Не упустите уникальный шанс получить блестящее образование в самой "горячей" области - финансовом интернет-трейдинге, тем более, что период экономического кризиса - лучшее время для начала биржевых инвестиций. Практически все состояния мира созидались именно в такое - кризисное - время!  Мы ждем вас в vCollege!
Искренне ваш,
Сергей Голубицкий
 
* * *
 

Версаль для неимущих

«Каждому хочется быть богатым. Если кто-то не может себе этого позволить, то, по меньшей мере, пытается почувствовать себя таковым. Ну, а если кто-то даже не пытается почувствовать, то, скорее всего, он уже умер» 

Давид Зигель

Еще недавно 76-летний американец Давид Зигель слыл авантажным миллиардером. Молодая жена, некогда «Мисс Флорида», — Джеки Зигель, компания — Westgate Resorts, крупнейший в мире таймшерный частный бизнес (6,5 тыс. сотрудников, 12 тыс. вилл на 28 элитных курортах, $1 млрд прибыли) и политическое влияние — по слухам, приход Буша-младшего к власти в 2000 году стал возможным не без усилий и финансовой поддержки магната.

Даже мелкие неурядицы вроде обвального проседания бизнеса в 2008 году и штрафа в 5,4 млн долларов, который пришлось заплатить по суду секретарше Джорджетте Мейерс за сексуальные домогательства, не могли заставить Давида Зигеля разлюбить себя. Миллиардер верил в свою звезду и быстро поправил положение: Westgate Resorts опять на коне, а супруга Джеки давно все забыла и простила.

Но вот незадача: сегодня над Додиком потешается вся Америка! Причина — выход минувшим летом на экраны документального фильма «Королева Версаля», в которой дьяволица-режиссер Лорен Гринфельд выставила на всеобщее обозрение историю строительства Зигелями самого дорогого в стране частного дворца за 100 миллионов долларов, выдержанного в стиле Людовика XIV и по размерам превосходящего президентский Белый дом.

Лорен Гринфельд вложила в ленту всю свою ироничную душу: на протяжении полутора часов зрительный зал наслаждается видами Додика Зигеля, сидящего в домашних шлепанцах на антикварном троне, супружеская чета Зигелей взирает на публику с гигантских масляных полотен в одеяниях европейских коронованных особ, а вот уже Додик щеголяет в доспехах римского воина, а Джеки сметает товары с полок супермаркета, самозабвенно расправляясь с выделенным ей на «булавки» годовым бюджетом в миллион долларов!

Кадры дикого тщеславия и безвкусицы сменяются на экране съемками долгостроя: вот комната размером аккурат с два футбольных поля — это спальня счастливой пары: «В центре под стеклянным куполом будет стоять кровать!» — радуется Джеки в кад­ре. «А это еще одна спальня?» — «О нет, ну что вы! Это всего лишь моя гардеробная!»

Зигели начали строительство своего «Версаля» в 2006 году. Затем случился ипотечный кризис, клиенты Westgate Resorts обанкротились, как водится, первыми, поэтому Зигелю пришлось уволить половину штата и заморозить строительство дворца. В 2010-м дом выставили на продажу за 75 миллионов долларов, однако за два года покупатель так и не объявился.

Заключительные кадры «Королевы Версаля» — о том, как Джеки и Додик учатся жить по-новому: семья больше не летает на своем частном реактивном самолете, а довольствуется первым классом регулярных авиалиний («Мама, кто все эти незнакомые люди в нашем самолете?» — недоумевают детишки Зигелей). Прислугу почти всю уволили, поэтому по коврам в доме разбросаны какашки, оставленные бесчисленными домашними животными.

Зрители покидают кинозалы после просмотра если не в полном восторге, то, по крайней мере, в сильно приподнятом настроении. Не удивительно, что Додику Зигелю после премьеры «Королевы Версаля» поплохело до такой степени, что он сразу же позвонил в студию Sundance и потребовал снять фильм с проката. На это миллиардеру дали от ворот поворот, посоветовав перечитывать первую поправку к Конституции США. Зигель не унялся и подал в суд, выставив иск на 75 тысяч долларов за «моральный ущерб».

Кому-то из читателей «Бизнес-журнала» может показаться, что Давид и Джеки Зигели обиделись на тенденциозную презентацию их гомерического безвкусия и бездуховности. Наивная простота! Даже когда иск Давида, оформленный, кстати, от имени Westgate Resorts, уже был зарегистрирован в суде, Джеки продолжала путешествовать со своей подружкой Лорен Гринфельд по стране, представляя картину, и совместно участвовать в телевизионных шоу.

«Лорен ведь настоящая художница, — пытается разобраться в абсурдной ситуации Джеки Зигель, — поэтому фильм хоть и правдивый, но в нем много преувеличений».

Очевидно, что безвкусица и бездуховность — это те глупости, которые Додик и Джеки в упор не замечают. Равно как не замечает их и 99% зрительской аудитории. Что же тогда заставило Давида Зигеля подать иск на подругу жены? Ложная концовка документального фильма! «Королева Версаля» обрывается на минорной ноте: дворец не достроен и выставлен на продажу, Джеки вынуждена вместо дорогих бутиков довольствоваться посещением Walmart, Додик негодует из-за огромных счетов за электричество.

Именно этой картине краха миллиардера и радовалась американская аудитория! Имитация королевских тронов, дворцы а-ля «Версаль», одеяния Людовика — это, напротив, очень даже замечательно! Это же часть американской мечты, к которой стремится подавляющее большинство населения. Главное — Давид Зигель живет теперь плохо! И это откровенно радует.

Не случайно в судебном иске к киностудии и лично к Лорен Гринфельд, поданном от имени компании Зигеля, говорится, что фильм подрывает корпоративную репутацию Westgate Resorts и искажает действительное положение вещей.

А ведь и в самом деле искажает: дела таймшерного бизнеса Давида Зигеля опять идут на поправку. Штат не только не сокращается, но и возвращается к былому размаху. Жемчужина империи Зигеля — гостиничная башня в Лас-Вегасе — реструктурировала долги и близка к рентабельности. Даже строительство «Версаля» возобновлено, и через два года Додик обещает перевезти в новое гнездышко всю свою многочисленную семью (восьмеро детей и полчища домашней живности)!

ВРЕМЕНЩИКИ И ДОЛЬЩИКИ

Во всей этой истории меня привлек не столько вопиющий диссонанс в «прочтении» сюжета, возникший с американской публикой (те самые пресловутые и оставшиеся без внимания безвкусица и бездуховность протагонистов), сколько причина злорадства аудитории, которая, собственно, и породила высокие сборы от проката документального фильма.

Что так задело обывателей? Уже ставшая общим местом ненависть к нуворишам? Возможно, но маловероятно: Додик и Джеки, при всей их пустоте, представлены Лорен Гринфельд очень даже обаятельными персонажами: да — тщеславные, да — книжек не читают, за зверюшками не следят, да — сказочно богатые. Тем не менее, в отличие от «жирных котов Уолл-стрита», которые по мере все большего погружения простых граждан в бедность лишь повышают и повышают собственное благосостояние, Зигели проделали головокружительный путь «rags to riches to rugs» — из грязи в князи, а затем обратно в грязь! И пусть вторичное возрождение империи Зигеля и осталось за кадром «Королевы Версаля», пережитых трудностей достаточно, чтобы после минутной радости («Пусть тоже помучаются, как мы!») у зрителей появилось если не сострадание, то хотя бы сочувствие. Наверняка так оно и происходит в наиболее утонченных душах. Однако, судя по многочисленным комментариям на эталонном кинобарометре — портале imdb.com, — превалируют все же радость и возмущение: смотрите, как зажрались, так что поделом им!

И вдруг осенило: дело ведь не в Зигелях, а в их бизнесе! Дело в таймшере, на котором Додик, начиная с 1970-х годов, сколотил свое состояние! На том самом таймшере обожглась едва ли не каждая вторая семья Америки! И стало по-настоящему интересно.

О загадочном «временном владении недвижимостью» я впервые услышал, как и положено советскому человеку, в начале 1990-х. Жизнь в изоляции позволила ушлым толкачам экзотического товара заманить в свои сети сотни и тысячи невинных и неискушенных в финансовом отношении моих соотечественников. Причем происходило это во время, когда слово timeshare в Америке и тем более в Европе уже стало чуть ли не ругательным. Там от продавцов таймшера шарахались, как от прокаженных, зато на руинах СССР торговля пошла очень бойко.

Идиллия, как водится, длилась недолго: бывшим советским людям потребовались все те же десять лет, чтобы раскусить обманку и массово от нее отвернуться. Правда — с существенными материальными потерями. Утешением стал лишь обретенный горький опыт.

Точно такой же роман пережила с таймшером сначала Европа, а затем и Америка. Изобрели «повременное владение недвижимостью» французские отельеры на исходе 1960-х, когда роскошные горнолыжные курорты в Альпах стали испытывать не совместимые с выживанием трудности с продажами дорогих путевок. Изобретательные дети Марсельезы вспомнили о том, как в кондитерских режут неподъемно дорогие торты на кусочки, и адаптировали модель к своему бизнесу: вместо «снятия номера в отеле» потенциальным покупателям предложили «покупку самого отеля»! Правда, не всего, а лишь его части — в виде все того же гостиничного номера! — к тому же не насовсем, а на короткий срок, обычно — на одну неделю в год.

Выгода от гешефта для гостиничного бизнеса была очевидной: удавалось «передать в собственность» каждый номер пятидесяти двум клиентам (по числу недель в году), то есть практически обеспечить абсолютную круглогодичную занятость! Помимо единоразовой премии в момент оформления покупки, с держателей таймшера еще и взимались ежегодно так называемые maintenance fees — расходы на содержание, которые начинались с эквивалента в 250 долларов и доходили до 600! Поделив эту сумму на 7 дней недели, мы получаем аккурат стоимость суточного проживания в гостиничном номере на долгосрочной основе. Более уникального бизнеса представить себе невозможно!

Что же заставляло обывателей вестись на столь вопиющей мякине? Первое, что приходит в голову, — «иллюзия собственности». В психологическом смысле это так, но есть и нюансы. Скажем, в Соединенные Штаты таймшер пришел в 1973 году — как раз усилиями Давида Зигеля и дюжины таких же шагающих в ногу с прогрессом флоридских риелторов. Изначально ни о какой собственности вообще речи не было: народу продавали так называемую лицензию на каникулы, которая предоставляла право пользоваться курортным помещением (речь, в основном, шла о маленьких коттеджах) в определенную неделю года в течение 25 лет по фиксированной цене — 15 долларов в сутки. Еще за 25 долларов покупателям «лицензии на каникулы» разрешалось обменять свою неделю на какую-нибудь другую, причем не только в данном отеле, но и на аффилированных курортах.

В качестве наживки американские мастера таймшерного развода использовали гипотетические расчеты роста цен на недвижимость и курортный отдых, которые на протяжении 25 лет должны были подняться до 100 долларов за сутки. За покупателями же таймшера цена в 15 долларов фиксировалась пожизненно.

Стоит ли говорить, что в 1970-е годы в Европе и США на таймшерную наживку клюнули десятки миллионов бюргеров? Первый сезон почти у всех проходил без сюрпризов: люди гордо направлялись в свои «владения» в строго оговоренное время и наслаждались каникулами по полной программе. На втором сезоне число «счастливых курортников» снижалось уже существенно: кто-то не получал отпуска в нужную неделю, кому-то хотелось податься в новые места, третьи становились жертвами непредвиденных житейских обстоятельств.

«Курортные владения» пустовали, но счет за расходы на содержание от владельцев таймшерного бизнеса поступал с неумолимой регулярностью и неизбежностью. Люди платили один год, второй, а на третий уже истерически пытались избавиться от такой «собственности».

И тут начиналось самое интересное: собственники таймшера внезапно узнавали, что их «курортное счастье» абсолютно неликвидно! В самом прямом смысле: от него просто невозможно было избавиться! Владельцы бизнеса выкупать обратно таймшер не собирались, а те немногие, кто соглашался на сделку, давали не более 25% от первоначально уплаченной суммы.

Фирмы-посредники, которые тут же наплодились как грибы, соглашались забрать у вас таймшер, причем не бесплатно, а за дополнительную мзду (правда, небольшую), оправдываясь тем, что, мол, им придется вместо вас выплачивать неопределенное время ежегодные расходы на содержание! Даже на благотворительность пустить таймшер не представлялось возможности, потому что ни одна организация (от церкви до школы) не соглашалась принять из ваших рук такое счастье, за которое придется потом расплачиваться.

Оно понятно: по всем признакам таймшер был не собственностью, не ипотечным владением, не инвестицией и вообще даже не активом, а самым настоящим долговым обязательством!

Выходило, что обыватели мало того что делали солидный первоначальный взнос в размере 13–19 тысяч долларов за средний недельный таймшер, так еще и взваливали на себя пожизненно (в лучшем случае — на 25 лет) обязательство каждый год выкладывать по 250–600 долларов! И ведь какая же привязчивая зараза этот таймшер: даже подарить его некому. Разве что воспользоваться временным неведением друзей-приятелей, в лице которых потом неизбежно наживешь себе врагов, поскольку и у них рано или поздно случится прозрение.

СВЕЖАЯ ШТУКАТУРКА

Таковы были реалии таймшерного бизнеса на первоначальном этапе его развития. Европа и Америка пережили его в 1970-е и 1980-е, бывший СССР — в 1990-е и начале нулевых.

Читатель, наверное, обратил внимание на упоминание о том, что дела у Давида Зигеля в последнее время вновь пошли на поправку. В 2012 году Westgate Resorts стряхнул с себя морок финансового кризиса и с распростертыми объятиями встречает новые стада клиентуры, готовой обменять свои доллары на таймшеры в райских курортных уголках Америки.

Никакого противоречия тут нет: после имиджевой катастрофы 1990-х концепция бизнеса претерпела качественное перерождение, в результате чего идея «курортных владений» обрела вторую жизнь.

Разумеется, больше ни о какой «фиксированной неделе, проведенной на курорте Х», а тем более — о «лицензии на каникулы» речи не идет. Таймшер в его современном обличии превратился в многопрофильную инвестицию. Во-первых, после вмешательства государственных регуляторов за покупателями законодательно закрепились права, направленные на обеспечение максимальной внутрирыночной ликвидности таймшера: помимо права использовать таймшер самостоятельно, его теперь можно отдавать дальше в аренду, дарить, жертвовать в благотворительность, обменивать на другие сроки внутри курорта или группы курортов (счет идет на десятки тысяч курортов по всему миру), обменивать на специальных биржах, а также продавать напрямую или через брокера, используя традиционную либо онлайн-рекламу.

Однако главным козырем второго пришествия таймшера оказалась предельная секьюритизация товара: самыми популярными формами «временного владения» сегодня стали так называемые балльные системы (point systems), которые вообще отказались от традиционного обмена «единицы курортной недвижимости» на деньги. Вместо гостиничного номера или коттеджа вы покупаете просто «баллы» (скажем, по 65 долларов за каждый), которые впоследствии можно обменять на что угодно: хоть одни сутки проживания на роскошном курорте на берегу Средиземного моря, хоть две недели в гостиничном номере в Майами Бич, хоть на авиабилеты, хоть на морской круиз, хоть на посещение рекреационного парка и т. п. Именно эти нововведения, обеспечив вторую волну популярности таймшера, помогают Давиду Зигелю достраивать сегодня свой «Версаль».

Не обошлось, впрочем, без большой ложки дегтя. Во-первых, балльная система привлекает совершенно иные слои населения, существенно более узкие, чем «синие воротнички» из первой серии разводки. Новые покупатели как минимум — более образованны в финансовом отношении, а значит — и малочисленны. Что касается самих «синих воротничков», то они по-прежнему предпочитают обходить таймшеры за милю, памятуя на рефлекторном уровне о некогда пережитых ужасах.

Второй нюанс: секьюритизация таймшера породила противоречие, обладающее потенциалом окончательно похоронить этот изначально нездоровый бизнес. Использование балльной системы сделало таймшер очень похожим на традиционные финансовые инструменты вроде депозитарных банковских сертификатов или обыкновенных акций. Похожим во всем, кроме одного: внутренней ценности инвестиции. Именно внутренняя ценность обеспечивает ликвидность финансовых бумаг на бирже и сторонних рынках и легко выводит на обмен в обе стороны: «финансовый инструмент — деньги — финансовый инструмент».

У таймшера в любом исполнении — традиционном или современном «балльном» — внутренняя ценность инвестиции более чем сомнительна. В самом деле: зачем покупать таймшер, чтобы потом потеть, стараясь пристроить свои «баллы» в нужной мне форме — например, в виде покупки авиабилета или бронирования гостиницы, если я могу просто пойти и купить билет за деньги без всякой головной боли?!

Раньше гипноз о перспективном удорожании недвижимости и «вечном» поддержании цены на уровне, установленном в момент покупки таймшера, придавал сделке видимую привлекательность (впрочем, иллюзорную, поскольку ежегодные расходы на содержание перебивали с лихвой всю выгоду). Сегодня же покупка баллов за 65 долларов каждый, а затем их обмен на уик-энд в хорошем курортном отеле не в состоянии скрыть от глаз тот простой факт, что нам предлагают, по сути, обменять шило на мыло, поскольку цена проживания практически не отличима от той, какую мы получим, если без всякого таймшера напрямую свяжемся с отелем или турагентом.

Именно это отсутствие реальной внутренней стоимости и не позволяет таймшеру второй волны превратиться в полноценную инвестицию и, как следствие, обрести ликвидность, гарантирующую обмен на деньги в любое время. А значит, фиаско нового эксперимента по выуживанию наличности у наивной публики — лишь вопрос времени.

Дабы не завершать рассказ на минорной ноте, вношу в интеллектуальный банк разводил от недвижимости свою скромную лепту и предлагаю секьюритизировать ставки на то, что Додику Зигелю не удастся достроить своего архитектурного монстра, а значит, снова придется выставлять «Версаль» на продажу. Будем надеяться — уже в качестве символа краха безумной национальной мечты о материальном паректазисе¹.