Не упустите уникальный шанс получить блестящее образование в самой "горячей" области - финансовом интернет-трейдинге, тем более, что период экономического кризиса - лучшее время для начала биржевых инвестиций. Практически все состояния мира созидались именно в такое - кризисное - время! Мы ждем вас в vCollege!

Искренне ваш,

Сергей Голубицкий

Приветствую вас, коллеги!

Продолжаем публикации эссе из серии "Чужие уроки". Сегодня - история Десятого Чуда Света, а по совместительству - нескончаемой кормушки для сотен и сотен окололитературных публицистов - мистерия по имени РОЗУЭЛЛ!

* * *

Сергей Голубицкий
«Чужие уроки»
Розуэлл Франко Борт

Детство

Бригадир сельскохозяйственных рабочих Уильям Брейзел был человеком ответственным, слов на ветер не бросал, политической близорукостью не выделялся. А потому, наткнувшись 14 июля 1947 года на кучу мусора, разбросанную на дальнем участке ранчо Фостера, Брейзел, прозванный «Маком», смачно сплюнул на дымящуюся от перегрева родную полупустыню Нью-Мексико и четко обозначил гражданскую позицию: «Проклятые коммуняки!». Раздражение бригадира вызвали «шматки резины, фольги, плотного картона и деревянные рейки», неизвестно откуда объявившиеся на ферме. Явно – свалились с неба, явно – по умыслу злобных русских.

Уильям «Мак» Брейзел, шаркая стоптанными башмаками по пыли, отфутболил мусор к ближайшему кусту и через миг забыл об экологическом безобразии. Вернее, попытался забыть – ему помешали местные газеты, трезвонившие наперебой о загадочных «летающих дисках», терроризирующих в последнее время мирное небо безмятежного штата. «Ёксель-моксель, - почесал гладко выбритый затылок бригадир Брейзел, - не летающий, часом, диск я обнаружил на ранчо Фостера?».

4 июля 1947 года Уильям Брейзел, употребив изрядный галлон сидра, приуроченный ко Дню Независимости, натянул празднично отстиранную рубаху, повязал ковбойским узлом шейный платок и, захватив для поддержки жену, сына и дочку, отправился на ранчо Фостера. На этот раз «шматки резины, фольги, плотного картона и деревянные рейки» произвели на бригадира и его семейство более благоприятное впечатление – то ли под воздействием  сидра, то ли под прессом газетной истерии. Как бы там ни было, но при первом же наезде в местный райцентр Розуэлл, «Мак» наведался к шерифу Джорджу Уилкоксу и с глубокомысленным видом заговорщика поделился информацией о таинственной находке.

Шериф Уилкокс, будучи человеком государственным, без промедления связался с руководством военно-воздушной базы Розуэлла, которое неформально заправляло общественным баллом на всех сопредельных территориях с момента фултонской речи Черчилля и обрушения железного занавеса.  На проверку инсинуаций Уильяма Брейзела армейское руководство отправило майора Джесса Марсела, который в сопровождении еще одного «человека в штатском» посетил ранчо Фостера и вместе с бригадиром «Маком» аккуратно собрал в мешочек и переправил на территорию военно-воздушной базы обломки «летающего диска».  

8 июля 1947 года армейское командование сделало заявление для прессы: «Вчера многочисленные слухи о летающем диске обрели, наконец,  реальные очертания. Разведподразделение 509-ой операционной группы Восьмой воздушной армии получила в свое распоряжение диск благодаря помощи местных фермерских рабочих и шерифа графства Чейвз». После обследования обломков в штаб-квартире Восьмой воздушной армии в Форт Норте (штат Техас) последовало уточнение: летающий диск представлял собой ни что иное как метеорологический зонд с прикрепленным к нему на длинном тросе радарным рефлектором, необходимым для наземного слежения.

Общественность вздохнула с облегчением и только бригадир «Мак» до самой смерти в 1963 году выражал недовольство соседям, бурча что-то про непохожесть найденного им «летающего диска» на погодные зонды, которые регулярно сыпались с неба на сопредельные с Розуэллом территории.

Отрочество

Описанные нами события представляют собой лишь одну из сотен версий, каждая из которых отличается не только датами, последовательностью событий, географическим местоположением и масштабами происшествия, но и действующими лицами и их трудовой биографией. Достаточно сказать, что бригадир рабочих Уильям Брейзел периодически называется то «фермером», то «старшим пастухом», то «ковбоем», а то и вовсе отсутствует на сцене описываемых событий. Обломки «летающего диска» по разным версиям умещались то в «двух мешочках, весом не более килограмма каждый», то оказывались «рассыпаны на площади длиной около полутора километров и шириной порядка ста метров». Падала штуковина с неба либо втихаря, как и полагается «шматкам резины, фольги, плотного картона и деревянным рейкам», либо «со страшным взрывом», обремененным «глубокими бороздами в земной породе» и «образовавшемся на месте падения котлованом».

Путаница вполне объяснима, если учесть, что события жаркого лета 1947 года полностью истерлись из ветреной памяти нации уже к осени 1947 года, после чего и пребывали в благополучном забвении … 31 год!

31 год никто в мире ни слухом, ни духом не догадывался о том, что богом забытый Розуэлл является на самом деле колыбелью всей современной уфологии, а на ранчо Фостера были найдены не жалкие шматки фольги и резины, а обломки летающей тарелки. И не просто летающей, а пилотируемой! Пятью, между прочим, инопланетянами! Трое из этих инопланетян разметались после падения  шматками по амбару и забору, четвертый был хоть и целым, но мертвым, а вот пятый оказался живым! Военные увезли выжившего зеленого (вернее, серебристого) человечка с собой  на базу ВВС в Розуэлле, потом перевезли в Форт Норт, потом еще куда-то, где самым доскональным образом изучали вплоть до 1955 года, когда экстратерестр, видимо не выдержав лабораторных пыток, приказал долго жить.

Не верите? Тогда посмотрите документальный фильм Рея Сантилли (1995 г.) «Аутопсия инопланетянина» (Alien Autopsy), в котором запечатлено одноименное действие.

Розуэлльский инцидент  возродил бывший ученый атомщик Стэнтон Фридман, который  в 1978 году взял интервью у Джесса Марсела, вспомнившего  на старости лет столь головокружительные подробности своей армейской биографии, что их хватило на подпитку самого грандиозного мифологического гешефта в истории доверчивого человечества.

В последующие тридцать лет по эпизоду в Розуэлле прошло более двух тысяч свидетелей (!), «шматки резины и фольги» разбухли до самого авторитетного доказательства нашествия НЛО на нашу планету,  а коммерческий аспект мифа достиг беспрецедентных масштабов: гумусом Розуэлла питались (и продолжают питаться!) сотни уфологов, писателей, художников, сценаристов, музыкантов, продюсеров, мультипликаторов, программистов и политиков (вплоть до президентского уровня!), которые успешно сшибают сотни миллионов долларов на книжках, комиксах, «научных» трактатах, документальных и художественных фильмах, компьютерных играх, телесериалах и нешуточном политическом капитале.

Сама по себе коммерциализация мифа давно уже не вызывает ни особого удивления, ни особого любопытства. В конце концов, красивая сказка обладает потенциалом для подпитки лозунга «Всё на продажу!», лежащего в основе западной цивилизации, ни чуть не меньшим, чем жевательная  резинка или донорские органы. Есть, однако, в Розуэлле одно уникальное обстоятельство,  достойное  того, чтобы украсить рождественский выпуск «Чужих уроков». Речь идет вот о чем.

Всякий миф, подобно своему творцу – человеку, проходит экзистенциальные стадии рождения, созревания, расцвета, дряхления и отмирания. Рождение мифа традиционно возникает из чувства неудовлетворенности рациональным объяснением мира. В результате определенные исторические события и личности волевым усилием человека (а чаще – группы людей) превращаются в мифологему, призванную исполнить в жизни гораздо более важную роль, чем, казалось, было предопределено историей.

Отрочество мифа приходится на период интенсивного обрастания фактографией, которая выстраивает альтернативную реальность, призванную не только объяснить загадочное событие, но и придать ему эмоциональную окраску – ненависти, любви, трепетного почитания, слепой веры и т.д. 

Зрелость мифа проявляется в культовом почитании только что созданного универсума – в первую очередь, героев мифа и описанных в нем событий. Герои мифа безоговорочно выводятся из-под критики, превращаются в объекты массового поклонения, становятся источником подражания, служат ролевыми моделями в обществе (помните школьные сочинения на тему «Делать жизнь – с кого»?).  

Старость мифа выражается в зарождении сомнений в правдивости воспроизводимых мифом событий и реальности его героев. Общество уже не так безоговорочно верит в положения стареющего мифа, допускает не только критику, но и прямое его отрицание.

Наконец, смерть мифа проявляет себя в интенсивном его осмеянии, пародировании, преодолении ролевых привязанностей и полярно противоположном осмыслении мифологических событий (то, что ранее считалось непрекословной истиной, отныне считается столь же непрекословной выдумкой).  

В наивные эпохи человеческой истории мифология способствовала духовному, нравственному и религиозному развитию общества. Мифологические герои закаляли нации, сплачивали их вокруг своих лидеров, укрепляли государственность, сдерживали животные проявления человеческой природы и обеспечивали эмоциональный выхлоп самым широким слоям населения.  Последним всплеском социальной мифологии в ее наивной форме стал культ арийских героев в германском Третьем Рейхе, и барочно-патетический культ самоотречения индивида во имя коллектива, созданный в сталинскую эпоху.

Окончание Второй мировой войны ознаменовало собой не просто крушение традиционных западных империй, но и радикальное переосмысление всей мифологической парадигмы нашей цивилизации. Начиная с 50-ых годов ХХ века в западном обществе миф перестал исполнять функцию моральной, духовной и социальной компенсации и превратился в Грандиозный Товар нового бога – Мамоны. Отныне любое проявление мифотворчества – будь то на индивидуальном, или социально-групповом уровне – преследовало единственную благородную цель: срубить бабки!

Важное обстоятельство: изменение социальных приоритетов и шкалы ценностей в середине ХХ века ровным счетом никак не отразилось на структуре человеческого мозга, который как и 1000, и 2000 лет назад с великой охотой проявлял готовность к восприятию мифологемы в качестве альтернативной реальности. Иными словами, превращение мифа в товар не ослабило тягу homo communalis к этому мифу, а значит обеспечивало новому товару блестящие условия для массового сбыта.

Мифологический рынок заработал как бешенный: величайшие кумиры молодежи Элвис Пресли и «Битлз», величайшие мыслители человечества Альберт Эйнштейн и Бобби Фишер, величайший знаток душ Зигмунд Фрейд, величайший борец за мир и покой белого человека Джеймс Бонд и иже с ними сотни и тысячи больших и маленьких мифологем на десятилетия вперед обеспечили миллиардодолларовые потоки, о которых даже не смели мечтать бизнес-карлики вроде Форда и Ригли со своими жалкими автомобильчиками и жевательными резинками.

Отдаленное представление о реальных масштабах бизнеса на мифологии дают три цифры, которые мне удалось выудить из статистических отчетов, сегодня уже безнадежно устаревших:  суммарный доход Голливуда в 1999 году составил 31 миллиард долларов, доход кабельного телевидения – 45.5 миллиардов долларов, эфирного телевидения – 32.3 миллиарда долларов. За 100-миллиардным кадром остаются такие колоссальные фабрики мифологических товаров как компьютерно-игровая индустрия и печатная продукция со своими комиксами и псевдонаучными бестселлерами на темы уфологии и прочего New Age сырья.

Пусть не покажется читателю преувеличением подведение под единую гребенку мифоторговли и кино-телеиндустрии. Именно конформность продукции всемирной фабрики грез главным мифологемам нашей цивилизации обеспечивают ей феноменальный успех и доходность: бэтмэны, человеки-пауки, кендимены, доблестные морские котики, отважные чернокожие копы, подлые террористы-фундаменталисты, жестокие торговцы кокаином и уличные джанки-пушеры, серийные маньяки и киллеры, торгующие ядерными боеголовками бывшие советские генералы – всё это искусственно синтезированные мифы, призванные не просто затыкать фобии социального бессознательного, но и генерировать феноменальные прибыли.

Вернемся теперь к Розуэллу. Помянутая выше уникальность мифа, завязанного на падении метеорологического зонда в Нью-Мексико в далеком 1947 году, заключается в том, что его создатели умудрились не просто разработать жизнестойкую конструкцию, но и  поживиться на каждой его экзистенциальной стадии. Такого история еще не ведала! Ладно там – раскрутить историю и состричь дивиденды на пике ее популярности – то есть в период зрелости мифа, отмеченный массовым поклонением и культовым почитанием. Так нет же: демиурги Розуэлла срубили бабки (продолжают срубать и поныне!) и на стадии старости мифа,  и на стадии его умирания, и даже после смерти!

Книжки, фильмы, комиксы и телевизионные передачи о Розуэлле выходили и успешно тиражировались, пока общественность подвергала интенсивному сомнению заявления то одного, то другого свидетеля. Книжки, фильмы, комиксы и телевизионные передачи о Розуэлле выходили и успешно тиражировались и после того, как создатель «документального» фильма об аутопсии зелененьких человечков публично признался в инсценировке, а один из почтеннейших ученых мужей, стоявших у истоков мифологемы, на поверку оказался не профессором и доктором наук, а почтальоном. Миф о Розуэлле оказался настолько раскрученным, что прибыль стала приносить даже пародийная  продукция: издевательские комиксы, шутливые песенки, комедийные телезарисовки!

Полагаю, самое время присмотреться повнимательней к тонким ходам, приемам и алгоритмам, обеспечившим талантливым мифокоммерсантам столь уникальные в денежном отношении результаты.  Присмотреться и, может, - чем черт не шутит! - даже поучиться. В конце концов: бизнес как бизнес, вполне даже безобидный – не в пример биологическим добавкам и импорту славянских женщин для публичных домов золотого миллиарда.

Зрелость

Как мы уже поминали, извлек метеорологический зонд из могилы Стэнтон  Фридман, поминание которого во всех без исключения источниках происходит непременно в контексте «бывшего ученого атомщика». Разумеется, не случайно: ничто так не украшает и не усиливает доверие к мифологии, как прямые связи с ортодоксальной наукой.

Получив в 1955 году  степень магистра в чикагском университете, Стэнтон Фридман проработал 14 лет физиком-ядерщиком в лабораториях оборонной тематики General Electric, General Motors, Westinghouse, TRW Systems, Aerojet General Nucleonics и ТсDonnell Douglas, после чего основательно съехал (или прикинулся, что съехал) головой на инопланетной тематике. Начиная с 1967 года Стэнтон Фридман целиком посвятил себя лекторской деятельности на глобальную тему «Летающие тарелки реальны!», выступив в общей сложности в 600 колледжах во всех 50 штатах, а также 16 странах мира. Стэнтон Фридман опубликовал более 80 «научных работ» и украсил своим появлением несчетное количество самых рейтинговых  радио и телевизионных шоу.

В 1978 году майор Джесс Марсел, инспектировавший ранчо Фостера по поручению 509-ой операционной группы, поведал Стэнтону Фридману следующее: «Больше всего обломки привлекли меня своим сходством с пергаментом. На них были маленькие цифры и непонятными символами, напоминавшими иероглифы. Их невозможно было расшифровать, хотя очевидно, они скрывали какой-то смысл, поскольку отличались друг от друга, сохраняя, при этом, общий стиль. Символы были розовые и фиолетовые. Казалось, они были нарисованы. Маленькие цифры невозможно было ни разбить, ни сжечь. Я достал зажигалку и попытался подпалить материалы, которые напоминали пергамент и пробковое дерево, но ничего не вышло: они даже не задымились. Еще более поразительными оказались найденные металлические обломки,  которые были тоньше фольги из сигаретной пачки. Я не обратил на них особого внимания, пока одни из моих ребят не подошел ко мне и сказал: «Вы не знаете, из какого металла они сделано? Я попытался их согнуть, но они не гнутся. Я даже кувалдой по ним прошелся, но не осталось ни зазубринки!».

Читатель догадывается, что иероглифы и негнущуюся фольгу от космических кораблей и зеленых человечков отделяют пока еще долгие человекогоды мифотворчества, тем не менее многообещающее начало было положено. Подкожного червячка, запущенного Джессом Марселом, Стэнтон Фридман реплицировал в документальном фильме «Летающие тарелки реальны» (1979), выводы которого  в следующем году растиражировал популярнейший журнал «National Enquirer». Как по мановению волшебной палочки события на ранчо Фостера тридцатилетней давности превратились в модную сенсацию.

Для принципиального осмысления техники мифотворческого бизнеса скупых фраз Джесса Марсела более чем достаточно – в этом отношении показания сотен и тысяч свидетелей, посыпавших как из рога изобилия после отмашки весельчака-майора, можно смело игнорировать. Марсел и Фридман запустили идеального подкожного червячка, поскольку не называли вещи в лоб своими именами, а лишь подбрасывали информацию, вызывающую обоснованные сомнения в земной природе обломков, найденных на ранчо Фостера! Эта тоненькая ниточка оказалось настолько крепкой, что вытянула за собой и космические корабли, и аутопсию инопланетных существ. Иными словами: коммерчески перспективный миф рождается не из лобового «Гляжу, а оттуда выскакивают гаденыши в зеленых скафандрах с лазерными бластерами!», а из безобидных, на первый взгляд, иероглифов да негнущейся фольги.

Следом за Марселом заговорили наперебой: члены семьи майора и покойного бригадира Уильяма «Мака» Брейзела, Шеридан Кейвитт из подразделения контрразведки военно-воздушной базы Розуэлла (тот самый «человек в штатском», что сопровождал Марсела при первом осмотре места падения метеорологического зонда), сержант Льюис Рикетт, который, оказывается, осматривал ранчо Фостера без всякого Брейзела и Марсела, сержант Роберт Портер, разгружавший обломки после их доставки на Форт Ворт, сержант Роберт Ширки, Бонд Джонсон, репортер газеты «Форт Ворт Стар» и так далее, до бесконечности.

Все эти показания породили «The Roswell Incident» - солидную монографию, опубликованную Чарльзом Берлицем и Уильямом Муром в 1980 году. Эта монография целое десятилетие подпитывала бесчисленные мелкие публикации в сотнях региональных журналов и газет, вдохновляла радио-шоу, будоражила умы обывателя, зачитывавшегося комиксами и посещавшего на выходные дни всем семейством общеобразовательные лекции на тему «Летающие тарелки реальны!».

В 1991 году состоялся впрыск новой крови: монография «UFO Crash at Roswell» Кевина Рэндла и Дональда Шмитта (того самого профессора, который на поверку оказался почтальоном) обогатила миф Розуэлла  150-метровой бороздой, прочерченной по земле летающей тарелкой при падении, мрачными подробностями бессердечной аутопсии чуть ли не полуживого посланца космоса, а также рассказом о воинском оцеплении местности и повальными розысками, проведенными в домах фермеров на предмет изъятия утаенных обломков инопланетного корабля.

Успех книги был столь грандиозен, что Рэндл и Шмитт уже через три года запустили новый бестселлер «The Truth about the UFO Crash at Roswell» (1994), в котором полностью перелопатили всю хронологию, поменяв за одно и большинство географических привязок.

Не отставал и наш старый добрый физик-ядерщик: книжка Стэнтона Фридмана «Crash at Corona» (написанная в соавторстве с Доном Берлинером в 1992 году) тяжелым апперкотом  отваливала челюсть читателя рассказом о таинственной госструктуре Majestic 12, созданной президентом Дуайтом Эйзенхауэром в 1952 году специально для расследования подробностей крушения инопланетного корабля, заметания следов и планомерного утаивания правды от общественности. Пикантный бриз перемен в виде замены местечка Розуэлла на Корону (которое, якобы, располагается географически ближе к месту падения) также добавил свежести успевшему изрядно поднадоесть мифу.

На том свете

В середине 90-ых годов, доведенное до отчаяния руководство Военно-воздушными силами США провела специальное исследование и опубликовала два официальных отчета (1995 и 1997 г.г.), в которых, как надеялось, были расставлены все точки над i в спекуляциях на тему превращения зонда в летающую тарелку. Армейские сознались, в конце концов, что непохожесть зонда на обычные метеорологические шары была вызвана его специфическим назначением, а именно: дистанционным слежением за звуковыми волнами, порожденными детонацией советских атомных бомб и баллистических ракет (т.н. секретный «Проект Могул»). Повышенные нагрузки сверхвысокого полета объясняли жесткость конструкции, обилие резиновых спаек и применение тонких листов металла особой прочности.

Казалось, после публикации армейских отчетов миф Розуэлла неминуемо почит в бозе, а коммерческая активность вокруг него быстро сойдет на нет. Действительность, однако, оказались прямо противоположна ожиданиям. Миф на стадии отмирания оказался даже более выгодным, чем на стадии расцвета и зрелости. Причиной тому послужила весьма перспективная в художественном отношении фактура описываемых событий (таинственное падение в пустыне Нью-Мексико, безудержное стремление военных и правительства во что бы то ни стало утаить правду от народа, безобидные зеленые человечки, подвергнутые бесчеловечным экспериментам!). Если раньше миф Розуэлла проходил под знаком «учености» и обеспечивал кормушку написантам монографий и публичным лекторам, то на стадии развенчания на водопой потянулись тучные стада гуманитарной интеллигенции: мультипликаторы, сценаристы, музыканты, пародисты, рисовальщики комиксов  и даже политики. 

Сегодня, осенью 2007 года, кормушка Розуэлла продолжает цвести пышным цветом и по опросам общественного мнения подавляющее большинство американцем продолжает верить, если не в зеленых человечков, то по крайней мере - в патологическое стремление федерального правительства утаить от граждан «всю правду» об инциденте.

Замечательным эпилогом для нашей истории послужит пресс-конференция, данная  26 октября 2007 года кандидатом на пост президента Соединенных Штатов, губернатором штата Нью-Мексико Биллом Ричардсоном, на которой он обвинил республиканскую власть в упорном нежелании «говорить всю правду о Розуэлле». Ричардсон пообещал страждущим соотечественникам, что в случае избрания его в Белый Дом он непременно добьется обнародования секретных файлов Министерства обороны и лаборатории Лос-Аламос!