Хмурым сентябрьским днем в угрюмом настроении я возвращался домой после
ремонта телевизора у давно знакомой пожилой клиентки. Единственный
источник общения бабки тихо умер от старости, воскресить мертвеца я не
смог.
– Денег на новый телевизор нет, - тихо всплакнула седая женщина, обреченно опустив голову.
Сквозь шорох осенних листьев и треск падающих каштанов в уши ворвалась живая мелодия украинской песни:
«…сподобалась мэни, сподобалась мэни, тая дивчинонька…»
Я остановился в недоумении, пытаясь понять – откуда в двух шагах от
оживленного городского перекрестка звучит многоголосье народной песни?
Под навесом пиццерии за сдвинутыми столами пели семь женщин во главе с
пожилой бабкой в цветастом, завязанным на деревенский манер, платке.
Бабка размахивала маленьким прозрачным стаканчиком с каплей водки на
донышке и громко тянула песни, широко открывая рот, утыканный железными
зубами: «…як сонэчко зийдэ, як сонечко зийдэ кохання видийдэ…»
Пела не просто хорошо, а потрясающе хорошо, наслаждаясь собственным еще звонким красивым голосом.
Ей в унисон за столом вторили женщины всех возрастов, причесок и мастей.
Что-то царапнуло в душе и таинственный голос шепнул в ухо: «Не уходи, послушай. Они ведь для тебя поют».
Я присел на скамейку рядом с пиццерией. Из тостов и разговоров между
выяснилось, что у бабки в платочке сегодня юбилей – восемьдесят. Дети
забрали ее из села и привезли умирать в город. Мать захотела отметить
день рождения в кафе – за всю жизнь ни разу в ресторане не была. А детям
только лучше.
Песни то лились рекой, то сужались в ручеек, но не прекращались ни на минуту. Пели о любви – главном жизненном компасе женщин.
О той любви, от которой только горе, но о которой мечтают многие девушки
у цветущего тэрэна. Пели о казаке, ехавшем за Дунай и о его дивчине.
Пели о девушке, умоляющей мать отдать ее за того, кого она хочет.
Пели о тумане, за которым ничего не видно, о вышиванке Иванка с ямочкой
на подбородке, о его тезке, вьющемся барвинком за красавицей Галей, и,
конечно, о чорнявой Марусе, собирающей ягоду в саду.
Пели о чумаке, пропившем кормильцев-волов у лукавой шинкарки. И задавали
извечный вопрос любимому: «Чом ты нэ прыйшов, як мисяць зийшов? Я тэбэ
чекала…»
Ах, как они славно пели! Громко и слаженно – с первым и вторым голосом,
даже завывание полицейской сирены на перекрестке не заглушило их голоса.
И как после таких песен не верить в любовь? Народ не может веками петь о том, чего нет.
Жаль только, что поем мы народные песни редко. Мы перестали ходить друг к
другу в гости. Сначала вынужденно – в 90-х я знал многих людей, сидящих
на двухразовом питании – скудный обед и такой же ужин. Какие уж гости. А
потом привыкли, и сейчас откупаемся столиками кафе. Ручейки общения
обмелели или совсем пересохли. Телевизор и компьютер наступили на горло
живой песне. А ведь она дана нам свыше. Ангелами.
Ни миллиарды зеленых, отстегнутых нам расчетливой рукой, ни полуметровый
чернозем, ни даже красота наших женщин не сравнимы с главным подарком
ангелов – украинской песней. Они – лимфа наших душ; вытечет – и душа
народа сморщится сухофруктом.
Через день мне позвонила бабушка – та самая клиентка с умершим
телевизором: «У меня хорошие новости, Саша. Внук подарил свой телевизор,
а себе купил новый – какую-то плазу. Так я на радостях даже запела».
– И какую песню, Ивановна?
– «Розпрягайтэ хлопци конэй…»
На сегодняшний день мобильные телефоны прочно вошли в нашу жизнь. А ведь
буквально пару десятилетий тому назад никто и представить себе не мог,
какая революция произойдет в области связи, как стремительно будут
видоизменяться сотовые аппараты и какие возможности общения мы обретем,
благодаря им. Теперь каждый может похвастаться своими уникальными
фотографиями, для этого уже не надо быть профессиональным фотографом. И я
уверена, что у каждого найдется несколько снимков, сделанных внезапно и
получившихся очень смешными.
Есть множество развивающих игр для детей, и одна из самых любимых у многих – конструкторы. Педагоги говорят, что они полезны, они учат детей ориентироваться в пространстве, запоминать цвета. Читать далее