Не упустите уникальный шанс получить блестящее образование в самой "горячей" области - финансовом интернет-трейдинге, тем более, что период экономического кризиса - лучшее время для начала биржевых инвестиций. Практически все состояния мира созидались именно в такое - кризисное - время! Мы ждем вас в vCollege!

Искренне ваш,

Сергей Голубицкий

Приветствую вас, коллеги!

Продолжаем публикации эссе из серии "Чужие уроки". Сегодня - окончание исландской аферы.

* * *

Чужие уроки

Сергей Голубицкий

Формула Тора

«Слово Глаббдобдриб, насколько для меня понятен его смысл, означает

остров чародеев или волшебников. Им управляет глава племени, сплошь

состоящего из волшебников. Жители этого острова вступают в браки

только между собою, и старейший в роде является монархом или

правителем.»

Джонатан Свифт «Путешествия Лемюэля Гулливера»

Неприятности не могут долго оставаться в безличном состоянии: если их споро не привязать к реальному персонажу, они чреваты затяжным неврозом. Исландская гекатомба – не исключение. Первым о связке исландской экономической экспансии с «русской мафией» протрубил неутомимый мировой фэшн-хаус слухов – британские СМИ. Они же обозначили и «крайнего» – исландского миллиардера Бьёрголфура Тора Бьёргольфссона.

Тему подхватили отечественные издания, накрепко повязанные с фэшн-хаусом общечеловеческими ценностями, и завалили интернет схемами оффшорных связей почти что нашего родного бизнесмена Тора (прожил девять лет в России, создал «народное» пиво «Бочкарев») с бесчисленными «алросами» и «альфа-банками». Если у Яна Гриффитса, изобретателя исландско-российской мафиозной связки, единственным доказательством служила тонкая логика («У исландцев появилась наличка для скупки больших британских групп вроде Маркс & Спенсер. Откуда, интересно, она взялась?»i), то оффшорные схемы Рунета уже позволили сначала допустить параллель «Бьёргольфссон – питерские чиновники – Путин», а затем – и смелую догадку о том, что «на выделение кредита Исландии Россию могли подтолкнуть коррупционные мотивы» («Сага о четырех миллиардах», «Независимая газета»).

Признаюсь, изучением бурной жизнедеятельности Бьёрголфура Тора Бьёргольфссона я занялся как раз в контексте «русской мафии», однако очень быстро и, прямо скажем, неожиданно вышел на противоположные выводы, а именно:

- «русские деньги» в бизнесе Тора – не более, чем скромный эпизод, далекий даже от намека на существенное влияние;

- приватизация исландских банков – дело рук исключительно исландцев, равно как и последующая экспансия исландского банковского капитала в Европу и Великобританию;

- крушение исландской экономики – также дело рук исландских товарищей, и обстоятельство это неприятным образом вытекает из истории этой страны, ее традиций, опыта и, если хотите, печальной кармы;

- потеря (по слухам) «русскими» в Исландии 20 миллиардов долларов, - не проблема «мафии», а проблема выбора: нужно было глубоко и обстоятельно анализировать способность исландцев заниматься финансовым бизнесом на международном уровне, а не опрометчиво хвататься за формальную привлекательность закона № 31/1999 об International Trading Companies (ITC), с помощью которого исландский Альтинг в 1999 году превратил тоскливый остров в псевдо-оффшор.

Всеми этими открытиями мне бы и хотелось поделиться с читателями на примере биографии Бьёрголфура Тора Бьёргольфссона – первого и, боюсь, последнего исландского миллиардера.

Карма Лилипутии

Жизнеописание бизнесмена Тора нужно начинать с самого главного – с развенчания устойчивых и вредных «исландских мифологем», которыми забито сознание наших соотечественников, наверное, в контексте собственной (варяжской) истории. Опросите случайных прохожих на улице русского города о том, кто такие исландцы, и вы получите монументальную картину: отважные викинги, воинственные первопроходцы, свободолюбивые бунтари, белокурые голубоглазые великаны, гордые потомки Одина и Фрейи.

Можно не сомневаться, что примерно такую же картину выстраивали в своем воображении питерские чиновники из Комитета по внешнеэкономическим связям мэрии Санкт-Петербурга (который с 1991 по 1996 годы возглавлял Владимир Владимирович), регистрируя в декабре 1992 года АОЗТ «Болтик интернэшнл», в котором помимо русского соучредителя фигурировали два предпринимателя из неведомой Исландии - папа Бьёрголфур Гудмундссон и сын Бьёрголфур Тор Бьёргольфссон.

На поверку, однако, «викинги» оказались не теми, кем представлялись в воображении: маленькими, низкорослыми, коренастыми, черноволосыми, черноглазыми, очень скромными, очень осторожными, очень вежливыми. Уж точно – не берсерками. И дело тут не в наследственном своеобразии рода Бьёргольфссонов, а в реальном образе исландского народа, с внешности которого развенчание великого национального мифа только начинается.

Поймите правильно: исландцы вовсе не хуже нашего мифологического представления о них, они просто другие. Совершенно другие. В первую очередь, исландцы трагичны, а история Исландии – одна из самых печальных в Европе. Дело даже не в бесконечно скудной природе и столетиях государственного порабощения, дело в непомерном истощении национального ресурса, балансирующего на грани истребления.

Исландия нашей фантазии, в которой бродят гордые и независимые великаны-викинги, закончилась в XIII веке, когда племенные вожди сдали страну Норвегии. Всю свою последующую историю - с 1262 по 1944 год (!) - Исландия пребывала на задворках сначала Норвегии, потом Дании. Далекие правители превратили остров в унылое и беспросветно провинциальное захолустье – обстоятельство, напоминающее судьбу Ирландии. У Ирландии, однако, всегда сохранялся шанс на национальное возрождение, постоянно подпитывавшееся католической верой. В Исландии последнего католического священника обезглавили (вместе с двумя сыновьями) в 1550 году, после чего король Дании Кристиан III повсеместно насадил на острове лютеранство, которое мрачным своим символом веры вытравило из коренного населения остатки былого свободного духа.

В XV веке две эпидемии чумы уничтожили более половины населения Исландии. В XVIII веке треть населения унесла эпидемия оспы. В 1783 году произошло извержение вулкана Лаки, большая часть поверхности земли покрылась пеплом, начался массовый падеж скота и в последующие годы из-за голода скончалась еще четверть обитателей несчастного острова.

Поразительно, что даже Вторая мировая война XX века не принесла Исландии долгожданной свободы. В 1940 году страну, придерживавшуюся нейтралитета, оккупировала Британия. В 1941 году власть перешла к американским военным. Большая часть оккупационных войск покинула остров в 1946 году, однако уже через три года Исландию «вошли» в НАТО. Население мертвого острова попыталось было изобразить нечто похожее на гражданское неповиновение, однако сразу получило в зубы Договор о военном сотрудничестве с Соединенными Штатами, которые тут же ввели свои войска обратно в Исландию. Последняя американская военная база закрылась лишь два года назад.

Чего уж там говорить - печальная история. Однако внешние формы государственной зависимости и уничтожения национальной пассионарности не идут ни в какое сравнение с внутренней трагедией исландского народа. Единственным источником энергии веками находящегося на грани выживания народа стала, увы, не национальная религия, а социальная архитектура. Знаете, как называется эта архитектура? Родоплеменной строй! Точно такой же, что определяет сегодня государственные устои ряда кавказских народов, или, скажем, Албании: клановое мышление, круговая порука, национальная непроницаемость извне, родственный бизнес.

Читатель наверняка обратил внимание, что в Исландии все фамилии заканчиваются на –ссон или доттир. Это потому, что фамилий, как таковых у исландцев до сих пор не существует. Есть только «дочери» и «сыновья» такого-то отца – то есть отчества! В отличие от других скандинавских народов, у которых патронимы сохранились лишь в форме исторической традиции, в Исландии запрет на ношение фамилий закреплен законодательно (утвержден Альтингом в 1925 году).

Я, разумеется, глубоко сочувствую многострадальному исландскому народу. Понимаю, что в родоплеменных отношениях нет ничего предосудительного. Сочувствие это, однако, никак не отменяет симпатий к бесчисленным подданным Великобритании, Германии, Голландии, Швеции и России, которые доверили свои сбережения исландским банкам и предпринимателям. Нужно, все-таки, соизмерять свои нордические иллюзии с суровой реальностью истории. Откуда в Исландии могли взяться банковские традиции? Откуда могли взяться предприниматели в стране, которая восемьсот лет занималась рыбной ловлей и отчаянной борьбой за физическое выживание? В стране без университетов, интеллектуалов и ученых традиций, стране, погруженной во мрак лютеранских храмов и беспощадную эксплуатацию далеких метрополий?

История Бьёрголфура Тора Бьёргольфссона замечательна как раз тем, что иллюстрирует, какой бизнес и какие банки умеют создавать именно исландские предприниматели. Такие банки и такие компании, в которых любое участие русских бандитов смотрится архитектурным излишеством.

Напитки Бробдингнераii

В государстве с родоплеменными отношениями бизнес может быть только одного вида – родоплеменной. Семья Тора – не исключение. Основу фамильного благосостояния заложил выходец из Дании – Тор Йенсен. В возрасте 15 лет он прибыл в Исландию и принялся неистово заниматься бизнесом в том виде, как он себе его представлял: покупать дешевле и продавать дороже. Показательно, что в XXI веке арбитраж (в широком смысле слова) как был, так и остался магистральной формой исландского бизнеса даже на элитарном уровне: исландские банки покупали дешевле (кредиты в Европе) и продавали дороже (кредиты в Исландии), не утруждая себя изобретением новых и оригинальных услуг и финансовых инструментов.

Тор Йенсен заложил и вторую – основную – составляющую исландского (как, впрочем, и любого другого родоплеменного) бизнеса: теснейшую спайку предпринимательства и политики: старший сын Тора стал премьер-министром, младший – послом в США., первый зять возглавил крупнейшую исландскую судоверфь, второй зять - исландское представительство нефтяного гиганта Shell.

Отец нашего героя - Бьёрголфур Гудмундссон - свято продолжил семейные традиции в обоих направлениях – являлся активистом Прогрессивной партии (одной из двух правящих в Исландии) и руководил верфью «Хафскип». В 1986 году отца арестовали аж по 450 уголовным обвинениям - от вымогательства до хищений, из которых до суда дожило только пять статей. За них папу Бьёрголфура и осудили на 12 месяцев условно. В Исландии практически никто не сомневался, что Бьёрголфур просто попался под горячую руку при переделе политической власти.

Все то время, что отца судили Бьёрголфур Тор Бьёргольфссон учился в Нью-Йоркском университете. По возвращении на родину сын застал отца в добром здравии и снова при деле - Бьёрголфур Гудмундссон руководил пивным подразделением Pharmaco, лекарственной компании. Через год Pharmaco решило, что пивной бизнес некрасиво вписывается в профильные занятия и попросила Бьёрголфура Гудмундссона продать производственную линию.

Отец Тора связался с соплеменником Ингимаром Хаукуром Ингимарссоном, который с первых дней российской перестройки промышлял в Петербурге, и договорился о перепродаже пивного цеха. Сын Тор вместе со школьным приятелем Магнусом Торстейнссоном снарядились в командировку – отслеживать поставку оборудования и скреплять куплю-продажу. Тор рассказывал, что планировал провести в России от силы год, однако застрял почти на десятилетие.

Оно понятно, дикое царство анархии и неограниченных возможностей, кое представляли собой развалины советской империи, идеально вписывалось в исландскую схему арбитражного бизнеса: купил дешевле – продал дороже.

Российский период жизни Тора хорошо документирован, поэтому я не буду утомлять читателя детальным разбором звездного восхождения по тропе «Безликая пивоварня – первые в России alcopopsiii - торговая марка «Бочкарев» - продажа бизнеса голландскому концерну «Хайнекен» за невообразимую цену в 400 миллионов долларов». Читатели самостоятельно могут набрать в поисковой строке что-нибудь вроде «Тор Бочкарев», и получить исчерпывающий список линков, богатый фактографией и финансовыми схемами.

Призываю лишь обратить внимание на два важнейших обстоятельства, которыми отмечены все российские инициативы Бьёрголфура Тора Бьёргольфссона. Обстоятельство первое - исландец НИКОГДА НЕ ПРИБЕГАЛ К РУССКИМ ИНВЕСТИЦИЯМ и НИКОГДА НЕ БРАЛ ЧУЖОГО. Я сознательно выделяю эту фразу, поскольку в ней скрыта волшебная «формула Тора», единственно уберегшая его от неприятностей и обеспечившая в итоге выгодную развязку его российским инициативам.

Недоумевает неосведомленный Ян Гриффитс: как это Тору Бьёргольфссону посчастливилось выжить в криминальном пивном бизнесе российской северной страницы, где постоянно кого-то застреливали? Не иначе, как под прикрытием «русской мафии». А ведь простодушный Тор в одном из интервью выдал правду как на духу: «В отличие от остальных пивоварен Петербурга мы никогда не пользовались русскими деньгами. Мы старались финансировать все операции собственным капиталом, в то время как русские сначала вкладывали огромные деньги в пивоваренное производство, а затем начинали разборки между собой».

Автор этих строк в начале 90-ых годов учреждал с американскими предпринимателями сначала медицинское совместное предприятие, затем – линию по изготовлению лимонадных напитков. Могу подтвердить из личного опыта: отношения иностранных бизнесменов с российским криминалитетом сводились к вежливым формам «крышевания» все то время, что иностранные бизнесмены не пользовались сомнительными инвестициями местного происхождения и не «воровали», то есть утаивали прибыль от своих «крышевателей».

Безусловно, случались исключения, но общая картина отношений была именно такова. Скажем больше: «Хайнекен» купила у Тора Бьёргольфссона его компанию «Браво Интернэшнл» за 400 миллионов долларов, переплатив по мнению профессиональных аналитиков в четыре раза, не столько потому, что «припозднилась» на российском рынке, сколько потому, что бизнес Тора был «чист» именно в криминальном отношении. Британские слухи о руке «русской мафии» в бизнесе Тора Бьёргольфссона тем более абсурдны, что документирован основной источник финансирования, позволивший Тору раскрутить и «Бочкарева», и «алкопопсы» - американский фонд Capital Group, предоставивший «Браво» 25 миллионов долларов в обмен на 30 % доли.

Второе обстоятельство, на которое необходимо обратить внимание при ознакомлении с деталями российских проектов Тора Бьёргольфссона: большое число регистраций и перерегистраций компаний, имеющих прямое и косвенное отношение к пивному производству и алкопопсам «Браво». Объединяют эти регистрации два звена: учредителями компаний выступают головные оффшоры Тора и Магнуса с мажоритарной долей, с одной стороны, и частные русские лица с миноритарным интересом – с другой. Думаю, даже читатели, далекие от предпринимательской деятельности, догадываются: подобные схемы используются не для установления скрытого контроля посторонними структурами и лицами (скажем, той же «русской мафией»), а для откатов чиновникам и красным директорам.

Точно такую же схему впоследствии использовал Тор Бьёргольфссон и в Болгарии, где его проект по приватизации «Балканфармы» и последующим ее слиянием с исландским «Pharmaco» финансировали не сомнительные криминальные авторитеты, а Deutsche Bank.

Короче говоря, в 2002 году Тор Бьёргольфссон вернулся из России на родину богатым человеком. Тут-то и закрутилась основная «сага» его жизни, закончившаяся сначала приватизацией крупнейших исландских банков, затем их беспрецедентной мировой экспансией и, под конец, полнейшим разорением всей исландской экономики. Остановимся на этих событиях подробнее – не только потому, что они еще не освещались в отечественной прессе, но и потому, что они идеально иллюстрируют все губительное (в прямом смысле слова) «своеобразие» исландского бизнеса.

Пассы Глаббдобдрибiv

Весной 2002 года Исполнительный комитет по приватизации (ИКП) приступил к ликвидации государственных контрольных пакетов в «Ландсбанки» и «Бунадарбанки», соответственно – втором и третьем по размеру финансовом учреждении страны. 30 % акций «Ландсбанки» разошлись на Исландской фондовой бирже еще в 1998- 1999 годах. 12 июня 2002 года продали еще 20 %, а контрольный пакет в чуть менее 50 % решили реализовать на приватизационном аукционе. Ситуация в «Бунадарбанки» складывалась аналогично: к июлю 2002 года у государства на руках оставалось 55 % акций.

Первым делом от приватизационного процесса отстранили иностранных инвесторов (это – к вопросу о «русской мафии»). Шведский банк SE-Banken, проявивший интерес к приобретению контрольного пакета «Ландсбанки» еще в 1998 году, получил от ворот поворот под тем предлогом, что, мол, «условия в Исландии делают опасным сосредоточение слишком большой власти в одних руках» (из интервью тогдашнего премьер-министра и главы Независимой партии Исландии Давида Оддсона).

В 2001 году к «Ландсбанки» попытался подкатить международный консорциум под управлением британского гиганта HSBC, однако также остался не у дел под вымученным предлогом «неблагоприятных условий рынка». «Благоприятные условия» создались только в начале лета 2002 года, когда интерес к приобретению контрольного пакета проявила инвестиционная компания «Самсон», принадлежащая Тору Бьёргольфссону и его папе Бьёрголфуру Гудмундссону, давнему активисту Независимой партии и приятелю Давида Оддсона.

Соблюдение священных демократических процедур, требовавших ритуальной публикации объявления об аукционе в прессе, позволило привлечь 10 июля 2002 года к столу переговоров еще четыре компании. Две из них - S-Group и Kaldbakur – контролировались коллегами из Прогрессивной партии Исландии, а потому были допущены к заключительному этапу аукциона, две другие пришли просто с улицы, поэтому были отвергнуты под предлогом технического и формального несоответствия.

Поначалу Бьёрголфуры претендовали на «Бунадарбанки», однако им объяснили, что Независимая партия возглавляет коалицию в правительстве, а потому ей полагается и более солидный куш в виде «Ландсбанки», тогда как «Бунадарбанки» по всей справедливости должен отойти коммерческим структурам Прогрессивной партии.

Планировалось, что S-Group и Kaldbakur договорятся между собой и выкупят «Бунадарбанки» совместно, однако они не договорились. S-Group предложил больше и в итоге приобрел 45.8 % акций банка за 140 миллионов долларов. На выплату 40 % этой суммы S-Group получил от ИКП отсрочку на 11 месяцев, однако не стал дожидаться (как то полагалось по аукционному законодательству) окончательного расчета, тут же переизбрал директоров и установил контроль над всеми операциями банка. В мае 2003 года S-Group, так и не успев еще до конца расплатиться с государством, перепродал «Бунадарбанки» банку «Кауптинг».

Инвестиционная компания «Самсон» приобрела аналогичную долю в 45.8 % акций «Ландсбанки» за 145 миллионов долларов – сумму, кстати, вполне по карману Тору Бьёргольфссону без каких либо посторонних субсидий (опять же - к вопросу о «русской мафии»). Напоследок пришлось, к сожалению, слегка потесниться: министр иностранных дел и председатель Прогрессивной партии Халдор Асгримссон уперся рогом и потребовал от «Самсона» выделить из «Ландсбанки» активы, принадлежащие страховой компании «VIS». Новую независимую «VIS» возглавил Финнур Игнольфссон, близкий приятель Асгримссона, бывший министр торговли и промышленности. В совете директоров «VIS» заседает и родной брат Халдора Асгримссона, представляя интересы инвестиционной группы «Skinney-Þinganes», в которой оба братика Асгримссона являются мажоритарными акционерами. В благодарность за уступку «Самсона» Тор Бьёргольфссон получил дополнительную скидочку на 8 миллионов долларов, а также годовую отсрочку на выплату 35 % аукционной суммы (145 миллионов долларов).

Такой вот замечательный бизнес демонстрирует последнее десятилетие всему миру Исландия. Эдакий провинциальный замес экономического дилетантизма, мелкой лавочки и родоплеменного шахер-махера без намека на эвристику. Что случилось после приватизации банков, читатели хорошо знают: «Эй, викинги! Есть такая схема замечательная – купи дешевле, продай дороже! Давайте-ка раскрутим!»

И раскрутили. Разорили банки, разорили международных партнеров, а – главное! – разорили в пух и прах родной Глаббдобдриб, которому теперь выползать из болота – не одно десятилетие.