16 августа 2010 г.

ГКЧП: процесс, который не пошел

Мы частично публиковали эти материалы в 1996 и 2001 годах - с тех пор читатели изменились, а спецслужбы - нет. Материалы обвинительного заключения, нигде не оглашавшиеся, но оказавшиеся в редакции "Новой", - перед вами.

Гэкачеписты подпали под амнистию, и в зале суда эти тома не читались.

Они подслушивали друг друга и пили. Отдавали приказы сбивать самолеты и оборудовали спецлагеря для политзаключенных.

Сегодня 19 лет попытке госпереворота. В следующем году - юбилей. Судя по нынешней роли спецслужб в жизни России, поражение ГКЧП признавать рано. Как и "торжество демократии" - о чем писали тогда газеты, цитируя Б.Н. Ельцина…

1. Предпосылки заговора

<…> Не добившись изменений государственной политики парламентским, законным путем, стремясь сорвать подписание нового Союзного договора, ввести в стране чрезвычайное положение, сохранить в неприкосновенности союзные структуры, председатель КГБ СССР Крючков В.А., министр обороны СССР Язов Д.Т., премьер-министр СССР Павлов В.С., заместитель председателя Совета обороны СССР Бакланов О.Д., руководитель Аппарата президента СССР Болдин В.И., секретарь ЦК КПСС Шенин О.С. встали на путь организации заговора с целью захвата власти.

В процессе его подготовки и реализации помимо указанных лиц на различных его стадиях в заговор вошли: председатель Верховного Совета СССР Лукьянов А.И., вице-президент СССР Янаев Г.И., министр внутренних дел СССР Пуго Б.К., президент Ассоциации государственных предприятий и объединений промышленности, транспорта и связи СССР (АГПО) Тизяков А.И., председатель Крестьянского союза СССР Стародубцев В.А., первые заместители председателя КГБ СССР Грушко В.Ф. и Агеев Г.Е., начальник Службы охраны КГБ СССР Плеханов Ю.С., начальник специального эксплуатационно-технического управления при ХОЗУ КГБ СССР Генералов В.В., заместители министра обороны СССР Варенников В.И. и Ачалов В.А.

Дату их выступления обусловило назначенное на 20 августа 1991 года подписание Договора о Союзе суверенных государств. События развивались следующим образом. 4 августа 1991 года президент СССР М.С. Горбачев отбыл на отдых в Крым, намереваясь к 20 августа возвратиться в Москву. 5 августа на конспиративном объекте КГБ СССР "АБЦ" по взаимной договоренности собрались Крючков, Язов, Бакланов, Шенин, Болдин. После обсуждения ситуации в стране, отношения к новому Союзному договору они решили сорвать его подписание, захватив власть в стране и введя чрезвычайное положение.

<…> На следующий день, 6 августа 1991 года, Крючков, действуя согласно договоренности, поручил сотрудникам КГБ СССР Жижину В.И. и Егорову А.Г. проанализировать ситуацию введения чрезвычайного положения в стране и возможную реакцию на него населения. По согласованию с Язовым Д.Т. к этой работе от Министерства обороны СССР был привлечен командующий воздушно-десантными войсками Грачев П.С.

7-8 августа на оперативном объекте КГБ СССР в деревне Машкино указанные лица подготовили аналитическую справку, из которой следовало, что обстановка в стране является сложной, но контролируемой, и введение чрезвычайного положения возможно лишь при наличии законных оснований.

Ознакомившись с этими выводами, Крючков отметил, что после подписания Союзного договора вводить чрезвычайное положение будет поздно. <...>

Начиная с 15 августа 1991 года Крючков отдал распоряжение об организации прослушивания телефонов руководства России и демократических лидеров из числа наиболее вероятных противников заговора.

16 августа Крючков, планируя меры по изоляции президента СССР, поручил своему заместителю Агееву Г. Е. подготовить для поездки в Крым предназначенную для этого группу связистов.

<…> 17 августа Крючков перед начальником 7-го Управления КГБ СССР Расщеповым Е.М. поставил задачу совместно с Министерством обороны спланировать операцию, предусматривающую задержание и доставку на военный объект в Завидово президента России Б.Н. Ельцина.

Объединившись для совместной деятельности по захвату власти в стране, вечером того же дня на объекте "АБЦ" КГБ СССР собрались Крючков, Язов, Павлов, Шенин, Бакланов, Болдин, Ачалов, Варенников, Грушко. <...> Они договорились приступить 18 августа 1991 года к реализации планов захвата власти, предусматривавших следующее: предварительно изолировав президента СССР в Форосе и лишив его связи с внешним миром, потребовать от него ввести в стране чрезвычайное положение или подать в отставку. В случае его неподчинения, продолжая блокаду, объявить М.С. Горбачева больным и неспособным по этим причинам к руководству страной. Сместив его таким образом с поста главы государства, обязанности президента СССР возложить на вице-президента Янаева Г.И. Для управления страной из числа участников заговора образовать Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП СССР), наделив его всей полнотой власти, ввести в стране чрезвычайное положение.

<…> Приступив к реализации заговора, утром 18 августа Язов провел совещание с участием заместителей министра обороны, начальников главных управлений, командующего войсками Московского военного округа Калинина Н.В. и других лиц. Он поставил задачи: Калинину быть готовым по команде ввести в Москву 2-ю мотострелковую и 4-ю танковую дивизии, а командующему ВДВ Грачеву П.С. привести в повышенную боевую готовность 106-ю (Тульскую) воздушно-десант-ную дивизию.

<...> Крючков, используя оперативные возможности КГБ СССР, поручил своему заместителю Лебедеву В.Ф. установить наружное наблюдение за народными депутатами, демократическими лидерами, представлявшими потенциальную угрозу заговору. При введении чрезвычайного положения они подлежали административному аресту и изоляции на территории воинской части, расположенной в поселке Медвежьи Озера.

18 августа 1991 года около 13 часов с военного аэродрома в Чкаловском на выделенном Язовым Д.Т. самолете в Крым вылетели Бакланов, Болдин, Шенин, Варенников. На его борту находились и привлеченные к заговору Крючковым начальник Службы охраны КГБ СССР Плеханов Ю. С., начальник специального эксплуатационно-технического управления при ХОЗУ КГБ СССР Генералов В.В. с группой сотрудников УПС и 18-го отделения Комитета государственной безопасности, в задачу которых входила непосредственная реализация на месте мероприятий по изоляции президента СССР. В этих целях Крючков заблаговременно отдал команду о переподчинении Плеханову и Генералову Симферопольского пограничного отряда и Балаклавской бригады сторожевых кораблей, выделил в их распоряжение вооруженную группу сотрудников КГБ СССР. Во время полета Плеханов, действуя согласно полученным от Крючкова инструкциям, дал команду к 16 часам 30 минутам отключить у президента СССР все виды связи, в т. ч. стратегическую.

<...> Плеханов, пользуясь своим служебным положением, обеспечил Бакланову, Шенину, Болдину и Варенникову беспрепятственный доступ на объект "Заря" - резиденцию президента СССР и, отстранив начальника личной охраны президента СССР Медведева В.Т., руководство всеми службами охраны возложил на Генералова. Встретившись с президентом СССР, Бакланов, Шенин, Болдин и Варенников изложили ему требования участников заговора и настаивали на их удовлетворении, однако все предложенные ими варианты были отвергнуты <...>.

В то же время Генералов приказал перекрыть доступы на территорию объекта, заблокировать транспортом подъезды к резиденции и вертолетную площадку, назначил из числа прибывших с ним сотрудников КГБ СССР дополнительные посты. Выполняя отведенную ему роль в заговоре, он в период 18-21 августа обеспечивал изоляцию президента СССР и находившихся с ним на объекте лиц, запрещая им покидать пределы его территории. <...>

Перед вылетом в Киев Варенников на аэродроме Бельбек встретился с прибывшими туда по его указанию командующими войсками: Киевского военного округа - Чечеватовым В.С., Северо-Кавказского - Шустко Л. С., Прикарпатского - Скоковым В.В. и находившимися в Крыму на отдыхе главкомом ВМФ Чернавиным В.Н., начальником ракетных войск и артиллерии сухопутных войск Михалкиным В. М., заместителем министра внутренних дел СССР Громовым Б.В.

В беседе он, скрывая наличие заговора, сообщил, что М.С. Горбачев серьезно болен, поэтому обязанности президента страны будет исполнять Янаев Г.И., последует введение чрезвычайного положения. Со ссылкой на эти обстоятельства он дал команду быть готовыми для действий в чрезвычайных условиях…

Ожидая в Москве возвращения из Крыма Болдина, Шенина и Бакланова, Крючков, Язов, Павлов приняли меры по обеспечению участия в заговоре Лукьянова, Янаева, Пуго и Стародубцева. В частности, Крючков и Язов пригласили возвратившегося в этот день из отпуска министра внутренних дел СССР Пуго Б.К. и посвятили его в планы захвата власти. После этого Пуго, включившись в их реализацию, направил своего первого заместителя Шилова И.Ф. и первого заместителя командующего внутренними войсками МВД СССР Дубиняка В.С. в КГБ СССР, где на проводимом Грушко В.Ф. совещании обсуждался вопрос о задачах войск Министерства обороны, КГБ и МВД СССР в условиях чрезвычайного положения. О назначенной на вечер встрече в Кремле для обсуждения результатов поездки в Крым Крючковым и Павловым были уведомлены Янаев и Лукьянов. Павлов, связавшись по телефону со Стародубцевым, вызвал его в Москву. Планируя привлечь к участию в заговоре министра иностранных дел Бессмертных А.А., Крючков разыскал его под Минском, где тот отдыхал, и предложил срочно прибыть в Москву <...>.

18 августа 1991 года около 20 часов в Кремле собрались Павлов, Крючков, Язов, Пуго, Ачалов, к которым спустя непродолжительное время присоединились Янаев и Лукьянов. После сообщения возвратившихся из Крыма Шенина, Болдина, Бакланова об отказе М.С. Горбачева выполнить предъявленные требования, как и было запланировано, полномочия президента СССР в нарушение ст. 127-6 Конституции СССР были возложены на вице-президента Янаева Г.И., который здесь же подписал об этом соответствующий указ. Для обоснования содержавшейся в нем ссылки на болезнь М.С. Горбачева было решено подготовить медицинское заключение.

Крючков предложил заранее согласованный между участниками заговора список членов ГКЧП в составе 10 человек. Однако Лукьянов и прибывший около 23 часов 30 мин. Бессмертных потребовали вычеркнуть их из списка. <...>

Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП СССР) был образован в составе Бакланова, Крючкова, Павлова, Пуго, Стародубцева, Тизякова, Язова, Янаева. Янаев, Бакланов и Павлов подписали "Заявление советского руководства". <…> Объявлялось, что "для управления страной и эффективного осуществления режима чрезвычайного положения" образован ГКЧП СССР.

<…> Для придания документам ГКЧП соответствующего статуса в лаборатории Центрального научно-исследовательского института КГБ СССР были изготовлены две печати ГКЧП, в том числе с гербом СССР.

Все это время Лукьянов в соответствии с отведенной ему ролью в заговоре, используя свое должностное положение, умышленно вводя в заблуждение народных депутатов относительно правомерности происходящего, не давал возможности Верховному совету СССР вмешаться в развитие событий и принять меры по пресечению антиконституционной деятельности ГКЧП <...>.

Для обеспечения практической деятельности ГКЧП, поддержания режима чрезвычайного положения Язовым, Крючковым и Пуго были задействованы вооруженные силы, а также специальные подразделения КГБ и МВД СССР. Возвратившись из Кремля, утром 19 августа Язов поручил Ачалову силами спецназа ВДВ блокировать телецентр "Останкино".

Около 7 часов утра по приказу Язова вторая мотострелковая Таманская дивизия общей численностью 2107 человек, 127 танков, 15 БМП, 144 БТР, 216 автомашин и четвертая танковая Кантемировская дивизия в количестве 1702 человека, 235 танков, 129 БМП и БТР, 214 автомашин начали движение к Москве.

При содействии экипажей ГАИ, выделенных по указанию Пуго, войска к 10 часам утра заняли в Москве позиции, определенные для них боевыми распоряжениями, взяв под контроль ключевые объекты жизнеобеспечения города. Спецназ КГБ СССР блокировал Манежную площадь и Кремль.

По приказу Ачалова маршем на боевой технике начали движение к Москве парашютно-десантные полки: 15-й (Тула), 137-й (Рязань), 331-й (Кострома).

В 9 час. 28 мин. Язов подписал директиву о приведении войск в повышенную боевую готовность. Кроме того, по его же указанию в период 19-21 августа 1991 года в войска были направлены шифротелеграммы, предписывавшие выделить представителей войск в создаваемые на местах комитеты по чрезвычайному положению. Согласно приказу Язова, в состояние повышенной боевой готовности были приведены все вооруженные силы <...>, ряд подразделений ВДВ были передислоцированы в места, где в первую очередь планировалось введение чрезвычайного положения. И в частности: 36-я отдельная воздушно-десантная бригада и 104-й парашютно-десантный полк (г. Псков) были направлены в г. Ленинград в распоряжение командующего ЛенВО, 234-й парашютно-десантный полк перешел в подчинение командующего ПрибВО для усиления Таллинского гарнизона, 21-я отдельная воздушно-десантная бригада десантировалась на аэродром Вазиани и поступила в распоряжение командующего ЗакВО, 37-я десантная бригада передислоцировалась на аэродром в г. Ригу и поступила в распоряжение командующего ПрибВО, 38-я бригада для усиления войск гарнизона г. Киева перешла в подчинение командующего Киевским военным округом.

Утром 19 августа Крючков отдал приказ о приведении в повышенную боевую готовность органов и войск КГБ СССР, распорядился выдвинуть в район с. Архангельское к даче президента России 60 человек из состава группы "Альфа", после обнародования документов ГКЧП начать операцию по задержанию и доставлению на территорию военной части народных депутатов и демократических лидеров, круг которых был заранее определен (до 70 человек).

<…> Для обеспечения режима комендантского часа в Москву из Болграда (Одесская область) дополнительно по команде Ачалова были переброшены 217-й и 229-й парашютно-десантные полки, которые сосредоточились в районах аэродромов Кубинка и Чкаловский.

Комендант города Москвы Калинин издал приказ № 2 о разделении города на комендантские районы и введении с 23.00 20.08.91 комендантского часа. <...> Следивший за событиями в Москве Варенников в течение 19 августа из Киева направил Язову пять шифротелеграмм, содержавших помимо докладов об обстановке на Украине требования принять самые решительные меры, и прежде всего в отношении руководства России. Он же, стремясь исключить возможность освобождения президента СССР М.С. Горбачева, отдал распоряжение об усилении охраны аэропорта Бельбек, в соответствии с которым рота морских пехотинцев и противотанковый дивизион получили команду уничтожать самолеты в случае их несанкционированной посадки.

Расценивая ситуацию вокруг Белого дома как прямую угрозу заговору, Крючков, Язов и Пуго приняли решение о проведении боевой операции по захвату здания Верховного совета России, которое было поддержано на состоявшемся вечером 20 августа заседании ГКЧП. Непосредственная ее подготовка Крючковым и Язовым была поручена своим заместителям Агееву и Ачалову, которые в течение 20 августа разработали операцию под кодовым названием "Гром".

Намечалось, что войска и ОМОН, расчленив толпу перед зданием Верховного совета России, проделают в ней проходы, а спецподразделение "Альфа", проникнув в помещение, осуществит его захват. Были определены силы и средства, необходимые для задержания и "фильтрации" лиц, находившихся в здании и непосредственно около него. Для усиления намеченных для участия в штурме Белого дома подразделений Варенников, возвратившийся по приказу Язова из Киева, дал указание подготовить три танковые роты и эскадрилью боевых вертолетов с боезапасом.

<...> Штурм был назначен на 3 часа ночи 21 августа 1991 года. Однако по мере подготовки операции и осознания неправомерности действий высшего руководства среди ее исполнителей созрело решение об отказе участвовать в захвате Белого дома, т. к. эти действия были бы сопряжены с большими человеческими жертвами. В итоге около часа ночи 21 августа руководители подразделений КГБ, задействованные в этой операции, а также заместитель министра внутренних дел СССР Громов Б.В., прибыв к Крючкову, сообщили о своем решении. Поэтому участники заговора были вынуждены от ее проведения отказаться.

Вечером 20 августа на очередном заседании ГКЧП собрались Янаев, Язов, Крючков, Пуго, Болдин, Бакланов, Грушко, Тизяков, Стародубцев и ряд приглашенных лиц. Анализ информации, собранной штабом ГКЧП, свидетельствовал о развитии ситуации не в пользу заговора <...>.

Был подготовлен проект указа и. о. президента СССР Янаева Г.И. "О введении временного президентского правления в республиках Прибалтики, Молдове, Армении, Грузии, отдельных областях РСФСР и Украинской ССР (Свердловской, Львовской, Ивано-Франковской, Тернопольской, городах Ленинграде и Свердловске)", а также принято постановление ГКЧП № 3, которым ограничивался перечень транслируемых из Москвы телерадиоканалов, приостанавливалась деятельность телевидения и радио России, а также радиостанции "Эхо Москвы".

Несмотря на принятые дополнительные меры, среди участников заговора наметились разногласия. Шенин настаивал на продолжении активных действий, Тизяков и Бакланов заявили о своем возможном выходе из ГКЧП <...>. Сказалось и отсутствие Павлова, у которого развился гипертонический криз. (Почему "развился криз" - чуть позже. - Ред.)

Около часу ночи 21 августа в тоннеле на пересечении улицы Чайковского и Нового Арбата собравшимися гражданами были блокированы восемь БМП Таманской дивизии. В процессе столкновения погибли Дмитрий Комарь, Владимир Усов, Илья Кричевский. Кроме того, в результате неправомерного ввода войск в Москву городскому хозяйству был причинен ущерб на общую сумму 24,2 млн руб. Понимая, что дальнейшая эскалация силы повлечет за собой новые жертвы, утром 21 августа Язов принял решение о выводе войск из Москвы, поддержанное коллегией Министерства обороны СССР, что по своей сути означало провал заговора <...>.

Пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, 21 августа 1991 года Крючков, Бакланов, Язов, Тизяков, Плеханов и присоединившийся к ним Лукьянов около 13 часов вылетели из Москвы в Форос. Добившись снятия изоляции и при содействии прибывшей на Бельбек российской делегации, в ночь на 22 августа 1991 года президент СССР М.С. Горбачев возвратился в Москву <…>.

<…> Фактором, который непосредственно обусловил возникновение заговора с целью захвата власти, послужил проект Договора о Союзе суверенных государств, подписание которого было назначено на 20 августа 1991 года.

Из показаний обвиняемого Крючкова следует, что первая встреча участников заговора на объекте "АБЦ" (5 августа 1991 г.) произошла после звонка Болдина и Шенина, которые поинтересовались, ознакомился ли он с содержанием проекта Договора. Дата его подписания и определила сроки их выступления (т. 2, л. д. 176-186).

<…> Говоря об этих проблемах, свидетель Горбачев М. С. показал, что с развитием "Огаревского процесса" на его базе возникла возможность выхода на Союзный договор.

<…> Свидетель Хасбулатов Р. И. показал <…>: "…Конечно, роль Лукьянова после подписания Союзного договора значительно сузилась бы, он перестал бы быть влиятельной политической фигурой." (т. 67, л. д. 36-47).

О том, что с подписанием нового Союзного договора намечались серьезные кадровые перестановки, показал свидетель, президент Российской Федерации Ельцин Б.Н.

29-30 июля в Ново-Огареве президент СССР М.С. Горбачев встретился с ним и президентом Казахской республики Назарбаевым Н.А. На встрече обсуждались вопросы замены некоторых высших руководителей Союза. В основном речь шла о Павлове, предположительно также о Крючкове. В том же совещательном духе речь шла и о Язове. Вместо Павлова предполагалась кандидатура Назарбаева. Таким образом, у некоторых руководителей существовала перспектива лишиться своих постов. В проекте Договора не было предусмотрено и поста вице-президента (Янаева. - Ред.) Безусловно, многие могли предвидеть, что они останутся не у дел (ну вот наконец и мотивы. - Ред.) (т. 67, л. д. 254-260).

<...> Именно этими обстоятельствами объясняются особенности заговора, возникшего в среде руководителей важнейших союзных структур, т. к. для них подписание нового Договора означало безвозвратную утрату сильной централизованной государственной власти, носителями которой на своем уровне они являлись.

Источник - НОВАЯ ГАЗЕТА

Как Доку Умаров воевал с Океанией

1 августа глава Имарата Кавказа Доку Умаров объявил о своей добровольной отставке, объявив своим преемником чеченца Асланбека Вадалова. Причиной отставки были названы проблемы со здоровьем (Умарова, почти наверняка, сильно отравили осенью 2009 года и, возможно, тяжело ранили в апреле 2010 года). Третьим лицом, который присутствовал при этом на пленке в качестве свидетеля, был «человек, имя которого было произнесено неясно», как написали потом российские СМИ. Этот человек был иорданец Халед Юсуф Мохаммед аль-Халитат по прозвищу Муханнад.

Муханнад воюет в Чечне с 1996 года. После ликвидации Абу Хафса в 2006-м он стал главой арабских моджахедов в Чечне, а с 2007-го – заместителем военного амира Магаса (ныне захваченного в плен). Фактически Моханнад – представитель «Аль-Каеды» в Чечне; именно через него идут все связи и финансирование из-за рубежа, и остается только удивляться, почему наши спецслужбы, которые обычно видят «Аль-Каеду» под каждым кустом и находят ее даже в Грузии, практически никогда не упоминают имя Муханнада.

Спустя несколько дней Умаров дезавуировал свое заявление, назвав его «фабрикацией», и заявил, что остается во главе Имарата.

О чем это свидетельствует? О полном развале коммуникаций и командной системы Имарата Кавказ.

Заметим, что противоречивые заявления Умаров делает не первый раз. То же самое было после взрывов в московском метро. Сначала Умаров заявил, что боевики к взрывам непричастны. Спустя несколько дней тот же Умаров заявил, что приказы о взрывах отдал он в отместку за «гибель мирных сборщиков черемши», а первая пленка является «фальшивкой». Учитывая, что на обоих пленках (как и сейчас) был один и тот же Доку Умаров, это отдавало оруэлловской шизофренией.

Можно только предполагать, почему Умаров тогда переменил свое мнение. Напомню, что за два месяца до взрывов Умаров поставил во главе дагестанских моджахедов уроженца села Гимры Ибрагима Гаджидадаева, а непосредственным организитаром взрывов был, судя по всему, уроженец Губдена Магомедали Вагабов, одна из жен которого, унаследованная им от араба доктора Мухаммеда, и взорвалась в метро. Возможно, какие-то противоречия внутри дагестанских джамаатов привели к тому, что Умаров не был поставлен в известность о взрывах, поспешил от них откреститься, Вагабов возмутился, и Умаров, чтобы не выглядеть человеком, который не знает, что делают его собственные командиры, поспешил приписать себе чужие заслуги.

В любом случае эти два заявления свидетельствовали о сильном провале коммуникаций между Умаровым и его подчиненными.

Сейчас история повторилась. Сначала появилась пленка, на которой Доку Умаров передает свои полномочия Вадалову и просит остальных амиров прислать флешки и одобрить его решение. Судя по всему, амиры (по крайней мере, новоназначенный амир Кабарды Джаппуев) были против. И что говорит Умаров через несколько дней? «Извините, я передумал»? Нет: «Это была фальшивка».

Что из этого следует?

Первое: Главу Имарата Кавказ должна назначать Шура. Назначение, по шариату, должно иметь двух свидетелей. Ни о какой легитимности назначения Вадалова речь не может идти. Это косвенно подтверждает слова Кадырова о том, что Умаров забился в щель и ничего не контролирует. Шура не в состоянии собраться. Это слишком опасно.

Второе: У моджахедов есть сильнейшие проблемы не только с созывом Шуры, но и просто с коммуникациями. Видимо, они обострились после захвата Магаса — человека номер два в иерархии моджахедов. Проблемы остры настолько, что у Умарова остался единственный способ коммуникации – выложить обращение в Интернет. Авось амиры посмотрят «Кавказцентр», а если не «Кавказцентр», то ОРТ или еще что-то и «пришлют флешки».

Третье: Есть грандиозная проблема внутри движения. Она заключается в том, что Асланбек Вадалов, названный Умаровым в качестве преемника – это классический сепаратист, осколок первой чеченской, человек, сражавшийся за независимость Чечни, а не за освобождение Кавказа от неверных. Назначение его, судя по всему, было обусловлено именно близким его сотрудничеством с Муханнадом: прославившие Асланбека два года назад налеты на чеченские села, во время которых у села ставился блокпост и убивались все милиционеры, Асланбек делал именно вместе с Муханнадом.
По какой-то причине чеченец Умаров и Муханнад сделали ставку на ту часть моджахедов, которая сражается скорее за независимость Чечни, чем за освобождение всего Кавказа от неверных. Судя по всему, это решение настолько возмутило амиров остальных кавказских регионов, что Умаров вынужден был его немедленно дезавуировать. Так проявился идеологический конфликт между людьми, чей боевой союз восходит к первой чеченской войне, и нечеченцами, ведущими оборонительный джихад с целью освобождения всего Кавказа.

Четвертое: Бунты, когда командиры свергают начальника, в истории достаточно часты. Но количество бунтов, в ходе которых командиры отказываются принять отставку начальника, можно пересчитать по пальцам. Такая ситуация может возникнуть только при чрезвычайной слабости номинального главы движения. Доку Умаров – это ничем не примечательный уголовник, который стал главой Имарата только потому, что выжил там, где погибли другие, более храбрые: Басаев, Гелаев, Масхадов. Это чеченский аббат Сийес (который на вопрос, что он делал в годы террора, ответил: «Я выжил»). Доку Умаров не больше глава Имарата Кавказ, чем Дмитрий Медведев – президент России, и такое положение дел устраивает самостоятельных амиров. Менять его они не хотят.

Пятое: На пленке и Умаров, и Вадалов выглядят крайне истощенными. Это опять-таки подтверждает слухи о тяжелом их положении.

Шестое: Два заявления Умарова — это цирк и чистый Оруэлл. Для любого нормального политика сказать «извините, я передумал» — неприятно, но возможно. Другое дело – тоталитарная идеология. Сегодня мы воюем с Океанией, и значит, мы всегда воевали с Океанией, а кто говорит другое – враг народа. Сегодня Умаров передумал уходить в отставку, и значит, он никогда не уходил, а кто говорит другое – враг народа.
Подобные приемы характерны для джихадистов давно. Тот же Хаттаб 2 сентября 1999 года, за два дня до взрыва в Буйнакске, пригрозил публично, что он «будет взрывать по всей России». Через несколько дней после первого московского взрыва он повторил эту угрозу, взяв ответственность за взрыв на себя, а после 14 сентября 1999 Хаттаб заявил, что дома взорвало ФСБ.

Седьмое: как скажутся абсурдные заявления Умарова на войне на Кавказе? Ответ: никак. Моджахеды давно действуют автономными ячейками, которые, по сути, не подчиняются Умарову и даже не ставят его в известность об операциях. Имарат Кавказ является утопической фикцией, функция которой – легитимизировать насилие моджахедов. Боевику, крадущему сына бизнесмена и вымогающему за освобождение деньги, важно понимать, что он действует не как бандит, а как солдат виртуального шариатского государства. Никакие заявления Умарова на эту ситуацию не влияют.

Источник - Ежедневный журнал - Юлия Латынина