Эффективный курс английского языка для детей «УЧИ – ЛЮБЯ, УЧИСЬ – ИГРАЯ!»

Методический центр Валерии Мещеряковой

«I LOVE ENGLISH»

            Здравствуйте, уважаемые коллеги и друзья!

Мы рады видеть Вас в нашем выпуске!

Кто к нам присоединился недавно, советуем познакомиться с материалами предыдущих выпусков.

Архив нашей рассылки:

http://subscribe.ru/catalog/job.lang.iloveenglishtoo

Итак, на несолько минут давайте сойдем со сцены театра жизни, разместимся поудобнее в «зрительном зале» вместе с Янной Александровной Вайсборд, преподавателем английского языка ГОУ СОШ №19 им.Белинского, (г.Москва) и посмотрим на «наше кино» со стороны.

Вайсборд Я. А.

Английский язык как средство развития российской самоидентичности,

или

Время учеников.

— И учитель говорит: начните сначала…

М.Л. Гаспаров. Занимательная Греция

Не люблю читать лекций. Лекция – это монолог. А монологизм, по Бахтину, это отрицание равноправности сознаний по отношению к истине. Диалог лучше.

Вы не замечали, что с нашими детьми что-то происходит? В последнее время стали как-то хуже писать? Что-то с почерками случилось, особенно у мальчиков, классу к 7 уже, как говорится, ни самим посмотреть, ни другим показать – нечитаемо, да и записывать как-то плохо стали, даже под диктовку. С чтением что-то происходит…не читают уже совсем, а если и читают, то не помнят и часто не могут рассказать… И даже если слушают, то как-то плохо слышат, звучащая информация у них скользит мимо сознания. Какие-то у наших детей проблемы системные с восприятием образовались – вы не находите? И что хуже – у них явно стали замечаться в массовом порядке проблемы с мышлением – даже если они и имеют набор данных, они не знают, как им распорядиться. Ребенок может показать, где находится река Ориноко, знает, в каком году произошла первая русская революция, но установить связь между англо-бурской войной и революцией 1905 года не может. А это уже проблема с оперативной системой. И в целом складывается такая картина, которую без лишних церемоний хочется назвать … резким снижением интеллектуального уровня подрастающего поколения. Дело даже не в том, что раньше поезда быстрее ходили, но оглянитесь вокруг – где те двоечники, которые читали под партой Остров сокровищ? Где  отличники, что играли на переменах в шахматы? Одни мобильные телефоны и PSP.  И учиться не заставишь уже к 5 классу, не хотят, а если кто попытается заставить – пошлют: свободное ж поколение, никому ничего не должны.

Да и как наше общество может заставить своих детей учиться, если оно, во-первых, само не очень уверено, что это надо – уметь читать и писать. «Кто сейчас читает…, кто сейчас пишет – компьютер напишет и проверит», а во-вторых, за последние 15 лет утратило для своих детей авторитет: дети ведь видят, что если ты умный – то неудачник, потому что бедный, а если богатый и успешный – то скорее всего людоед. Вот она - наша проблема отцов и детей: они не находят в нас повода поучиться…

А 21 век стучит в окно и при этом жить-то им надо, и мы даем им компьютеры, и учим их английскому с младых ногтей, потому что понимаем, что иначе они не выживут, мир пока не говорит по-русски, мы должны им дать ключ в Европу, и желательно не от окна.

Мы даем этот ключ к западной культуре и нам кажется, что это хорошо, потому что, там много хорошего: например, опыт решения проблемы разрыва поколений, возврата к традиционным ценностям, толерантности. Независимости, дисциплины, умения систематически работать…

И мы даем им язык, этот ключ к диалогу с Западом – и радуемся этому, но вот какой вопрос: а они смогут вступить в него, и - на каком основании они будут его вести? Ведь чтобы участвовать в культурном диалоге, нужно иметь открытость к Другому, умение понять логику оппонирующей стороны,  нужно, в конце концов, хорошо понимать самих себя и знать, что хочешь сказать. Только тот диалог хорош, сказал Бахтин, который осознан и отрефлексирован. Какому сознанию мы даем язык как инструмент диалога? Которое уже на своих основаниях на выходе из метро и у рынков вступает в диалог с представителями других культур?

Мы выращиваем удивительное поколение – первое, до предела наполненное материально, как поет БГ, наши дети сходят с ума оттого, что им нечего больше хотеть, мы уже не знаем, что им подарить на Новый Год – здесь мы вполне принадлежим европейской цивилизации – она вся сходит с ума оттого, что эгоцентрическое животное начало насыщено  - и, как известно, загнивает, может, поэтому впало в кризис. Но от бешенства с жиру их сдерживает привычка к свободе как ответственности, к свободе как получении возможности для чего-то (вспомним хотя бы Била Гейтса с его 2%детям, остальное – на благотворительность, или принцессу Диану, да и вообще всех тех, кого опекуны при вступление в наследство напутствуют фразой: «Будьте осторожны, на вас лежит теперь большая ответственность…» А наше понимание свободы вряд ли сможет нас защитить от бесящегося жира. Ибо известно, что русский человек (об этом кто только не говорил – от Данилевского до Ильина с Бердяевым) свободу понимает как прежде всего освобождение От, как вожделенную волю. Покупает себе остров, неважно где, в Испании или в Малаховке, обносит забором – и свободен творить что хочет.

И вот теперь представьте себе, как мы вот таких носителей нашей специфической ментальности, с таким вот пониманием свободы, с агрессивностью (реакция на репрессии), с нашей ксенофобией (слабая самоидентичность, боязнь затеряться в другом), с отсутсвием привычки к анализу и рефлексии – утратили в ходе истории, выслали на Запад вместе с философским пароходом), с этой нашей слабостью к добру, как писал Ильин, вот таких зажравшихся, но внутренне голодных – мы скоро массово выпустим в Европу. И в каких количествах? Нас же все-таки не 50 тысяч. Как вы думаете, Запад нами не захлебнется? Вам не страшно за Запад? Мне нет. За детей – да. Он, Запад, безо всякого языка залил их Кока-колой и MTV уже сейчас. Будут ли это наши дети?

Я имею ввиду, что мы-то даем им язык в надежде, что он будет для них ключом к диалогу (который, правда, надо еще научиться вести) с Западом, но парадокс состоит в том, что на данный момент Запад – это в первую очередь глобализация, а разве она диалогична? Глобализация, говорит Иноземцев, это процесс экспансии западной модели общества и приспособление мира к ее потребностям. И скорости формировании этой новой информационной цивилизации очень высоки, и выживет тот, кто успеет закончить переход к этой новой форме в кратчайшие сроки, иначе будет навсегда вытеснен в зону гетто. Поэтому, снабжая сейчас в спешном порядке наших детей информационными технологиями и языком мы, безусловно, оснащаем их самым необходимым для выживания, с одной стороны, но ведь и делаем их абсолютно доступными – с другой, для этой экспансии, которая все национально-самобытное мироощущение вытесняет на полки сувенирных магазинов и которой метатехнологии придают такую скорость, что блиц-крик последней войны кажется неторопливой пешей прогулкой, по сравнению с этой бескровной, мгновенной и добровольной ассимиляцией. Вы загляните к себе в детскую: умытый, одетый, сытый ребенок в ухоженном евроремонте грызет чипсы и режется в варкрафт по Интернету с приятелем из, скажем, Испании, оба они запивают это дело кока-колой, прекрасно друг друга понимая.  А через 10 лет мы уже только по сувенирному отделу супермаркета с Пушкиным в английском переводе, примотанным скотчем к буханке бородинского, будем понимать, что этот мальчик живет в России, как уже сейчас мы опознаем итальянский супермаркет по ведьме и кьянти, а германский - по глинтвейну. Мы будем унифицированы –. И умрем культурной смертью.

Если – нам не удастся–таки обрести свои ценности, свое национальное самосознание и вступить-таки в вожделенный диалог культур, в режиме уважения к себе и к собеседнику. Ибо - мы живем потому, что мы разные,-  сказал Лотман. ЧРезвычайно важно уважение к другому человеку, к его праву быть, независимо от того, угодно мне это или не угодно, к его праву быть таким, каким он хочет, а не таким, каким хочу я, чтобы он был. И я должен уважать в нем это право и требовать уважения к себе, к своему праву быть, и быть таким, каким я хочу. Все это вместе взятое и есть уважение к народу, потому что народ- это я и ты, это наши родители, и деды, которые умерли, это наши дети, и внуки, которые будут.

Так кто же все-таки наши дети –- менеджеры-потребители, грызущие глотку конкуренту? Или они все-таки внуки Вернадского (ноосферное сознание),  Чехова (самоотдача), Достоевского (привычка к рефлексии), Толстого (тяга к правде), Серафима Саровского (радость о истине) и Сергия Радонежского (мудрость соборности и братской любви)?

И представляете, какая у меня щекотливая позиция – я, учитель английского, - я кто, агент глобализации? Я так радовалась, что я – человек-мост…Что ж это – по мне только пыль, пыль, пыль из-под кованых сапог? Или я все-таки русский учитель, и тоже наследник Ушинского, Щедровицкого и Гаспарова? 

Вы знаете, если бы я работала со взрослыми, я бы сейчас как честный человек должна была пойти и застрелиться. Потому что, как гласит английская пословица, старую собаку новым фокусам не выучишь.  Ну вот если человеку к 40 годам кажется, что все к нему панаехали тут –  ничего уж с этим не поделаешь, никакие разговоры о толерантности не помогут, потому что его самого никто не терпел, с ним самим его усталые учителя вели себя агрессивно, например, не интересуясь тем, что ему интересно, относясь пренебрежительно, потому что пренебрежение есть форма агрессии... Но пока вокруг меня все мягко так, и нежно и незрело – я точно знаю, что делать, хоть они и норовят мне сунуть в нос  свою наследственную депрессию и нежелание учиться – я-то точно знаю, как тот председатель колхоза, как ухватить своих доярок за живое, чтобы надои молока резко повысились.

Им скучно учиться – я буду с ними играть, ведь я знакома с технологиями Мери Поппинс, пока им учеба не станет слаще меда. Они не хотят ничего знать ни о себе, ни о других – я закручу им такую проблемную ситуацию, когда знание им станет необходимо – мне придет на помощь Шерлок Холмс. Я научу их читать интересные книжки – начнем с Винни-Пуха (закончим Китсом), они узнают, что язык – это не только средство, но  чудо. Я разовью их чувства – ведь у меня в сотрудниках Персел и Хогарт. Мы все узнаем о самих себе: мы будем водить иностранцев по Кремлю, по Третьяковке, по Золотому кольцу, будем переводить русских поэтов. Я буду с ними бесконечно терпима, чтобы толерантность была у них в опыте. Я ведь про наших детей все понимаю – кто они и почему такие, я ведь русский учитель,  – я дам нашим детям столько внимания и уважения, сколько не было у их мам и бабушек и за всю русскую историю, - вот сколько сумею, столько и дам, чтобы они выросли добрые, умные, самобытные, сильные. Lord save the Russian children. Все-таки, будем надеяться, не в последние времена живем - ну хотя бы в предпоследние.  Amen.

Янна Вайсборд, учитель англ.яз.,

школа № 19 им. Белинского г.Москва,

лауреат гранта Мэра Москвы,

 призер конкурса «Учитель Года-2009».

В следующем выпуске нашей рассылке:

- о семинаре в августе, где в этот раз мы гармонично совместим интенсивную работу на семинаре с отдыхом в начале (супер оздоровительная гимнастика на природе после пробуждения, для отчаянных и встречающих по утрам Солнце) и в  конце каждого дня (общение в неформальной обстановке на прогулках, в сауне и бассейне J,  на природе, в уютных местах для общения)

- подробные программы для тех, кто будет приезжать ежедневно и для тех, кто решит отдохнуть перед началом учебного года,

- программа для детей (для тех, кто едет с детьми, будет работать опытный педагог – мама троих ребятишек, замечательный человек, которая вместе со своей помощницей организует и занятия и отдых с детьми, пока вы заняты на семинаре),

- ответы на частые вопросы по семинару (присылайте свои до 10 июля и они тоже попадут в рассылку).

Методический центр Валерии Мещеряковой

«I LOVE ENGLISH»

телефон: (495) 543-50-09, +7-916-522-9020

е-mail: korolek@mail.ru

www.i-love-english.ru