - Прибалтика и др.), исторической дифференциации единой этнической и языковой общности тюрков на отдельные народы и языки, которая произошла еще до VII в. н. э.

В процессе исторического развития и дифференциации тюркских языков в них происходили следующие изменения: 1. распределения форм с одинаковыми грамматическими значениями и функцией по разным языкам; 2. изменение звукового (фонемного) состава морфем, слов и словоформ; 3. образование новых форм; 4. исчезновение старых форм; 5. изменение лексических значений слов.

Исторические изменения в грамматическом строе языков, по мнению Б.Чобан-заде, обусловлены двумя противонаправленными факторами: индивидуальными особенностями использования языковых единиц (произношения, написания, сочетания друг с другом и др.) и тенденцией к аналогии, т.е. единообразному употреблению слов и словоформ. Так. появление форм типа агъамнен из агъамлен произошло, по мнению ученого, в результате действия закона аналогии. (См. примечание 17.)

Не соглашаясь с классификацией тюркских языков, разработанной В. В. Радловым, ученый предлагает делить тюркские языки на две группы - огузскне и чагатайские языки, между которыми много общих признаков и форм.

Далее рассмотрены проблемы сравнительной фонетики и словообразования современных тюркских языков.

Охарактеризованы такие особенности звукового строя тюркских языков: в абсолютном начале слова в исконно тюркских словах не может быть звуков /р/. /л/, а также сочетаний согласных /ст/, /шк/, /сп/. Эти звуки встречаются только в заимствованных, а на почве крымскотатарского языка они регулярно предваряются протетическими гласными /э/, /и/, /у/: руба - уруба, рус - урус, рум - урум, леген - элеген, Станбул - Истанбул, скендже - ишкендже, эскендже и др. То же касается начальных звуков /з/, /ф/, /h/. Такие звуки и звукосочетания, считал Б.Чобан-заде, могли произносить только образованные горожане.

Особый интерес сегодня, в связи с постепенным переходом крымскотатарского письма с кириллицы на латиницу, представляют свидетельства Б.Чобан-заде о произношении начального /h/ в заимствованных словах: hеляк, hарун, hейэт и др. По его наблюдениям, в некоторых османских и крымскотатрских говорах под влиянием произносительных норм, культивировавшихся в медресе, появились новые варианты произношения - с начальным /h/ - не только в заимствованиях, но и в исконно тюркских словах. Новые и старые формы использовались в речи параллельно: hэкбе - экбе, hанги - анги, hеп - эп, hоргюч - оргюч, hайды - айды и др. По мнению турецкого языковеда Наджипа Асыма, это произошло под влиянием арабского и персидского языков. (См. примечание 18.)

В следующем разделе второй части грамматики характеризуется артикуляционная база тюркских языков, т. е. совокупность типовых движений органов речи, необходимых для производства всех звуков какого-либо языка. В древних тюркских языках, отразившихся в орхоно-енисейских надписях, по мнению Б.Чобан-заде, превалировала заднеязычная артикуляция. В более поздние времена стала заметна тенденция к замене заднеязычных согласных в составе слов более передними, например /нъ/ -[н/: денъиз - дениз, донъгъуз - домуз и т. п. Такие процессы способствовали благозвучию некоторых тюркских языков (прежде всего - огузских).

С целью выявления характерных особенностей таких тюркских языков, как чувашский, якутский, османско-турецкий, киргизский, казанскотатарский и др., они сравниваются друг с другом и с крымскотатарским языком в звуковом и морфемном отношениях. Базой сравнительного анализа служит крымскотатарский язык. На репрезентативном языковом материале (соотносительные лексические ряды) охарактеризованы звуковые соответствия крымскотатарского и чувашского, крымскотатарского и якутского, крымскотатарского и османского и др. языков. Перечислены и кратко описаны словообразовательные и формообразовательные аффиксы в названных языках и их корреляты в крымскотатарском языке. Сопоставлены системы местоимений, числительных, глаголов и их категориальных форм и т. п.

Выводы, сделанные в конце данного раздела, согласуются с современной теорией языкознания и обогащают её: изменения, которые происходят в родственных языках в процессе их исторического развития и дифференциации, не случайны, а подчиняются языковым законам - общим, универсальным (свойственным всем языкам мира) и частным (характерным для одного языка или группы близкородственных языков), диахроническим (имевшим место на предшествовавших этапах развития) и синхроническим (действующим в современном состоянии языка), внешним (обусловленным историей общества и различными сторонами человеческой деятельности) и внутренним (имманентным, проистекающим из самой природы языка).

В третьей - исторической - части грамматики Б.Чобан-заде дана истоическая периодизация тюркских языков: выделены и кратко охарактеризованы орхонский, уйгурский, чагатайский периоды. Наука в начале прошлого века располагала очень незначительными сведениями по истории развития тюркских народов. Такую информацию, считал Б.Чобан-заде, можно извлечь из языка. Имеющиеся в современных языках лексические заимствования свидетельствуют о том, что тюркский праязык (язык-основа) существовал уже в глубокой древности, за несколько тысячелетий до Рождества Христова. Однако ни одного памятника письменности того времени до нас не дошло, поэтому наука располагает только гипотезами относительно состояния тюркских языков того периода.

Самые ранние памятники древнетюркской письменности - орхоно-енисейские надписи - относятся к концу VII - началу VIII вв. В грамматике Б. Чобан-заде даны краткие сведения об истории открытия и расшифровки этих надписей, приведены образцы из них с лексико-грамматическнми комментариями.

Аналогично (исторический комментарий, образцы текстов, глоссарий) описаны тюркские письменные памятники уйгурского периода (XI - XIII вв,): "Кутадгу билиг" Юсуфа Баласагунского, "Дивану лугат ат-тюрк" Махмуда Кашгарского - и чагатайского времени (XIV - XVII вв.): "Кыссасу-ль-энбия - Рабгузи, произведения Ахмеда Югнаки, Бабура и др. (См. примечание 21.).

Здесь же отмечены характерные особенности чагатайского языка: начальные /б/, /т/, /м/, вместо /в/, (д/, /б/ (бар - ар, даш -таш, мен - бен); аффиксы -гъан/ -ген вместо - ян/ -ен (окъугъан - окъуян) и др. По мнению Б.Чобан-заде, эти признаки свидетельствуют о том, что крымскотатарский язык возник на основе скрещения южнотюркских (огузских) языков с чагатайским.

Наиболее близким (в звуковом, формальном и семантическом планах) к современному крымскотатарскому языку памятником письменности является "Кодекс куманикус". В грамматике приведено несколько загадок из этого памятника и даны их крымскотатарские соответствия. В выводах к исторической части своего труда Б. Чобан-заде утверждает, что современные тюркские языки сохранили большую близость с языками предшествующих периодов в звуковом, формально-грамматическом и семантическом отношениях, чем это наблюдается в других языковых семьях. Объяснение этому феномену ученый видит в том, что еще два-три столетия тому назад тюрки, в связи с кочевым образом жизни, были очень тесно связаны, переплетены друг с другом. Именно этим обусловлена общность не только языковых, но и художественных, и концептуальных (мыслительно-познавательных) категорий и форм всех тюркских народов, включая якутов и чувашей.

Отмечены следующие тенденции в историческом развитии тюркских языков:

1. изменение фонемного состава корней, которое происходит преимущественно в соответствии с наблюдаемой тенденцией к смещению артикулярной базы с задних позиций на более передние;
2. слияние аффиксов с корнями (процессы опрощения);
3. исчезновение аффиксов: -вул (къаравул, ясавул), -ры/-ри (илери, кери, юкъары) и др.;
4. исчезновение корней: асыгъ - файда, аджун - дюнья и др.;
5. возникновение новых корней и аффиксов.

Подчеркнуто, что перечисленные изменения в системе языков не случайны: они подчиняются определенным языковым законам - внутренним и внешним, общим и частным, синхроническим и диахроническим.

Читая сегодня научную грамматику Б. Чобан-заде, нельзя не заметить обширных знаний ученого в области общего языкознания и тюркологии, его стремления применять достижения европейского и русского языкознания к анализу тюркских языков. Богатый фактический материал, использованный в работе, тонкий анализ языковых явлений, умение разграничивать факты синхронии и диахронии языка o- несомненные достоинства труда ученого. Остается незыблемой оценка Б. Чобан-заде, данная в свое время Ф. Д. Ашниным: "Бекир Чобан-заде был одним из самых эрудированных тюркологов своего времени, неизменно учитывавшим достижения передового западного и русского языкознания" [I, с. 210].

Монография Б. Чобан-заде и сегодня, спустя 80 лет после ее написания, не потеряла своей теоретической ценности. Вдумчивый читатель заметит, что теоретические положения, изложенные в грамматике, использованы в учебных пособи ях крымскотатарского языка, изданных в последние годы. Новая крымскотатарская научная грамматика должна быть создана на базе достижений языкознания последних лет, с применением новейшего концептуально-терминологического аппарата. "Крымскотатарская научная грамматика" Бекира Чобан-заде, без сомнения, явится одним из краеугольных кам ней научного каркаса такой грамматики.

А.М.Эмирова - доктор филологических наук.,профессор, заслуженный деятель науки и. техники Украины, действительный член (академик) Крымской академии наук.

Интересные ссылки

1) "Тюркологические публикации" 2) Миноритарные языки Европы 3) Сайт Крымского Республиканского общества казахов и киргизов "БIРЛIК"