Девятнадцатый выпуск

Архив здесь

Тем кто только подключился или просто решил посмотреть выпуск - коротко о предыдущих сериях :)

В начале рассылки есть пара выпусков о первых шагах пчеловода - с чего и как начать. А сейчас, Михаил Мульганов делится своим опытом того как он создавал свои первые пасеки, что получалось, что нет, чо чувствовал, что пережил.

Если у кого то сейчас есть вопросы - задавайте не стесняйтесь . Как например, Александр из Липецка:

Здравствуйте, пишет Вам начинающий пчеловод, из Липецка :).

Очень понравилась Ваша рассылка и хочу прочитать всю историю в оригинале без редакторских правок :).

Пчелы у меня уже третий год будут, но так как близких родственников кто бы занимался пчелами у меня нет (не у кого перенять опыт) то можно сказать все черпаю из книг и смотря на пчёлок.

Понятно, что ещё год назад я не мог отличить матку от трутня, но, тем не менее, накачал мед себе, родственникам и даже на продажу, хотя на продажу не хватило, так как мед до того всем понравился, что всю зиму упрашивали меня продать ещё пару банок!

Я так заинтересовался этим делом, что хотелось бы заниматься только им и не ходить больше ни на какую работу.

Сейчас у меня после зимы осталось 8 ульев, расплод везде есть, но какой то хреновенький наверное матки все стали старые.

Сейчас вот собираю опыт, как сделать семью сильной, здоровой, как лучше поменять маток на молодых и где их взять? Думаю, Ваша история и рассылка поможет мне ответить на эти и другие вопросы, спасибо за интересную историю.

Александр

Здравствуй, Александр!

Очень рад, что ты откликнулся на мою рассылку.

Насколько я знаю, в Липецке преобладают пчёлы карпатской породы, однако может быть и местная аборигенная пчела. Местные пчёлы в штыки принимают карпатских маток. Как говорил один местный матковод: "Если из 10 маток принято 4 - это хороший результат"-, поэтому подсадка маток требует пристального внимания пчеловода. В литературе даются обычно общие понятия и распространённые методы, однако подсадка маток изобилует различными нюансам о которых позже… после твоего ответа на некоторые мои вопросы.

Опиши сначала всю, так сказать подноготную твоих пчёл. Буквально всё: откуда, сколько,

роились или нет, сколько принесли мёда, где стояли, как перезимовали и т.д..

Маток менять , конечно, надо, по-любому :). Как это делать – подскажу, и где взять подскажу. Пиши.

Михаил.

А теперь продолжим

(а тем кто хотел бы прочитать историю полностью вышлю историю в оригинале без редакторских правок :) : Пишите :) :

...

Весна того года говорила о том, что сезон должен быть как никогда урожайным на мёд. Нужно было высоко засучивать рукава и настраиваться на рабочий лад. Николай, после неудачной попытке закрутить роман, был спохвачен женой на месте преступления и ни о каком поместье в районе Пустовского не могло быть и речи. Законные супруги Корнеевы приобрели дом в Девкино – пять км от Пустовского – как и повелевал Михалыч. Панченко был освистан и просто напросто выгнан за пределы нашей коммуны за неэтичное поведение, несовместимое с жизнью в рядах вольных пчеловодов. Однако Сергей таки встал на постой с пчёлами к одному деду в Косоключанском, что не принесло пользы ни деду, ни самому Сергею.

Таким образом в кооперативе остался я один. Борис устроился работать пчеловодом в МЖК и вскоре отправился в турне за пчёлами.

Природа в тот год, казалось, выжимала все соки из растений; бутоны многочисленных цветов лопались на глазах, а пчёлы, одурев от тёплой и солнечной погоды, заполняли ячейки сотов прозрачным, пахучим нектаром, не успев войти в силу. Я воспользовался моментом и начал прокачку сотов, побуждая пчёл ещё сильнее лететь на взяток.

Однажды углубившись в лес, я увидел огромные, просто исполинские деревья акации, на которых упорно трудилась наша пчела. Вот, оказывается, откуда в сотах нет-нет и появляется прозрачный как слеза мёд. Но, перемешавшись с другими, более насыщенными медами, акация теряет свою ненавязчивую неповторимость. Чтобы в полной мере выделить и рассмотреть сквозь вкусовую призму все дары Пустовской флоры, нужно было прокачивать рамки вкруговую: закончил прокачивать последний улей – начинай опять с первого – может быть, так и можно было отсортировать Пустовские меда.

Я, как и учил Михалыч, не стал дожидаться, когда пчёлы войдут в ройку, а стал подсиливать молодой пчелой семьи, которых выбрал я на племя, чтобы опередить этот естественный порыв пчёл навстречу медоносному году отводками. К моему сожалению, пчела раньше меня ущучила, что в том году мёд будет литься как из ведра и пчёлы дружно стали роиться, не взирая на то, что я кассировал (отбирал рамки с расплодом) бурно развивающиеся семьи для подсиливания племенных. Я кружился на пасеке с утра и до ночи, делая отводки, Лена вела хозяйство, а на буграх уже высевалась гречиха с подсолнухом.

Изредка я посещал чету Корнеевых, которые обосновались в Девкино в довольно приличном особняке. Особняк с наделами стоял недалеко от знаменитого животворящего Девкинского ключа, вода которого придавала здоровье и испепеляла болезни. Однажды некий мужик с Остроухова, будучи слепым, неожиданно прозрел, попив этой ключевой водицы. На вкус эта вода действительно подкупала своей свежестью и чистотой. Николай, дурачась, подползал к ручью на четвереньках и, опустив лицо в зеркальную гладь, долго пил, изображая из себя уморившегося бычка.

На холме, в полукилометре от Девкино синело поле люцерны. Колькина пасека бушевала, матки сеяли как одержимые, и было понятно, что в этом году пчеловоды мёдом всё же ульются. Валя, его жена, немного поутихла, но сам Коля начал попивать. И отнюдь не нектар и амброзию. Гитару он забросил, а в глазах появилась глубинная среднерусская тоска. Все в Пустовском пели его хит сезона «Ой, ты, реченька», но сам автор, неожиданно потерял всякий интерес к раскрутке своего таланта. Песня про «реченьку», над которой завис молодой парень в тягостном раздумье о смысле жизни, была стилизована под русские народные песни, протяжная и мелодичная, из серии слезливых, а в исполнении своего автора с пол-оборота брала кого угодно за душу. В последствии, когда Николай совсем потерял жизненные ориентиры, достаточно ему было спеть эту песню, чтобы директора клубов просили работать у них в качестве поэта-песенника и сочинять подобные песни для народных исполнителей.

Вскоре и Борис приехал с пчелой. А за Борисом – председатель сельского совета и участковый: кто такой, а по какому праву и так далее. В общем, сельский совет постановил взимать с приезжих оброк за то, что они пользуются пречистыми водами Хопра и изумрудными пажитями с великолепными пейзажами: травой, холмами, воздухом…. Надо отдать должное Борису. Он попросил у этих двоих рэкетиров постановление совета, с которым и отправился в город в поисках правды. Матки. :)

Постепенно стало оживляться и местное население. С холма вёл неусыпные наблюдения дед Ваней на своей дохлой почтовой кляче. Буквально каждый наш шаг высвечивался его прозорливым оком, хоть сам он и видел на полметра. Пристальные наблюдения за поведением наших пчёл, оказывается, осуществлял и Петров Юрий Фёдорович. Он-то тоже привёз в Пустовский пятнадцать семей, но! Странно, что они не приносили ему мёда, как будто в природе и не было взятка. Все его соты были забиты пыльцой и расплодом. Но где же мёд? Это же издевательство! Когда мы откачивали свои пасеки он, как бы, невзначай прохаживался взад и вперёд, косясь на наши полные рамоносы. А однажды, он дружески (будто бы) обнял меня за плечи и начал елейным голосом распространяться о том, что, де, пчёлок-то поить надо, а то они к нему летят на подворье и выпивают всю воду, а ещё ненароком залезают к нему в ульи и воруют мёд. Большей глупости, чем эта, я ещё не слыхивал. Потом он кому-то откровенно признался, что наших пчёл он посыпал мукой и, как только они прилетали к нему на подворье, он их бил хлополкой, как мух.

В действительности, повторялось одна и та же картина. Михалычевы пчёлы несли мёд, в то время как другие бедствовали. Конечно же эта ситуация могла кого угодно взбесить.

Мы, конечно же, понимали, что мы «пришлые люди», хоть и на законных основаниях поселились в хуторе. С каждой откачки мы наливали всем аборигенам по килограмму мёда и разносили его в качестве угощения. Кто-то нас благодарил и навязывал свои деликатесы в виде пышек, капусты и тыквы, а кто-то шипел в подворотнях, что сами-то мёд тоннами качают, а им лишь «нистожную баночку ссуливають».

На своих «партсобраниях» мы обсуждали складывающуюся ситуацию, но к единому мнению не приходили – каждый видел её по-своему.

Павел, например, хорошо зная местный менталитет, негодовал: «Хватит дразнить казаков большим количеством пчёл! Неужели нельзя иметь по тридцать хороших семей, чтобы, не выпендриваясь, качать мёд?!»

В романе Шолохова «Тихий Дон», когда Григорий Мелехов въезжал со своей сотней в хутор Ключи, недалеко от Кумылги, казаки насчитали там триста колод пчёл.

«…- А вот медов, парень, тут до чёрта. У одной старухи триста колодок…

…Григорий убрал коня, пошёл на пасеку…» (Это была уже другая пасека, не бабкина). «…Хозяин, престарелый курчавый казак, выбирая из бороды засетившихся пчёл, встревожено говорил Григорию:

- Вот эту колоду надысь купил…»

Прошло каких-нибудь восемьдесят лет и пасека в количестве триста семей стала неперевариваемым фактом, вызовом общественному укладу: раз у меня нет, значит и у тебя быть не должно!

Как-то после того, как я произвёл откачку майского мёда, ко мне заглянул бывший председатель колхоза, водивший когда-то пчёл.

- Ну, что пчеловоды, накачали мёд? - и, не дождавшись ответа, начал сочувственно сетовать на погоду, на отсутствие взятка и, в общем, на плохие дороги и дураков, которых так много расплодилось под перестроечный шумок. Увидев, как я черпаю из фляги мёд, он поинтересовался, не прошлогодний ли. «Да нет, вот скачал, - с боярышника. Попробуйте…» Недоверчиво лизнув с ложки, экс-пред, очевидно, на целый день распрощался с хорошим настроением.

«…- Нонешный год взятка хороша. Чебор цвёл здорово, несли с него. Рамошные - способные улья. Завожу вот…»

Мне приходилось общаться с пчеловодами, на которых успехи других собратьев действовали стимулирующе. Например, стоял я с одним пчеловодом, приехавшим из Киргизии, так он не давал мне покоя, всё расспрашивал про Михалыча, не переставая удивляться его методам.

Были и такие медосборщики, которые не переносили чужих успехов. Чужие успехи действовали на них подавляюще, просто убивали в них всё светлое и человеческое, заставляли исходиться слюной в порыве доказать, что Михалыч «брехун каких свет не видывал и нечего его слушать»…

«Григорий пил чай с густым, тянким, как клей, мёдом. Мёд сладко пахнул чабрецом, троицей, луговым цветом…»

А теперь, вот, они опять захотели, чтобы тутова стояли триста колодок и мёд, понимаешь, чтобы пахнул чабрецом и луговым цветом.

На купленной нами усадьбе хозяйничали мои старики-пенсионеры. Сами они были родом с этих мест, город им надоел, и их мёдом не корми – дай покопаться в земле и пообщаться с разной живностью. Мы с Леной по утрам помогали им перекапывать землю и пропалывать грядки, если была непогода, я уходил на рыбалку. Мало-помалу я стал входить во вкус рыбной ловли, стал примечать рыбные места, осваивать способы добычи лещей и голавлей. В общем, рыба и огороды были хорошим подспорьем в пасечном деле.

Продолжение следует...

Если у кого есть вопросы, комментарии - Пишите.

Если кому-то не ответили, значит Ваше письмо не дошло, попробуйте ещё раз.

А на сегодня это всё.

http:\\sd-volgograd.narod.ru - личная страничка Ханова Сергея, там есть ссылки на самые полезные товары (и продукты тоже).