О рассылке

Доброго времени суток, уважаемые читатели рассылки. Приношу извинения за задержку с очередным выпуском: неожиданная командировка в Хабаровск смешала мои планы :)

В связи с тем, что количество подписчиков рассылки и количество посетителей сайта http://www.linformatika.ru постоянно растет, я решил немного разнообразить контент. Теперь в рассылке я буду публиковать частями, не очень большими, мой перевод книги "Насколько открыто будущее", посвященной движению свободного и открытого ПО, его истории, победам и проблемам. Пафос книги отображен в одной из ее иллюстраций:

На сайте этот перевод будет выложен только тогда, когда вся книга полностью пройдет через рассылку.

Ну и как всегда - призыв: пишите мне, либо по адресу Владимиру Волкову, либо, если лень возиться с электронной почтой, перейдите по ссылке и заполните форму обратной связи. В ответ на прошлый призыв было здорово получить деловые предложения и теплые слова. Но я еще раз прошу - расскажите мне о том, что вы хотели бы видеть в рассылке, что вас устраивает, и что не устраивает.

Университеты в цифровой век

John Seely Brown и Paul Duguid
Авторское переложение: Владимир Волков

А тем временем на нас обрушился бурный поток сообщений о технологических достижениях. Однако, если не рассматривать в качестве кардинальных новшеств замену библиотек компьютерными терминалами, использование персонального компьютера в качестве гигантской пишущей машинки и взрывного развития электронной почты, все осталось по-старому. Возможно, это отвечает точке зрения, которую предлагает автор книги Hypertext: The Convergence of Contemporary Critical Theory and Technology, Джордж Ландау, что это просто некоторая необходимая задержка: "Все-навсего 25 лет понадобилось диапроектору, чтобы дойти от кегельбанов до учебных аудиторий. Я оптимист в отношении компьютеров в образовании; я уже видел компьютеры в кегельбанах." Большинство университетов, конечно же, уже насыщенно компьютерной техникой. Так институт, в котором работает Ландау, входит в состав университета Brown. Шон преподает в MIT, идейном прародителе таких достижений в высоких технологиях, как Wang и DEC. Среди их коллег такие пионеры цифрового века как Nicholas Negroponte, Marvin Minsky, и Bill Mitchell. И каждый из них скорее даст вам ссылку на домашнюю страницу в интернете, чем визитную карточку. Их университеты не ждут Интернета, они строят его главные перекрестки.
Таким образом, очевидная инертность университетов в прошедшие 25 лет не может быть объяснена технологической отсталостью. На самом деле, университетские городки являют собой противоречивую комбинацию мощнейших современных технологий и заурядных дедовских методов. Более того, мощь университетской технологической оснащенности может служить индикатором академического консерватизма. Именно те учебные заведения, которые имели возможность собрать у себя ресурсы (финансовые, интеллектуальные, социальные) для создания развитой компьютерной инфраструктуры, велики размерами, богаты, и – несмотря на уговоры Шона – глубоко косны и консервативны.
Легкой мишенью для критики за этот академический консерватизм не должна становиться только лишь административная бюрократия. Штатный профессорско-преподавательский состав имеет выраженную тенденцию, порожденную разными, хорошими и плохими, причинами, цепляться за свою организованную и закрепленную официально безопасность, завоеванную собственным многолетним трудом (можно процитировать одного английского академика, который сказал: «Мы делали это так 500 лет подряд, так зачем нам меняться сегодня?»). Подобные токи консерватизма текут и в общественном сознании. Как отметила New York Times от 15 марта 1995 года, изменениям часто препятствуют учащиеся и их родители. Люди, много отдавшие за свои традиции, будут сопротивляться попыткам разрушить эти традиции. (В хороводе средневековых костюмов и мертвых языков, в глазах выпускников и их родителей традиции наделяются ценностью начального вложения капитала).
Тем не менее, при всей очевидной инерции, университетски городки меняются. К этому вынуждает их студенческая масса. Типичный путь студента, от 18 до 22 лет, от школьной скамьи, через 4 года обучения, при родительском финансировании, становится все более редким. Люди откладывают на более поздний срок получение учебных степеней и растягивают его на все более длительное время, накапливают знания и баллы, используя для этого чуть времени там, немного тут, выкраивая по возможности деньги и время, свободное от работы, учатся тогда, когда совпадают интерес, материальные возможности и необходимость. И в такой ситуации будет не очень правильно сказать, что высшее образование изменится из-за появления новых технологий, нет, это новые технологии сыграют важную роль в уже идущем процессе изменения высшего образования.

Продолжение статьи на сайте

Насколько открыто будущее? (Публикация 1)

Предисловие

Что случилось бы, если в свое время Леонардо Да Винчи запатентовал бы свои идеи? На первый взгляд такой вопрос представляет собой прекрасную метафору для описания того, что могло бы случиться в нашем, основанном на знаниях и движимом деньгами, обществе если бы фундаментальные знания перестали бы быть общественным достоянием. В атмосфере все большего скептицизма в отношении ценности патентных технологий и защиты авторских прав на контент, может показаться, что будучи запатентованными, идеи Да Винчи затормозили бы развитие техники и новых технологий, которые создали наше общество. Однако, давайте посмотрим не на мифы, а на факты: идеи Да Винчи никогда не публиковались! Художник Леонардо Да Винчи зарабатывал себе на жизнь, беря плату за картины, и никогда не публиковал и не распространял сущность своих технологических изысканий, шифруя их своим знаменитым «зеркальным» кодом. Фактом является то, что большинство записных книжек Леонардо были скрыты до 19 столетия, и не имели никакого отношения к научным прорывам 17 и 18 столетий.  Если бы некоторые из идей Леонардо были бы запатентованы, они фундаментальным образом могли бы изменить исторический и технлогический облик общества, так же, как запатентованная Галлилеем идея телескопа, которая дала сильнейший толчок развитию астрономических изысканий и их инструментов. Но почему же Леонардо никого не подпускал к результатам своих, к примеру, анатомических изысканий, пока был жив? Может быть, ответ на этот вопрос можно найти в его словах, касающихся интеллектуальной собственности: «Не учи никого, и будешь единственным великим». И нет ничего удивительного в том, что одна из ценнейших записных книжек Да Винчи, Кодекс Лецестера, была куплен Биллом Гейтсом в 1994 году и поселилась в Сиэтле.

Боулинг в одиночку?

Случай с Да Винчи показывает нам, что проблемы творчества, изобретательства и собственности, и их потенциальное воздействие на социальные, экономические и культурные явления не так уж просты. Традиционные понятия о собственности сильно поменялись с возрастанием сетевого и цифрового взаимодействия.

Движение FOSS (Свободное и открытое программное обеспечение) явилось одним из поводов глубже задуматься о противостоянии социальных и экономических сил в обществе. В начале большинство споров ограничивались обсуждением противостояния открытого и проприетарного ПО. Но тесная связь между новыми технологиями и обществом призывала к более общим подходам и исследованиям процессов создания, испытания и поставки (интеллектуального продукта). Где проходит граница между частным и общим владением? Где заканчивается использование и начинается злоупотребление? Какова роль этики в политике и законотворчестве? Готовы ли вы поделиться своей собственностью? А не своей – готовы? Каким путем мы может идти к более открытым культуре и экономике, сохраняя одновременно высокий уровень и эффективность удовлетворения общественных нужд? Сможем ли мы научиться  чему-нибудь из моделей и взглядов индустрии открытого ПО? Следующие страницы предполагают что – да, сможем.

Мы рассмотрим вопрос с разных точек зрения, в которых важную роль играют исторические факты и контекст. Вот почему мы начинаем нашу книгу с описания главных движущих сил, ключевых игроков и проектов, относящихся к движению СПО (это будет первая часть книги). Инновационные научные эксперименты, некоторые яркие образовательные, культурологические и политические моменты, инициированные движением СПО (вторая часть). Затем мы переместим центр внимания на юридические и законотворческие, этические проблемы и узкие места: где место этики в законотворчестве? Как охранить свободу академических и научных исследований? (третья часть). Наконец, четвертая часть будет взглядом в будущее, от новых вызовов в социальных науках до расширенных  перспектив и  ловушек, которые ожидают как СПО, так и проприетарное ПО.

Пограничные зоны

Есть две причины того, почему сегодня проблема открытости и свободы программного обеспечения обрела такое вдохновение и мощь: распространение Интернет и издержки интеллектуальной собственности. Интернет-технологии впервые в человеческой истории сделали возможными большие, децентрализованные проекты. Этот уникальный инструмент безвозвратно изменил наши подходы к поиску информации, персональному и профессиональному общению.  Интеллектуальная собственность, с другой стороны, это юридический инструмент, который стал точной противоположностью тому, для чего был придуман: защите творческого процесса. В результате тысячи вольнодумствующих программистов, ученых, художников, дизайнеров, инженеров и учащихся ежедневно придумывают все новые способы для создания и обмена знаниями.

Движение свободного и открытого ПО выталкивает из своего круга парадигму собственности на знания, копирайты и патенты. Сегодня есть разные лицензии, от Столмановской  GPL до  Creative Commons ShareAlike, которые позволяют открытым продуктам существовать в проприетарном мире. Согласно этим лицензиям, собственность, основанная на знаниях, становится тем, что должно распространяться для создания новых идей, а не для того, чтобы делать как можно больше денег.  

Конечно, сама концепция свободного и открытого источника знаний не нова, и с небольшой натяжкой можно вспомнить Греческих философов и их агору (рыночную площадь для свободных гражданских дискуссий), где знание выкладывалось в общий доступ и открыто обсуждалось (по крайней мере теми, кто не был в статусе раба).

Ближе к нашим временам, в 1905 году, ученый и философ Рудольф Штейнер сформулировал то, что он назвал «Фундаментальным общественным законом».

Благосостояние человеческого общества будет тем большим, чем меньше отдельный человек будет требовать личного дохода от своего труда, то есть, чем больше этого дохода он передаст своим коллегам; в результате, тем больше его собственные потребности будут удовлетворяться не его работой, а трудом других людей.

(Rudolf Steiner, 1905)

В 1968 году биолог и эколог Гаррет Хардин выпустил свою знаменитую статью в Science: «Трагедия общедоступных ресурсов»:

Однако, эгоистичные собственники накапливают богатства из общедоступных ресурсов, беря больше, чем могла бы быть их справедливая доля, и платя меньше, чем должна была бы быть справедливая оплата. В конечном счете, поскольку население увеличивается, необузданная жадность приводит к истощению и краху общедоступных ресурсов, который заканчивается «трагедией общедоступных ресурсов».

(Garrett Hardin, Science, 162:1243, 1968)

Большинство дилемм, связанных с Хардинговской «трагедией общедоступных ресурсов» может быть связано и с трудностями, перед которыми стоит сегодня движение свободного и открытого ПО: благосостояние против богатства, быстрое новаторство против качества, развитие успешной деловой модели против общего блага.

 Продолжение следует...