Не упустите уникальный шанс получить блестящее образование в самой "горячей" области - финансовом интернет-трейдинге, тем более, что период экономического кризиса - лучшее время для начала биржевых инвестиций. Практически все состояния мира созидались именно в такое - кризисное - время! Мы ждем вас в vCollege!

Искренне ваш,

Сергей Голубицкий

Приветствую вас, коллеги!

Продолжаем публикации эссе из серии "Чужие уроки". Сегодня - рассказ о Кочах - турецкой династии олигархов, а за одно - о том, как складывались состояния на руинах Оттоманской империи в начале ХХ века.

* * *

Сергей Голубицкий

«Чужие уроки»

Турецкий фордевинд

Коч

В маленькой бухте Анзак на полуострове Галлиполи, названной в честь австралийско-новозеландского десанта, высадившегося здесь с трагическими для себя последствиями 25 апреля 1915 года, установлен мемориал, на котором высечены слова одного из активных участников сражений Первой мировой войны: «Герои, пролившие свою кровь и расставшиеся с жизнью, вы лежите сейчас в земле дружественной страны. А потому – упокойтесь с миром. Нет различий между джонни и мехметами, лежащими рядом в земле нашей. Вы, матери, пославшие сюда своих сыновей из дальних стран, утрите слезы. Ваши дети лежат в лоне нашем, а потому пребывают в мире. Расставшись с жизнью в нашей стране, они стали и нашими сыновьями».
Слова эти принадлежат полковнику Мустафе Кемалю , первому президенту  Турецкой  республики и ваятелю  ее современного облика. Слова эти настолько противоречат вековечной азиатской традиции надругательства, издевательства и высмеивания врагов, что без малейшего сомнения претендуют на роль символического ключа к пониманию самого удивительного в истории прорыва в Европу, совершенного качественно отличной цивилизацией.
Неимоверные усилия Турции,  направленные на интеграцию в чуждую для себя среду обитания, достойно, на наш взгляд, самого пристального изучения, хотя бы по той причине, что Отечество наше переживает, как минимум, три схожих обстоятельства: современная Россия как и Турция унаследовала  величественной и уничтоженной империи, Россия как и Турция ментально очень далека от европейских моделей общественного устройства, наконец, Россия как и Турция, предпринимаетэнергичные попытки интегрироваться в Европу,  постоянно сталкивается с не менее энергичным противоборством и нежеланием Европы видеть нас в своем лоне.
Изучение турецкого урока мы проведем с учетом специфики нашего журнала - на примере могучего концерна Koç Holding Anonim Sirket, ответственного за 14 % всего валового продукта, создаваемого частным бизнесом Турции. Империя семейства Коч настолько безмерна по экономическому размаху и универсальному проникновению во все мыслимые и немыслимые уголки национального быта, что впору говорить о синонимическом паритете в турецком языковом сознании слов «Баран» и «Олигарх» : восьмидесятилетняя история, 119 консолидированных бизнесов, 14 тысяч авторизованных дилеров, 91 тысяча сотрудников, собственное производство пассажирских автомобилей, автобусов, тракторов, запчастей, продуктов питания, лампочек, холодильников, стиральных машин, бытовых обогревателей, розничная торговля, сети супермаркетов, шахты и электроэнергия, банки и гостиничные комплексы, туристические агентства, страховые компании, капитальное строительство, онлайн порталы, интернет-магазины и 16 миллиардов долларов суммарного оборота - вот что такое «Коч». Кстати, популярная московская сеть супермаркетов «Рамстор» - это тоже «магазины Барана», принадлежащие богатейшему семейному клану Турции.
Как же нужно постараться, чтобы вырастить такую неимоверную империю практически  с нуля?! Ведь семейная легенда клянется и божится, что Koç Holding начался в 1917 году с малюсенькой продовольственной лавки, открытой 16-летним мальчиком по имени Вехби в бесконечно провинциальной деревне под названием Анкара. Попробуем разобраться.

Анкара

Детство основатель империи Коч провел с сладостном тумане ортодоксального небытия –  традиционном уделе рядовых обитателей шестисотлетних империй. Не желая обременять историю лишними обстоятельствами, семейное придание даже не сохранило времени рождения Вехби: «Мой сынок появился на свет, когда созревал первый виноград», - блаженно вспоминала матушка Коч .
Анкара, в которой Вехби провел первые тридцать лет жизни, весьма наглядно отражала универсум всей империи Османов: хорошо образованный мальчик рано и с большим удивлением обнаружил, что зажиточные обитатели анатолийской глубинки не были турками! Все преуспевающие торговцы и купцы  Анкары были греками, армянами и евреями. Турки же не столько сообразовывали свою жизнь с мусульманской религией, культивирующей пренебрежительное отношение  к любому гешефту, сколько несли на плечах тяжкое бремя имперской государствообразующей нации: служили в армии, возделывали поля и заполняли вакансии государственных учреждений – от полицейских участков и больниц до тюрем и школ. «Еще одна неожиданная параллель!» - воскликнет проницательный читатель и окажется прав.
По непонятным причинам подобное положение дел мальчика Вехби не устраивало: свое имперское первородство он с великой охотой был готов обменять при любом удобном случае на материальное благополучие. К сожалению 120 лир, выданных отцом Кочем сыну из семейных сбережений на открытие продовольственной  лавки, не хватало для преодоления безжалостного колеса истории: в начале 20-ых годов Великой империи было явно не до коммерции – она истекала кровью, тщетно пытаясь противостоять развалу.
Первая мировая война закончилась оккупацией Стамбула странами Антанты и расчленением Османской империи, закрепленном Севрским мирным договором (10 августа 1920 г.): Франция получила мандат на управление Сирией и Ливаном, Британия – Палестиной, Трансиорданией и Месопотамией, Греция оккупировала Фракию и Ионию, Италия забрала себе острова Додеканес и Родос вместе с кусками южной Анатолии, Армения и Хиджаз обрели независимость,  а Курдистан – право на проведение референдума по отделению.
По иронии судьбы физическое освобождение Турции оказалось напрямую связано с освобождением от имперских амбиций. Турецкое национальное движение созвало в Анкаре Великую Национальную Ассамблею и декларировала символическую передачу властных полномочий от османского султана и его правительства турецкому народу. Идея наднациональной империи, объединенной исламским мессианизмом, была заменена идеей национального возрождения турецкого народа.
Мустафа Кемаль, избранный Национальной Ассамблеей первым президентом Турецкой республики (23 апреля 1920 г.), денонсировал Севрский мир, возглавил национально-освободительную войну и после серии успешных военных операций (т.н. «греко-турецкая война», «франко-турецкая война» и «армяно-турецкая война») добился освобождения от оккупации, восстановления территории Турции в ее современных границах и международного признания  (Мирные соглашения в Москве, Анкаре, Александрополе, Карсе и Лозанне).
Решив внешнеполитические задачи, Мустафа Кемаль взялся за радикальную перестройку патриархального турецкого общества. Республика получала конституцию, созданную по французскому образу и подобию, место исламского суда и исламского канонического закона заняли гражданский кодекс, созданный по швейцарской модели, и кодекс уголовного права – по модели итальянской.  Революционный процесс тотальной вестернизации Анатолийского полуострова проявился также в ведении единой системы  образования, отделении религиозных институтов от государственной власти, признании равенства полов и предоставления всего спектра политических прав женщинам, новом кодексе одежды (запрет на ношение в госучреждениях  женских платков и мужских фесок), законе об обязательном использовании фамильного имени, а также радикальном уходе от арабского алфавита и адаптации латиницы.
Если на социальном уровне реформы Мустафы Кемаля характеризовались бескомпромиссным модернизмом в чисто европейском стиле, на уровне экономическом «Отец турок» придерживался вполне большевистских взглядов, причем не в НЭПовской ипостаси, а вполне ортодоксальной сталинской модели: объединение страны за счет созданию крупных государственных предприятий, устранение иностранного контроля над экономикой, энергичное возведение коммуникаций – в первую очередь железных дорог и телеграфно-телефонной связи.
Говорить о тождественности турецкой и сталинской экономических моделей, разумеется, наивно и безответственно. Уже в конце 20-ых годов крупные государственные предприятия были приватизированы, однако приватизация эта проходила под четким правительственным контролем и в направлениях, утвержденных на самом высоком уровне. Все эти нюансы и особенности позволяют оценивать экономическую политику кемализма как  классический госкапитализм – модель, на удивление точно повторенную Российской Федерацией в 90-ые годы 20 века.

Крыша

Теперь самое время вспомнить о Вехби Коче, с которым мы расстались в тот момент, когда в 1917 году он тщетно пытался раскрутить отцовскую продовольственную лавку до солидного предприятия. Историческое счастье юного Коча состояло в том, что его бесперспективная лавка находилась в деревне, которая в одночасье превратилась в столицу нового государства. В начале 20-ых мы встречаем Вехби уже не за пыльным прилавком, а в коридорах   Великой Национальной Ассамблеи, в прикладном штате которой  он занимает скромную но почетную должность корректора. 
О том, насколько важно оказаться в правильное время в правильном месте и познакомиться с правильными людьми, свидетельствует событие, которое мы вправе – на правах апокрифа – считать истинным моментом рождения великой империи Кочей. Как-то раз крышу турецкого парламента сорвал страшный ветер. Пока озадаченные чиновники хлопали глазами и понуро чесали затылки, вперед бодро выступил двадцатидвухлетний Вехби Коч, выпростал в революционном порыве руку и воскликнул: «Я могу!». «Чего ты можешь, юный наш корректор?» - в недоумении отозвался хор госаппаратчиков. «Я могу починить крышу Великой Ассамблеи! - уверенно сказал Вехби и скромно добавил – У меня большой опыт в бизнесе, пять лет назад я уже заправлял продовольственной лавкой».
Так или приблизительно так прошла в метафизическом плане инициация Вехби Коча в тайну Большого Бизнеса. Бизнеса на государственном уровне, а не мелкой бесперспективной торговлишки да копеечных гешефтов. Стезя доселе неведомого строительного подряда вывела Вехби Коча на заоблачные высоты, о которых даже не мечтали греческие, армянские и еврейские купцы Анкары его детства.
В 26 лет Вехби Коч уже был миллионером. Почему? Потому что получил практически эксклюзивный подряд от государства на  обустройство молодой столицы: Коч строил дороги, больницы, госучреждения, полицейские околотки и апартаменты, а за одно обеспечивал самому себе бесперебойные поставки стройматериалов и всего необходимого строительного оборудования.
Тот, кто полагает, что всякий человек, окажись он на месте Вехби Коча, играючи справился бы с поставленной задачей и сказочно разбогател, наивно заблуждается. Юный Коч обладал исключительным талантом организатора, предпринимателя и социалита, усвоившего, к тому же, очень сложные для усвоения рядовыми гражданами правила честного ведения дел со своими благодетелями. Поскольку главным благодетелем Коча было турецкое государство, то есть понятие скорее абстрактное , чем конкретное,  соблазн нарушить эти правила был  особо велик. Так вот: Вехби Коч проявил себя кристально честным предпринимателем и ни разу не разочаровал своего высокопоставленного благодетеля. Добавьте к честности эпическую рачительность и вы получите портрет идеального предпринимателя: будучи уже миллиардером, к тому же в почтенных летах, Вехби Коч, покидая поздно вечером свой кабинет на верхнем этаже здания, никогда не пользовался лифтом, а непременно спускался по лестнице... Это позволяло ему собственноручно гасить свет в каждой комнате, исправляя тем самым оплошность нерадивых и беспечных сотрудников!
С годами доверие «Отца тюрок» и всего турецкого государственного эстеблишемента к Кочу достигло символического размаха. Koçzade  Ahmet Vehbi,  учрежденная 31 мая 1926 года компания Коча, пребывала в эксклюзивном фаворе не только на внутреннем рынке, но и на внешнем. Иностранные фирмы, согласно политики Ататюрка, направленной на защиту национальных торговых интересов, были лишены права прямого завоза и реализации своей продукции на территории Турецкой республики, поэтому пользовались услугами специальных торговых посредников. Посредники эти  монопольно скупали все импортные товары, поступающие в стамбульский порт,  распределяли по своим же точкам розничной торговли, а затем реализовывали по ценам, оговоренным с турецким правительством! Полагаю, читатель уже догадался, что горстку счастливых монополистов, допущенных к импортным товарам, возглавлял Вехби Коч со своими бесчисленными коммерческими структурами, которые плодились как грибы по мере окучивания все новых и новых сфер экономики .
Империя Коча всегда отличалась универсальной всеядностью – факт, свидетельствующий не столько о предпринимательском оппортунизме ее создателя, сколько о главном векторе корпоративного развития, совпадающим с экономическими потребностями государства. Нужны страны лампочки – будьте любезны: Коч строит по лицензии General Electric завод и производит первые турецкие лампочки. Нужны стране стиральные машины – вот вам машины! Нужны холодильники – будут холодильники! Нужны гостиницы – получите-распишитесь! «Партия сказала надо – комсомол ответил есть» –  идеальная иллюстрация модели госкапитализма в действии!
Мучительный поиск собственной и неповторимой стратегической линии в бизнесе – несчастливый удел предпринимателей, вынужденных оперировать в непредсказуемых условиях свободного рынка. В системе государственного капитализма задача бизнесмена – не совершить гениальный прорыв на уровне ноу-хау или маркетинга, а досконально изучить структуру сложившейся системы социально-экономических отношений и изыскать возможность всеми правдами и неправдами в эту структуру вписаться, войти в нее нужным винтиком, стать незаменимой функцией единого слаженного механизма обогащения – таков первый замечательный урок, преподанный нам империей Коча на стадии своего становления.
Факт того, что Вехби Коч, фигурально выражаясь, был назначен на пост «главного капиталиста»  Турецкой республики, мимо которого не проходила ни одна значимая коммерческая сделка, сам по себе лишен какой бы то ни было негативной окраски. Важен результат, а не персоналии, тем более, что турецкая модель госкапитализма отнюдь не оригинальна. Скажем, Арманд Хаммер при советской власти исполнял роль, аналогичную Вехби Кочу, однако - в отличие от последнего – никогда не задумывался об интересах своего сюзерена. Тогда как империя Коча всеми фибрами своей коммерческой души была заточена на возрождение национальной экономики. Не возрождение даже – в Турции нечего было возрождать – а созидании экономики с нуля. Вехби Коч действовал всегда и исключительно в национальных интересах своего Отечества, всячески способствуя утверждению национальных же приоритетов во всех сферах деловой активности. Чем не урок № 2 ? К тому же с весьма значимым для современного российского контекста звучанием.

Вторая сила

В свободное от обслуживания огромных государственных заказов время главным приоритетом Koçzade  Ahmet Vehbi в 20-ые и 30-ые годы явилось налаживание связей с западными компаниями, обладающими высокими технологиями, о которых Турции не приходилось даже мечтать. В 1928 году – разумеется, при активном содействии правительства – Вехби Коч получил эксклюзивное право от Ford Motor Company на открытие дилерских центров по всей территории Турции. В 1931 – подписал эксклюзивное соглашение с  Mobil Oil на проведение геологоразведочных работ для нефтяного гиганта на  Анатолийском полуострове.
В годы Второй мировой войны Турция выдерживала строгий нейтралитет, что позволило компаниям Вехби Коча обзавестись весьма представительным пакетом эксклюзивных лицензионных и дилерских соглашений почти со всеми крупнейшими поставщиками товаров широкого потребления из Европы и США. До конца 40-ых годов Koçzade  Ahmet Vehbi оставалось приоритетно торговой компанией  и не озабочивалась собственным производством.  Строительство в 1948 году  завода электролампочек по лицензии General Electric ознаменовало начало нового  - самого продуктивного – этапа в истории бизнеса Коча.
Последующие 30 лет компании «главного капиталиста Турции» воплощали в жизнь стратегическую сверхзадачу по превращению семейной империи в метафору национального производителя ВСЕГО. Koç Holding подарил турецкому народу:
- первую лампочку (1948);
- первый автомобильный радиатор (1954);
- первую стиральную машину (1959);
-  первый холодильник (1960);
- первую резиновую автопокрышку (1962);
- первый электрический кабель (1964);
- первый трактор (1964);
- первый легковой автомобиль (1966).
Список можно продолжать до бесконечности: продукция Вехби Коча без преувеличения  - золотая страница турецкой экономики. Торговля и производство шли бойко и, казалось, ничто не предвещало туч на корпоративном небосводе.
27 мая  1960 генерал Чемаль Гюрсель, по прозвищу «Чемаль Ага» , совершил военный переворот, устранил от власти президента страны Челала Байара и повесил премьер-министра Аднана Мендереса.  И хотя через год военная администрация передало управление страной гражданскому правительству, путчи стали совершаться в Турции с регулярностью швейцарского часового механизма: второй переворот пришелся на 1971 год, третий – на 1980. Лишь только в 1997 году люди в погонах смягчили нравы, отдав предпочтение более элегантному - постмодернистскому – подходу к решению насущных политических проблем: вместо танков генералы послали премьер-министру Неджмеддину Эрбакану меморандум, в котором выразили неудовольствие проводимой правительством политикой, а за одно предложили уйти в отставку. Что премьер-министр не преминул исполнить, памятуя о незавидной судьбе Аднана Мендереса.
Для империи Коча военные путчи непременно оборачивались экономическими неприятностями, поскольку силы, стоящие за переворотами, исповедовали совсем иную – отличную от ататюрковской – модель турецкого мироустройства. Военные то отменяли свободную продажу конвертируемой валюты, ставя под угрозу гигантские обязательства Koç Holding перед западными поставщиками товаров и оборудования, то создавали льготные условия и оказывали государственную поддержку малому и среднему бизнесу – хрестоматийная чума на голову всякого уважающего себя олигарха, то ликвидировали монополию на сношения с иностранными компаниями, позволяя заморским  производителям  выходить на внутренний турецкий рынок в обход официально назначенных посредников. Что прикажете ловить пластмассовому уродцу Anadol,   первой турецкой легковушке, выпущенной на заводе Коча Otosan, в одном ряду со всякими Бьюиками, Фордами и Фиатами?
К чести Koç Holding надо сказать, что компания всегда находила выход из затруднительных положений, демонстрируя стратегическую гибкость, умение адаптироваться к резкой перемене экономического климата и готовность радикально пересматривать вектор своего развития.  Достаточно сказать, что сегодня империя семейного клана Коч усвоила  не только капризную экономической парадигму Турции, но и технологические веяния постиндустриальной эпохи: Koç Holding интенсивно внедряется в интернет, открывая торговые и информационные порталы (например, центр резервирования гостиниц в реальном времени www.bookinturkey.com или деловой портал www.kobiline.com), а также осваивает самые передовые коммуникационные технологии (типа VoIP и xDSL).
С прагматической точки зрения для российского читателя наибольший интерес вызывают не столько достижения Коча по преодолению действия вышепомянутой «капризной экономической парадигмы», сколько осмысление самой этой парадигмы, которая постоянно присутствуя в турецком общественном сознании, периодически вырывается на поверхность в форме военных переворотов.  Условно назовем эту парадигму Второй Силой и попытаемся проследить ее истоки.
Вторая Сила, как впрочем и всё остальное в современной Турции, восходит к деяниям великого «Отца турок» -  президента Мустафы Кемаля. Первая Сила Кемаля отлилась в идеологию, которую условно можно передать формулой «госкапитализм в экономике + модернизм в общественной жизни». Справедливо полагая, что одного вектора явно недостаточно для полнокровной жизни такой большой страны как Турция, Мустафа Кемаль Ататюрк обратился в 1925 году к соратнику  Казыму Карабекиру с просьбой создать некую видимость оппозиции в Генеральной Ассамблее в форме Прогрессивной республиканской партии, которая в общем и целом разделяя здоровый националистический пафос  Ататюрка, продвигала видоизмененную формулу: «либерализм в экономике + консерватизм в общественной жизни». Формула стала основой Второй Силы – идеологии, прочно закрепившейся в турецком общественном сознании на десятилетия вперед.
Очень скоро власть в Прогрессивной республиканской партии захватили исламские фундаменталисты (консерватизм общественной жизни – идеальный питательный бульон для радикальной идеологии!) , так что разочарованному Ататюрку пришлось «оппозицию» ликвидировать.
В 1930 году он повторил попытку учреждения многопартийной системы в форме Либеральной республиканской партии, управление которой было доверено Али Фетхи Окьяру. Но и эта попытка окончилась провалом: усилением религиозно-экстремальной компоненты, опасным ростом популярности Второй Силы в самых темных и от того самых широких народных массах и неизбежным роспуском партии. До 1945 года в Турции действовала однопартийная система, однако джин уже выскочил из лампы. Бесчисленные грибы турецких партийных новообразований, расплодившихся после  Второй мировой войны,  неизменно черрпали вдохновение в  постулатах  Второй Силы, косвенно свидетельствуя о том, что сложившаяся дихотомия   (Первая и Вторая Силы) является органичной формой турецкой общественной жизни и политической борьбы.
Поскольку турецкие военные путчи непременно приводили к власти людей, исповедующих идеологию Второй Силы, дрейф экономики от государственно-олигархических форм капитализма в сторону либеральных ценностей оказывался неизбежным. Полагаю, теперь читателю ясно, откуда растут ноги «корпоративных неприятностей», преследующих империю Коча с 60-ых годов до нашего времени.

Третья сила

Мы уделили так много внимания дихотомии Первой и Второй Силы, представленной в сознании турецкого общества, не только потому, что загадочным образом аналогичная конструкция выстраивается сегодня и в  политической жизни нашего Отечества  (явление ubi et orbi «Справедливой России»). Нам также хотелось обратить внимание читателей на химеричность обеих  идеологий: формулы   «госкапитализм + общественный модернизм» с одной стороны, и «экономический либерализм + общественный консерватизм» – с другой. Для ясности картины позволим игривую аналогию: Вторая Сила Турции – это некое соединение Немцова с Чубайсом в экономике и Проханова с РПЦ – в общественной жизни. Представили химеру? Содрогнулись? То-то и оно.
Теперь можно сформулировать и главную интригу нашей истории: стоит ли ожидать появления на турецком горизонте Третьей Силы, реализующей более осмысленную формулу «либерализм в экономике + модернизм в общественной жизни»? Судя по Koç Holding, ответ положительный: сегодня эту империю  возглавляет внук Вехби Мустафа Коч – человек, чье образование (Lyceum Alpinum  Zuoz в Швейцарии и Университет Джорджа Вашингтона в США) не оставляет ни малейшего сомнения в том, какие экономические и общественно-политические идеи он исповедует. Наблюдая за последними телодвижениями Koç Holding – от адаптации корпоративной фанк-культуры до активности в сфере планирования семьи - можно предположить, что новый вектор развития компании выстраивается по американской бизнес-модели, которая, в свою очередь, и является квинтэссенцией Третьей Силы. Что ж, поживем - увидим.