Охти мне, старому! тут про мёдицину много историй-вспомнил и я одну.
Было это больше 30 лет назад, за давностью лет можно и поведать, имена изменю, однако-участники живы, насколько я знаю.
Маленькая районная больница, куда я прибыл по распределению(честный, бля-хоть и столичный холостяк), неподалёку-граница с Россией, много заимствуют местные из русских обычаев. Например, зовут по отчеству-Петрович, Иваныч, со мной сложнее-Менделевич, местные переделали в Менделеевича, в честь Менделеева, легендарного химика-изобретателя Периодической Таблицы и технологии водки, ну и ладно.
Работал я там по всему полю-и наркозы и реанимация и выезды по скорой и приёмный покой и дежурства по больнице. Врачей не хватало, по больнице дежурили все-включая стоматологов и патологоанатома/судмедэксперта-такие вот чудеса.
Молодому везёт, был я тогда непьющий, вещь неслыханная в тех местах поголовного алкоголизма-так что звали меня часто на серьёзные ситуации, считали, что могу помочь. Иногда удавалось...
Как-то вечерком, после дежурства я добрался домой-снимал комнату у пенсионерки.
Помылся, разбил глазунью, только зашкворкала-вбегает фельдшер Надя, пожилая и очень толковая женщина, лица на ней нет-всё это необычно, обычно-поморгать фарами Уазика в окна.
Менделеевич, едем скорей, с Иванычем-беда случилась, говорит-помирает.
А надо знать-это не простой пациент, местная легенда, отличный хирург и отчаянный выпивоха, полгорода-свояки, крёстные и друзья, все побывали его пациентами.
Застёгиваюсь на ходу, в зубах-мой чемодан, набитый медикаментами, трубками, ларингоскопом.
Едем. Точнее, несёмся.
Дом, пятиэтажка для местной аристократии, взлетаем на второй этаж, врываемся в квартиру, где царит горе.
Эрдельтерьер-воет, жена Майя-голосит, две дочки-навзрыд рыдают, всенародная трагедия.
Виновник трагедии лежит в гостиной на кушетке, накрытый пледом, странная улыбка гуляет на его лице-растерянная, испуганная улыбка-плохой признак, признак рока и поражения.
Мой выход, однако, все глаза на меня, почти не дышат-сажусь рядом, спрашиваю-Иваныч, что с тобой?
Помираю я, Мишка-ноги омертвели, синие.
Срываю плед-ёб твою, ни хрена себе-синюшно-синие ноги, от пояса-вниз, синяя гангрена, я тогда быстрый был на диагнозы, Скорая приучила.
Первым делом-пульс на ногах, хмм, отличный, везде, уфф, уже лучше, наполнения сосудов-неплохое.
Неврология?
Непохоже, все движения сохранены, чувствительность-тоже. Молчание в комнате, очень напряжённое.
Диагноза-нет.
И тут врубается мой резерв мозга-нелепые мысли о плохой погоде, дождливой, с утра.
Там же-спутанные мысли о сегодняшнем дне хирурга Иваныча, обе его операции отменили, он уже с утра начал квасить, с приятелями болтался по городу, заходил около полудня в больницу, приставал ко мне с критикой американских джинс, насколько польские дешевле и крепче...
Пурга, короче. Но она наложились на моё знание тысяч анекдотов, что и спасло меня от позора.
Поворачиваюсь, Вера, будьте добры подать мне ватку со спиртом.
И шприц? Что набирать?
Ничего, кроме ватки, не надо.
Тяжёлый взгляд Майи, опытной медсестры -ты когда его лечить начнёшь, сука столичная?! ?!
Я же беру ватку и медленно начинаю выкрашивать квадратик-1 на 1 сантиметр, 2- на два, нормальная кожа, ватка-синяя.
Первой поняла всё Майя. Мимо меня пролетела тяжёлая оплеуха крестьянской дочки-Иваныч словил плюху мордой лица, дурная его улыбка поменялась на выражение страшной радости и облегчения.
Всё изменилось в момент-дочки смеются, собака-радостно гавкает басом, Майя материт мужа-пьянь позорная, тьфу на тебя, до смерти напугал.
Первый пришёл в себя Иваныч: Вера, никому не слова, тебе ясно? Поклянись. Местные-у них свои рычаги, запугал её, она поклялась.
Дочки смышлёные, отца позорить не будут такой нелепостью, Майя-тоже себе не враг, репутация её супруга-вещь серьёзная.
Остаюсь я-припугнуть не удастся , Иваныч-все вышли из комнаты, мне с Менделеевичем поговорить надо.
Все-вон, он и я.
Он ковыляет до пианино, ноги млявные, отлежал-открывает крышку и достаёт две! ! бутылки коньяка! !
Мишка-никому ни слова, понял?
Иваныч, я слово сдержал-но за сроком давности можно архивы и открыть.
Мораль-анекдоты берутся из жизни, влияют на жизнь, иногда помогают поставить диагноз.
Всем живущим героям этой истории-здоровья и долгих лет.
Молодым врачам-успехов и удачи!
1. "Нам, русским, не надобен хлеб: мы друг друга едим и с того сыты бываем". Выражение принадлежит Волынскому Артемию Петровичу (1689 — 1740), русскому государственному деятелю и дипломату (в 1719—1724 астраханский губернатор). А вот современное высказывание: "Если на американском форуме задать вопрос [продолжение]
2. К вопросу о чистюлях. Помнится мне, сидели две мои сослуживцы и осуждали своих знакомых. Первая: Пришла я к подруге в гости, пока она на кухне что-то доделывала, подняла я ковёр у неё в зале, а там ПЫЛЬ! Вторая: А я у снохи тут была, чувствую мочой пахнет (там был ребёнок-ползунок), искала-искала [продолжение]
3. Сегодня "встретил" чёрного терьера. Хозяина выгуливал утром. Видимо недавно подстригли. Историю вспомнил. ))) Когда дети были мелкие, собрались мы друзьями, в мае, по семейному, на даче на открытие сезона. В соседях жил чёрный терьер. Предположим Принц. Чрезвычайно любопытный, воспитанный и компанейский [продолжение]
