Большого
труда стоит весне разбудить от богатырского сна поздний дуб. Давным-давно
отцвели первоцветы, осыпались лепестки диких яблонь и груш, сухим туманом
лег на тропинки осиновый пух, оделся листвой ранний дуб, а от позднего все
еще нет настоящей тени. Коробятся под жарким солнцем прошлогодние листья,
тусклые и пыльные. И если бы не солнечный луч, не заметил бы я возле
замшело-трухлявого пня блестящий браслет, почти такого же цвета, как листья
под ним. Но не успел наклониться и протянуть к находке руку, как ожило и
разорвалось кольцо и словно протекло сквозь пересохшую ветошь. Исчезло без
шороха, не шевельнув ни былинкой. Было ли оно на самом деле или
показалось?..
В
последние годы в нашей стране появился целый ряд новых пород собак. Среди
них есть и такие «великаны», как ирландские волкодавы — свирепого вида, но
весьма добродушные и спокойные косматые гиганты, размером с теленка, и такие
«малявки», как йоркширские терьеры — миловидные длинношерстные красотки с
вечным бантиком на голове, и множество других мелких и крупных, известных и
совсем редких. Несколько особняком среди новых пород стоит
вест-хай-ленд-ваит-терьер, или попросту «вести».
Собачки этой породы
выведены в Шотландии не позднее XVI века. По крайней мере, к этому времени
относится первое упоминание о них. Известно, что тогдашний король Англии
Джеймс I послал в подарок французскому королю полдюжины таких белых
терьеров. Их разводили из-за замечательных рабочих качеств и использовали
для охоты на лис и барсуков...
Воробей
— бойкая, жизнерадостная, находчивая и общительная птица. Без него городской
пейзаж как бы подернут налетом унылости. В заполярном Тикси меня больше
поразило не полуночное солнце, не ледяные стены обрывов в середине лета, не
полярные маки, а полное отсутствие на улицах воробьев. Город, а воробьев
нет!
За долгие годы накопились наблюдения за воробьями и сформировались
выводы, которыми хочется поделиться. Каков же он — наш сосед воробей?
Он всегда и везде на виду, но ни многовековое соседство, ни специальное
изучение не дали до сих пор полного представления о его семейном и
общественном укладе. Он совершенно не переносит пристального к себе
внимания. Соседствуем давно, а что знаем об этой птице? Известно, что за
сезон самка откладывает втрое и даже вчетверо больше яиц, чем требуется для
продолжения рода при спокойной жизни...
Казалось
бы, вся жизнь воробьиная у нас на виду, и нет ничего в ней непонятного.
Однако вопрос, кто лучше знает друг друга: мы — их, или они — нас, вовсе не
праздный. Конечно, воробьиные интересы и потребности невелики и незатейливы,
но птичья простота не всегда доступна нашему пониманию. К тому же, пытаясь
разобраться в поведении такого далекого от нас животного, как птица, даже
искушенный исследователь не может избежать сравнения с действиями человека
при сходных обстоятельствах. И у нас, у людей, тайной за семью печатями
остается, как при первой встрече возникает взаимная симпатия, которая потом
не поддается ни времени, ни соблазнам. Птицы в этом отношении еще
загадочнее, и выбор пары для семейной жизни у них непредсказуем и
необъясним...
Долгое
время нас учили, что человек отличается от животных тем, что использует
орудия. Зоологи (главным образом не наши, а иностранные) возражали, указывая
на шимпанзе, которые палочкой выковыривают термитов из термитника, на
каланов, которые разбивают камнем морского ежа, положив его себе на грудь,
на галапагосского вьюрка, вытаскивающего из-под коры вкусную личинку с
помощью длинной кактусовой колючки. Сторонники марксистской теории
поправились: «человек использует не случайно подобранные в природе подручные
средства, а специально произведенные орудия». Вряд ли черная ворона, хорошо
знакомая всем дальневосточникам (эта сплошь черная птица очень близка к
нашей серой вороне и в местах совместного обитания скрещивается с ней),
задалась целью поспорить с диаматом. Она просто научилась разбивать орехи с
помощью специально изготовленного орудия. Правда, изготовленного не ею
самой. Это орудие называется автомобиль!..
Большого
труда стоит весне разбудить от богатырского сна поздний дуб. Давным-давно
отцвели первоцветы, осыпались лепестки диких яблонь и груш, сухим туманом
лег на тропинки осиновый пух, оделся листвой ранний дуб, а от позднего все
еще нет настоящей тени. Коробятся под жарким солнцем прошлогодние листья,
тусклые и пыльные. И если бы не солнечный луч, не заметил бы я возле
замшело-трухлявого пня блестящий браслет, почти такого же цвета, как листья
под ним. Но не успел наклониться и протянуть к находке руку, как ожило и
разорвалось кольцо и словно протекло сквозь пересохшую ветошь. Исчезло без
шороха, не шевельнув ни былинкой. Было ли оно на самом деле или
показалось?..
В
последние годы в нашей стране появился целый ряд новых пород собак. Среди
них есть и такие «великаны», как ирландские волкодавы — свирепого вида, но
весьма добродушные и спокойные косматые гиганты, размером с теленка, и такие
«малявки», как йоркширские терьеры — миловидные длинношерстные красотки с
вечным бантиком на голове, и множество других мелких и крупных, известных и
совсем редких. Несколько особняком среди новых пород стоит
вест-хай-ленд-ваит-терьер, или попросту «вести».
Воробей
— бойкая, жизнерадостная, находчивая и общительная птица. Без него городской
пейзаж как бы подернут налетом унылости. В заполярном Тикси меня больше
поразило не полуночное солнце, не ледяные стены обрывов в середине лета, не
полярные маки, а полное отсутствие на улицах воробьев. Город, а воробьев
нет!
Казалось
бы, вся жизнь воробьиная у нас на виду, и нет ничего в ней непонятного.
Однако вопрос, кто лучше знает друг друга: мы — их, или они — нас, вовсе не
праздный. Конечно, воробьиные интересы и потребности невелики и незатейливы,
но птичья простота не всегда доступна нашему пониманию. К тому же, пытаясь
разобраться в поведении такого далекого от нас животного, как птица, даже
искушенный исследователь не может избежать сравнения с действиями человека
при сходных обстоятельствах. И у нас, у людей, тайной за семью печатями
остается, как при первой встрече возникает взаимная симпатия, которая потом
не поддается ни времени, ни соблазнам. Птицы в этом отношении еще
загадочнее, и 
Долгое
время нас учили, что человек отличается от животных тем, что использует
орудия. Зоологи (главным образом не наши, а иностранные) возражали, указывая
на шимпанзе, которые палочкой выковыривают термитов из термитника, на
каланов, которые разбивают камнем морского ежа, положив его себе на грудь,
на галапагосского вьюрка, вытаскивающего из-под коры вкусную личинку с
помощью длинной кактусовой колючки. Сторонники марксистской теории
поправились: «человек использует не случайно подобранные в природе подручные
средства, а специально произведенные орудия». Вряд ли черная ворона, хорошо
знакомая всем дальневосточникам (эта сплошь черная птица очень близка к
нашей серой вороне и в местах совместного обитания скрещивается с ней),
задалась целью поспорить с диаматом. Она просто научилась разбивать орехи с
помощью специально изготовленного орудия. Правда, изготовленного не ею
самой. Это орудие называется автомобиль!..