Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
  Все выпуски  

Исторические анекдоты от Старого Ворчуна


Owls

Исторические анекдоты
от Старого Ворчуна
Вып. 655

от 08.09.2012 г.



Если из истории убрать всю ложь,
то это совсем не значит, что останется одна только правда -
в результате может вообще ничего не остаться.
Станислав Ежи Лец


Анонс!

9 сентября выходит в свет рассылка с 675-м выпуском Ворчалок об Истории:

Лев весной или, кругом Матильды (Гражданская война и Анархия в Англии XII века). Часть III. Неудачи короля Стефана



Стравинский: люди и мир глазами композитора. Часть XI



Дилан Томас

Стравинский встречался с английским поэтом Диланом Томасом (1914-1953) всего один раз, в мае 1953 года в Бостоне, всего за несколько месяцев до смерти последнего, и оставил любопытную запись об этой встрече:
"Увидев его, я сразу понял, что единственное, что остаётся, это полюбить его. Он же нервничал, непрерывно куря, и жаловался на жестокие подагрические боли:
"Но я предпочитаю подагру лечению и не позволю врачу совать в меня штык два раза в неделю".
Одутловатость его лица и цвет кожи говорили о злоупотреблении спиртным. Он был меньше ростом, чем я ожидал, судя по его портретам, - не более пяти футов и пяти или шести дюймов – с большим выступом сзади и большим животом. Его нос напоминал красную луковицу, взгляд был тусклым. Мы выпили по стакану виски, что несколько привело его в себя, хотя он всё время беспокоился о своей жене, говоря, что должен торопиться в Уэльс, "или будет слишком поздно". Он говорил мне о “Похождениях повесы” [опера Стравинского в 3-х д.], которые слышал в первой передаче из Венеции. Он хорошо знал либретто и восхищался им:
"Оден – самый большой мастер из всех нас".
Я не знаю, насколько Дилан разбирался в музыке, но он говорил об операх, которые знал и любил, и о том, что ему хотелось бы сделать. “Его” опера должна была рассказывать об открытии заново нашей планеты после атомной катастрофы. Язык переродится, и в новом языке не будет абстрактных понятий; будут только люди, вещи и слова. Он обещал избегать поэтических вольностей:
"Не хвалясь, я покончу с ними".
Он говорил мне об Йитсе, которого считал величайшим лириком со времён Шекспира, и декламировал на память поэму с рефреном “Рассвет и огарок”".
К сожалению, преждевременная смерть Дилана Томаса прервала намечавшееся сотрудничество поэта и композитора.
[Уистен Оден (1907-1973) – английский поэт.
[Уильям Батлер Йитс (Yeats, 1865-1936) – английский поэт и драматург, лауреат Нобелевской премии по литературе за 1923 год.]

Стравинский и Маяковский (а также пианолы)

Их встреча произошла в Париже в 1922 году.
Вот что написал Стравинский о Маяковском:
"Я помню его довольно плотным молодым человеком – ему было тогда двадцать восемь или двадцать девять лет. Я считал его хорошим поэтом, восхищался и продолжаю восхищаться его стихами. Он же настойчиво говорил со мной о музыке, хотя его понимание этого искусства было абсолютно мнимым. Он не говорил по-французски, и поэтому я всегда исполнял при нём роль переводчика. Вспоминаю один такой случай, когда я был посредником между ним и Кокто. Любопытно, что я легко находил французские выражения, переводя Маяковского, но не то было с русскими при репликах Кокто".

Маяковского больше всего поразило жилище Стравинского, который в то время снимал студию на фабрике пианол фирмы Плейель, где занимался переложением своих произведений для пианол:
"До окончания рабочего дня здесь немыслимо не только играть, но и сидеть. Даже через закрытые двери несётся раздирающий душу вопль пробуемых пианол... вверху крохотная комнатка музыканта, загромождённая роялями и пианолами. Здесь и творит симфонии, тут же передаёт в работу фабрике и, наконец, правит на пианоле музыкальные корректуры. Говорит о пианоле восторженно:
"Пиши хоть в восемь, хоть в шестнадцать, хоть в двадцать две руки!"
На Маяковского музыка Стравинского не произвела особого впечатления, впрочем, сам поэт признавал:
"Между мной и музыкой древние контры".
Также Маяковскому показалось странным, что Стравинский
"числится новатором и возродителем “барокко” одновременно!"

Сам Стравинский о своей парижской студии говорил несколько иначе:
"...я заключил контракт с фирмой Плейель, по которому обязался переложить все свои сочинения для “механического пианиста” с оплатой 3000 франков ежемесячно и с правом пользования одной из парижских студий фирмы. Я иногда ночевал в студии Плейель и даже устраивал там приёмы, так что её можно считать одной из моих “резиденций”".


Стравинский и транспорт

В высказываниях Стравинского можно найти упоминания о самостоятельном использовании некоторых видов транспорта:
"Швейцарию можно считать велосипедной стадией моей жизни. Велосипед служил там моим главным видом транспорта, и я стал специалистом, научившись ездить без помощи руля. Я не раз ездил на велосипеде от Монж вплоть дл Нешатель...
В Ницце началась автомобильная стадия моей жизни (и закончилась). Я считал себя хорошим водителем – сначала Рено, позднее Гочкиса, - но никогда не водил машину в Париже и никогда не отваживался водить её в США, где, так или иначе, моя жизнь перешла в последнюю, аэропланную стадию".


Ортега-и-Гассет

Стравинский встречался с этим замечательным философом всего один раз в марте 1955 года в Мадриде:
"Он был невысок ростом, но казался крупным из-за своей большой головы. Его торс напоминал мне римского государственного деятеля или философа, и я весь вечер старался вспомнить, которым же из римлян он был. Он говорил на образном французском языке, сильно картавя, громким и слегка хриплым голосом.
Он обо всём говорил в образных выражениях:
Тагус [Тахо] в Толедо – “артериосклеротичен”:
Кордова – “куст роз, но с цветами под землёй и корнями снаружи”:
искусство португальцев – “это их воспоминания о Китае, о пагодах”.
Из своих современников-философов он с уважением отзывался о Шелере, Гуссерле, о своём учителе Когене и Хайдеггере.
О школе Витгенштейна:
"Философия, называющая себя логическим позитивизмом, претендует теперь на то, чтобы считаться наукой, но это всего лишь краткий приступ скромности".
Он рассказывал об Испании... и смеялся над сентиментальностью туристов по адресу “бедняков, живущих в пещерах”, что, по его словам, они делали не из бедности, а по старинной традиции".
[Хозе Ортега-и-Гассет (1883-1955) – испанский философ.
Макс Шелер (1874-1928) – немецкий философ.
Эдмунд Гуссерль (1859-1938) – немецкий философ.
Герман Коген (или Коэн, 1842-1917) – немецкий философ.
Мартин Хайдеггер (1889-1976) – немецкий философ.
Людвиг Витгенштейн (1889-1951) – австрийский философ.]

Габриэль Д’Аннунцио

Несколько слов оставил Стравинский и об этом, некогда очень знаменитом, итальянском писателе:
"...я часто видел его перед самой войной 1914 г., Дягилев же знал его ещё раньше; он был большим поклонником нашего русского балета... это был человек маленького роста, живой, изящный, очень сильно надушенный и лысый.
(Гарольд Николсон весьма метко сравнил его голову с яйцом в “Some People”.)
Он был блестящим рассказчиком, живым и очень занимательным, что так не походило на “разговоры” в его книгах".
[Габриэль Д’Аннунцио (Рапаньетта, 1863-1938) – итальянский писатель.
Гарольд Николсон (1886-1968) – английский писатель и дипломат.]

Дом Малипьеро

Очень забавно Стравинский описал дом композитора Малипьеро:
"...это красивое венецианского стиля строение на склоне холма. Когда входишь в дверь под латинским изречением, погружаешься в ночную тьму. Темнота соблюдается ради пары сов, которые сидят в занавешенных клетках и тёмных углах и ухают на двух нотах в тон роялю Малипьеро, когда он берёт эти ноты. В саду видны доказательства его любви к другим пернатым божьим созданиям: на местах захоронения цыплят поставлены знаки; цыплята Малипьеро умирали от старости".
[Джан Франческо Малипьеро (1982-1973) – итальянский композитор.]

Стравинский: люди и мир глазами композитора. Часть X

(Продолжение следует)

Дорогие читатели! Старый Ворчун постарается ответить на все присланные письма.
Труды Старого Ворчуна:
WWW.ABHOC.COM ,
на котором собраны все выпуски рассылок "Исторические анекдоты" и "Ворчалки об истории", а также
Сонник по Фрейду
Виталий Киселев (Старый Ворчун), 2012
abhoc@abhoc.com

В избранное