Великобритания и США

Великобритания приступила к воссозданию аппарата психологического воздействия на войска и население противника в конце 1937 г. В июле 1940 г. по указанию премьер-министра Уинстона Черчилля все организации, занимавшиеся вопросами подрывной пропаганды, были объединены и на их основе сформирован "Отдел специальных операций". В основу его действий легли положения о пропаганде, разработанные в ходе Первой мировой войны. Главными формами психологической войны стали радиопередачи и распространение листовок.

Передачи английского радио на зарубежную аудиторию отличались чрезвычайно высоким профессиональным уровнем. Уже в 1939 г. радиостанция Би-Би-Си имела обширную аудиторию слушателей в Германии. Опрос гражданского населения в Германии в послевоенный период показал, что весьма значительная часть его слушала передачи Би-Би-Си и что до него дошли многие идеи и мысли, которые пропагандировали англичане. Неудивительно, что нацистская тайная полиция (гестапо) преследовала в первую очередь за слушание лондонского радио, которое считалось самым опасным для подрыва национал-социалистического духа.

Основное внимание британские специалисты психологической войны уделяли оказанию прямого психологического воздействия на население и личный состав войск противника. Так, в целях прямого влияния на боевую мощь гитлеровских ВВС, немецкая служба Би-Би-Си сообщала о якобы имевших место случаях дезертирства немецких летчиков со своими самолетами в Англию, сообщая при этом фамилии и имена некоторых летчиков, сбитых во время воздушных налетов. Английские специалисты рассчитывали на то, что эти сообщения не останутся без внимания командования люфтваффе, которое получало ежедневную сводку сообщений английского радио. Цель данной пропагандистской акции заключалась не в том, чтобы побудить немецких летчиков к дезертирству, а спровоцировать командование на проведение совместно с гестапо чисток среди личного состава, посеять недоверие летчиков друг к другу и тем самым снизить моральный дух и боеспособность гитлеровских авиасоединений.

К распространению листовок Англия приступила буквально в первые сутки войны. Уже через 12 часов после начала боевых действий первые 6 миллионов английских листовок были сброшены с самолетов над немецкими городами. В 1944 г. средняя цифра ежемесячно сбрасываемых листовок составляла уже 73 миллиона 500 тысяч штук.

Первые английские листовки содержали сухую деловую информацию, без каких-либо нападок на Гитлера. Учитывался тот факт, что он пользуется авторитетом среди большинства населения. Острие критики было направлено против окружения Гитлера и особенного против нацистской партии. Листовки были призваны удовлетворить запрос на ту информацию, которая интересовала население Германии, но по указанию партийных боссов замалчивалась. Особенно это касалось сведений о немецких потерях, так как сводки верховного командования вермахта всегда их преуменьшали.

Листовки, предназначенные к распространению в Германии, на территории Англии считались секретной продукцией. Даже само слово "листовка", в том числе среди сбрасывавших их летчиков, было запрещено и не употреблялось. Вместо него использовали кодовое слово "Nickel", а полеты самолетов для распространения листовок называли "разведывательными".

Для доставки листовок в Германию англичане использовали самолеты и наполненные газом неуправляемые воздушные шары. Применению воздушных шаров способствовали западные ветры и отсутствие средств противодействия. С самолетов листовки сначала выбрасывали через специальные люки, а затем стали употреблять агитационные бомбы, которые с течением времени совершенствовались и применялись все более широко. В зависимости от модификации самолет мог транспортировать от 648 тысяч до 1 миллиона 728 тысяч листовок. Самолет-бомбардировщик типа "Веллингтон" мог за один раз распространить листовки на площади 1400 кв. км, что примерно равнялось площади тогдашнего Берлина. При этом плотность сброса составляла 460 листовок на один квадратный километр. Агитационные снаряды, предназначенные для прицельного распространения листовок на близкие расстояния, англичане начали использовать только с лета 1944 г., после открытия второго фронта.

США пропаганду на войска и население противника начали активно осуществлять с января 1942 г.(напом-ним, что в войну они вступили 7 декабря 1941 года). К концу 1942 г. была создана разветвленная сеть пропагандистских центров как на Азиатско-Тихоокеанском, так и на Европейско-Атлантическом театрах войны. При штабах всех своих армий американцы создали "отделения психологической войны", предназначенные осуществлять прямое воздействия на войска противника.

Однако на первом этапе боевых действий они не смогли существенно повлиять на морально-психологическое состояние противника, особенно это касалось японцев. Среди многих причин неудач проводившихся тогда психологических операций далеко не последнее место занимало упрямое отрицание большинством военных всех рангов эффективности пропагандистского воздействия. Подобные настроения проявлялись по разному: от прямых отказов рядовых летчиков разбрасывать листовки до высокомерных заявлений некоторых генералов о том, что они не потерпят присутствия пропагандистских радиофургонов у себя на поле боя.

Второй причиной низкой эффективности работы американских органов психологической войны был низкий в целом уровень ведения пропаганды. Неинтересные по содержанию и внешне непривлекательные листовки демонстрировали слабое знакомство с психологией, традициями и обычаями противника, содержали абсолютно бесполезные призывы и рекомендации. Это было следствием отсутствия квалифицированных кадров в вооруженных силах США. Классический пример, упоминаемый во всех американских военных учебниках, - листовка для японского гражданского населения, в которой впоследствии специалисты насчитали более 40 допущенных ошибок. Она не могла вызвать у японцев, которым всегда было свойственно негативное отношение к иностранцам, ничего кроме презрения.

Перелом в отношении военного руководства к пропаганде произошел в мае 1943 г. в ходе кампании по захвату Туниса. К этому моменту аппарат военных пропагандистов экспедиционного корпуса союзников в Северной Африке насчитывал 4600 человек. За последние 10 дней африканской кампании они подготовили и распространили 9,5 миллионов экземпляров листовок, что в значительной мере способствовало деморализации группировки войск под командованием немецкого генерала Фон Арнима. Число сторонников использования методов психологического воздействия на противника среди американского командования еще больше возросло, когда стало известно, что непосредственно перед падением Туниса листовки-пропуска союзников превратились в товар, пользовавшийся большим спросом у солдат-итальянцев.

За одну такую листовку они охотно платили 600 франков.

Всего на Европейском театре военных действий в окончательном итоге американцы распространили 8 миллиардов листовок. После окончания войны американские эксперты подсчитали, что стоимость издания одной листовки в пересчете на немецкие деньги составляла в среднем 0,0025 рейхсмарки. Если же учесть расходы на управленческий аппарат, подготовку макета листовки творческим составом, распространение листовок, то они составили примерно одну рейхсмарку за 5 лет войны в пересчете на одного жителя, что не идет ни в какое сравнение с колоссальными затратами на войну в целом. После этого практичные американцы стали ярыми приверженцами психологической войны.

Большую проблему для американских пропагандистов составило преодоление резко отрицательного отношения гражданского населения Германии к бомбардировкам их авиации. Выход они нашли в том, что через листовки и радиопередачи стали заранее предупреждать жителей немецких городов о планируемых бомбардировках, заявляя при этом: "С немецким народом мы не воюем". Это позволило населению принять меры к сохранению своей жизни и одновременно снизило неприязнь к американцам. Хотя основная цель подобных акций заключалась, естественно, не в заботе о судьбах мирных жителей, а в демонстрации военного превосходства США над Германией, параллельно удалось усилить интерес и доверие немцев к американской пропаганде.

Самой сложной пропагандистской задачей, которую пришлось решать специалистам армии США, явилась пропаганда плена. К успехам на этом направлении американцы шли долго. Им предшествовал ряд провалов и большая исследовательская работа, потребовавшая затраты значительных средств и много времени. Известен случай, когда отдел психологической войны штаба американских войск, высадившихся в Италии, отказался от распространения листовки на том основании, что рассказывая о жизни немецких военнопленных в английских, американских и канадских лагерях, листовка приводила слишком много прилагательных в превосходной степени, а ее иллюстрации были неправдоподобно красивы. От распространения листовки пришлось забыть сразу после того, как ее показали нескольким немецким военнопленным. Их реакция на листовку, больше похожую на рекламный проспект, оказалась вполне предсказуемой - они ей просто не поверили. Аналогичная судьба постигла и другую листовку, описывавшую прелести пребывания в плену в форме урока английского языка для немецких солдат. Фразы, приводившиеся в листовке для запоминания ("Где горячая вода?", "Мне нужно еще одно одеяло"), вызвали подозрения у пленных немцев, которым показали эту листовку.

Анализ подобных (довольно многочисленных) промахов позволил сделать вывод о необходимости пересмотреть линию пропаганды, рассчитанную на соблазнение немецкого солдата прелестями плена. Увлекательным описаниям сытой жизни военнопленных в лагерях, их занятий теннисом и футболом явно никто не верил. В пересмотренном виде основной тезис пропаганды плена на немецкие войска американские специалисты в конце концов сформулировали в виде лозунга: "Лучше быть свободным, чем пленным, но лучше - пленным, чем мертвым!"

Советский Союз

Деятельность по разложению личного состава вооруженных сил и гражданского населения в то время именовалась в СССР политической работой. Ее осуществляли специальные отделения и отделы, входившие в состав всех политических органов Красной Армии.

Советские органы спецпропаганды (т.е. психологической войны) пришли к успеху далеко не сразу. В сложнейших предвоенных и военных условиях они совершили много ошибок. Последние обусловили слабость политической пропаганды на войска и население фашистской Германии в первые два года войны.

Во-первых, в то время существовало пренебрежительное отношение к политической пропаганде в отношении врага. Многие командиры и даже политработники РККА считали, что единственным убедительным аргументом для переубеждения противника может быть лишь вооруженная сила.

Во-вторых, имела место недостаточная укомплектованность органов специальной пропаганды, практически отсутствовал сколько-нибудь значительный опыт их работы, а уровень подготовки специалистов был недостаточным.

В-третьих, серьезные недостатки были присущи содержанию информационно-пропагандистских материалов. Они отличались декларативностью, схематизмом, надуманностью, слабой аргументированностью, отставанием от хода боевых действий, ориентацией в основном на классовое сознание военнослужащих противника.

Полностью игнорировался такой важный фактор, как влияние на них фашистской идеологии. Многие листовки, радио- и звукопередачи ограничивались голыми призывами типа таких: "Стой! Здесь страна рабочих и крестьян" или "Не стреляй в своих братьев - русских рабочих и крестьян!" Они абсолютно не действовали на гитлеровских солдат, воспитанных в духе презрения к народам "низшей расы". Кроме того, существовала тенденция переоценивать слабые стороны немецкой армии и недооценивать ее сильные стороны.

В-четвертых, некоторые политические органы, организуя пропаганду на противника, значительно преувеличивали его потери и тем самым подрывали доверие к советской пропаганде в целом. Так, одна листовка сообщала, что за месяц войны против СССР Германия якобы потеряла 1,5 миллиона человек. В других утверждалось, что два месяца боевых действий стоили вермахту 2-х миллионов человек.

В-пятых, не отличалась разнообразием пропаганда путей выхода из войны. В большинстве случаев все ограничивалось требованиями прекратить сопротивление, сложить оружие. Призыв к сдаче в плен и пропуск имелся практически в каждой советской листовке. Однако подобные предложения уместны только тогда, когда солдаты и офицеры оказываются в тяжелом положении, несут большие потери, окружены - тогда плен начинает казаться им единственным разумным способом сохранить свою жизнь. Если же противник находится в стабильной обороне, обходится без заметных потерь, призыв сдаваться в плен не имеет никакой силы. На практике дело доходило до того, что горе-пропагандисты убеждали сдаваться в плен даже наступающие немецкие части.

Вот яркий пример глупой советской пропаганды начального периода войны, который приводит писатель Игорь Бунич в своей документальной книге "Таллиннский переход":

"Почти на каждой стене желтели плакаты, присланные из Главпура ВМФ, на которых молодой улыбающийся красноармеец в лихо заломленной пилотке, с винтовкой, небрежно повешенной на плечо, вел за длинный язык немца с выпученными от ужаса глазами под массивной рогатой тевтонской каской. Плакат был снабжен стихами:

Хвастал немец: возьму Таллинн!

Хвастунишку мы поймали,

Оторвем ему язык,

Чтобы хвастаться отвык!

Адмирал (В.Ф. Трибуц, командующий Балтийским флотом - В.К.) поморщился. Его всегда удивляло, что за умники сочиняют подписи к плакатам, которые, не принося никакой пользы, только раздражают личный состав".

(Как известно, советские войска, понеся большие потери, оставили столицу Эстонии в августе 1941 года, а на переходе из Таллинна в район Кронштадт-Ленинград погибли более 50 боевых кораблей и гражданских судов).

В-шестых, дискредитация военно-политического руководства Германии была просто абсурдной, ибо сводилась к изображению его представителей какими-то сказочными чудовищами. Может быть Гитлер, Геринг, Геббельс, Гиммлер и другие высшие "партайгеноссе" в самом деле являлись безумцами. Однако нельзя было игнорировать факт их безоговорочной поддержки преобладающим большинством населения и военнослужащих Германии, веры в их выдающиеся способности, позволившие за какие-то два года покорить почти всю Европу и приступить к уничтожению большевистского режима "недочеловеков".

В силу указанных причин не приходится говорить об эффективности советской пропаганды на противника вплоть до конца 1943 г. Она совершенствовалась в ходе боев, в процессе приобретения практического опыта. Спецпропагандисты постепенно научились учитывать реальные настроения немецких солдат, особенности их психологии, обычаев и нравов, конкретизировать аргументы, обращенные к представителям разных общественных групп. Заметно улучшилось литературные качества советских листовок, газет, программ устного вещания. Они стали интересней, конкретные аргументы вытеснили общие декларативные призывы. Непринужденное изложение, содержание которого допускало сомнения и возражения, все чаще заменяло директивные утверждения. Возникли новые жанры: обзоры писем, очерки, статистические сводки, эпические и "элегические" стихи, фотоочерки, пародии, серьезные и шутливые диалоги и т.п.

В ходе Великой Отечественной войны органы спецпропаганды использовали различные формы воздействия на противника. Но главное внимание уделялось прежде всего печатной пропаганде, поскольку всегда ощущалось слабое развитие других технических средств. Всего за время войны было написано, издано и распространено свыше 20 тысяч наименований различных видов информационно-пропагандистских печатных материалов на 20 иностранных языках (большей частью, естественно, на немецком) общим тиражом 2 миллиарда 706 миллионов экземпляров (в том числе 10 миллионов экземпляров газет, 10 миллионов 200 тысяч брошюр). Почти весь остальной тираж, это различные листовки, плакаты и обращения.

Наряду с печатной пропагандой довольно широко осуществлялось устное вещание. Звукопередачи солдаты противника воспринимали с наибольшим интересом, ибо устное вещание отличалось большей конкретностью и оперативностью, чем печатная пропаганда. Для него использовались мощные громкоговорящие установки (МГУ), окопные громкоговорящие установки (ОГУ), рупоры. Всего за время войны было проведено более 1 миллиона устных передач для личного состава вермахта и армий союзников Германии.

Определенное воздействие, особенно на гражданское население Германии, оказывала радиопропаганда. Популярность передач радио Москвы возросла после Сталинградской битвы, когда в его программах стали сообщать списки военнопленных, а также зачитывать их письма родным и близким. Чтобы уменьшить влияние подобных передач, нацистская пропаганда объявила ложью все их содержание. Гестапо разработало специальную "Памятку членам семей военнослужащих, пропавших без вести" (официально германские власти не признавали наличия своих военнослужащих в плену), которую рассылало семьям военнопленных вместе с письмами о ложном характере радиосообщений противника.

На втором этапе войны начала осуществляться радиопропаганда через войсковые радиосредства. Среди военнопленных, а также среди населения освобожденных районов велась пропаганда с помощью кино. На отдельных участках фронта использовали наглядную агитацию с помощью транспарантов, плакатов и других средств. Однако она на протяжении всей войны оставалась наименее разработанной формой воздействия. Значительная часть наглядной агитации, предназначенной для противника, отличалась наивностью и была скорее рассчитана на свои войска.

Большую работу органы спецпропаганды проводили с военнопленными. Уже с октября 1941 г. для пленных немцев они начали издавать газету "Фраес ворт" (Свободное слово). Выпускалась также газета "Фронт иллю-стрирте". Обе эти газеты распространялись также на передовых позициях и за линией фронта.

С августа 1941 г. практиковалось привлечение военнопленных к участию в печатной и устной пропаганде. С конца 1942 г. в целях пропаганды стали активно использовать такую форму работы, как обратный отпуск военнопленных. Военнопленные немецкие офицеры, в том числе высшие, неоднократно подтверждали, что во всех случаях отпуск военнопленных являлся самой действенной формой пропагандистского воздействия со стороны противника.

Продолжение следует...