Валентин Серов  

* * *

Для Рогатнева

Ученый Леха

Для начала о численности армии. Не вызывает сомнений, что официальные данные в СССР вполне сознательно и очень существенно занижены. Так что официальная цифра – численность армии 5,7 млн. человек – вызывает серьезные сомнения.

Далее – речь в ней – только об армии. Войска НКВД в официальной статистике не учтены. И не надо думать, что их было мало – Суворов пишет о третьем стратегическом эшелоне, составленном из войск НКВД. Даже сейчас внутренние войска – весьма значительны по численности. Вот у нас в Омске – полк; в Москве – дивизия им. Дзержинского. Или в сталинское время их было меньше? Ох, сомневаюсь. И эти войска всегда укомплектовывались лучшими солдатами, и тогда, и сейчас. И вооружены они были нехило – имели танковые части, артиллерию и авиацию. И воевали всерьез.

Кроме боевых частей, в НКВД были конвойные войска, тоже в армию не входившие. И пограничники ни тогда, ни сейчас в армии не числятся. Их тоже немало.

У войск НКВД была своя структура подчинения, своя система воинских званий. К армии они себя и сами не причисляли. Был такой юбилейный сборник «Непобедимая и легендарная», 1965 г., я его еще в школе читал. Там командир погранзаставы описывал нападение Германии: держались они несколько часов, а затем на помощь пришла Красная армия – так и написано. Себя он к Красной армии не относил…

Брестскую крепость защищала не армия– там были пограничники и конвойный полк, и те, и другие – не армия, а войска НКВД. Так что численность вооруженных формирований (не одной армии) – по прикидкам, более 7 млн.

Собственно, то же происходит и сейчас. Есть армия, есть внутренние войска, относящиеся к МВД, есть пограничные войска, относящиеся к ФСБ, есть многочисленные вооруженные формирования МЧС (тоже приличная самостоятельная армия), есть менты, есть вневедомственная охрана – тоже вроде менты, но не совсем, и вооруженные прилично, есть еще ФАПСИ со своими вооруженными отрядами. Численность вооруженных формирований в России, как всегда, занижена, но она явно выше определенного Клаузевитцем предела – 1 % населения, и страна нищает по этой причине тоже. Вся эта вооруженная орава бездельников ничего хорошего для граждан не делает, даже того, для чего номинально предназначена, а занимается своими делами и грызней.

Теперь о том, что армия разбежалась. Естественно, кто-то воевал, и даже героически. Вот только неорганизованные боевые действия очень уж неэффективны. Не представляю, как можно командовать, не имея карт и связи. Почти полностью отсутствовало взаимодействие войск. Кто-то держит оборону, вокруг все разбежались – и что толку от его пусть даже героизма? Обойдут и пойдут дальше, запасы кончатся – сам прекратить бороться. По официальной статистике, потери армии убитыми за всю войну – порядка 6,5 млн. человек. В наступательных боях потери обычно намного больше, особенно с учетом того, что наши «великие полководцы» с потерями никогда не считались (Рокоссовский – скорее исключение). И минные поля живой силой разминировали, и лобовые атаки на укрепления предпринимали… Это значит, что потери убитыми в 1941 году меньше, чем в последующие годы. Допустим, в 1941 г. погибло 1,3 млн. человек. Куда делись остальные? Почему под Москвой в огонь бросались курсанты военных училищ (это значит, в будущем качество офицерского корпуса серьезно ухудшилось, и, бросая курсантов в бой, командование прекрасно осознавало последствия), народное ополчение (совершенно необученные и кое-как вооруженные «дивизии», практически бесполезные)? Почему дальневосточные дивизии, подоспевшие к обороне Москвы, разгружались под огнем и с ходу вступали в бой, даже не развернувшись; и что было бы, задержись они на несколько часов – допустим, в результате диверсии на железной дороге? Куда исчезла армия? Оказалась в плену, разбежалась. Часть погибла.

Еще по поводу разбегания армии. Любая современная армия чрезвычайно зависима от снабжения – солдат надо кормить, лечить, снабжать оружием, боеприпасами, запчастями к технике, горючим и т.д. Нарушение снабжения – и армия делается совершенно небоеспособной. Запас патронов, который может нести человек - минут на 20 серьезного боя. Германские войска в начале войны очень грамотно рассекли советскую группировку, нарушили снабжение, связь, координацию. И армия сразу превратилась в небоеспособное стадо.

Проведи нехитрый эксперимент (на себе, естественно) – попробуй прожить в лесу без запасов на подножном корму недели две. Условия – мягкие, никто в тебя не стреляет, прятаться не нужно, костер можно развести… Дней через пять ни о чем, коме еды, думать ты не будешь. Через пару дней начнешь есть грибы, вареные или обжаренные на костре – все так поступают. От этого человека страшно несет, и слабеет он очень быстро. Никакой воли к борьбе у тебя не станет тоже очень быстро. Теперь добавь необходимость тащить на себе оружие и боеприпасы – килограммов 10-12. Для серьезного боя это – мало; тащить на себе – много. И все это бойцы повыбрасывают в первую очередь.

Санитарного обеспечения никакого. Даже легкая рана от антисанитарии и отсутствия медикаментов быстро загноится. Повреждение же кости – гарантия, что человек никуда уже не уйдет и воевать тоже не станет – слишком больно шевелиться. Даже в мирном турпоходе – не дай Бог кто-то что-то сломает – это кошмар; одиночка же, скажем, в тайге, пусть даже с легким переломом – скорее всего погибнет. Кроме того, представления о санитарии у вчерашнего крестьянина образца 41 года – самые примитивные, и таблеток для обеззараживания воды еще не было. Результат – почти гарантированная желудочная инфекция (особенно летом)… Даже при налаженной санитарной службе потери от желудочно-кишечных заболеваний во Второй мировой войне сравнимы с боевыми потерями. Что уж говорить о заброшенных в лесах одиночках…

Одежда разваливается, обувь – тоже. Не гулял по дикому лесу босиком? Попробуй…

Так вот, погуляв голодным пару недель, ты быстро поймешь, что героические бои в окружении, пробирание по лесам к своим – вранье. Единичные случаи наверняка были, но это – лишь исключение. И большинство солдат двинуло не на соединение со своими, а куда глаза глядят, в ближайшую деревню. И далее – домой. Учти неизбежную деморализацию и шок от поражения. Немцы, кстати, поначалу пленных просто распускали – их же кормить и охранять надо. Потом перестали, но отнюдь не из-за того, что выпущенные пошли воевать – начался бандитизм, что вполне понятно – жрать-то хочется. Такое поведение деморализованных бывших пленных – естественное, другое - крайне сомнительно, особенно если речь идет о массовом явлении.

Известно, что один из тех самых 28 героических панфиловцев добрался после боя домой, на Украину, и даже вступил там в полицию. Он ведь не один такой был…

Теперь ответ на вопрос – откуда сведения? Читаю я очень много, в том числе и о войне. Так что сведения о численности армии Власова – из литературы. Это может быть Суворов, Бунич, Солонин, мемуары Дегрелля (датчанин, генерал СС, мужик умный, геройский и фанатично преданный Гитлеру). Количество пленных в первый период войны – огромное, и сидеть в лагере хотели далеко не все, удовольствие маленькое; преданности же сталинскому режиму люди явно не чувствовали. Это значит, что на вербовку наверняка поддавались даже не идейные борцы с коммунизмом, а просто желающие хоть немного пожить не в бараке.

Теперь о вопросе «за что сражались». Я не очень верю мемуарам фронтовиков по этому вопросу. Во-первых, людям десятилетиями объясняли задним числом, за что они сражались, а в памяти такая пропаганда постепенно закрепляется. Во-вторых, есть еще ветеранский синдром. В-третьих, любой человек старается описать себя лучше, чем о себе думает, а думает о себе лучше, чем есть на самом деле; это все – бессознательно. Упоминавшийся ранее полковник, преподававший нам военную историю, рассказывал о своих ощущениях примерно так – постоянно хочется жрать и спать, постоянная усталость. Еды не хватало почти все время, иногда не хватало боеприпасов. Водки было полно всегда, ни в один бой трезвым почти никто не ходил – страшно. У немцев – то же.

Наконец, есть ведь и военная психология. Солдат можно разделить на три группы.

Первая – профессионалы, их мало. Их мотивация – гордость, профессионализм, ощущение себя сильнее врага. Они дерутся не из идейных соображений, а потому, что они – военные.

Вторая группа – самая многочисленная, солдатская серая масса. Эти воюют, потому что так приказано, потому что иначе накажут, потому что все так поступают, потому, наконец, что иного выхода нет. Американцы давно это поняли, так и говорят: «Солдат идет в бой, потому что ему приказал сержант». Об идеях обычный солдат не думает, да в бою и некогда; поэтому во всех армиях между боями ведется активнейшая пропаганда с целью хоть как-то воодушевить. Таких пропагандистов во всех армиях не любят. Можно накачать человека лозунгами, но действие подобной психологической накачки краткое. Так что насчет «сражались за Родину» - утверждение весьма сомнительное; у духовно неразвитого человека высоких идей нет. На эту тему надо читать Г. Лебона «Психологию народов и масс».

Третья группа – идейные, фанатики. Их довольно мало; они воюют за идею, из патриотизма и т.д. Вот только бойцы из них хреновые – сознание слишком занято, отвлекается о боя. Кстати, воинственность проходит, когда первая пуля мимо просвистит, после этого – переход во вторую группу.

Есть еще любители подраться. Их немного, и из них иногда выходят неплохие бойцы, но довольно редко – хорошие офицеры. Я знаю парочку таких, по нескольку раз в Чечню добровольно ездили…

Это разделение было всегда и в любой армии, и Красная армия 1941-45 годов – не исключение. Рассуждения о том, что вот у русских – все не так, что русский народ – особенный, со своим историческим путем - ни на чем не основаны, это - глупая и антинаучная болтовня подонков для подчинения себе дураков, не более. Дуракам то, естественно, в кайф слушать, какие они совершенно особенные, героические и крутые. Под это дело у них лихо выворачивают карманы, а самих дураков загоняют в рабство, которое они восторженно воспринимают – как же, особенный путь…

Немного о патриотизме. Это понятие – обычная неумелая абстракция, оно совершенно не определенное, и означать может все что угодно. Любовь в Родине – означает ли она любовь к политическому режиму, определенной местности, народу? Народ тоже весьма разнороден, только в тупых головах коммунистов и фашистов он един. Кстати, представление о «едином народе» появилось в СССР уже при Хрущеве и явно заимствовано им у Муссолини (фашизм и переводится как «единение»). При Сталине народ очень даже разделялся на своих, чужих, социально близких и далеких и т.д. Так что из всего патриотизма остается только любовь к ограниченной группе людей. Некоторых же людей я, например, люблю и без всякого патриотизма.

Далее – какую Родину любить? Вот у Севелы в «Моне Цацкесе» есть такой персонаж – рядовой Литовской дивизии Красной армии Шляпентох. Родился в Российской империи, потом жил в Польше, потом родители переехали в Литву, потом Литву оккупировал СССР, и Шляпентоха забрали в армию. Патриотом какой страны он должен быть?

Огромные территории Западной Украины, Бессарабии, Прибалтики были перед самой войной оккупированы СССР. Население, естественно, воспринимало Красную армию как оккупантов, и с чего бы им быть патриотами СССР? А Кубань и Дон после затеи с уничтожением казаков? А Украина после откровенно рукотворного голода начала 30-х годов? Вот в Хакассии еще в конце 80-х уважали и любили Соловьева, воевавшего с красными в Гражданскую (я сам слушал рассказы о нем). А в Средней Азии в конце 80-х долгожители при упоминании Буденного от злости аж зеленели. Можно ли говорить о патриотизме в таких условиях? Кстати, за рассуждения о патриотизме прямо перед войной могли и к стенке поставить, велено было всем считать себя интернационалистами. Это уже потом, когда жареный петух клюнул, коммуняки о патриотизме запели.

Кто патриот, а кто предатель – прибалтийский «лесной брат» или легионер СС, воюющий против оккупантов из СССР, или прибалтийский чекист и прибалтийский же курсант, а затем офицер Красной армии? Идейный боец РОА, взявший оружие, чтобы скинуть ненавистных коммунистов и освободить Россию, или идейный коммунист, воюющий против него? Для солдата Армии Крайовой, особенно родом из советской зоны оккупации, солдат «Войска Польского»– безусловно, предатель, воюющий на стороне оккупанта – СССР, пусть даже и против другого оккупанта - Германии… Пора наконец понять, что Вторая мировая война – чудовищная трагедия, в ней сражались два бесчеловечных людоедских режима, и в бойню было втянуто огромное количество людей, которым просто пришлось воевать. Непонятно с кем и за что. Песня такая есть:

Нам не узнать, чей выстрел был последним,

Потом соврут, кто прав, кто виноват…

И наплюют на все пустые бредни

Лет через сорок-пятьдесят.

А вот сейчас… Я - русский сибиряк. Сибирь – безжалостно эксплуатируемая колония Московской империи (пусть она и называется сейчас Российской Федерацией). Так с какого перепугу мне, жителю колонии, быть патриотом метрополии – Москвы, которая меня же грабит? Сибирь, между прочим, Россией не считалась еще в начале XX века – Чехов в своих путевых заметках так и пишет: «Все вокруг не русское». И коренные сибиряки году в 1916 ездили «в Россию». Им с чего быть патриотами чужой для них России?

Сейчас самые патриотичные «патриоты» – недохапавшие коммунисты, бывшие рабовладельцы из «аграрной партии», ГБшники, разнообразные антисемиты и откровенные фашисты. Какое отношение нелюбовь, например, к евреям, имеет к любви к России? Путин вон тоже все про патриотизм трындит, а действия и речи – как будто ежедневно «Доктрину фашизма» Муссолини листает. Вести страну по фашистскому пути, когда известно, чем он кончается – это патриотично? Для донельзя патриотичной «Единой России» (а у Муссолини было что-то вроде «Единой Италии) патриотизм – лизать жопу Путину, они и на выборах выступали под лозунгом «Мы за президента».

Наконец, еще об одном немаловажном обстоятельстве. Я – не профессиональный историк. Вы, сударь, судя по стилю изложения, категоричности суждений, несдержанности и явно привычному хамству – тоже. Это значит, что с первоисточниками мы оба не работаем, а читаем только компилятивные работы историков, причем читаем не системно, а что в руки попадет. Одному попало в руки одно, другому другое, поэтому спор дилетантов не имеет смысла. И все цифровые данные, которыми мы оперируем – не более чем принимаемые на веру предположения. Единственный смысл диалога – подумать о генезисе собственных представлений. Я вот задумался, за что и благодарен… Но к истинному ходу истории наши рассуждения никакого отношения не имеют, и это надо понимать.

Полагаю, о многовариантности прошлого вам слышать не доводилось (опять же сужу по категоричности высказываний). К происшедшему в прошлом событию ведет множество причинно-следственных цепочек, и установить, какая из них реализовалась, после самого события невозможно. Каждая такая цепочка расщепляется при продвижении вглубь истории. Чем больше времени прошло, тем получается больше вариантов истории, приведших к некоторому событию. Любой из них может оказаться имевшим место в действительности или надуманным – критериев отбора нет. Это – математически строгое положение; у меня оно сложилось из анализа человеческого мышления. Еще работы А. Гуца, он это положение доказывает математически и очень элегантно.

Я пытаюсь руководствоваться личным опытом, профессиональным знанием психологии, в том числе и военной, имеющимися у меня военными знаниями. Еще стараюсь читать описания с разных сторон – например, для понимания Второй мировой войны нужно читать и Дегрелля, и Гитлера, и Муссолини… А для понимания происходящего в Чечне – почитать и официальную прессу, и писания самих чеченцев, и то, что говорят в Европе. Это помогает критично относиться к получаемой информации и находить в ней ляпы, добросовестные заблуждения и вранье, но не позволяет однозначно определить причины и ход тех или иных событий. Нельзя сказать, что и как было, но можно сказать чего точно не было. И все же это – лучше, чем ничего.

Часто можно слышать – «мы победили в войне», в ваших постах эта мысль звучит постоянно. Во-первых, в войне побеждает тот, кто пользуется результатами войны; в этом случае победили США. Во-вторых, в войне победили не мы, а наши деды и прадеды. Это – люди с совершенно другими представлениями, они жили в другом мире, у них другая психология, другие реакции… С нами – очень мало общего. Чтобы это понять, рекомендую почитать А Буровского (он как раз историк и философ). Так что не надо примазываться к чужой славе.

Кстати, у Буровского в «России, которой не стало», можно прочитать о русском корпусе в армии Наполеона и о «второй пугачевщине» - это когда в 1812 году крестьяне бросились во время войны резать помещиков и грабить усадьбы. Это еще раз к вопросу о «патриотизме».

здесь автор размещает продолжение научно-фантастической повести «О происхождении Земли»

* * *