Восемнадцатый выпуск

Архив здесь

Уважаемые читатели по техническим причинам этот выпуск не вышел (хотя я был уверен в обратном) вовремя. Но как говорится лучше поздно чем никогда. Поэтому за предыдущим девятнадцатым выпуском идёт вот этот ... восемнадцатый. Приношу свои извинения.

Кстати, Михаил несколько подкорректировал описание своих приключений на ниве пчеловодства придав им более смотрибельный вид в результате чего получилась фактически книга. Скоро её можно будет скачать любому желающему с интернета по ссылке.

А теперь пропущенный восемнадцатый выпуск:

... Пчёлы Николая отличались по поведению и окраске. Они были спокойны, работали себе, не покладая хоботков, - и всё. Особенно бросалась в глаза окраска трутней. Тергиты у них были позолоченные, а сами они - такие толстенькие, шустренькие; матки – большие, вальяжные, яичного цвета – загляденье! Только вот не нашей местной казачьей породы, басурманки, словом.

Работа на пасеке кипела. Когда Николай, что говорится, стал впрягаться в работу, сразу стала видна большая разница в коэффициенте полезного действия у нас и у него. Михалыч в любом действии работы на пасеке использовал «технологию», то есть, способ при котором за меньшее количество времени, ты достигаешь наибольшее количество результатов. Именно это обстоятельство вкупе с другими давали возможность быстро управляться с пчёлами и, как следствие, обслуживать большее количество семей. Когда мы стали натягивать рамки, то заметили, что Николай успевает натянуть одну рамку, а мы - пять. И так со всем остальным. Михалычу пришлось его переучивать, чтобы не терять темпа работы.

Стратегия оставалась прежней – сборные отводки, прокачка гнездовых рамок. Медогонки скрипели с утра и до вечера, с веранды доносился бесперебойный стук молотков, пасека росла не по дням, а по часам. Наша «коммуния» жила и работала по выработанным нами же законам. Каждый день назначался дежурный по кухне. В его обязанности входило: стряпать, мыть посуду и притирать полы. Столовая и комната отдыха располагалась в арендованном мною доме. Каждый дежурный норовил протащить в свет свою собственную кухню, свои пристрастия. Если Борис каждый раз ляпал просто блины, которые уплетались с мёдом, то я пошёл дальше: я осваивал местную флору, экспериментируя со всем, что не имело приторно горького вкуса и едкого запаха. Особенно полюбились всем мои лепёшки из гречневой муки, тыквы, крапивы и подорожника. Всё это запивалось травяными чаями или взваром. Что такое взвар, я узнал, побывав в очередной раз в гостях у Агрипины Тимофеевны. Её домик стоял, да и сейчас стоит, предпоследний от Хопра. Так что, идя на Хопёр, мы всегда с ней перекидывались любезным словцом.

Казачий взвар

Однажды, зайдя к ней в хату, я был тронут великолепием букета ароматов, которые источали пресные, ещё тёплые лепёшки и «ентот самый взвар». Отматив меня с порога за то, что я к ней редко захожу, Агрипина Тимофеевна сразу же усадила меня за стол.

- Что это у тебя за божественный напиток такой, Агрипина Тимофеевна? - поинтересовался я, отхлебнув из кружки.

- Взвар.

- Какой такой взвар?

- Казачий.

Я заглянул в чугунок, который томился в русской печке. В нём можно было рассмотреть практически всё, чем была богата земля Пустовская: дикие груши и яблоки, тёрн, земляника, ежевика, барбарис, шиповник, боярышник. Впоследствии я много раз пробовал воспроизвести подобный вкус взвара, но что-то в нём не хватало, в чём-то он всё же проигрывал, пока я не выяснил про особую технологию сушки ингредиентов.

Все мы были поборниками здорового образа жизни и сбалансированного правильного питания. Когда-то я даже пробовал стать натуропатом, но, видно, не в коня был натуральный вегетарианский корм – стал почему-то худеть, и все это стали резко замечать, лезли с вопросами: не заболел ли чем. Пришлось оскоромиться и добавлять в свою диету кроме травы, пророщенных зёрен и фруктов с овощами ещё и молоко с рыбой. Благо с рыбой у нас проблем не было. На вечерней зорьке или в ненастную погоду, когда задорный пчелиный гул превращался в предупреждающий злой шип, мы брали удочки и отдыхали где-нибудь в живописном месте Хопра. Ведь недаром Шолохов предпочитал рыбалить именно на Хопре. Свежая уха всегда превалировала в нашем рационе, а несвежая отдавалась пчёлам.

По вечерам после трудового дня мы с Николаем брались за гитары и…, откуда что бралось! Нередко наши импровизации выливались в мини-гала-концерты у костра, на которых по просьбам трудящихся пелись какие-то песни, в скором времени ставшие в наших кругах этакими доморощенными хитами. Николай являл из себя рослого голубоглазого парня с длинными коровьими ресницами и с неимоверно пронзительным и привлекательным голосом. Когда он брал в руки гитару, он сразу же приковывал к себе всеобщее внимание и уж изгалялся в своём таланте, доводя публику чуть ли не до экстаза. О том, как атмосфера полнейшей гармонии человека и природы влияет на творческий потенциал, можно, наверное, много распространяться.

Но вот что удивительно. Недавно мне попалась в руки старая тетрадь тех славных времён, что-то наподобие творческой лаборатории, в которой бегло записывались строфы и строки, сочинённых на скорую руку песен. Многие из них так и не пришлось исполнить в виду отсутствия толкового импресарио и ограниченных сценических возможностей, многие так и остались незаконченными. Но на всех лежит странная печать отсутствия настоящего времени, то есть, песни складывались, - или, может быть, кто-то за нас их складывал, - отнюдь не о воспринимаемом райском блаженстве души, идеалистических картинах мира, или о каких-то насущных проблемах, с которыми мы ежедневно сталкивались. Песни приходили, словно из другого мира, в котором мы не обитали. Позднее я где-то вычитал, что творчество может выполнять функцию, как самопознания, так и познания других неизведанных сфер бытия. Интересно, что детонатором для творческой активности зачастую служит зацикливание на тяжёлом физическом труде, и у меня даже возникла версия, что эти песни могли быть озвучиванием картинок прошлой жизни. Так или иначе, поддаваясь ностальгическим настроениям, я решил увековечить опыт коллективного пчеловождения в заброшенном хуторе ещё и диском с песнями тех времён. Техника-то теперь стала на грани фантастики! Перебрал клавиши и тебе уже аккомпанирует целый оркестр!

Делу время

Но, не отвлекаясь от темы и не уводя читателя в дебри, продолжу описание «проблем наших насушенных». Мёд в том году шёл отменный: в мае нам удалось накачать боярышник с черноклёном; в июне мёд взяли с тмина ползучего, аморфы и молоканки, а потом на чабрецовый мёд стали наслаиваться гречка с подсолнухом. Не стало хватать не только ульитары, но и фляг под мёд. Хорошо, что Микола, - так мы прозвали Николая за его разнузданно анархический вид, - привёз вместе с ульями штук тридцать фляг.

Я же, в виду нехватки ульёв, по Михалычевой наводке скупил по дешёвке многокорпусные улья на рутовскую рамку. Пришлось повозиться, чтобы переделать их на дадановскую.

Из Узбекистана к нам на пасеку приехал некий предприниматель, которого интересовал способ борьбы с вараатозом. Досыта наобщавшись с Михалычем, он уехал и, как мне кажется, не солоно хлебамши. Гостей со всех волостей у нас хватало, но все они уезжали чем-то разочарованными.

До сих пор не пойму, почему вид огромной пасеки действует на некоторых людей подавляюще.

Как говорится, нигде человека лучше не узнаёшь, как только в работе, да ещё когда ты с ним трудишься бок о бок, ешь пуд соли, ну и так далее... В общем, за время моей трудовой деятельности обнаружилось много общего у меня и у дочери Михалыча Елены. Наши мысли, казалось, текли в одном направлении, а руки делали одну и ту же работу. Настало такое время, что нас просто невозможно было застать порознь. Лену не обременяли комплексы, что жить в заброшенном хуторе и заниматься пчеловодством в её двадцать четыре года зазорно. Имея светские манеры и проницательный ум, её ничуть не смущало отсутствие комфорта и спартанский образ жизни, два раза в неделю сдабриваемый лепёшками из крапивы и медовым квасом. Короче говоря, наши с ней отношения переросли в глубокие чувства, которые имеют тенденцию углубляться и по сей день. В Пустовском заключили союз Борис и его теперешняя супруга Галина. Сергей Панченко также нашёл себе подругу жизни – Аню. А вот Николай, имея законную супругу и двое детей, пал ниц перед Татьяной, подругой Лены…. Роман был бурным, но недолгим. Досталось всем, хотя это и не имеет никакого отношения к пчеловодству.

Михалыч, почувствовав разброд и шатания в лагере пчеловодов, начал закручивать гайки. Стал цепляться по пустякам, ворчал и нагружал нас бестолковой работой. Наконец, когда учитель окончательно убедился, что группа стала неуправляема, он провозгласил лозунг о размежевании полномочий и разделении пасек на точки. Панченко указывалось перевезти его пасеку в Косоключанский, Николаю – в Девкино, а Борису в Кривский.

Так будет лучше, настаивал Михалыч, во первых: медоносная база не безгранична и безраздельно властвовать в небе над Пустовском нашим трутням не представляется возможным. Во вторых: каждый получил достаточно знаний, чтобы начать развивать собственные пасеки. И в третьих: а пошли вы все на…

Великий разлом

Говорят на месте, где расположен Пустовский, проходит разлом какого-то доисторического периода. Михалыч самолично выловил в Хопре каменный топор, а мой сын Сергей на меловых горах нашёл осколок раковины с конскую голову и невероятный зуб некой саблезубой акулы. Может быть поэтому, оставив на пасеке в Пустовском вёдра пота, каждая парочка уже подсмотрела для себя уютное гнёздышко именно в этой «биопотогенной» зоне, встретив идею о точках в штыки. Но Михалыч был неумолим.

Опуская дальнейшие подробности, не связанные с новыми методами делания отводков и формированием роёв, скажу только, что накаченный мёд в том году помог нам с Леной приобрести дом на самом краю хутора, который был расположен недалеко от леса.

Потом совершенно в противоположной стороне ближе к Хопру дом приобрели Борис с Галиной. Поместье, в котором я ютился в качестве квартиранта, купили мой друг Алексей с супругой. Павел Яковлевич также приобрёл небольшой дом недалеко от нас. Таким образом, создался прецедент приобретения недвижимости в брошенных хуторах, который, как я уже писал, повлёк за собой волну иммиграции с больших городов. На следующий год сняла домик в живописном месте чета из Донецка. Недалеко от Хопра приобрёл поместье Юрий Фёдорович Петров с женой. Он сам родом из Кумылги, но жил и работал на Украине. Пенсионный возраст они решили встретить в родных пенатах. Но почему именно в Пустовском? А напротив Михалыча поселился Александр Алексеевич из Волжского, бывший преподаватель техникума. И так пошло и поехало.

Свою пасеку в шестьдесят с лишним семей я перетащил на зимовку в кухню арендованного мною поместья, пока туда ещё не переехал Алексей. Пчёлы там перезимовали отлично.

Продолжение следует...

Если у кого есть вопросы, комментарии - Пишите.

Если кому-то не ответили, значит Ваше письмо не дошло, попробуйте ещё раз.

А на сегодня это всё.

http:\\sd-volgograd.narod.ru - личная страничка Ханова Сергея, там есть ссылки на самые полезные товары (и продукты тоже).