Я сидела на коленях возле маминой могилы и отрешенно
глядела на угрюмое осеннее небо. Оно было затянуто грязно-серыми,
кучковатыми облаками. Ветер, бушевавший с самого утра, бесцеремонно
сорвал с меня черный платок и утащил куда-то, а я все так же неподвижно
сидела с непроницаемым, отчужденным взглядом, в котором царствовала
пустота. Мысли в который раз стремительно вернули меня назад в прошлое, в
последний день моего беззаботного детского счастья.
Это было 15 сентября 2000 года, день моего рождения, мой юбилей. Как
сейчас помню то летнее коротенькое платьице нежно-голубого цвета с
огромными бантами на спине, сшитое мамой к моему десятилетию, и
белоснежные туфельки, подаренные ею же. Вот, мама заходит ко мне в
комнату с моим любимым вишневым тортом, испеченным ею ночью, вот, десять
свечей, которые я задуваю, зажмурившись. Мама смотрит на меня и
улыбается. Нежная, вкрадчивая улыбка делает ее уставшее, постаревшее
лицо мягче и моложе, а глаза все так же молча плачут. Мне даже кажется,
что они кричат. Нет, раньше я этого исступленного, мучительного крика не
слышала, лишь сейчас, повзрослев и тысячи раз снова и снова пережив
этот день в своей памяти, я осознаю, что они действительно кричали,
беспрестанно моля о помощи. Если бы я поняла и услышала раньше, может, я
смогла бы предотвратить то, что случилось. Нам с мамой в те годы
пришлось нелегко. Отец ушел от нас к маминой сестре незадолго до моего
дня рождения, это двойное предательство она пережить не смогла. После
ухода отца мама заболела, у нее начались приступы. Последнее мое
воспоминание о ней – мама лежит в ванной вся в крови с перерезанными
венами, я в истерике подбегаю к ней, отчаянно ее трясу, исступленно
кричу, слезы льются градом, я задыхаюсь. Меня кто-то сзади крепко
хватает и вытаскивает из ванной. От нахлынувших воспоминаний мне снова
стало совсем плохо. Я опять громко зарыдала.
- Даная! – раздался вдруг за спиной знакомый звонкий голосочек, и я вздрогнула.
Повернувшись, я увидела Асиду. Я, всхлипывая, утерла тыльной стороной ладони слезы, катившиеся по щекам, и сказала:
- Зачем ты пришла?
- Я за тебя волнуюсь. Я не могу оставить тебя одну в такой день. Пойдем,
- настойчиво сказала девочка, - протягивая ко мне руку.
- Пошли, - ответила я ей и, торопливо взяв ребенка за руку, ушла.
Мы с Асидой шли вдоль кладбищенской ограды, разговаривая, когда мимо нас
медленно прошел, шаркая ногами, высокий, тощий мужчина лет пятидесяти,
одетый в серые дырявые джинсы и разорванную некогда белую рубашку,
которая была ему велика. Я машинально остановилась и, повернувшись,
посмотрела ему вслед. У этого мужчины были серые ледяные глаза, в
которых давно угасла жизнь. К своим двадцати шести годам я уже могла с
первого взгляда различать живых и мертвых.
К этому времени у меня уже был отличный нюх и приличный опыт, который и
помог мне определить, что прошедший только что мимо нас мужчина является
застрявшим. Такие люди мне попадались довольно часто. У каждого из них
была своя интересная, но, к сожалению, горькая, печальная история,
которая и не давала им отправиться на небеса и держала в плену между
небом и землей. Мне было искренне жаль застрявших, ведь в их судьбы
очень опасно вмешиваться, помогать таким людям крайне тяжело. За ними
всегда следят снизу и сверху жаждущие заполучить метущуюся, потерянную
душу.
- Застрявший, - пробормотала я, следуя за незнакомцем.
- Ты права, - кивнула Асида, с нетерпеливым любопытством разглядывая мое лицо.
- Я должна с ним поговорить, - заявила я, приближаясь к незнакомцу.
Мужчина остановился возле своей же могилы и, резко обернувшись, испуганно воскликнул:
- Кто вы? Что вам от меня надо?
Я, видя его растерянное, испуганное лицо, сделала шаг назад и как можно мягче произнесла:
- Я не причиню вам вреда. Я человек, - поспешила успокоить я умершего,
зная, как застрявшим приходится туго с вечно охотящимися за ними
демонами и другими посланниками Тьмы, - Меня зовут Даная. А вас как?
Мужчина несколько секунд пристально и подозрительно меня разглядывал, а потом дребезжащим голосом ответил мне:
- Если ты не дух, не демон и не ангел, как ты меня видишь? Откуда я
знаю, что ты смертный человек? Смертные не могут видеть нас. Ты меня не
заберешь. Не приближайся ко мне. Во имя Отца и…
- Она человек, - заступилась за меня Асида, - Я мертва, ты мертв, а она нет. По ее жилам течет кровь, ее сердце бьется.
Я молча достала из своей сумки ножик, которого берегла специально для
таких случаев, и легко провела им по указательному пальцу правой руки.
Тут же по моему пальцу потекла кровь, заставившая мертвеца ошеломленно
посмотреть на меня.
- Как это возможно? - спросил огорошенный мужчина.
- Есть такие вещи, которые мы не можем понять. Эта в том числе. Я не
знаю, как это возможно, - честно призналась я, - Я вижу мертвых с тех
пор, как…
Сердце бешено заколотилось в груди от опять нахлынувших воспоминаний,
слезы подступили к глазам. Мне стоило невероятных усилий их сдержать. Об
этом говорить мне не хотелось. С тех пор, как моя мать покончила с
собой, я вижу мертвецов, разных: свободных, пленных, озлобленных,
метущихся, несчастных, добрых... Я до сих пор не могу понять, как
самоубийство мамы связано с неожиданно появившимся во мне даром, но
правда то, что именно после ее смерти я впервые увидела мертвого, и это
меня чуть не довело до преждевременной моей смерти.
Этот период своей жизни я вспоминать не люблю. Со временем я привыкла,
смирилась, я даже увидела в этой своей необычной способности великий
смысл, свое предназначение – помогать умершим обрести покой, спасать их
души, направлять их на путь истинный во имя моей матери, у которой
никогда этого покоя не будет. Ведь ее души нет на небе. Эта мысль
тяжелым камнем лежит в моем сердце и просто убивает меня, терзает мою
душу, причиняя невыносимую боль. Я искренне верю, что каждая спасенная
мною душа – это еще одна маленькая возможность для моей матери оказаться
на небе, еще одна плата за ее грехи. Мужчина, увидев неподдельную боль в
моих глазах, смягчился, успокоился и поведал мне свою историю.
Оказалось, что его на земле держит боль его дочери, которая не может
простить отцу предательство. Эта история до боли была мне знакома. Ведь я
сама через это прошла. Не раз меня посещали мысли о том, что, если бы
отец нас тогда не бросил, все могло бы сложиться иначе, мама могла бы
остаться жива. Я была бесконечно зла на отца, и эта неудержимая
ненависть меня быстро поглощала.
- Я не могу поговорить с дочерью. Я не могу попросить у нее прощения.
Объяснить ей все. Мне надо попросить у нее прощения, но я привязан к
этому месту. Покинуть ее у меня не получается, - горько прошептал Клим.
- Я помогу тебе, - сказала я, легонько дотронувшись до плеча моего собеседника.
Вдруг мужчина заволновался, вернулся к своей могиле и, перекрестившись, воскликнул:
- Уходите. Он идет за мной. Уходите.
- Кто? – недоуменно прошептала я, оглядываясь по сторонам.
- Усур. Демон, который охотится за моей душой.
Я поняла, что нам с Асидой нужно поскорее оттуда убираться. Демон не
сможет забраться на кладбище, но он не оставит в покое покойника, за
душой которого пришел, и будет терпеливо выжидать подходящий момент.
Усур не должен встретиться с Асидой, чья душа до сих пор не покинула
землю и не обрела покой. Я схватила девочку за руку и прошептала:
- Мы обязательно найдем вашу дочь. Мы спасем вашу душу.
Каждая представительница прекрасного пола мечтает быть счастливой. Увы, пытаясь обрести счастье, мы ломаем немало дров. Каковы же типичнейшие женские ошибки в погоне за лучшей жизнью? Читать далее