Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Энциклопедия культур Deja vu

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка . Подписчиков 1.261 RSS
←   Апрель 2006   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://ec-dejavu.ru
Открыта: 17-02-2004

Автор
А.Бокшицкий

Статистика

1.261 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Энциклопедия культуры Deja vu


 

 

Саломея    Всеобщее увлечение Саломеей в России, превратившейся в Клеопатру в дягилевском балете, началось незадолго перед тем, как дягилевская постановка появилась на парижской сцене. Начало ему положил перевод пьесы О. Уайльда, сделанный К. Бальмонтом и опубликованный в 1904 г.; с 1904 по 1908 г. этот перевод выдержал шесть изданий. Какой взгляд на историю драматизировался в сбрасывании покровов Саломеи и Клеопатры? В морбидной атмосфере fin de siècle, воспринимаемом как конец времени, история была местом смерти, а не повестью о возрастании жизни. Типичное пространство декаданса — кладбище, и не как место, где разлагаются трупы, но как место, где не способные умереть (заложенные покойники) ожидают своего часа, подобно Саломее, превращающейся в Клеопатру в балете Фокина. В качестве альтернативы парадигме исторического прогресса декаданс предлагает восприятие прошлого как умышленную вневременность и отсутствие движения. Здесь обнаруживается одержимость мифологическим прошлым, стилизованным в виде сцены, часто помещенной в экзотическое пространство, в котором femme fatale разыгрывает свое кастрационное эротическое влечение. С анахроничным восприятием прошлого связан и сознательный культурный синкретизм, стирающий различия культурных характеристик. Декадентство вплетает в гобелен истории ряд древних и экзотических культур, пренебрегая историческими деталями так, как если бы они были взаимозаменяемы.

                                            Ольга Матич    30 стр.   11 илл.

 

Вечность   Достижение трансцендентальной области, о котором возвестил Гегель в идее «конца философии», вызвало смятение, мировоззренческий кризис, последствиями которого стало разрушение референтной области «абсолютного» как цели истории, разочарование в идее прогресса и переориентировка исторического процесса. Тем не менее, необходимость в моделях вечности в культуре остается постольку, поскольку объем хронологического времени постоянно увеличивается и используется как ресурс, инструментом регулирования которого становится та или иная легитимированная модель вечности. Однако в ситуации общекультурного цинизма, модель вечности уже не может поддерживать пафос «смысла истории» и превращается из цели в средство. Превращение важнейшего конститутивного элемента культуры в средство влияет на ориентиры культуры, которая становится гигантской системой средств манипулирования.

                                                     А.Н. Смолина    9 стр.

 

Панславизм    Идеи славянской взаимности, славянской общности, их влияние на культурные и политические процессы в Центральной и Юго-Восточной Европе были и остаются предметом пристального внимания ученых и политиков. В настоящее время чрезвычайно актуальной стала тема генезиса и роли славянской идеологии в европейской истории. В условиях глобализации современного общества, когда вопросы национальной и региональной идентичности становятся проблемой выбора будущего для многих народов, необходимо обращение к примерам и урокам прошлого. Генезис идеи славянской взаимности и ее теоретическое оформление в трактатах ученых XIX в. получили наиболее полное и законченное выражение в развитии словацко-русских связей 1820 - 1890-х гг. В истории этих контактов нашли отражение оригинальные теоретические концепции единения славянских народов и практические культурно-политические программы сотрудничества славян в условиях непростых взаимоотношений Австрийской и Российской империй. Процесс проходил на фоне сложнейших перипетий «славянской политики» России и государств Центральной Европы.

                                                      Г. В. Рокина    26 стр.

 

 

                                                                              Дополнения

 

К статье Карты (игра):

Комиссаренко С.С. Культурные традиции русского общества

 

К статье Золото:

Аверинцев С.С. Золото в системе символов ранневизантийской культуры

 

К статье Юродивый:

Юрков С. Е.  Православное юродство как антиповедение

 

К статье Петр I:

Юрков С.Е. Петровская модернизация как «перевертывание» антимира

 

                                                                  НОВЫЕ   ПУБЛИКАЦИИ

 

Александр Бокшицкий. Неизвестное евангелие по Матфею

 

     Речь здесь пойдет не об открытии ранее не известной ученым и читателям древней рукописи. Название статьи не претендует на сенсационность, напротив, оно выражает достаточно тривиальную мысль: слова, произнесенные две тысячи лет назад на арамейском языке и около пятидесяти лет передававшиеся в устной традиции, потом записанные по-гречески и переведенные спустя тысячелетие на церковно-славянский, затем – на русский, – это разные слова. Иногда просто потому, что это слова разных языков. Например, лишь латынь адекватно передает неоднозначные смыслы слова πονηρία, по-русски же и на большинство современных европейских языков это греческое слово переведено как «зло», в результате очень часто там, где Евангелист говорит о «слабости», «испорченности», «ущербности», мы видим нечто прямо противоположное – «силу». Если учесть, что слово πονηρία  играет ключевую роль в поэтике евангелия и особенно Нагорной проповеди (семантическая игра с этим словом – контрапункт основной темы проповеди, темы совершенства), то мы действительно вправе ожидать услышать неизвестное евангелие.

 

 
В избранное