Пятнадцатый выпуск

Архив здесь

Тем кто только подключился или просто решил посмотреть выпуск - коротко о предыдущих сериях :)

В начале рассылки есть пара выпусков о первых шагах пчеловода - с чего и как начать. А сейчас, пока зима, Михаил Мульганов делится своим опытом того как он создавал свои первые пасеки, что получалось, что нет, чо чувствовал, что пережил.

В полседующих выпусках мы ещё вернёмся к первым шагам и к непервым тоже.

Если у кого то сейчас есть вопросы - задавайте не стесняйтесь .

А теперь продолжим (начинается сегодняшний выпуск с воспоминаний Бориса, который так удачно вписался в повествование по просьбе Михаила Мульганова в предыдущем выпуске):

(а тем кто хотел бы прочитать историю полностью вышлю историю в оригинале без редакторских правок :) : Пишите :) :

Борис:

«Утро следующего дня выдалось тёплым и солнечным. Пантелеев сделал утренний развод, и все отправились по местам заниматься каждый своим делом. Мы с Майклом ставить вощину, а Михалыч копаться в зароившихся семьях.

Открываю улей, медленно приоткрываю холстик со стороны летка и как щитом прикрываюсь им от возможной атаки пчёл. А они шубой вспенились на поверхности гнезда. Теперь я один на один с целой семьёй пчёл и, по всей видимости, не очень-то дружелюбно настроенной. До этого я уже обработал пять семей, но почему-то почувствовал холодок в районе кобчика. Очевидно, стал отличать злые семьи от миролюбивых уже на расстоянии.

И тут мне в голову пришла идея. Я раскинул ладони над скоплением пчёл и стал нащупывать вязкую подушку – их полевую структуру, затем стал плавно давить вниз…. Пчела подчинилась моему волевому импульсу и сошла с поверхности рамок на соты. Я принялся за работу. Дело, кажется, пошло. Не зря было потрачено время на занятия по биоэнергетике. Я быстро стал входить в контакт с пчелиными семьями, переставлял рамки, вставлял вощину. Когда я обработал семь семей, то решил попробовать найти рамку, на которой сеет матка.

Получилось! Нашёл сразу! Попробовал ещё раз. Получилось! Подошёл Майкл. «Что это ты руками машешь?» Я рассказал ему о своих опытах. «Покажи». Я показал – матку нашёл сразу. «Ещё». То же самое. «Ещё!» Тот же результат. Через несколько минут Михалыч и Майкл водили меня от улья к улью, надеясь свести мои практические навыки животного магнетизма к простой случайности. Но, как назло, на их глазах вырисовывалось общее правило, а не исключение из него. Начались бурные дебаты, переходящие в горячие споры. «Господа, - говорю, - все споры и сомнения может развеять только практический результат». Открываю улей и вытаскиваю сот, на котором бегает матка. Старина Майкл завёлся не на шутку: «Покажи, объясни, обоснуй!» Видно задел за живое. Один – один. Боевая ничья.

В этот вечер на трибуне был я. Говорил о способностях человека и как в жизни их можно применять. Да хоть бы и в пчеловодстве, чему, собственно говоря, мои друзья и были свидетелями. Но пчеловодство по Пантелееву – это вам не хухры-мухры! Все знания, которые я почерпнул в учебниках пчеловодства, непременно подлежали корректировки со стороны Пантелеева. Передо мной предстал истинный нигилист-самородок, создавший свой необычный подход в пчеловождении. Всё, что делал этот пчеловод, было вопреки здравому смыслу. Но самым удивительным было то, что пчёлы множились и пёрли мёд также вопреки здравому смыслу, разлетаясь в радиусе пяти км.

Мой ум раздирало противоречие: так не может быть, потому что так не может быть никогда. Но с другой стороны я видел собственными глазами, что именно так и может быть. Пчёлы входили в ройку, активно несли мёд и оттягивали вощину. Хотя правда в том, что роевая пчела не оттягивает вощину и не тащит мёд. Впоследствии я написал об этом, когда сдавал заочно экзамены по пчеловодству в с/х академию.

Мне не хотелось бы отнимать хлеб у господина Мульганова. Он в своём затянувшимся «эссе» очень хорошо описывает приёмы и методы пчеловождения по Пантелееву. Я просто пытаюсь вытащить на поверхность впечатления, полученные от соприкосновения с этим чудом природы – «пчёлочкой златой».

А пока в мои уши вливается вулканической лавой информация о том, как нужно делать отводки. Через три часа беспрерывной лекции моя психика не выдержала, и я отошёл ко сну. Мне снился пчелиный кошмар, где было и жужжанье, и роенье, и ужаления, и стуканье…. От этого стуканья я и проснулся. На меня анакондой смотрел Пантелеев. Он сидел в изголовье и отбивал стопой что-то наподобие чечётки. Наверное, этот отбив способствовал остроте мысли, а может, играл роль сдерживающего фактора.

«Борис, знаете, я придумал…», - началось…. Я посмотрел на часы. Пять утра. Такой энергии можно было позавидовать. Где он её берёт, чёрт возьми, может подпитывается прямо от пчёл? Я неоднократно наблюдал, как Михалыч становился посредине пасеки и, щурясь от солнца и от снующих туда-сюда пчёлок, застывал на короткое время как памятник самому себе.

Дождь! Ура! Я не спеша, встал и начал готовить завтрак. (Проявление высокого доверия со стороны медогонов). Старина Майкл уже бренчал на гитаре одну из своих только что сочинённых песен. Александр Михайлович лежал на кровати и нервно дрыгал ногой. Распространялся насчёт того, что можно создать такую систему, при которой вообще не надо лазить в улья – открыл кран и мёд потёк. Бред!

Завтрак был обществом одобрен, и мне тут же присвоили почётное звание кока. Потупив очи, я сказал, что это слишком высокая честь, и хотелось бы поближе к пчёлкам…. «Жал на твою физиономию хватит», - сыто икнув, проронил Майкл. А дождь всё полоскал. Делать было нечего и по старой привычке Морфлота, я стал наводить порядок на камбузе и в кубриках. Преодолев вялое сопротивление командного состава, я принялся за уборку помещений. Но вот дождь окончился. Я вышел на крыльцо. Крылатые тётки кинулись за мёдом как на базар, расталкивая друг друга у летков и падая в мокрую траву.

Пантелеев открыл было улей, но оттуда высыпало тысяча маленьких фурий с предупредительным зудом – «не замай!» Учитель понял, что погорячился, спешно закрыл улей и поспешил принять одну из йоговских поз – плашмя на кровати. Так что у меня появились свободные минуты осмотреть хутор и его окрестности. Я насчитал сорок домов, и в пяти из них жили люди на постоянной основе. Старина Майкл с удовольствием составил мне компанию.

Мы пошлёпали к Хопру. Река Хопёр – сказка Донского края. Его кристально чистые воды стремительно неслись навстречу Дону, как будто боялись не успеть на бурное казачье праздненство. С нашей стороны об реку высились меловые кручи, с вершин которых пойменные леса и заросшие чабрецом балки, были как на ладони. Степь, лес, луга, меловые горы и пустынные балки встретились в одном месте! Дивное зрелище! Глаз надолго пригвождался к этим красотам и…. отдыхал. Сердце билось в упоении от этих красот. Старина Майкл исподтишка наблюдал за мной. «Да-да, дружок, ты не ошибся, это настоящая поэзия, лирика, так сказать…», - с едва уловимой усмешкой он озвучивал моё состояние. А пчёлы летели через Хопёр, минуя заливные луга к пескам, где их уже поджидали сизые шапки чабреца.

Очевидно, это место относится к тем, которые называют активными зонами.

Когда ты вырываешься из городской суеты и приземляешься в этих просторах, с тобой непременно происходят метаморфозы психического свойства. Ты, как бы, очищаешься от всего наносного и начинаешь поглощать эту силу, разлитую в энергетические сосуды этих балок, оврагов, низин, озёр, лугов…. Через десять дней ты вообще забываешь о городе. Наступает состояние равновесия и покоя, ясности сознания и чёткости мысли. Пчёлы, почему-то, перестают тебя грызть, определившись, наконец, с опознавательными знаками «свой-чужой», труд начинает приносить тебе радость, хотя не всегда он лёгок…. Однако усталость быстро проходит и ты опять готов к трудовым и духовным подвигам.

Мы шли вдоль Хопра. Меловой склон был крут и весь в разломах. У одного такого разлома, уходящего в воду, была колверть – подобие водной турбулентности. Вода словно вскипала с тихим бурлящим шёпотом, выбрасывая на поверхность мелкую рыбёшку. Впоследствии мне не раз приходилось отправляться на поиск пищи к Хопру, и никогда он меня не отпускал с пустыми руками.

Когда мы вернулись на пасеку, нас уже поджидали рамки и вощина. Пчёлы, к сожалению, не в силах изменить свои природные циклы – им нужно развиваться, чтобы успеть натаскать на зиму мёд….»

Михаил Мульганов:

Комментарии, как говорится, излишни. Несколько маленьких замечаний. Завидев, как Борис лихо находил маток и усмирял пчёл пассами, Михалыч предложил открыть и поставить вощину в одну очень злую семью. Семья была до того злючая, что била в сетку касок уже на подходе. Невозможно было даже подойти к ней, чтобы снять крышку. Мы по очереди пробовали к ней подступиться, но неизменно терпели фиаско.

Дошла очередь и до Михалыча. Михалыч спокойно подошёл к улью, открыл крышку и раздвинул рамки. Как? Почему? После того, как учитель насытился заключённой в его действиях интригой, он приоткрыл завесу. Оказывается, пока мы делились впечатлениями, полученных в ходе операции по взятию Бастилии, Михалыч, как великий Гудини, незаметно для нас сдвинул улей на полтора метра в сторону. Летная пчела, которая проявляет агрессию, была дезориентирована и хаотично искала леток. В это самое время Михалыч и полез в улей. Ловкость рук и ничего более. На самом деле глубокое знание инстинктов пчелы.

Насчёт того, что пчёлы, пришедшие в ройку, несли мёд и оттягивали вощину. Это, можно сказать, этологическая аномалия, редко встречающаяся среди особей, за которую уцепился Михалыч и выпестовал пчелу с такими полезными поведенческими признаками.

Насчёт активных зон. Воздействие этой местности на психику действительно положительное. Но в целом на организм, по моим наблюдениям, неоднозначное. В первые недели пребывания в Пустовском обостряются все скрытые болячки. У меня, например, пошли по телу фурункулы. Я понял, что что-то не так с кровью и начал активно насыщать организм отваром крапивы. Особенно плохо переносят Пустовский люди с бронхо-лёгочными заболеваниями. Но вот сердечникам и гипертоникам Пустовский как курорт.

Посмотрим, какими ещё впечатлениями поделится с нами Борис.:

«Пчела пошла на облёт. Работать невозможно. Тысяча пчёл выскакивают из летков и взвиваются над пасекой одним огромным брунящим роем! Пасека словно взрывается, и всё приходит в броуновское движение. Ты стоишь в этой мельтешащей гущине и чувствуешь себя приглашённым на этом празднике жизни. Пчелиный облёт всегда вызывает во мне восторг. Пчёлы как бы приглашают порадоваться погожему солнечному дню и открывшемуся взятку. Давай, присоединяйся, что стоишь как истукан, не видишь, как всё цветёт и пахнет? Летим, летим! Через пять-десять минут это несмолкаемое задорное жужжанье внезапно переходит в равномерный рабочий гул. Пчела принялась за работу. Делу время – потехи час. Праздник закончился.

После обеда начали сбивать рамки. Оказывается, и в этом деле не обошлось без Пантелеевского ноу-хау. Стук стоял на весь хутор до позднего вечера – по сто штук на брата. А после натягивание на рамки проволоку – тоже наука.

А рано утром на все эти рамки нужно навощить истончённые листки воска.

Из них то и будет выстроен пчелами белоснежный сот. Но вот беда, Пантелеев успевает навощить 10-12 рамок, а я всего одну…. Да, пчёл держать – не в холодке лежать.

Перед постановкой вощины в ульи, черт меня дёрнул вымыть руки с мылом. Майкл усмехнулся, но ничего не сказал. Сказали пчёлы…. Эта чистота рук стоила мне дорого. У них-то двоих руки давно уж пропитались прополисом, мёдом и сотами. Учитель всех времён и народов посоветовал ополоснуть руки в воде с мёдом. После омовения эти дамочки соблаговолили подпустить меня к улью и даже разрешили сунуть руки в гнездо. А дальше нужно набраться терпения и аккуратно орудовать стамеской. Пчёлы ползают по рукам, но не кусают, значит, я на правильном пути. Как это здорово чувствовать некое единение, некий симбиоз с этими, если хотите, беспощадными, но крайне этичными созданиями.

Жизнь пчёл подсказывает ритм жизни пасечника. И он крутится, бедный, как пчёлка между ульями, не зная ни отдыха, ни продыха…»

Михаил:

Обычно пчёлы, почуяв нехилый природный взяток, срываются на мёд, провоцируя на вылет и молодую, ещё не летавшую пчелу. Та, подчиняясь инстинкту фотографирования родных пенат, нарезает круги над своим ульем, постепенно увеличивая радиус полёта. После завершения ориентировки на местности она отправляется в путь за взятком, туда, куда ей указали пчёлы разведчицы. Это и называется облётом.

Пчёлы миролюбивы в тёплую солнечную погоду и агрессивны в ненастную, безвзяточную – это аксиома. Запахи для пчёл много значат. Какие-то запахи они действительно недолюбливают. Например, парфюмерные запахи, запахи алкоголя. Запахами пчёл можно усмирять, если натереть руки мелиссой.

В те героические дни мы, почему-то, работали без дымаря. В ненастные дни приходилось лезть в улей и на своей шкуре испытывать полезные свойства пчелиного яда. А пчелиный яд действительно полезный…

Один его грамм дезинфицирует ведро воды. Если бы у змеи был бы пчелиный яд, то всякая живая тварь умирала бы от укуса мгновенно. Область ужаления кровяные тельца блокируют, не пропуская яд дальше в организм, а затем постепенно нейтрализуют и выводят с мочой. Со временем защитные силы организма привыкают действовать оперативно и за сравнительно короткое время нейтрализуют яд. Сейчас меня могут ужалить 10-15 пчёл одновременно, но уже через пятнадцать минут я могу не определить места ужаления. Работая на пасеке, я стал ставить пчёл на точки цу сан ли и хэ гу.

Короткая справка: Точки цу сан ли расположены на три цуня вниз от коленной чашечки и ответственны за работу желудочно-кишечного тракта. Точки хэ гу расположены между указательным и большим пальцами и ответственны за иммунитет.

Вскоре Борис уехал решать свои проблемы, а их у него было немеренно :). Перед нами тоже встала проблема – проблема откачки. Откачку нужно было производить с понятыми, то есть, вместе со школьниками. За ними-то я и отправился в Ольховский район. Отыскав в конторе директора, я передал ему вопрос Михалыча: Как лучше сделать, увеличить поголовье пасеки за счёт валового мёда или откачать мёд, объединив предварительно семьи. «Если вы не привезёте мёд из вашей тьмы-таракани, люди нас не поймут!» С этими словами директор совхоза выжидательно посмотрел мне в глаза. Ну что ж, вашу ноту понял, не дурак. Взяв с собой пару сорви-голов из числа трудновоспитуемых, я снова отправился в Пустовский.

На пасеке всё было готово к откачки чоборного мёда. И она началась.

Михалыч не мог не догадываться, с каким пристрастием этот мёд будут обследовать «заинтересованные люди». Поэтому его сливали сразу в большие сто литровые железные бочки, расположенные в комнате, и направляли на поверхность тёплые струи вентилятора. Через какое-то время на поверхности образовывалась пена, которую Михалыч аккуратно собирал веерообразным движением нижнего бруска рамки. Вентилятор работал сутками, поэтому мёд быстро дозарился и перестал выделять пену. Таким образом, мы накачали тонну чоборного мёда и сделали двадцать пять отводков. Пасека, состоящая из сорока семей, превратилась в пасеку из шестидесяти пяти.

Пчеловод, обычно, решает проблемы по мере их поступления. Вот и сейчас, откачав положенную тонну, мы стали перед фактом отсутствия взятка.

Нужно было вывозить пасеку на подсолнух, чтобы пчёлы заправились на зиму.

Пришлось отмотать 15 км, чтобы установить ульи около зацветающего подсолнуха.

На подсолнухе пчёлы понесли пыльцу белого цвета и лишь изредка непосредственно с подсолнуха – морковного цвета. Я стал искать этот пыльценос, на котором так усердствовала пчела. Им оказались розовые цветки бессмертника. Так, во всяком случае, местные аборигены называли эти высохшие, но удивительно пахнущие цветочки.

В конце августа мы переехали снова в Пустовский.

У меня было девять своих семей, у Михалыча около тридцати.

Я поехал в Ольховский район готовиться к занятиям в школе. По приезду я доложил директору совхоза о завершении пчеловодного сезона. За мёдом отправили газон с пустыми флягами, а привезли с полными. «Заинтересованные лица» выпучили от удивления глаза: мёд ли это? Заведующая продовольственным складом открыла флягу и попробовала на вкус. Поморщившись, она заявила, что это «гольный сахар». Все испытывающе посмотрели на меня. Я был полон праведного гнева и с трудом сдерживал свои эмоции. Но что я мог доказать? «Мы обязательно мёд отправим на экспертизу!» «Ради бога!» Это так встретили победителей! Я почувствовал стойкую неприязнь ко всем этим завистливым и корыстным людям.

Вскоре приехал Михалыч. Я сообщил ему о реакции совхозной администрации. На следующий день он подал директору совхоза заявление об увольнении. Интересная получается тенденция. Когда я выступал с инициативой создания школьной пасеки, многие были против, как раз все те, кто выстроился в очередь за право стать совхозным пасечником – тёплое место и главное воровское. Главным хулителем идеи был на глазах спивающийся парторг. Он-то и метил теперь в главные кандидаты сменить своё «орало» на мечи. Прийти на всё готовенькое – неистребимое стремление авантюристов и ловкачей. Он-то и поехал вместе со своим новоиспечённым помощником по пасеке, шофёром директора совхоза принимать пчёл. Шофёр когда-то водил пчёл, но, по словам его сына не долго. А вот парторг даже не знал, с какой стороны к ним подходить. Тем не менее, приехав на пасеку они стали возмущаться, почему, дескать, пчёлы сидят на двенадцати рамках, когда в конце сезона они должны развиться и занимать двадцать четыре?

Михалыч обосновано указал им, что пчёл теперь не сорок, а шестьдесят, и что товарный мёд откачен в количестве двадцати фляг, разве это плохо? Но эти двое, как и не слышали, а, скорее всего, не понимали динамику развития пчелиных семей. «Мы разберёмся», - с какой-то непонятной угрозой повторяли они, - мы разберёмся». Самое, что их возмутило – это то, что у меня и Михалыча появилась пасека. «Откуда у них взялись пчёлы?» - задавали они друг другу риторические вопросы. Получается плохо, когда совхоз поимел тонну товарного мёда и пасеку в 60 семей. Эти люди не уставали наушничать директору о наших происках и предрекать скорый крах неперспективной затеи. «Мёда не будет и пчёлы подохнут», - это главный лейтмотив их разговоров о пасеке. И теперь, когда их глаза видят совершенно обратную картину, они продолжают утверждать, что пчёл разворовали, а вместо мёда им подсунули сахар! И что самое интересное, они действительно не поленились свозить мёд на анализ. После этого им пришлось заткнуться.

Дальнейшая судьба пасеки драматична. Михалычу в распоряжение не давали никакого транспорта, как он не просил. Этим же двоим дали в распоряжение УАЗ. Но уже через год пасеку передали другому пчеловоду -любителю, снабдив его КАМАЗом, на чём она и закончила своё существование.

Весной следующего года моя семья переехала жить в Пустовский. Пока остановились в доме у Михалыча. Было тесно и не уютно, шумно и колготно.

Но мы не унывали, а надеялись на лучшее. Эта надежда привела нас к идеи создать пчеловодный кооператив. Членами этого кооператива должны были стать я с женой, Михалыч, Борис и Сергей. Сергей был военруком в школе. Но он до того увлёкся экстрасенсорикой, что готов был за Борисом ехать куда угодно и когда угодно. Так что поменять профессию военрука на пчеловода ему не составляло никакой трудности. Вскоре вслед за нами в Пустовский подтянулись и они: Сергей с Борисом. Под чувством глубокого гипнотического транса, который наводил на них Михалыч, они видели себя в недалёком будущем пчеловодами. А пока надо было как-то устаканивать наш статус кво. Помогли мои друзья, которые познакомили меня с человеком, начинающим бизнесменом. Он-то и взял нас под крыло – временно поставил на свой баланс. Взамен мы должны были отчислять на зарплату его бухгалтеру и всё, а там видно будет.

Весна того года выдалась холодная. Неожиданно подморозило во время цветения садов. Но по всем приметам Михалыч предрекал медоносный год.

Началась беспробудная работа на пасеке: сколачивание рамок, натяжка вощины и подстановка их в семьи. Нам нужно было в кратчайшие сроки увеличить пасеку втрое и ещё не остаться без мёда – работы-то ни у кого уже не было кроме той, к которой мы так стремились. Михалыч одарил каждого из новых учеников пятью семьями пчёл и обещал, что в конце сезона у них их будет по пятнадцать. Это подстегнуло ребят, и они настойчиво стали овладевать знаниями и умениями пчеловождения по Пантелееву.

Я, конечно, сомневаюсь, что кто-либо из них что-либо ясно понимал, потому что ошибки следовали одни за другими, и что самое главное, у нас не с чем было сравнивать системы пчеловождения – не было опыта никакого.

«То, что нектар уже начал выделяться, можно было судить по побелки сотов (что такое побелка я уже писал), - вспоминает Борис. – Мы, по указанию Михалыча начали «сушить» рамки, откачивая нектар из гнездовых рамок, чтобы побудить матку к интенсивному засеву. Несколько рамок откачиваешь – ставишь одну вощину под отстройку и засев. Так и проходил наш трудовой

день. Вечером сливали во фляги плоды своего труда, пекли блины и ели их с мёдом, запивая чаем. Потом садились на крыльцо и беседовали на самые различные темы, слушали соловьёв. А завтра опять подъём в шесть утра и как заведённый бегаешь от улья к улью то с вощиной, то с рамкой на откачку.

Стряхивать с рамки пчелу – вроде бы ничего особенного. Только Пантелеев тряханёт - и на рамке ни одной пчелы. А у меня и руки в липком нектаре, и трава, и рамки…. Пчёлы бесятся, лезут под маску…. На сноровку требуется время. Даже работа за медогонкой требует чувство рамки, иначе полетит у тебя вместе с мёдом и открытый расплод, да и сам сот может обломаться. Михалычу действительно бог дал терпенья. Мог показывать одно и то же движение хоть сотни раз, только смотри и учись…. Я ещё тогда не думал и не гадал, что судьба меня забросит в эти места на целых десять лет….»

Борис здесь говорит о принципе интенсивной отстройки сотов и побуждения к засеву маток в случае, если у вас нет суши (пустых сотов). Кстати суши нам катастрофически не хватало, потому что пасека росла как на дрожжах, все соты были под пчелой, и нам оставалось подставлять только вощину, чтобы увеличить их количество. Для этого нужен был поддерживающий взяток – без взятка матка не будет сеять, а пчёлы оттягивать вощину. И он был. Вначале зацвели сады, потом клетка жёлтой акации со смородиной. Потом черноклён с боярышником, потом аморфа, а потом донник…. В общем, в этот год, как сказал Михалыч, нам крупно повезло. Образовался медоносный конвейер, который позволял маткам беспрерывно сеять, а пчёлам строить соты. В этом году я впервые познакомился с одним из методов создания отводков. Для этого Михалыч выбирал пару самых перспективных семей и вгонял их в ройку, то есть, убыстрял процесс, насильно заставлял роиться.

Для этого он около летка этих семей ссыпал молодую пчелу из других семей, строго следя за тем, чтобы у этих семей совпадал уровень развития с той, которую он усиливает. Что это такое я расскажу позже. После того, как в племенных семьях стало ну просто невмоготу от перенаселения, а все соты забиты запечатанным расплодом, создаётся ситуация при которой верхи не могут (для матки нет свободных ячеек для засева), а низы не хотят (так как нет фронта работы, молодая пчела начинает бездельничать). При такой ситуации нормальные семьи начинают входить в ройку, что и требовалось доказать. Примерно, двадцать пятого мая вся пасека, так или иначе, пришла бы в роевое состояние. Но Михалыч работает на опережение, чтобы убыстрить природные процессы и взять ройку под свой контроль. Нет, он не отбивает от ройки, как делают многие пчеловоды, (о проблемах ройки я уже писал), он наоборот ускоряет её, но только в тех семьях, в которых посчитает нужным.

Что следует далее. Так как у нас были пчеловодные пакеты и перевёрнутые и сколоченные с боков ДВП Михалочивы корпуса, мы стали делать сборные отводки. Как это делается? Здесь нужно объяснять всё по порядку.

Семьи, которые насильно вогнали в ройку, начинают оттягивать маточники в конце апреля. Пятнадцатого мая первая матка покинула маточник племенной семьи, а роевых маточников в семье до 25-30 штук. В это самое время остальные семьи начинают сами входить в ройку. Из зароившейся семьи мы стряхиваем в пакет, в котором стоит три-четыре сота, молодую пчелу, примерно с четырёх-пяти рамок, предварительно отыскав в этой семье старую матку, чтобы не стряхнуть её вместе с молодой пчелой в пакет. Обождав, когда лётная пчела покинет пакет, а останется в нём лишь молодая, мы ставим в этот пакет рамку с молодой племенной необлетевшейся маткой. Матка, разумеется, находится под специальным маточным колпачком, во избежание непредвиденной ситуации. Затем, закрыв пакет, мы уносим его в холодное тёмное помещение, можно в погреб или чулан на три дня. За это время молодая пчела повзрослеет, наберётся ума и снюхается с новой для них маткой.

Через три дня мы выносим пакет и ставим на то место, где и будет в дальнейшем стоять этот отводок. Пакет приоткрываем, и молодая пчела начинает облётываться на новом месте. В это время мы вынимаем из пакета рамку с маткой под колпачком и внимательно смотрим, как к ней относится пчела, миролюбиво или злобливо. Если всё ещё злобливо, то с другой стороны сота на уровне колпачка делаем палочкой дырку, такую, чтобы через неё пчёлы могли постепенно проникать к матке под колпачок. Через день можно ещё раз проверить и, если матка принята, то освободить её от колпачка для облёта. Обычно через три-четыре дня при хорошей погоде матка облётывается и становится плодной.

В общих чертах этот метод делания отводков выглядит так. В пакет набивается пчела и к ней подсаживается матка. Пакет уносят на два-три дня в холодное место, а то и просто в тень на отсидку. Потом этот пакет ставят на нужное место, открывают леток и выпускают из-под колпачка матку. Матка облётывается и начинает сеять.

И тут начинается другой этап создания молодой семьи. Эту семейку начинают подсиливать сотами с расплодом на выходе из других семей, а соты с засевом молодой матки вынимать и раздавать другим сильным семьям на воспитание. В результате такой махинации с сотами отводок быстро набирает силу и через месяц сидит уже на двенадцати рамках. Этот метод делания отводков называется сборным, так как в пакет может набиваться молодая пчела из различных семей. В нём есть как свои плюсы, так и минусы.

В общем, работа на пасеке состояла именно из этих действий, описанных выше. У каждого были свои улья, с которыми он работал. Михалыч следил за общим состоянием дел. Вскоре мы все встали перед фактом отсутствия ульетары. Нужно было где-то изыскивать улья, иначе, куда сажать отводки?

Вот тут-то мы и пошли по дворам в поисках каких-нибудь старых ульев. Меняли за банку мёда всё, в чём могли сидеть пчёлы. И такой подход себя оправдал. Разнокалиберные улья стояли по всему заросшему лебедой и смородиной двору, а из них вылетали пчёлы. Каждый из нас в конце концов наловчился штамповать отводки, а затем доводить их до ума. Вскоре и новые семейки с молодыми матками стали заполнять свои соты мёдом. А он не прекращался и шёл с донника. Пасека буквально звенела от напряжения, как высоковольтные провода, и с каждым днём её становилось всё больше и больше.

Приезжал местный агроном Гулов, повертелся, повертелся и уехал. На следующий день над полями завис кукурузник. Было видно, как из его внутренностей сыпется на поля какая-то отрава. А ещё через час пчёлы у летков начали свой предсмертный танец….

- Пасеку отравили! - закричал Михалыч.

У всех у нас словно что-то оборвалось внутри. Надо чтобы пчёлы не вылетали из ульев, но как это сделать? Улья все дырявые! Да и если их действительно заткнуть – пчела может просто задохнуться – у нас не было вентиляционных сеток. Тогда Михалыч скомандовал набирать в кружки воду и лить поверх рамок, чтобы пчёлы начали её выпаривать и, тем самым, задержались в ульях. Насколько успешно мы имитировали дождь, не знаю, но на следующий день пасека словно вымерла, лишившись полностью всей лётной пчелы.

Михалыч просматривал то, что осталось в ульях. В ульях в основном была молодая пчела и рамки с расплодом на выходе. Это утешало. Мы двинулись делегацией на аэродром. Пройдя км 5 мы завидели в поле кукурузник. Подошли к лётчику, так, мол, и так, не хорошо получается, понимаешь, пчёлы-то осыпались, а кто возместит убыток? Лётчик испугался и сказал, что его никто не предупреждал о близ лежащей пасеке. Тогда нам всё стало понятно, но от этого не стало легче.

Ещё через день пасека начала подавать признаки жизни, а ещё через день она снова загудела как целая эскадрилья кукурузников.

Михалыч сиял от радости. «Если бы не этот интенсивный режим, в котором мы работали, мы могли бы потерять половину мёда. А так как матки сеяли в темпе, на пасеке образовалось много расплода на выходе, то есть, практически много готовой молодой пчелы». Таким образом, взяток, не смотря на потери, прервался всего на три дня.

Однажды выдалось тёплое, но пасмурное утро. Я вышел на крыльцо и понял, что что-то не так. Пасека работала уже давно, при чём без лишней суеты у летков. Пчёлы по одной ныряли в леток и так же по-деловому вылетали. Набрав высоту, они все летели за бугор в сторону центральной усадьбы. На пасеке стоял какой-то терпкий хлебный запах, который я уже встречал раньше…. Стоп! Да это же гречка! Но откуда здесь взяться гречки?!

Михалыч уже с самого утра лазил по ульям. На рамках блестел свежепринесённый гречишный нектар. «Мёд пошёл», - довольно буркнул он.

И всё же меня раздирало любопытство: куда летели пчёлы? Во второй половине дня я решил вместо обеда пойти за пчелой. Долго ли я шёл, коротко ли, а подошёл я к совхозному полю около хутора Кривский, что в пяти км от Пустовского, а то и того больше. Там я и нашёл наших тружениц.

Таким образом, пчёлы нам подбросили работёнку – от зари до зари откачивать мёд. Причём качать нужно было как всегда срединные гнездовые четыре рамки, чтобы стимулировать матку на засев. Казалось, что пчёлы с человеком вступили в соревнование кто быстрей: они заполнят соты и запечатают их или мы их откачаем до того как. Вскоре мы стали откачивать все рамки подряд – слишком бурный открылся взяток.

После невыносимой июльской жары как по заказу набежали тучи, и пошёл ливень. А после вновь начало парить. Гречиха стала выделять ещё больше. На пасеке творилось нечто невообразимое. Михалыч, видя такой расклад, бросил в массы лозунг – «даёшь с семьи по фляге!» И массам ничего не оставалось, как этот лозунг подхватить. Наконец была откачена последняя фляга мёда. Мы все пошли на Хопёр смыть с себя сто потов и отмочить трудовые мозоли. Там мы схватили Михалыча за руки и ноги и, раскачав с криком «ура!», бросили в воду. Михалыч вышел из воды, сказав лишь скромно: «Спасибо». В этом году мы увеличили втрое наши пасеки и взяли по 50 кг с семьи.

Продолжение следует...

Если у кого есть вопросы, комментарии - Пишите.

Если кому-то не ответили, значит Ваше письмо не дошло, попробуйте ещё раз.

А на сегодня это всё.

http:\\sd-volgograd.narod.ru - личная страничка Ханова Сергея, там есть ссылки на самые полезные товары (и продукты тоже).