43 выпуск Рассылки ресурса Национальная и государственная безопасность России www.nationalsecurity.ru

-------------- Начало Рассылки СОЦИОЛОГИЯ и ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ --------------

1. Последние материалы, опубликованные на www.nationalsecurity.ru:

∙ Первая часть Досье "Международная террористическая организация Абу Сайяф (Аль Харакат аль-Исламия)".

Международная террористическая организация Абу Сайяф – это военно-политическая организация радикального направления ислама, является филиалом международной террористической сети Аль-Каида аль-Сульбах на Филлипинах.

∙ Книга Збигнева Бжезинского "Великая шахматная доска - господство Америки и его геостратегические императивы".

В сегодняшнем выпуске мы завершаем публикацию знаковой книги американского политика и политолога, в которой он развивает мысль о всемирной роли США как единственной сверхдержавы, способной стать гарантом стабильности и безопасности для всего остального мира.

2. Мнения экспертов:

В рубрике МНЕНИЯ ЭКСПЕРТОВ - мы публикуем интервью и авторские материалы ведущих российских экспертов в области международных отношений, безопасности, избирательных технологий и других актуальных сфер общественной и политической жизни современной России.

∙ Раджаб Сафаров: Шансы передачи ядерного досье Ирана в Совет Безопасность ООН достаточно высоки.

∙ Жанна Зайончковская: В системе учета мигрантов необходимо навести порядок.

∙ Виктор Кувалдин: У политической реформы на Украине есть реальные шансы.

∙ Вячеслав Никонов: Все действия украинской власти ни на шаг не приблизили ее к членству в ЕС.
Напоминаем, что вы можете скачать полную версию книги "Пособие для бархатных революционеров" в формате Word for Windows по адресу www.nationalsecurity.ru/sharp.doc.

∙ Александр Дугин: Сапармурат Ниязов Туркменбаши - ключевой геополитический игрок в нефтегазовой политике постсоветского пространства.

∙ Модест Колеров: В навязывании постсоветскому пространству модели национальных государств много лукавства.

∙ Дмитрий Данилов: России и Франции необходимо решить проблемы внешней безопасности.

3. Новости:

∙ Израиль никогда не смирится с ядерным Ираном.

∙ В 2006 году ожидается девальвация доллара.

∙ Уничтожены трое экспертов Аль-Каиды аль-Сульбах.

∙ Экономическая политика России ведет к дефолту.

∙ РФ назвала "истерикой" реакцию Грузии на энергоблокаду.

∙ Иран пока не закрывал свои счета в Европе.

∙ Пакистан осудил авиаудар США по своей территории.

∙ Азербайджан начал поставку российского газа в Грузию.

∙ Группа американских экспертов по "птичьему гриппу" посетила больницу в турецком городе Ван.

НОВЫЕ АНЕКДОТЫ В РАЗДЕЛЕ ЮМОР!!!

Демографическая ситуация в России наконец-то пошла на поправку.
По прогнозам ученых через десять лет рождаемость вдвое превысит смертность.
Самыми популярными именами новорожденных будут: Абдулла, Ли, Фатима.

"Несанкционированный отбор газа" никак не отразился на
на международном имидже Украины. Ну, разве что на дипломатических
приемах украинских послов стали пропускать через металлодетектор не на входе, а на выходе.
>>> ОСТАЛЬНЫЕ АНЕКДОТЫ >>>

Добрый день, мои Уважаемые Подписчики! Наступило утро среды и, как всегда, Вас ждет очередной выпуск еженедельной рассылки СОЦИОЛОГИЯ и ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ.

В сегодняшнем выпуске вы ознакомитесь с первой частью нового досье Международная террористическая организация Абу Сайяф (Аль Харакат аль-Исламия), завершающей частью книги Збигнева Бжезинского Великая шахматная доска, а также последними публикациями ведущих экспертов в области национальной безопасности.

Сегодня мы начинаем публикацию досье "Международная террористическая организация Абу Сайяф (Аль Харакат аль-Исламия)" - его полный вариант размещен по адресу http://www.nationalsecurity.ru/library/00016/00016abusayyaf.htm.

История создания и организационная структура радикальной исламистской террористической организации Абу Сайяф (Эль Харакат аль-Исламия).

Международная террористическая организация "Группа Абу Сайяф" ("Абу Саяф", "Аль Харакат аль-Исламия", "Эль-Харакат аль-Исламийя", "Группа исламского движения", "Меченосцы", Aboy Sayyaf, Abu Sayaf, Abu Sayyaf Group (ASG), Al Harakat Al Islamiyya, al-Harkatul Islamiya Group / AHAI, Bearers of the Sword).

Международная террористическая организация Абу Сайяф – это военно-политическая организация радикального направления ислама. Группировка Абу Сайяф внесена в официальные регистры международных террористических организаций: Регистр зарубежных террористических организаций Государственного департамента США; Патриотический Акт США 2001 года; регистр Европейского Союза.

Группа Абу Саяф была образована в 1991 году под лидерством Абдурайика Абубакара Яньялани (Abdurajik Abubakar Janjalani) в результате откола от Фронта национального освобождения Моро (Moro National Liberation Front). Лидер и основатель группы Абу Сайяф Абдурайик Абубакар Яньялани был убит в столкновении с филиппинской полицией 18 декабря 1998 года. Видную роль в образовании Аль-Харакат аль-Исламия также сыграли Каддафи Джанджалани (Khadafi Janjalani, убит в июне 2001 года), Амилхуссейн Джумаани, Вахаб Акбар. Цель борьбы Эль-Харакат аль-Исламия - создание исламского государства.

Первичные структуры группы Абу Сайяф были сформированы в 1972 году на основе ячеек религиозной секты Tabigh. Организационная структуризация Группы исламского движения была завершена в 1991 году после выхода радикальной группировки Mujahedeen Commando Freedom Fighters (MCFF) из состава Национально фронта освобождения Моро.

Группировка Абу Сайяф базируется на населённом мусульманами острове Минданао (южные Филиппины). Зона действий группировки Абу Сайяф – Южные Филиппины и иногда Манила. Группа использует взрывы бомб, убийства, похищения, и рэкет, чтобы создать независимое исламское государство в Западном Минданао (Mindanao) и Архипелаге Сулу (Sulu), в южных Филиппинах, населенных в основном мусульманами.

Численность всех фракций на январь 2002 года - 1.000 - 1.500 боевиков постоянного и переменного состава (коэффициент роста численности вооруженных формирований по отношению к 1994 году - 300%). Постоянное боевое ядро включает 200 - 600 человек. Основной состав - молодежь возрастной группы 17 - 20 лет; бывшие трудовые эмигранты, перешедшие на позиции радикальной идеологии после возвращения из арабских стран Залива; ветераны боевых действий в Афганистане периода 80-х г.г.; перебежчики из частей сухопутных войск и морской пехоты вооруженных сил Филиппин; бывшие боевики Фронта национального освобождения Моро. Этническое происхождение - в основном племенная группа Таусуг.

Группа Абу Сайяф поддерживает связи с радикальными исламистами и религиозными исламскими фундаменталистами ближневосточных государств – именно поэтому, основа социального состава Группы исламского движения - молодые мусульмане, многие из которых учились или работали в странах Персидского залива, где подверглись пропаганде исламистов. Группа Абу Сайяф получает поддержку от исламских организаций Ближнего Востока и Юга Азии. Некоторые члены группы обучались или участвовали в действиях на Ближнем Востоке и имели связи с арабскими моджахедами во время войны и обучения в Афганистане.

Абу Сайяф рассматривается многими экспертами по международному терроризму и исламистскому экстремизму "филиппинским филиалом" возглавляемой Усамой бен Ладеном (Осамой бен Ладеном) международной террористической сети Аль-Каида (Аль-Каеда аль-Сульбах).

Группа Абу Сайяф применяет в террористической деятельности взрывы, убийства, похищения для выкупа, рэкет компаний и бизнесменов. Террористами из группы Абу Сайяф было подготовлено покушение на Папу Римского. Каналы финансирования – рэкет; бандитизм; революционный налог на субъектов экономической деятельности в регионах активности организации; похищение людей (киднеппинг) с целью получения выкупа; реализация марихуаны и гашиша с плантаций; помощь НРПО, НПО исламских государств.

Внутренние контакты - Исламский фронт освобождения Моро; радикальное крыло Фронт национального освобождения Моро (обе группировки оказывают содействие в организации военной подготовки); Новая народная армия Филиппин.

Внешние контакты: организация Усамы бен Ладена (Осамы бин Ладена) Аль-Каида (Аль-Каеда аль-Сульбах) - оперативное взаимодействие, финансовая поддержка; радикальные НРПО / ВРПО арабских государств Ближнего Востока и региона Залива (в т.ч. палестинские, египетские); Ливия (на данном этапе контакты законсервированы); Организация освобождения Паттани (Таиланд); Движение свободного Асеха (Индонезия). В составе ВФ предположительно имеются афганские и тамильские инструкторы. Руководство организации сотрудничает с дилерами черного рынка оружия, действующими в г. Янгон (Мьянма) и Пукет (Таиланд).

Военно-политические лидеры текущего этапа - Абу Сабайя, Каддафи Джаннджалани (предположительно). Генеральный секретарь - Устаз Мухаммад "Абу Абдельазиз" Атта Айпе. Основные полевые командиры - Хамсираджи Маруши Сали, Муджиб Сусукан, Абу Джумдайл "Доктор Абу", "Иснилон" Хапилон (командующий сектором Басилан), Нассер, "Абу Ахмад аль-Айюби", Галиб Анданг "Коммандер Робот", "Коммандер Глобал", Радуллан Сахирон (командующий сектором Сулу), Намздие Сабатулла (взят в плен в июле 2001 года). Часть командного состава уничтожена или пленена в результате серии операций правительственных сил осенью 2001 года.

Внутренние фракции - отслеживаются две основные региональные группировки: "группа Басилан" (характеризуется высокой степенью религиозного фанатизма), "группа Сулу" (характеризуется плотным вовлечением в криминальную сферу). Фиксируется процесс периодического выделения более мелких групп, отдельные вооруженные столкновения на почве противоречий между лидерами групп.

Мы продолжаем публикацию в рассылке сокращенной версии книги "Великая шахматная доска - господство Америки и его геостратегические императивы" - ее полный вариант размещен по адресу http://www.nationalsecurity.ru/library/00010/.

Заключение

Для США пришло время выработать и применять комплексную, всеобъемлющую и долгосрочную геостратегию по отношению ко всей Евразии. Эта необходимость вытекает из взаимодействия двух фундаментальных реальностей: Америка в настоящее время является единственной супердержавой, а Евразия — центральной ареной мира. Следовательно, изменение в соотношении сил на Евразийском континенте будет иметь решающее значение для мирового главенства Америки, а также для ее исторического наследия.

Американское мировое первенство уникально по своим масштабам и характеру. Это гегемония нового типа, которая отражает многие из черт, присущих американской демократической системе: она плюралистична, проницаема и гибка. Эта гегемония формировалась менее одного столетия, и основным ее геополитическим проявлением выступает беспрецедентная роль Америки на Евразийском континенте, где до сих пор возникали и все претенденты на мировое могущество. Америка в настоящее время выступает в роли арбитра для Евразии, причем нет ни одной крупной евразийской проблемы, решаемой без участия Америки или вразрез с интересами Америки.

Каким образом Соединенные Штаты управляют главными геостратегическими фигурами на евразийской шахматной доске и расставляют их, а также как они руководят ключевыми геополитическими центрами Евразии, имеет жизненно важное значение для длительной и стабильной ведущей роли Америки в мире. В Европе основными действующими лицами останутся Франция и Германия, и главная задача Америки будет заключаться в укреплении и расширении существующего демократического плацдарма на западной окраине Евразии. На Дальнем Востоке Евразии, вероятнее всего, центральную роль все больше и больше будет играть Китай, и у Америки не будет политического опорного пункта на Азиатском материке до тех пор, пока не будет достигнут геостратегический консенсус между нею и Китаем.

В центре Евразии пространство между расширяющейся Европой и приобретающим влияние на региональном уровне Китаем будет оставаться "черной дырой" в геополитическом плане, по крайней мере до тех пор, пока в России не завершится внутренняя борьба вокруг вопроса о ее постимперском самоопределении, в то время как регион, расположенный к югу от России, — "Евразийские Балканы" — угрожает превратиться в котел этнических конфликтов и великодержавного соперничества.

В этих условиях в течение некоторого периода времени — свыше 30 лет — вряд ли кто-либо будет оспаривать статус Америки как первой державы мира. Ни одно государство-нация, вероятно, не сможет сравняться с Америкой в четырех главных аспектах силы (военном, экономическом, техническом и культурном), которые в совокупности и определяют решающее политическое влияние в мировом масштабе. В случае сознательного или непреднамеренного отказа Америки от своего статуса единственной реальной альтернативой американскому лидерству в обозримом будущем может быть только анархия в международном масштабе. В связи с этим представляется правильным утверждение о том, что Америка стала, как определил президент Клинтон, "необходимым" для мира государством.

Здесь важно подчеркнуть как факт существования такой необходимости, так и реальную возможность распространения анархии в мире. Разрушительные последствия демографического взрыва, миграции, вызванной нищетой, радикальной урбанизации, а также последствия этнической и религиозной вражды и распространения оружия массового уничтожения могут стать неуправляемыми, если развалятся опирающиеся на государства-нации основные существующие структуры даже элементарной геополитической стабильности. Без постоянного и направленного американского участия силы, которые способны вызвать беспорядок в мире, уже давно бы стали господствовать на мировой арене.

Возможность развала таких структур связана с геополитической напряженностью не только в современной Евразии, но и вообще в мире.

В результате этого может возникнуть опасность для мировой стабильности, и эта опасность, вероятно, будет усиливаться перспективой все более ухудшающихся условий человеческого существования. В частности, в бедных странах мира демографический взрыв и одновременная урбанизация населения приводят не только к быстрому росту числа неимущих, но и к появлению главным образом миллионов безработных и все более недовольных молодых людей, уровень разочарования которых растет внушительными темпами. Современные средства связи увеличивают разрыв между ними и традиционной властью и в то же время все в большей степени формируют в их сознании чувство царящей в мире несправедливости, что вызывает у них возмущение, и поэтому они наиболее восприимчивы к идеям экстремизма и легко пополняют ряды экстремистов.

С одной стороны, такое явление, как миграция населения в мировом масштабе, уже охватившая десятки миллионов людей, может служить временным предохранительным клапаном, но, с другой — также вероятно, что она может быть средством переноса с континента на континент этнических и социальных конфликтов.

В результате возможные беспорядки, напряженность и, по крайней мере, эпизодические случаи насилия могут нанести удар по унаследованному Америкой руководству миром. Новый комплексный международный порядок, который создан американской гегемонией и в рамках которого "угроза войны не существует", вероятно, будет распространяться на те части света, где американское могущество укрепляется демократическими социополитическими системами и усовершенствованными внешними многосторонними структурами, но также руководимыми Америкой.

Американская геостратегия в отношении Евразии, таким образом, вынуждена будет конкурировать с силами турбулентности. Есть признаки того, что в Европе стремление к интеграции и расширению ослабевает и что вскоре могут вновь возродиться европейские националисты традиционного толка. Крупномасштабная безработица сохранится даже в самых благополучных европейских странах, порождая чувство ненависти к иностранцам, что может привести к сдвигу во французской и германской политике в сторону существенного политического экстремизма и ориентированного вовнутрь шовинизма.

Фактически может даже сложиться настоящая предреволюционная ситуация. Историческое развитие событий в Европе, изложенное в главе 3, будет реализовано лишь в том случае, если Соединенные Штаты будут не только поощрять стремление Европы к объединению, но и подталкивать ее к этому.

Еще большая неопределенность существует относительно будущего России, и здесь перспективы позитивного развития весьма туманны. Следовательно, Америке необходимо создать геополитическую среду, которая благоприятствовала бы ассимиляции России в расширяющиеся рамки европейского сотрудничества и способствовала достижению такой независимости, при которой новые суверенные соседи России могли бы полагаться на свои собственные силы. Однако жизнеспособность, к примеру, Украины и Узбекистана (не говоря уже о разделенном на две части в этническом отношении Казахстане) будет оставаться под сомнением, особенно если внимание Америки переключится на другие проблемы, такие, например, как новый внутренний кризис в Европе, увеличивающийся разрыв между Турцией и Европой или нарастание враждебности в американо-иранских отношениях.

Возможность окончательного серьезного урегулирования отношений с Китаем также может остаться нереализованной в случае будущего кризиса, связанного с Тайванем, или из-за внутреннего политического развития Китая, которое может привести к установлению агрессивного и враждебного режима, или из-за того, что американо-китайские отношения просто испортятся. Китай в таком случае может стать крайне дестабилизирующей силой в мире, внося огромную напряженность в американо-японские отношения и, возможно, вызывая разрушительную геополитическую дезориентацию в самой Японии. В этих условиях стабильность в Юго-Восточной Азии, конечно же, окажется под угрозой, и можно только предполагать, как стечение этих обстоятельств повлияет на позицию и единство Индии, страны, крайне важной для стабильности в Южной Азии.

Эти замечания служат напоминанием о том, что ни новые глобальные проблемы, которые не входят в компетенцию государства-нации, ни более традиционные геополитические вопросы, вызывающие озабоченность, не могут быть решены, если начнет разрушаться основная геополитическая структура мировой власти. В условиях, когда на небосклоне Европы и Азии появились упредительные сигналы, американская политика, чтобы быть успешной, должна сфокусировать внимание на Евразии в целом и руководствоваться четким геостратегическим планом.

Геостратегия в отношении Евразии

Отправным пунктом для проведения необходимой политики должно быть трезвое осознание трех беспрецедентных условий, которые в настоящее время определяют геополитическое состояние мировых дел: 1) впервые в истории одно государство является действительно мировой державой; 2) государством, превосходящим все другие в мировом масштабе, является неевразийское государство и 3) центральная арена мира — Евразия — находится под превалирующим влиянием неевразийской державы.

Однако всеобъемлющая и скоординированная геостратегия в отношении Евразии должна опираться на признание границ эффективного влияния Америки и неизбежное сужение с течением времени рамок этого влияния. Как отмечалось выше, сам масштаб и разнообразие Евразии, равно как потенциальные возможности некоторых из ее государств, ограничивают глубину американского влияния и степень контроля за ходом событий. Такое положение требует проявления геостратегической интуиции и тщательно продуманного выборочного использования ресурсов Америки на огромной евразийской шахматной доске. И поскольку беспрецедентное влияние Америки с течением времени будет уменьшаться, приоритет должен быть отдан контролю за процессом усиления других региональных держав, с тем чтобы он шел в направлении, не угрожающем главенствующей роли Америки в мире.

Как и шахматисты, американские стратеги, занимающиеся мировыми проблемами, должны думать на несколько ходов вперед, предвидя возможные ответные ходы. Рассчитанная на длительное время стратегия должна быть сориентированной на краткосрочную (следующие пять или около пяти лет), среднесрочную (до 20 лет или около 20 лет) и долгосрочную (свыше 20 лет) перспективы. Кроме того, эти стадии необходимо рассматривать не как совершенно изолированные друг от друга, а как части единой системы. Первая стадия должна плавно и последовательно перейти во вторую (конечно же, это должна быть заранее намеченная цель), а вторая стадия должна затем перейти соответственно в третью.

В краткосрочной перспективе Америка заинтересована укрепить и сохранить существующий геополитический плюрализм на карте Евразии. Эта задача предполагает поощрение возможных действий и манипуляций, с тем чтобы предотвратить появление враждебной коалиции, которая попыталась бы бросить вызов ведущей роли Америки, не говоря уже о маловероятной возможности, когда какое-либо государство попыталось бы сделать это. В среднесрочной перспективе вышеупомянутое постепенно должно уступить место вопросу, при решении которого больший акцент делается на появлении все более важных и в стратегическом плане совместимых партнеров, которые под руководством Америки могли бы помочь в создании трансъевразийской системы безопасности, объединяющей большее число стран. И наконец, в долгосрочной перспективе все вышесказанное должно постепенно привести к образованию мирового центра по-настоящему совместной политической ответственности.

Ближайшая задача заключается в том, чтобы удостовериться, что ни одно государство или группа государств не обладают потенциалом, необходимым для того, чтобы изгнать Соединенные Штаты из Евразии или даже в значительной степени снизить их решающую роль в качестве мирового арбитра. Укрепление трансконтинентального геополитического плюрализма должно рассматриваться не как самоцель, а только как средство для достижения среднесрочной цели по установлению по-настоящему стратегических партнерств в основных регионах Евразии. Вряд ли демократическая Америка захочет постоянно выполнять трудную, требующую большой отдачи и дорогостоящую задачу по контролю за Евразией путем осуществления манипуляций и действий, обеспеченных американскими военными ресурсами, с тем чтобы помешать любому другому государству добиться регионального господства.

Первая стадия, таким образом, должна логично и продуманно перейти во вторую, такую, на которой оказывающая благотворное влияние американская гегемония все еще удерживает других от попыток бросить вызов не только демонстрацией того, насколько высоки могут быть издержки такого вызова, но и тем, что не угрожает жизненно важным интересам потенциальных региональных претендентов на важную роль в Евразии.

Среднесрочная цель представляет собой содействие установлению настоящих партнерских отношений, главенствующее положение среди которых должны занимать отношения с более объединенной и в политическом плане более оформленной Европой и с Китаем, превосходящим другие страны на региональном уровне, а также (можно надеяться) с постимперской и ориентированной на Европу Россией, а на южной окраине Евразии — с демократической Индией, играющей стабилизирующую роль в регионе. Однако именно успех или провал усилий, направленных на установление более широких стратегических отношений с Европой и Китаем, соответственно сформирует определяющие условия для роли России — позитивной или негативной.

Из этого следует, что расширенные Европа и НАТО будут способствовать реализации краткосрочных и долгосрочных целей политики США. Более крупная Европа расширит границы американского влияния — и через прием в новые члены стран Центральной Европы также увеличит в европейских советах число государств с проамериканской ориентацией, — но без одновременного образования такой интегрированной в политическом плане Европы, которая могла бы вскоре бросить вызов Соединенным Штатам в геополитических вопросах, имеющих крайне важное для Америки значение, в частности на Ближнем Востоке. Политически оформленная Европа также необходима для прогрессивной ассимиляции России в систему мирового сотрудничества.

Допустим, что Америка не может самостоятельно создать еще более единую Европу (это дело европейцев, особенно французов и немцев), но Америка может помешать появлению такой более объединенной Европы. И это может оказаться пагубным для стабильности в Евразии и, следовательно, для собственных интересов Америки. Действительно, если Европа не станет более единой, то она скорее всего вновь станет более разобщенной. Следовательно, как утверждалось ранее, представляется важным, чтобы Америка тесно сотрудничала как с Францией, так и с Германией в деле создания Европы, которая в политическом отношении была бы жизнеспособной, Европы, которая сохраняла бы связи с Соединенными Штатами Америки, и Европы, которая расширяет границы общей демократической международной системы. Выбор между Францией или Германией не стоит в повестке дня. Как без Франции, так и без Германии не будет Европы, а без Европы не будет никакой трансъевразийской системы.

В практическом плане все вышесказанное потребует постепенного перехода к совместному руководству в рамках НАТО, большего признания обеспокоенности Франции в отношении роли Европы не только в Африке, но также и на Ближнем Востоке, дальнейшей поддержки процесса расширения ЕС на восток, даже если при этом ЕС станет в политическом и экономическом плане более независимым мировым действующим лицом(1). Трансатлантическое соглашение в области свободной торговли, в защиту которого уже выступили ряд выдающихся лидеров стран, входящих в Атлантический блок, может также уменьшить риск растущего экономического соперничества между более объединенным ЕС и США. В любом случае возможный успех ЕС в уничтожении столетиями существовавшего в Европе националистического антагонизма вместе с его разрушительными для всего мира последствиями стоит некоторого постепенного ослабления решающей роли Америки в качестве нынешнего арбитра Евразии.

Расширение НАТО и ЕС может служить средством для обретения Европой начинающего ослабевать чувства своего значительного предназначения, в то время как происходит укрепление — с выгодой как для Америки, так и Европы — демократических позиций, завоеванных в результате успешного окончания холодной войны. Ставкой в этих усилиях являются отнюдь не долгосрочные отношения с самой Европой. Новая Европа все еще приобретает форму, и если эта новая Европа останется в геополитическом плане частью "евроатлантического" пространства, то расширение НАТО станет необходимым. Кроме того, неосуществление расширения НАТО теперь, когда уже взяты обязательства, может разрушить концепцию расширения Европы и деморализовать страны Центральной Европы. Это может даже привести к возрождению скрытых или угасающих геополитических устремлений России в Центральной Европе.

Действительно, провал направляемых Америкой усилий по расширению НАТО может возродить даже более амбициозные желания России. Пока еще не очевидно — а исторические факты говорят о другом, — что российская политическая элита разделяет стремление Европы к сильному и длительному американскому политическому и военному присутствию. Следовательно, хотя установление основанных на сотрудничестве отношений с Россией, безусловно, желательно, тем не менее для Америки важно открыто заявить о своих мировых приоритетах. Если выбор необходимо сделать между более крупной евроатлантической системой и улучшением отношений с Россией, то первое для Америки должно стоять несравнимо выше.

По этой причине любое сближение с Россией по вопросу расширения НАТО не должно вести к фактическому превращению России в принимающего решения члена альянса, что тем самым принижало бы особый евроатлантический характер НАТО, в то же время низводя до положения второсортных стран вновь принятые в альянс государства. Это открыло бы для России возможность возобновить свои попытки не только вернуть утраченное влияние в Центральной Европе, но и использовать свое присутствие в НАТО для того, чтобы сыграть на американо-европейских разногласиях для ослабления роли Америки в Европе.

Кроме того, очень важно, поскольку Центральная Европа войдет в НАТО, чтобы гарантии безопасности, данные России в отношении региона, действительно были взаимными и, таким образом, взаимоуспокаивающими. Запрет на развертывание войск НАТО и ядерного оружия на территории новых членов альянса может быть важным фактором для устранения законных волнений России, однако ему должны соответствовать равноценные российские гарантии, касающиеся демилитаризации таящего в себе потенциальную угрозу выступающего района Калининграда и ограничения развертывания крупных воинских формирований вблизи границ возможных будущих членов НАТО и ЕС. В то время как все вновь обретшие независимость западные соседи России хотят иметь с ней стабильные и конструктивные отношения, факт остается фактом: они продолжают опасаться ее по исторически понятным причинам.

Следовательно, появление равноправного договора НАТО/ЕС с Россией приветствовалось бы всеми европейцами как свидетельство того, что Россия наконец делает долгожданный после развала империи выбор в пользу Европы.

Этот выбор мог бы проложить путь к более широкомасштабной деятельности по укреплению статуса России и повышению уважения к ней. Формальное членство в "большой семерке" наряду с повышением роли механизма ОБСЕ (в рамках которого можно было бы создать специальный комитет по безопасности, состоящий из представителей США, России и нескольких наиболее влиятельных стран Европы) откроют возможности для конструктивного вовлечения России в процесс оформления политических границ Европы и зон ее безопасности. Наряду с финансовой помощью Запада России, параллельно с разработкой гораздо более амбициозных планов создания тесных связей России с Европой путем строительства новых сетей автомобильных и железных дорог процесс наполнения смыслом российского выбора в пользу Европы может продвинуться вперед.

Роль, которую в долгосрочном плане будет играть Россия в Евразии, в значительной степени зависит от исторического выбора, который должна сделать Россия, возможно еще в ходе нынешнего десятилетия, относительно собственного самоопределения. Даже при том, что Европа и Китай расширяют зоны своего регионального влияния, Россия несет ответственность за крупнейшую в мире долю недвижимости. Эта доля охватывает 10 часовых поясов, и ее размеры в 2 раза превышают площадь США или Китая, перекрывая в этом отношении даже расширенную Европу. Следовательно, потеря территорий не является главной проблемой для России. Скорее огромная Россия должна прямо признать и сделать нужные выводы из того факта, что и Европа, и Китай уже являются более могучими в экономическом плане и что, помимо этого, существует опасность, что Китай обойдет Россию на пути модернизации общества.

В этой ситуации российской политической верхушке следует понять, что для России задачей первостепенной важности является модернизация собственного общества, а не тщетные попытки вернуть былой статус мировой державы. Ввиду колоссальных размеров и неоднородности страны децентрализованная политическая система на основе рыночной экономики скорее всего высвободила бы творческий потенциал народа России и ее богатые природные ресурсы. В свою очередь, такая, в большей степени децентрализованная, Россия была бы не столь восприимчива к призывам объединиться в империю.

России, устроенной по принципу свободной конфедерации, в которую вошли бы Европейская часть России, Сибирская республика и Дальневосточная республика, было бы легче развивать более тесные экономические связи с Европой, с новыми государствами Центральной Азии и с Востоком, что тем самым ускорило бы развитие самой России. Каждый из этих трех членов конфедерации имел бы более широкие возможности для использования местного творческого потенциала, на протяжении веков подавлявшегося тяжелой рукой московской бюрократии.

Россия с большей вероятностью предпочтет Европу возврату империи, если США успешно реализуют вторую важную часть своей стратегии в отношении России, то есть усилят преобладающие на постсоветском пространстве тенденции геополитического плюрализма. Укрепление этих тенденций уменьшит соблазн вернуться к империи. Постимперская и ориентированная на Европу Россия должна расценить предпринимаемые в этом направлении усилия как содействие в укреплении региональной стабильности и снижении опасности возникновения конфликтов на ее новых, потенциально нестабильных южных границах. Однако политика укрепления геополитического плюрализма не должна обусловливаться только наличием хороших отношений с Россией. Более того, она важна и в случае, если эти отношения не складываются, поскольку она создает барьеры для возрождения какой-либо действительно опасной российской имперской политики.

Отсюда следует, что оказание политической и экономической помощи основным вновь обретшим независимость странам является неразрывной частью более широкой евразийской стратегии. Укрепление суверенной Украины, которая в настоящее время стала считать себя государством Центральной Европы и налаживает более тесное сотрудничество с этим регионом, — крайне важный компонент этой политики, так же как и развитие более тесных связей с такими стратегически важными государствами, как Азербайджан и Узбекистан, помимо более общих усилий, направленных на открытие Средней Азии (несмотря на помехи, создаваемые Россией) для мировой экономики.

Широкомасштабные международные вложения во все более доступный Каспийско-Среднеазиатский регион не только помогут укрепить независимость новых государств, но и в конечном счете пойдут на пользу постимперской демократической России. Начало использования энергетических и минеральных ресурсов региона приведет к процветанию, породит в этом районе ощущение большей стабильности и безопасности и в то же время, возможно, уменьшит риск конфликтов наподобие балканского. Преимущества ускоренного регионального развития, финансируемого за счет внешних вложений, распространились бы и на приграничные районы России, которые, как правило, недостаточно развиты экономически.

Более того, как только новые правящие элиты регионов поймут, что Россия соглашается на включение этих регионов в мировую экономику, они будут меньше опасаться политических последствий тесных экономических связей с Россией. Со временем не имеющая имперских амбиций Россия могла бы получить признание в качестве самого удобного экономического партнера, хотя и не выступающего уже в роли имперского правителя.

Для обеспечения стабильности и укрепления независимости стран, расположенных на юге Кавказа и в Средней Азии, США должны проявлять осторожность, чтобы не вызвать отчуждения Турции, и должны изучить возможность улучшения американо-иранских отношений. Турция, продолжающая чувствовать себя изгоем в Европе, куда она стремится войти, станет более исламской, назло всем проголосует против расширения НАТО и едва ли будет сотрудничать с Западом ради того, чтобы стабилизировать и включить советскую Среднюю Азию в мировое сообщество.

Соответственно Америка должна использовать свое влияние в Европе, чтобы содействовать со временем принятию Турции в Европейский Союз, и обратить особое внимание на то, чтобы относиться к Турции как к европейской стране, при условии, что во внутренней политике Турции не будет сделан резкий крен в исламском направлении. Регулярные консультации с Анкарой по вопросу о будущем Азии способствовали бы возникновению у этой страны ощущения стратегического партнерства с США. Америке также следует активно поддерживать стремление Турции построить нефтепровод из Баку в Джейхан (Ceyhan) на турецком побережье Средиземного моря, который служил бы главным выходом к энергетическим ресурсам бассейна Каспийского моря.

Кроме того, не в американских интересах навсегда сохранять враждебность в американо-иранских отношениях. Любое сближение в будущем должно основываться на признании обоюдной стратегической заинтересованности в стабилизации неустойчивого в настоящее время регионального окружения Ирана. Конечно, любое примирение между этими странами должно осуществляться обеими сторонами и не выглядеть как одолжение, которое одна сторона делает другой. США заинтересованы в сильном, даже направляемом религией, но не испытывающем фанатичных антизападных настроений Иране, и в итоге даже иранская политическая элита, возможно, признает этот факт.

Между тем долгосрочным американским интересам в Евразии сослужит лучшую службу отказ США от своих возражений против более тесного экономического сотрудничества Турции с Ираном, особенно в области строительства новых нефтепроводов, и развития других связей между Ираном, Азербайджаном и Туркменистаном. Долгосрочное участие США в финансировании таких проектов отвечало бы и американским интересам.

Необходимо также отметить потенциальную роль Индии, хотя в настоящее время она является относительно пассивным действующим лицом на евразийской сцене. В геополитическом плане Индию сдерживает коалиция Китая и Пакистана, в то время как слабая Россия не может предложить ей той политической поддержки, которую она оказывала ей в прошлом. Однако выживание демократии в Индии имеет важное значение в том плане, что оно опровергает лучше, чем тома академических дискуссий, понятие о том, что права человека и демократия — это чисто западное и характерное лишь для Запада явление. Индия доказывает, что антидемократические "азиатские ценности", пропагандируемые представителями стран от Сингапура до Китая, являются просто антидемократическими, но они не обязательно являются характерными для Азии. К тому же провал Индии нанес бы удар по перспективам демократии и убрал бы со сцены силу, способствующую большему равновесию на азиатской сцене, в особенности с учетом усиления геополитического превосходства Китая.

Из этого следует, что постоянное участие Индии в дискуссиях по вопросу региональной стабильности, особенно по вопросу о судьбе Средней Азии, своевременно, не говоря о стимулировании развития более прямых двусторонних связей между военными сообществами Америки и Индии.

Геополитический плюрализм в Евразии в целом недостижим и не будет иметь устойчивого характера без углубления взаимопонимания между Америкой и Китаем по стратегическим вопросам. Из этого следует, что политика привлечения Китая к серьезному диалогу по стратегическим вопросам, а в итоге, возможно, к трехсторонним усилиям, включающим также и Японию, является необходимым первым шагом в повышении интереса Китая к примирению с Америкой, что отражает те самые геополитические интересы (в частности, в Северо-Восточной и Средней Азии), которые действительно являются общими для двух стран.

Кроме того, Америке надлежит устранить любые неясности в отношении приверженности США политике одного Китая, дабы не усугубить проблему Тайваня, в особенности после того, как Гонконг был поглощен Китаем. К тому же в собственных интересах Китая превратить это событие в успешную демонстрацию принципа, в соответствии с которым даже Великий Китай может допустить и гарантировать более широкое многообразие в своих внутренних политических урегулированиях.

Хотя — об этом говорилось в главах 4 и 6 — любая предполагаемая китайско-российско-иранская коалиция, направленная против Америки, вряд ли выйдет за рамки какого-то временного позирования по тактическим соображениям, для Соединенных Штатов важно строить свои отношения с Китаем таким образом, чтобы не подтолкнуть Пекин в этом направлении. В любом подобном "антигегемонистском" союзе Китай стал бы чекой. Он, вероятно, будет самым сильным, самым динамичным и, следовательно, ведущим компонентом. Такая коалиция могла бы возникнуть только вокруг недовольного, разочарованного и враждебного Китая. Ни Россия, ни Иран не располагают необходимыми средствами, чтобы стать центром притяжения для подобной коалиции. Поэтому диалог между Америкой и Китаем по стратегическим вопросам, касающимся тех областей, которые обе страны хотят видеть свободными от господства других жаждущих гегемонов, настоятельно необходим.

Однако для достижения прогресса диалог должен быть длительным и серьезным. В ходе такого общения можно было бы более мотивированно обсудить и другие спорные вопросы, касающиеся Тайваня и даже прав человека. Действительно, можно было бы достаточно откровенно отметить, что вопрос внутренней либерализации в Китае — это не только внутреннее дело самого Китая, поскольку только вставший на путь демократизации и процветающий Китай имеет перспективу привлечения к себе Тайваня мирным путем. Любая попытка насильственного воссоединения не только поставила бы американо-китайские отношения под угрозу, но и неизбежно оказала бы негативное воздействие на способность Китая привлекать иностранный капитал и поддерживать экономическое развитие в стране. Собственные стремления Китая к региональному превосходству и глобальному статусу были бы поэтому принесены в жертву.

Хотя Китай превращается в доминирующую силу в регионе, он вряд ли станет такой силой в мире, и это не произойдет еще в течение долгого времени (по причинам, перечисленным в главе 6), а шизофренические страхи в отношении Китая как глобальной силы порождают у Китая манию величия, что, возможно, также становится источником самоисполняемого пророчества об усилении враждебности между Америкой и Китаем. Поэтому Китай не следует ни сдерживать, ни умиротворять. К нему следует относиться с уважением как к самому крупному развивающемуся государству в мире, и — по крайней мере пока — как к добивающемуся достаточных успехов. Его геополитическая роль не только на Дальнем Востоке, но и в Евразии в целом, вероятно, также возрастет. Следовательно, было бы целесообразно кооптировать Китай в члены "большой семерки" на ежегодном саммите ведущих стран мира, особенно после того, как включение России в эту группу расширило спектр обсуждаемых на саммите вопросов — от экономических до политических.

Поскольку Китай все активнее интегрируется в мировую систему и, следовательно, в меньшей степени способен и склонен использовать свое главенство в регионе в тупой политической манере, из этого следует, что фактическое возникновение китайской сферы влияния в районах, представляющих для Китая исторический интерес, вероятно, станет частью нарождающейся евразийской структуры геополитического примирения. Будет ли объединенная Корея двигаться в направлении подобной сферы, во многом зависит от степени примирения между Японией и Кореей (Америке следует более активно поощрять этот процесс), однако воссоединение Кореи без примирения с Китаем маловероятно.

На каком-то этапе Великий Китай неизбежно станет оказывать давление в целях решения проблемы Тайваня, однако степень включения Китая во все более связывающий комплекс международных экономических и политических структур также может положительно отразиться на характере внутренней политики Китая. Если поглощение Китаем Гонконга не окажется репрессивным, формула Дэн Сяопина для Тайваня "одна страна, две системы" может быть переделана в формулу "одна страна, несколько систем". Это может сделать воссоединение более приемлемым для заинтересованных сторон, что еще раз подтверждает мысль о невозможности мирного воссоздания единого Китая без некоторой политической эволюции самого Китая.

В любом случае как по историческим, так и по геополитическим причинам Китаю следует рассматривать Америку как своего естественного союзника. В отличие от Японии или России, у Америки никогда не было территориальных замыслов в отношении Китая, и, в отличие от Великобритании, она никогда не унижала Китай. Более того, без реального стратегического консенсуса с Америкой Китай вряд ли сможет продолжать привлекать значительные зарубежные капиталовложения, так необходимые для его экономического роста и, следовательно, для достижения преобладающего положения в регионе. По той же причине без американо-китайского стратегического урегулирования как восточной опоры вовлеченности Америки в дела Евразии у Америки не будет геостратегии для материковой Азии, а без геостратегии для материковой Азии у Америки не будет геостратегии для Евразии.

Таким образом, для Америки региональная мощь Китая, включенная в более широкие рамки международного сотрудничества, может быть жизненно важным геостратегическим средством — в этом отношении таким же важным, как Европа, и более весомым, чем Япония, — обеспечения стабильности в Евразии.

Однако, в отличие от Европы, демократический плацдарм в восточной части материка появится не скоро. Поэтому тем более важно, чтобы усилия Америки по углублению стратегических взаимоотношений с Китаем основывались на не-

двусмысленном признании того, что демократическая и преуспевающая в экономическом плане Япония является важнейшим тихоокеанским и главным мировым партнером Америки. Хотя Япония не может стать главенствующей державой в Азиатском регионе, учитывая сильную антипатию, которую она вызывает у стран региона, она может стать ведущей державой на международном уровне. Токио может добиться влияния на мировом уровне путем тесного сотрудничества с Соединенными Штатами в области решения современных мировых проблем, избегая бесплодных и потенциально контрпродуктивных попыток стать ведущей державой в регионе. Поэтому американское руководство должно помогать Японии двигаться в этом направлении. Американо-японское соглашение о свободной торговле, в котором говорилось бы о создании общею экономического пространства, могло бы укрепить связь между двумя странами и способствовать достижению указанной цели, и по этой причине следует совместно рассмотреть его выгодность.

Именно через тесные политические отношения с Японией Америка сможет более уверенно пойти навстречу стремлениям Китая в регионе, противодействуя при этом проявлениям его самоуправства. Только на этой основе может быть достигнут сложный трехсторонний компромисс, включающий в себя мощь Америки на мировом уровне, преобладающее положение Китая в регионе и лидерство Японии на международном уровне. Однако этот общий геостратегический компромисс может быть разрушен неразумным расширением военного сотрудничества Америки и Японии. Япония не должна играть роль непотопляемого американского авианосца на Дальнем Востоке, она также не должна быть главным военным партнером Америки в Азии или потенциально ведущей державой в Азиатском регионе. Ложно направленные действия в одной из вышеназванных областей могут отрезать Америку от континентальной Азии, ослабить перспективы достижения стратегического консенсуса с Китаем и таким образом подорвать способность Америки укрепить стабильность геополитического плюрализма в Евразии.

Трансъевразийская система безопасности

Стабильность геополитического плюрализма Евразии, препятствующая появлению одной доминирующей державы, должна быть укреплена созданием трансъевразийской системы безопасности, что, возможно, произойдет в начале следующего века. Такое трансконтинентальное соглашение в области безопасности должно включать расширившуюся организацию НАТО — что связано с подписанием хартии о сотрудничестве с Россией — и Китай, а также Японию (которая будет по-прежнему связана с Соединенными Штатами двусторонним договором о безопасности). Однако для этого прежде предстоит добиться расширения НАТО, в то же время подключив Россию к более широкой региональной системе сотрудничества в области безопасности. Кроме того, американцы и японцы должны активно консультироваться и тесно сотрудничать друг с другом для обеспечения трехстороннего диалога по проблемам политики и безопасности на Дальнем Востоке с участием Китая.

Трехсторонние переговоры по вопросам безопасности между Америкой, Японией и Китаем могут в конечном счете проводиться с участием большего числа азиатских участников и позднее привести к диалогу между ними и Организацией по безопасности и сотрудничеству в Европе. В свою очередь, такой диалог может проложить путь серии конференций с участием всех европейских и азиатских стран, что послужит началом создания трансконтинентальной системы безопасности.

Со временем могла бы начать формироваться более формальная структура, стимулируя появление трансъевразийской системы безопасности, которая впервые в жизни охватила бы весь континент. Формирование такой системы — определение ее сути, а затем наделение законным статусом — могло бы стать главной архитектурной инициативой следующего десятилетия, поскольку намеченный ранее политический курс создал необходимые предпосылки. Такая широкая трансконтинентальная структура могла бы также иметь постоянный комитет безопасности, состоящий из основных евразийских субъектов, чтобы повысить способность трансъевразийской системы безопасности оказывать содействие эффективному сотрудничеству по вопросам, существенно важным для стабильности в мире. Америка, Европа, Китай, Япония, конфедеративная Россия и Индия, а также, возможно, и другие страны могли бы сообща послужить сердцевиной такой более структурированной трансконтинентальной системы.

Окончательное возникновение трансъевразийской системы безопасности могло бы постепенно освободить Америку от некоторого бремени, даже если одновременно и увековечило бы ее решающую роль как стабилизатора и третейского судьи Евразии.

После последней сверхдержавы

В конце концов мировой политике непременно станет все больше несвойственна концентрация власти в руках одного государства. Следовательно, США не только первая и единственная сверхдержава в поистине глобальном масштабе, но, вероятнее всего, и последняя.

Это связано не только с тем, что государства-нации постепенно становятся все более проницаемыми друг для друга, но и с тем, что знания как сила становятся все более распространенными, все более общими и все менее связанными государственными границами. Вероятнее всего, что экономическая мощь также станет более распределенной. Маловероятно, чтобы в ближайшие годы какое-либо государство достигло 30-процентного уровня мирового валового внутреннего продукта, который США имели на протяжении большей части нынешнего столетия, не говоря уже о 50%, которых они достигли в 1945 году.

Некоторые расчеты показывают, что к концу нашего десятилетия США все равно будут располагать почти 20% мирового ВВП и эта цифра, возможно, упадет до 10—15% к 2020 году, когда другие государства — Европа (так в оригинале - Хохлов И.И.), Китай, Япония — увеличат соответственно свои доли примерно до уровня США. Но мировое экономическое господство одной экономической единицы, по типу достигнутого в этом веке США, маловероятно, и это явно имеет чреватое серьезными последствиями военное и политическое значение.

Кроме того, весьма многонациональный состав и особенный характер американского общества позволили США распространить свою гегемонию так, чтобы она не казалась гегемонией исключительно одной нации. Например, попытка Китая добиться первенства в мире неизбежно будет рассматриваться другими странами как попытка навязать гегемонию одной нации. Проще говоря, любой может стать американцем, китайцем же может быть только китаец, что является дополнительным и существенным барьером на пути мирового господства, по существу, одной нации.

Следовательно, когда превосходство США начнет уменьшаться, маловероятно, что какое-либо государство сможет добиться того мирового превосходства, которое в настоящее время имеют США. Таким образом, ключевой вопрос на будущее звучит так: "Что США завещают миру в качестве прочного наследия их превосходства?"

Ответ на данный вопрос частично зависит от того, как долго США будут сохранять свое первенство и насколько энергично они будут формировать основы партнерства ключевых государств, которые со временем могут быть более официально наделены законным статусом. В сущности, период наличия исторической возможности для конструктивной эксплуатации Соединенными Штатами своего статуса мировой державы может оказаться относительно непродолжительным по внутренним и внешним причинам. Подлинно популистская демократия никогда ранее не достигала мирового превосходства. Погоня за властью и особенно экономические затраты и человеческие жертвы, которых зачастую требует реализация этой власти, как правило, несовместимы с демократическими устремлениями. Демократизация препятствует имперской мобилизации.

В самом деле, имеющими важное значение в смысле неопределенности в отношении будущего вполне могут оказаться вопросы: могут ли США стать первой сверхдержавой, не способной или не желающей сохранить свою власть? Могут ли они стать слабой мировой державой? Опросы общественного мнения показывают, что только малая часть (13%) американцев выступает за то, что "как единственная оставшаяся сверхдержава США должны оставаться единственным мировым лидером в решении международных проблем". Подавляющее большинство (74%) предпочитает, "чтобы США в равной мере с другими государствами решали международные проблемы"(3).

По мере того как США все больше становятся обществом, объединяющим многие культуры, они могут также столкнуться с тем, что все труднее добиться консенсуса по внешнеполитическим вопросам, кроме случаев действительно большой и широко понимаемой внешней угрозы. Такой консенсус был широко распространен на протяжении всей второй мировой войны и даже в годы холодной войны. Однако он базировался не только на широко разделяемых демократических ценностях, которые, как считала общественность, были под угрозой, но и на культурной и этнической близости с жертвами враждебных тоталитарных режимов, главным образом европейцами.

В отсутствие сопоставимого с этим вызова извне для американского общества может оказаться более трудным делом достижение согласия по внешнеполитическим действиям, которые нельзя будет напрямую связать с основными убеждениями и широко распространенными культурно-этническими симпатиями, но которые потребуют постоянного и иногда дорогостоящего имперского вмешательства. Если хотите, два очень различных мнения о значении исторической победы США в холодной войне, вероятно, могут оказаться наиболее привлекательными: с одной стороны, мнение, что окончание холодной войны оправдывает значительное уменьшение масштабов вмешательства США в дела в мире, невзирая на последствия такого шага для репутации США; по другую сторону находится понимание, что настало время подлинного международного многостороннего сотрудничества, ради которого США должны поступиться даже частью своей верховной власти. Обе крайние точки зрения имеют своих сторонников.

Вообще говоря, культурные изменения в США также могут оказаться неблагоприятными для постоянного применения действительно имперской власти за рубежом. Это требует высокой степени доктринальной мотивировки, соответствующих умонастроений и удовлетворения патриотических чувств. Однако доминирующая в стране культура больше тяготеет к массовым развлечениям, в которых господствуют гедонистские мотивы и темы ухода от социальных проблем. Суммарный эффект этого делает все более трудной задачу создания необходимого политического консенсуса в поддержку непрерывного и иногда дорогостоящего лидирующего положения США в мире. Средства массовой информации играли в этом отношении особенно важную роль, формируя у людей сильное отвращение к любому избирательному применению силы, которое влечет за собой даже незначительные потери.

К тому же и США, и странам Западной Европы оказалось трудно совладать с культурными последствиями социального гедонизма и резким падением в обществе центральной роли ценностей, основанных на религиозных чувствах. (В этом отношении поражают кратко изложенные в главе 1 параллели, относящиеся к упадку империй.) Возникший в результате кризис культуры осложнялся распространением наркотиков и, особенно в США, его связью с расовыми проблемами. И наконец, темпы экономического роста уже не могут больше удовлетворять растущие материальные потребности, которые стимулируются культурой, на первое место ставящей потребление. Не будет преувеличением утверждение, что в наиболее сознательных кругах западного общества начинает ощущаться чувство исторической тревоги и, возможно, даже пессимизма.

Почти полвека назад известный историк Ганс Кон, бывший свидетелем трагического опыта двух мировых войн и истощающих последствий вызова тоталитаризма, опасался, что Запад может "устать и выдохнуться". В сущности, он опасался, что "человек XX века стал менее уверенным в себе, чем его предшественник, живший в XIX веке. Он на собственном опыте столкнулся с темными силами истории. То, что казалось ушедшим в прошлое, вернулось: фанатичная вера, непогрешимые вожди, рабство и массовые убийства, уничтожение целых народов, безжалостность и варварство".

Эта неуверенность усиливается получившим широкое распространение разочарованием последствиями окончания холодной войны. Вместо "нового мирового порядка", построенного на консенсусе и гармонии, "явления, которые, казалось бы, принадлежали прошлому", внезапно стали будущим. Хотя этнонациональные конфликты больше, возможно, и не угрожают мировой войной, они стали угрозой миру в важных районах земного шара. Таким образом, еще на какое-то время война, по-видимому, так и не станет устаревшим понятием. Вследствие того что для более обеспеченных стран сдерживающим фактором являются их более развитые технологические возможности саморазрушения, а также их собственные интересы, война может стать роскошью, доступной лишь бедным народам этого мира. В ближайшем будущем обедневшие две трети человечества не смогут руководствоваться в своих поступках ограничениями, которыми руководствуются привилегированные.

Следует также отметить, что до сих пор в ходе международных конфликтов и террористических действий оружие массового поражения в основном не применялось. Как долго может сохраняться это самоограничение, невозможно предсказать, однако растущая доступность средств, способных привести к массовым жертвам в результате применения ядерного или бактериологического оружия, не только для государств, но и для организованных группировок также неизбежно увеличивает вероятность их применения.

Короче говоря, перед Америкой как ведущей державой мира открыта лишь узкая историческая возможность. Нынешний момент относительного международного мира может оказаться краткосрочным. Эта перспектива подчеркивает острую необходимость активного вмешательства Америки в дела мира с уделением особого внимания укреплению международной геополитической стабильности, которая способна возродить на Западе чувство исторического оптимизма. Исторический оптимизм требует демонстрации возможностей одновременно заниматься и внутренними социальными, и внешними геополитическими проблемами.

Тем не менее возрождение западного оптимизма и универсальность западных ценностей зависят не только от Америки и Европы. Япония и Индия являются примерами того, что понятия прав человека и центральное значение демократического эксперимента действительны и в азиатских странах, как развитых, так и до сих пор развивающихся. Дальнейший успех в демократическом строительстве Японии и Индии, таким образом, также имеет огромное значение для сохранения большей уверенности в отношении политического будущего земного шара. Действительно, опыт этих двух стран, а также опыт Южной Кореи и Тайваня дают основания предполагать, что сохранение темпов экономического роста Китая приведет при наличии давления извне в пользу необходимости перемен и вследствие большей причастности к делам международного сообщества, возможно, к постепенной демократизации китайского строя.

Решение этих проблем является и бременем Америки, и ее уникальной обязанностью. С учетом реальности американской демократии эффективные действия неизбежно потребуют понимания общественностью важной роли американского государства в формировании все более широкой системы стабильного геополитического сотрудничества, которая будет одновременно предотвращать возможность глобальной анархии и успешно препятствовать возникновению новой угрозы со стороны какой-либо из стран. Эти две цели — предотвращение анархии и появления державы-соперницы — неотделимы от определения более долгосрочной цели глобальной деятельности Америки: создания прочной сети международного геополитического сотрудничества.

К сожалению, до сегодняшнего дня усилия, направленные на то, чтобы четко сформулировать новую центральную и глобальную цель Соединенных Штатов после окончания холодной войны, были однобокими. Не удалось увязать потребность улучшения жизни людей с необходимостью сохранения центрального положения Америки в мировых делах. Можно выделить несколько таких попыток, предпринятых в последнее время. В первые два года пребывания у власти администрации Клинтона в выступлениях в поддержку "позитивного принципа многосторонних отношений" недостаточно принималось во внимание реальное положение в области расстановки сил.

Позднее в качестве альтернативы основное внимание стало уделяться мнению, что Америка должна сосредоточить свои усилия на "распространении демократической системы" во всем мире, при этом уделялось недостаточно внимания тому, что для Америки по-прежнему большое значение имеет сохранение стабильности в мире и даже развитие практически целесообразных отношений с некоторыми странами (к сожалению, "недемократическими"), например с Китаем.

В качестве главной приоритетной задачи США призывы более узкого характера были еще менее удовлетворительными, например призыв к сосредоточению усилий на устранении существующей несправедливости в распределении доходов в мире, к формированию особых "зрелых стратегических партнерских отношений" с Россией или сдерживанию распространения оружия. Другие альтернативы, а именно: Америка должна сконцентрировать свои усилия на защите окружающей среды или, в более узком плане, на борьбе с локальными войнами, также не учитывали основных реальностей, связанных со статусом мировой державы. В результате ни одна из указанных выше формулировок не отражала в полной мере необходимости создания минимальной геополитической стабильности в мире как основы для одновременного обеспечения более длительного существования гегемонии США и эффективного предотвращения международной анархии.

Короче говоря, цель политики США должна без каких-либо оправданий состоять из двух частей: необходимости закрепить собственное господствующее положение, по крайней мере на период существования одного поколения, но предпочтительно на еще больший период времени, и необходимости создать геополитическую структуру, которая будет способна смягчать неизбежные потрясения и напряженность, вызванные социально-политическими переменами, в то же время формируя геополитическую сердцевину взаимной ответственности за управление миром без войн. Продолжительная стадия постепенного расширения сотрудничества с ведущими евразийскими партнерами, стимулируемого и регулируемого Америкой, может также способствовать подготовке предварительных условий для усовершенствования существующих и все более устаревающих структур ООН. Тогда при очередном распределении обязанностей и привилегий можно будет учесть новью реалии расстановки сил в мире, столь изменившиеся с 1945 года.

Эта деятельность обеспечит и дополнительное историческое преимущество использования в своих интересах вновь созданной сети международных связей, которая заметно развивается вне рамок более традиционной системы национальных государств. Эта сеть, сотканная многонациональными корпорациями, неправительственными организациями (многие из которых являются транснациональными по характеру) и научными сообществами и получившая еще большее развитие благодаря системе Интернет, уже создает неофициальную мировую систему, в своей основе благоприятную для более упорядоченного и всеохватывающего сотрудничества в глобальных масштабах.

В течение нескольких ближайших десятилетий может быть создана реально функционирующая система глобального сотрудничества, построенная с учетом геополитической реальности, которая постепенно возьмет на себя роль международного "регента", способного нести груз ответственности за стабильность и мир во всем мире. Геостратегический успех, достигнутый в этом деле, надлежащим образом узаконит роль Америки как первой, единственной и последней истинно мировой сверхдержавы.
>>> ДАЛEE >>>

Раджаб Сафаров
Раджаб Сафаров, генеральный директор Центра изучения современного Ирана, рассказывает о ситуации, сложившейся в мировом сообществе вокруг "ядерной программы" Ирана.

- Раджаб Саттарович, что сегодня происходит вокруг "ядерной программы" Ирана? Насколько серьезна эта проблема для мирового сообщества, и какова позиция России?

- Теперь уже можно говорить о том, что, состоявшаяся на днях лондонская встреча шестерки, а это пять постоянных членов Совета Безопасности и Германия, провалилась. Россия и Китай не поддержали позицию "евротройки" и США, они считают преждевременным принятие, каких бы то ни было санкций в отношении Ирана, поскольку еще далеко не исчерпан ресурс дипломатический. Лондонскую встречу можно назвать встречей ради встречи, а не ради принятия решения. К счастью, в Лондоне не была реализована риторика последних заявлений российского МИДа и некоторых российских политиков, тем более что министр иностранных дел России Сергей Лавров буквально два дня назад сказал, что Россия еще не определилась в этом вопросе.

Это означает, что Россия не определилась, займет ли она более принципиальную позицию, ставя на первое место свои национальные интересы, или примкнет к "евротройке", дав свое согласие на передачу так называемого иранского ядерного досье в ведение Совета Безопасности ООН. Теперь, по инициативе "евротройки" и США, вопрос будет обсуждаться на чрезвычайной сессии МАГАТЭ в Вене 2-3 февраля. На мой взгляд, шансы передачи ядерного досье Ирана в Совет Безопасность ООН достаточно высоки.

- Какова, на ваш взгляд, будет реакция Ирана в случае принятия такого решения?

- Незамедлительной, и достаточно жесткой. Иран готов к дальнейшим переговорам с "евротройкой" и к обсуждению предложения России о создании российско-иранского совместного предприятия по обогащению урана, об этот уже не один раз заявлял МИД Ирана. Сегодня нет даже формального повода отказаться обсуждать этот вопрос и закрыть его в рамках МАГАТЭ. Однако нельзя забывать, что Иран - суверенное государство, имеющее свои национальные интересы. Еще в ноябре прошлого года иранский парламент принял решение обязать правительство Ирана незамедлительно выйти из переговорного процесса с МАГАТЭ в случае, если "иранское ядерное досье" все-таки будет передано в Совет Безопасности ООН, и к суверенному государству Иран, в качестве наказания за некую строптивость, "не конструктивизм" и, якобы, "не желание" договариваться, будут приняты какие-то санкции.

Все эти обвинения выглядят несколько странно, поскольку за два года инспекторы МАГАТЭ в количестве 1401 человек находились в Иране постоянно. Это означает, что каждый божий день по 4-5 инспекторов что-то искали, причем с завидным усердием и пристрастием. Чтобы понять, как это выглядело на самом деле, нужно представить, что каждый день в конкретную коммерческую фирму приходят некие представители налоговых органов, и каждый день ищут какие-то, только им известные, признаки нарушения коммерческой деятельности. Это, неизбежно, парализует действие этой компании, нервирует сотрудников и создает далеко не нормальную атмосферу взаимодействия.

В Иране в течение двух лет наблюдалась та же картина: каждый день по 4-5 инспекторов, которые имеют определенные инструкции, и которые, далеко не нейтрально относятся к Ирану, с пристрастием шарят по всему Ирану. Они дотошно проверяют любой объект, который гипотетически может попасть в список объектов, которые им интересны. И за все это время эти инспекторы не нашли ни единого факта, ни единого аргумента подтверждающего факт не мирного, или хотя бы двойного назначения "иранской ядерной программы". Казалось бы, если даже при такой пристрастной проверке эта компетентная международная структура не имеет аргументов, дающих право винить это государство, вопрос должен быть закрыт, но этого не происходит, обвинения в адрес Ирана продолжают звучать.

К сожалению, участники этой дискуссии не хотят понять, что, если это все-таки произойдет, и "иранское ядерное досье" все-таки будет передано в Совет Безопасности ООН, Иран будет считать себя свободным не только от всех своих обязательств по линии МАГАТЭ, но и от обязательств по линии дополнительного протокола "Договора о нераспространении ядерного оружия". А в этом случае у мирового сообщества не останется вообще никаких политико-правовых норм воздействия на Иран на законной основе, а в переговорном процессе наступит хаос.

- Допустим, чрезвычайная сессия МАГАТЭ все-таки примет такое решение, какую позицию может занять Россия, другие страны-участники переговорного процесса?

- Я полагаю, что не только Россия и Китай, но и некоторые другие страны-члены МАГАТЭ будут противиться этому решению, однако вряд ли они смогут повлиять на ситуацию, потому что решения в этой организации принимаются по принципу простого большинства.

Что касается позиции России, здесь возможны разные варианты. Если другие члены Совета Безопасности, в первую очередь США, сделают заманчивые предложения, скажем так, уточняющие статус России в мировом сообществе, позиция может смягчиться. Учитывая тот факт, что переговоры не дают пока никаких результатов и есть негативное мнение МАГАТЭ, Россия может просто не заблокировать прохождение этого вопроса. И тогда в российско-иранских отношениях наступит новая эра. Это незамедлительно скажется на уровне, темпе и качестве российско-иранских отношений, приведет к их охлаждению.

Я не думаю, что Россия пойдет на то, чтобы проголосовать за принятие решений, но она может и не заблокировать это решение, проголосовать нейтрально или воздержаться от голосования, что равнозначно недружественному акту по отношению к Ирану. Россия, по сути, является главным участником, основным партнером Ирана в развитии его ядерной программы, но в распоряжении Соединенных Штатов и "евротройки" сегодня имеется много реальных рычагов воздействия на Россию. Поэтому Россия, вопреки своим национальным интересам, все-таки может пойти навстречу им в этом вопросе.

В этом плане особняком стоит Китай. У Запада практически нет никаких шансов уговорить его, поскольку Китай испытывает огромную энергозависимость от Ирана и не в интересах Китая осложнять ирано-китайские отношения. Китай всегда имеет собственное мнение, последовательно отстаивает свою позицию даже в том случае, когда у стран мирового сообщества имеется консолидированное решение. Даже если все остальные члены Совета Безопасности будут единодушны, Китай воспользуется своим правом "вето", и заблокирует этот вопрос.

Что произойдет, если Китай этого не сделает? Я думаю, что мир от этого не станет более безопасным и тем более стабильным, потому что любые санкции в отношении Ирана не будут эффективными, и по большому счету они будут даже бессмысленными, поскольку Иран уже давно находится в режиме санкций, - это называется международной изоляцией.

Страны Запада не допускают Иран к передовым технологиям в промышленности и народном хозяйстве, ограничивают его в доступе даже к лекарственным препаратам, запасным частям к гражданским самолетам, к технологиям, которые не имеют никакого отношения к хайтеку. Иран научился жить без активного участия передовых стран Запада в своей экономике. Но зато у Ирана появится реальный шанс показать свою государственную идентичность и проявить максимальную самостоятельность, а это чревато последствиями.

Иран - ключевая страна исламского мира, от его позиции зависят очень многие процессы не только в зоне Персидского залива, на Ближнем и Среднем Востоке, но и вообще в мире. Думаю, что мировое сообщество, особенно исламский мир будут не в восторге от такого решения.

К тому же у Ирана имеются очень важные стратегические ресурсы, и он будет реализовать их. К примеру, самое безобидное, что может сделать Иран - просто взять и сократить экспорт нефти и газа на мировые рынки. Поэтапно, сначала на 40%, потом на 70%, потом полностью. Можно себе представить, что будет, если такое произойдет. Никаких силовых решений для этого не нужно. Принятие решения о сокращении экспорта нефти - законное право Ирана, и он может в любое время принять такое решение, не спрашивая разрешения у мирового сообщества.

Думаю, что и Венесуэла, четвертый экспортер нефти в мире, не останется в стороне в этом вопросе, поскольку Уго Чавес уже давно ищет возможности "наказать" Соединенные Штаты, считая их главным виновником дестабилизации ситуации в этом государстве. Это еще усилит эффект от действий Ирана. Кроме этого, будучи свободным от всех своих обязательств по линии политико-правовых и международных норм, Иран, являясь единственным шиитским государством, начнет активно проводить свою политику в Ираке, где шиитское большинство составляет почти 60%.

И хотя шиитские святыни находятся на территории Ирака, еще во времена Саддама Хусейна практически все основные шиитские лидеры и уважаемые люди жили в Иране. Шиитское население Ирака к иранскому народу относится с особой симпатией и, естественно, ситуация в Ираке может выйти из-под контроля, в чем уж никак не заинтересованы американцы.

Иран может активизировать поддержку исламских групп и движений, которые борются с Израилем. И тогда израильско-палестинский конфликт обретет новую форму, а основному сателлиту Соединенных Штатов на Ближнем Востоке будет нанесен значительный ущерб. Будет поставлен под вопрос и без того хрупкий мир в регионе.

Если продолжить эти рассуждения, можно выстроить прогноз развития той же, подконтрольной сейчас ядерной программы Ирана. Выйдя из договора, Иран получит возможность развивать все свои разработки, вести научные исследования, в том числе заниматься обогащением урана, что может подстегнуть западных ястребов к силовому решению иранского вопроса.

И я думаю, что Соединенные Штаты даже не будут пытаться создать коалицию против Ирана, как это было сделано в отношении Ирака. Во-первых, это невозможно. Во-вторых, это совершенно другая ситуация, другая история и Иран, естественно, не Ирак. Иракский сценарий применять к Ирану абсолютно невозможно.

В лучшем случае Соединенные Штаты могут спровоцировать Израиль для нанесения точечных ракетно-бомбовых ударов по ядерным и оборонным военным объектам Ирана, поскольку прямое вторжение в Иран практически невозможно. Для этого нет ни географических возможностей, ни потенциала, ни одна страна, включая даже Ирак, на это не пойдет. Турция тем более, не говоря уже об Азербайджане, и ни одно из арабских государств. Иран обладает мощной ракетной технологией, и любая страна, которая будет содействовать процессу реализации силового решения, попадет в зону поражения. Все они и так находятся в зоне поражения этих ракет, однако Иран может обрушиться на них с максимальной жестокостью и может принять решение по поводу применения активного ответного удара по тем странам, которые задействованы в этой операции.

В первую очередь, без особого труда Иран может уничтожить нефтеперерабатывающие коммуникации стран Персидского залива, включая Кувейт, Катар, Ирак и Саудовскую Аравию, заблокировать Ормузский пролив, и, конечно же, главной целью при таком сценарии станет Израиль. Тогда в мировой экономике наступит полный коллапс, поскольку цены на энергоносители будут резко повышаться.

Сейчас многие эксперты говорят о цене в 100 долл. за баррель, но я думаю, что они как минимум поднимутся до 150 долл. за баррель. Это произойдет в течение первой недели после принятия решения о силовом решении.

Но даже без прогнозов мирового банка известно, что если цена нефти будет выше 80 долл. за баррель нефти, то многие экономики стран мирового сообщества, особенно европейские, станут нерентабельны.

А уж если цены подскочат до 100 долл., жизнь во многих странах будет вообще парализована. Только Израиль сейчас может пойти навстречу Соединенным Штатам и реализовать этот ужасный сценарий, хотя для Израиля это равнозначно самоубийству.

- И все-таки, почему столь пристальное внимание вызвала у мирового сообщества эта "ядерная программа Ирана"?

- Это происходит по нескольким причинам. Во-первых, это действительно мощная, масштабная программа, открывающая большие перспективы, хотя руководство Ирана постоянно заверяет всех, что страна не собирается иметь ядерное оружие. Во-первых, это не соответствует принципам ислама и общечеловеческим ценностям. Во-вторых, учитывая международную геополитику и положение, Иран не заинтересован в том, чтобы это оружие у него вообще было.

Более того, Иран с завидным постоянством предлагает, чтобы зона Персидского залива и вообще Ближний и Средний Восток были объявлены зонами, свободными от ядерного оружия. И второй аспект чисто политический.

Ангажированность этого вопроса налицо, как налицо применение двойных стандартов по отношению к одной стране. Это нонсенс международного масштаба, прямое вмешательство во внутренние дела страны.

В-третьих, совершенно очевидно, что если Иран будет иметь ядерные технологии мирного назначения, страна обретет новый статус, принципиально другие возможности. Ядерные технологии - это не только электроэнергия, это последние достижения научно-технического прогресса, которые применяются в экономике, в медицине, в хайтеке, во многих других отраслях промышленности и экономики. Страна, владеющая ядерными технологиями, обретает новый вес на международной арене и в решении международных проблем.

В-четвертых, очень важно иметь в виду, что основная подоплека желания Ирана вести эти работы не противостояние Соединенных Штатов или "евротройке", основной интерес лежит в сфере экономики. Электроэнергия АЭС - самая дешевая, ее рентабельность соизмерима с оружейным бизнесом. В самих Соединенных Штатах имеется 118 атомных станций, во Франции 60, в Японии 50, в Германии огромное количество и вообще Европа напичкана этими станциями и будет развиваться еще более бурно в этом направлении.

Тогда почему этим не позволено заниматься Ирану? Думаю, что одна из основных причин, почему Запад крайне не заинтересован в "ядерной программе Ирана", то, что именно Россия является основным партнером Ирана.

В самые трудные для России времена именно благодаря Ирану ядерная промышленность России осталась на плаву. Иран спас ядерную промышленность России. Бушерская АЭС - это заказ, это работа для сотен, может быть, тысяч людей, это нормальное функционирование сотен российских заводов, поддержание конкурентного состояния российской экономики. Атомная станция в Иране и участие России в этой программе - это мощное политическое присутствие в регионе, в ключевой стране исламского мира. Для России это дополнительные возможности в отстаивания своих собственных интересов. Запад ставит задачу вытеснить Россию из Ирана. И, если он этого добьется, как эксперт я совершенно уверен, что буквально через год-два сами западные государства будут настойчиво предлагать Ирану свои технологии в этой же области. Они станут развивать этот рынок, поскольку понимают, что это очень выгодно с любой стороны.

Если Россия сейчас отступит, она не только потеряет Иран, как сферу влияния, она потеряет свой безупречный статус надежного партнера.

Жанна Зайончковская
Введение единой миграционной карты на территории России и Белоруссии комментирует Жанна Зайончковская , руководитель лаборатории анализа и прогноза миграции населения, директор Центра миграционных исследований.

- С 4 февраля 2006 года вводится единая миграционная карта на территории Белоруссии и России. Что дает введение этих новых документов?

- Миграционная карта - это типичный учетный документ. Когда вы едете за границу, летите в самолете, вы заполняете карточку, которую у вас забирают. В дальнейшем она обрабатывается на компьютере. Кроме того, миграционная карта это еще и правовой документ. Эта карточка дает право законно пребывать в стране. Несмотря на то, что между Белоруссией и Россией осуществляется безвизовый проезд граждан, человеку для того, чтобы какое-то время находиться на территории государства нужно, либо иметь регистрацию в паспорте, либо какой-то документ, по которому он бы смог бы доказать, что он не нелегал. Унификация этой карты очень важна, поскольку между нашими странами свободный проезд, и в этом случае легче осуществлять учет. Прошлая практика показывает, как много недоразумений было на этой почве. В том случае, если новая схема положительно зарекомендует себя, она сможет послужить примером, и с другими странами мы сможем ввести подобные правила пересечения границы. Очень важно навести порядок в системе учета мигрантов.

- Почему мы вводим единую миграционную карту только в двустороннем порядке, ведь и со многими другими странами СНГ мы осуществляем безвизовый проезд?

- Я думаю, что в рамках СНГ сейчас это трудно сделать. В двустороннем порядке легче договориться. Возможно, когда-нибудь мы договоримся и с другими странами, поскольку принципиально миграционная карта в отношении других стран содержательно практически не отличается. Вы вписываете паспорт, свой адрес, цель поездки - минимум вопросов. И, как правило, набор этих вопросов стандартен. Но сам общий вид этой карты бывает разный и это, естественно, затрудняет общую компьютерную обработку. А так появляется возможность обрабатывать карточки по единой системе, используя единую программу. Это, конечно, облегчает технологически процесс. Я думаю, если СНГ и ЕЭП будут укрепляться, то в рамках этого пространства эти документы тоже будут унифицированы.

- Каков вообще объем миграции, как часто граждане Белоруссии приезжают к нам и как часто наши граждане ездят в Белоруссию?

- Пересекают российско-белорусскую границу, естественно, не только граждане России, но и граждане, например, Центральной Азии, если они хотят куда-то поехать на поезде, а не лететь самолетом. То есть все те, кто путешествует по железной дороге, например. Белорусско-российскую границу жители Белоруссии пересекали 149 тыс. раз в 2003 году и 153 тыс. раз в 2004-м. По 2005 году у меня пока нет данных. И, соответственно, российско-белорусскую границу - 118 тыс. в 2003-й году и 146 в 2004-м году. То есть это значительные потоки и введение новой формы регистрации, как мне кажется, облегчит пограничный контроль.

Виктор Кувалдин
Доктор исторических наук, профессор, член исполкома "Горбачев-Фонда".

Сначала одно замечание. Честно говоря, мне кажется, что обсуждение такого уровня у нас было невозможно в Москве еще два года назад. И это означает, что за эти два года, по крайней мере, часть нашей интеллектуальной и политической элиты прошла большой путь в том, что касается осмысления процессов, происходящих на Украине. Сразу скажу, что я не согласен, так или иначе, с прозвучавшей здесь мыслью, что Украина для нас страна второстепенная. Мне кажется, что, как это было явно вчера, явно сегодня и будет явно завтра, все-таки Украина, если мы серьезно думаем о будущем России, остается для нас страной номер один. Я думаю, что думать о том, что наши отношения с Украиной - это, в первую очередь, проблемы газового транзита или, скажем, отработка модели построения наших отношений в энергосфере с другими постсоветскими государствами, мне представляется все-таки серьезной ошибкой, серьезным искажением реальной ситуации.

Второе: я не думаю, что Украина обречена вечно разыгрывать карту своей слабости. Да, тактически эта позиция, наверное, выигрышная. Да, от нее тяжело уйти, но уже сейчас выясняется предел такой политики, и мне представляется, что стратегически на ней очень много не построишь. Сейчас действительно момент выбора. Мы и раньше говорили, что не стоит строить иллюзий в отношении, скажем, возможной победы "Партии регионов", и в отношении того нового правительства, которое будет в Киеве. Мне представляется, что здесь очень важно учитывать одно обстоятельство. Дело в том, что жизнь как-то хитрее нас, и я, по крайней мере, принадлежу к тем людям - и никогда этого не скрывал - кто считает, что реально второй тур президентских выборов выиграл Янукович. Но сейчас получилось, что мы можем во многом столкнуться с той же ситуацией, но через полтора года. Эти полтора года пребывания у власти так называемой оранжевой коалиции очень значимы. И, может быть, мы можем избежать тех ошибок, вероятность которых была гораздо больше, если бы Янукович победил в конце 2004 года и нам бы приходилось строить отношения с ним, как с президентом Украины.

Что, как мне думается, сейчас было бы важным и наиболее перспективным для России? Все-таки надо сформулировать политику, надо сформулировать какую-то стратегию российской модернизации. Мы должны ответить сами себе на вопрос, отдавая должное важности энергетики: это достаточно для полноценного нашего возвращения в мировую экономику и в мировую политику на тех ролях, которые нас устроят? У меня очень серьезные сомнения на этот счет. Как бы ни была стратегически важна энергетика, я думаю, что это не списывает, не отодвигает на задний план проблемы модернизации. И эту перспективу нам надо предложить не только для себя, но и для всего постсоветского пространства. Ведь, в конце концов, стран, которые могли бы осуществлять модернизацию только на собственной основе, очень мало, их практически в мире всего две - Китай и Индия. Даже Соединенные Штаты не относятся к их числу, потому что мы знаем, что Соединенные Штаты проводят минимум два интеграционных проекта. Это не только проект "Нафта", но это и проект зоны свободной торговли в западном полушарии, который никто не списывает в архив. Но и Китай, и Индия, имея возможности осуществлять модернизацию исключительно на собственной основе, все-таки этого не делают. У этих стран есть достаточно серьезные интеграционные проекты в Южной Азии, скажем, на Индостанском полуострове, или же вообще столь грандиозный проект, как проект Восточноазиатского сообщества, Восточноазиатского центра развития. Что говорит, по-моему, о том, что и для России этот императив существует, и важен в гораздо большей степени, чем для многих других государств.

На что в этом плане мы могли бы опереться. Мне представляется, что здесь очень важно то, что происходит с политической реформой на Украине. Здесь достаточно редкий случай, когда я разойдусь с Вячеславом Алексеевичем Никоновым. Я не считаю политическую реформу катастрофой для Украины, этот переход от президентско-парламентской к парламентско-президентской республике. По-моему, это очень интересный выход, и на Украине он может дать свои результаты. Что ее в этом смысле отличает от России? Первое - размеры страны, она гораздо компактнее, и поэтому там эта форма может быть органичной. Второе - местоположение. Украина все-таки находится несколько ближе к Гринвичу, она действительно стремится в Европу, и для нее эта форма гораздо более приемлема, чем суперпрезидентская республика. Третье, мне кажется - это наличие крупных территориально-культурных областей на территории Украины, их не так много, можно по-разному считать - четыре, шесть, но, по крайней мере, это не российская ситуация, не 89 субъектов федерации. Они, во-первых, могут договариваться. Во- вторых, они обязаны договариваться, поскольку если какой-то из этих крупных кусков украинского нового целого останется вне каких-то договоренностей, то это опасно с точки зрения стабильности Украины.

И последнее и самое главное: что, мне кажется, отличает нынешний кризис на Украине от кризиса 92-93-го годов в России - это все-таки характер украинской правящей элиты. Дело в том, что в 93-м году мы имели несформировавшуюся правящую элиту, она не была субъектом ни экономического, ни политического процесса. И ей нужна была эта суперпрезидентская рамка для того, чтобы, по крайней мере, решить здесь свои экономические проблемы. В Украине все-таки ситуация другая, в постсоветском развитии прошло 15 лет. Мы знаем, что украинская элита - это вообще другая элита, это синкретическая элита, то есть там одинаково полно представлены и парламентарии, и представители высшей бюрократии, и крупные предприниматели. И для элиты, а это сейчас единственный политический игрок на постсоветском пространстве, ибо гражданское общество слабо на Украине, мне кажется, форма президентской республики менее комфортна, чем форма парламентско-президентской. Элита видит удовлетворение своих экономических аппетитов в этой новой политической рамке, видимо, более перспективно, в более устраивающем ее ключе, чем это возможно при существовании мощной фигуры президента. Мне кажется, что у политической реформы есть реальные шансы. Я не уверен, что для Украины это будет катастрофа. И это дает дополнительные возможности и для российской политики. Возможность обеспечить равноценное, полноправное и перспективное партнерство с Украиной, что, я думаю, очень важно для нас.

Вячеслав Никонов
Президент фонда "Политика".

В последние годы часто говорилось о том, что российская политическая система - это современная Византия. По-моему, пришла пора восстановить историческую справедливость, потому что прямым наследником византийской политической культуры является все-таки не Россия, а Украина.

Украина является колыбелью российской цивилизации, особенно ее столица, город Киев, где все политические альянсы временные, где друзья и противники часто меняются местами, где взгляды могут трансформироваться на противоположные в течение нескольких часов, и где мастерство политической разводки доведено до степени высокого искусства. Специфика нынешней ситуации и нынешнего политического кризиса Украины заключается в том, что мы являемся свидетелями очередного акта революции Византии, что придает всей этой ситуации очень серьезную пикантность. Революция в Украине, на мой взгляд, была настоящая. Согласно закону жанра, который был открыт жирондистом Пьером Верньо незадолго до того, как он сам сложил голову на гильотине, чтобы проверить, является ли революция настоящей, нужно посмотреть, начинает ли она, как всякая уважающая себя революция, пожирать собственных детей. Кроме того, реальность революции проверяется и специфической легитимностью революционного режима, который ведет эту легитимность скорее от революционных масс. И мы замечаем, что администрация Ющенко видит главной своей легитимностью Майдан, причем, в большей степени, чем украинский закон. Действительно, третий тур выборов вряд ли можно обнаружить в каком-либо из украинских законов или в украинской Конституции.

Революции, как известно, пьесы многоактовые, каждый новый акт - это новая страница в решении вопроса о следующей порции съеденных детей или отцов революции. В случае украинской революции она протекает под главным лозунгом новой власти "вперед на Запад", что в реальной политике означает "подальше от России". Об этом уже много сказано. Вопрос, который в итоге привел, по крайней мере, технически, к отставке Виктора Еханурова: был ли газовый компромисс успехом или провалом Киева?

На мой взгляд, что бы ни говорил сам Виктор Ющенко и члены его правительства, налицо крупнейший провал, цена которого легко определяется разницей между 130 долларами за баррель для Украины и 46 долларами - для Белоруссии. По крайней мере, пока 46-ю. Этот провал подчеркнут политическим кризисом, немедленно разразившимся в Киеве. Хочу подчеркнуть, что этот провал не переговорный с Газпромом, а стратегический.

Курс на Запад привел не только к тому, что российское направление оказалось запущенным. Более существенно то, что украинский президент, стараясь дистанцироваться от Москвы, собственными руками разрушил механизм привилегированного сотрудничества со своим главным экономическим партнером и соседом, в роли которого выступала и выступает Россия. То есть Ющенко фактически вывел Украину из переговорного процесса по единому экономическому пространству, хотя формально этот диалог продолжается, из Российско-германского газотранспортного консорциума, что, собственно, и позволяло Украине получать дешевую энергию и быть субсидируемой со стороны Российской Федерации. По оценке экспертов, в недавнем прошлом Россия субсидировала украинскую экономику где-то на 8,3 млрд. долларов, что значительно больше любой другой помощи, которую Украина получала, Соединенные Штаты помогли Украине на 140 млн. долларов, Европейский Союз вообще ничем не помог.

Экономического смысла в дистанцировании от России для Украины ничуть не больше, чем, скажем, в гипотетическом дистанцировании Канады от "Нафта". Если бы Канада выходила из "Нафта", в этом был бы такой же экономический смысл, как в выходе Украины из единого экономического пространства. Таков же был бы экономический смысл выхода любой крупной европейской страны из Европейского Союза, с отменой евро, с разрывом экономических связей и так далее, и так далее. Экономически и политически это абсолютное безумие. Естественно, что Россия сама приняла решение не платить за неверную экономическую стратегию и неправильную экономическую политику. Это решение, на мой взгляд, совершенно правильно. Однако для Украины напрочь испорченные отношения с Россией никак не компенсировались какими-либо прорывами на западном направлении. Инвестиции, кроме небольших индийских, не пришли. Украина ни на шаг не приблизилась к членству в Европейском Союзе. Она по-прежнему стоит в очереди вслед за Турцией, это значит, минимум лет двадцать у нее еще есть. Членство в НАТО обещано, но с внутриполитической точки зрения это ничего Ющенко не добавляет, поскольку, как известно, в Северо-Атлантический блок хочет вступать только один украинец из восьми по последним опросам общественного мнения.

То есть явный кризис, причем кризис долгоиграющий, в гораздо большей степени касался президента Ющенко, чем правительства Еханурова. Восток страны явно не простит Ющенко разрыва с Россией, запад Украины с удивлением констатировал его капитуляцию перед газовым шантажом со стороны Москвы. Крупный бизнес, причем и украинский, и индийский также далеко не в восторге от новых цен на энергию, которые во многом убивают конкурентоспособность украинской промышленности, осложняют условия проникновения украинских товаров на российский рынок, где, собственно, эти товары только и нужны. А для населения появились все основания для недовольства экономической ситуацией в стране, ведь еще год назад Украина лидировала в Европе по темпам экономического роста. То есть отставка правительства Еханурова - это на самом деле вотум недоверия политике президента Ющенко со стороны украинской элиты. На мой взгляд, очень примечательно, что в первых рядах оппозиционеров оказался спикер Верховной Рады Литвин, который неизменно выступал главным индикатором настроений большинства украинской элиты на протяжении всех последних лет. Литвин в качестве лидера оппозиции - очень плохой признак для Ющенко.

Налицо и серьезный внешнеполитический просчет украинской власти. Конечно, Запад, который уже давно решил, что Россия без Украины гораздо лучше, чем Россия с Украиной, в газовом конфликте поддержал Ющенко. Думаю, Запад поддержит Украину и в любой другой схватке с Москвой, по крайней мере, формально. Но мы видим и большую и серьезную критику России и Газпрома как компании, которая, якобы, испортила себе репутацию надежного поставщика энергоресурсов. Правда цена этой критики стала ясна лишь после того, как открылись торги после Нового Года, и стоимость Газпрома выросла почти на четверть. Это на самом деле отражало совершенно другие настроения, которые господствуют в финансовых кругах Запада. Конечно, энергетическая политика России проводится не с целью понравиться Западу и не с целью приобрести преданность отдельных соседей. Как любая другая страна, любой целью своей экономической политики Россия ставит приобретение влияния и извлечение прибыли.

Я думаю, что нам не стоит сильно переживать по поводу того, что это может кому-то не нравиться. В этой конкретной ситуации с газом европейцы привычно не оказались за спиной Украины. Их уже давно достал украинский демпинг, который возможен лишь за счет субсидируемой экономики и дешевых энергоносителей. Политические круги, готовые поддержать Украину политически, не были готовы поддерживать ее экономически. Во всяком случае, никто не готов покупать газ по такой цене, которая бы обеспечивала поддержку Украины в размере 3,8 млрд. долларов. Таких политических сил на Западе просто нет и не будет. Украина просто недооценила, насколько икононизированы современные отношения, в том числе и в Европе.

Что касается перспектив нынешнего политического кризиса, мне он представляется достаточно долгоиграющим. В центре его сейчас оказалась судьба конституционной реформы. Я лично то, что было сделано в Украине под названием "конституционная реформа" определил бы словом "катастрофа", потому что государственной системы, которая вводится в Украине в результате этой конституционной реформы, не пожелаешь и врагу. Создается заведомо неработоспособный государственный механизм. Кучме механизм этот был нужен исключительно для того, чтобы в различных ипостасях оставаться у власти неопределенно долго. Схема нравилась либеральным украинским политикам, считающим, что парламентская модель лучше, чем президентская, по чисто идеологическим соображениям. Они не понимают, что в украинской ситуации это далеко не так. Эта реформа очень нравится партиям, которые, формируя правительство, гарантируют себе места в этом правительстве вместе с соответствующими ломтями государственного бюджета Украины и возможностью его контролировать.

И она, естественно, хороша для парламента, который становится гораздо более значимым политическим институтом, выступающим серьезным противовесом верховной украинской власти. Эта реформа абсолютно не нужна президенту, который становится декоративной политической фигурой. По большому счету, я в этом уверен, она не нужна и Украине как государству, если она хочет как государство что-то делать. Сейчас Ющенко это прекрасно понимает. Если все пойдет по инерционному сценарию, он, скорее всего, проигрывает парламентские выборы, правительство формирует оппозиция, и получается ситуация, при которой президент и оппозиция принадлежат просто к различным политическим партиям, политическим силам и ведут друг с другом борьбу. Ситуация, которая конституционно возможна во Франции, скажем, но Украина - не Франция.

Поэтому понятно стремление Ющенко отменить все эти нововведения в украинской конституционной системе. Но как это можно сделать? Это можно сделать, разогнав парламент. Мне кажется, что это рассматривать в качестве реального сценария нельзя. Европа просто абсолютно не настроена давать добро на повторение Ющенко того сценария, который Ельцин, скажем, разыграл осенью 93-го года. Если ты вступаешь в Европу, все-таки, не очень правильно расстреливать свой парламент. Кроме того, для реализации такого сценария должна быть полная уверенность в собственных силовиках. Я не уверен, что у украинской власти такая уверенность сейчас есть. Не время и проводить референдум по конституционной реформе: слишком много вопросов, но нет никаких гарантий, что этот референдум может быть выигран. По крайней мере, у Ющенко таких гарантий быть не может.

Кроме того, по украинскому законодательству референдумы не имеют прямой юридической силы, они носят скорее рекомендательный характер, могут быть использованы в качестве политического инструмента, но не могут быть использованы в качестве юридически значимого действа. Конечно, административные ресурсы, которыми обладает официальный Киев, могут многое, но далеко не все. Что же касается Верховной Рады, то и она вряд ли может разрешить политический кризис в свою пользу, например, объявив импичмент. Для импичмента в Украине надо гораздо больше, чем в России. Законодательно это гораздо более сложная процедура. Только в Верховной Раде нужно получить 375 голосов для поддержки импичмента. Этого там, конечно, никогда не будет. У оппозиции сейчас всего 250 голосов. Создалась ситуация тупика, которая вряд ли разрешится после мартовских выборов, и возможность ситуации президента и оппозиционного правительства, на мой взгляд, существует реально.

Что же касается российско-украинских отношений при нынешней украинской власти, откровенно говоря, здесь я ничего позитивного не жду. Есть две болевые точки, изначально отравлявшие наши отношения, но объяснявшие большую заинтересованность России в том, что происходит в Украине - это расширение НАТО и будущее единого экономического пространства. Украина стремится в НАТО, и американцы действительно намерены предложить Украине членство. Вероятно, это произойдет достаточно скоро. И здесь мы можем подойти к той красной черте, за которой качественно изменяются отношения как российско-украинские, так и отношения России с НАТО, а может быть, и России с Западом.

Остается проблема единого экономического пространства. Формально Украина остается в переговорном процессе и даже готова подписать отдельные документы, но, как известно, для того, чтобы ЕЭП вступило в силу, надо подписать 38 документов, не 37 и не 36. И если даже Россия сейчас эти документы подписывает, они будут просто складываться в сейф до того момента, когда будут подписаны все 38 всеми участниками. Тогда вступит в силу единое экономическое пространство. В нынешней ситуации этого может не произойти никогда. Именно эти две болевые точки, на мой взгляд, предотвращают возможность каких-то серьезных прорывов в двусторонних отношениях с этой украинской властью. И слова Путина, о том, что в Украине мы впервые имеем дело с властью, которая делает то, что говорит, на мой взгляд, надо воспринимать как эпитафию Кучме, а не как панегирик Ющенко.

Александр Дугин
Руководитель Центра геополитических экспертиз.

22 января Сапармурат Ниязов посетит с визитом Россию. О перспективах развития взаимоотношений России и Туркменистана рассказывает Александр Дугин, руководитель Центра геополитических экспертиз, лидер международного "Евразийского движения".

- Александр Гельевич, как на сегодняшний день складываются взаимоотношения наших стран?

- Прежде всего, хочу отметить, что Сапармурат Ниязов является ключевым геополитическим игроком в нефтегазовой политике постсоветского пространства. Он не находится в логике ни евразийской интеграции, в которой находится Казахстан и Узбекистан и, естественно, Белоруссия, ни в логике дезинтеграции, в которой находятся страны ГУАМа. Это некий третий полюс, совершенно автономный и особый. И если бы России удалось вовлечь Туркменбаши, я бы сказал, любой ценой, в логику евразийской интеграции, мы получили бы колоссальный инструмент, усиливающий наши стратегические позиции на всем постсоветском пространстве. Мы получили бы рычаг влияния на Украину и фактически завершили антиоранжевую контрреволюцию, которая сейчас идет полным ходом. Мы получили бы фундаментальный плацдарм в Центральной Азии, на который претендуют в первую очередь англо-саксонский полюс и североатлантический альянс.

Ниязов - самостоятельный политик, действующий внесистемно на постсоветском пространстве. Он весь в себе, но в вечной изоляции туркменский режим находиться не может. И я думаю, ему надо понять, что для него оптимальны евразийские модели, где никто не будет требовать от него демократизации своей страны, или каких-то еще стандартов. Но в обмен на стратегическую лояльность и определенную кооперацию в области стратегических проектов. И тогда евразийские партнеры не будут акцентировать внимания на особенностях и специфике его политики. России, мне кажется, надо протранслировать Ниязову именно эту идею, что в случае координации действий в глобальной энергетической стратегии, Россия будет с пониманием относиться к другим проблемам.

То есть, Ниязов как политик нужен нам, но и мы нужны Ниязову. Например, действуя в евразийской логике, он получает системную поддержку со стороны довольно-таки солидных региональных соседей. Понятно, что Ниязов 'живет глобусом Туркменистана', но если бы нам удалось сделать его своим не то что союзником, но стратегическим партнером, мы бы получили серьезный инструмент в решении геополитических проблем.

- Вопрос об экспорте газа во время этого визита будет приоритетным?

- Конечно. Другое дело, что у нас два вопроса препятствуют позитивному решению в этом ключе: первый вопрос - наличие атлантистов в политической элите, которые, прекрасно понимая логику большой игры, постоянно сбивают Россию с пути принятия нормальных геополитических решений. И это серьезная помеха на пути интеграции постсоветского пространства. Они, конечно, не так формулируют свои идеи, они просто говорят: зачем нам Ниязов, он же притесняет русских, он диктатор, он 'рухнама', поскольку отказывается от демократизации. Фактически он ось зла для американцев, он неполиткорректен. И есть еще такое вторящее глобалистам, узколобое националистическое лобби, которое все время пытается статус России, великой евразийской мировой державы, свести до статуса маленькой региональной державы с уклоном в национализм. Эти тенденции тоже растут, к сожалению. И не просто в обществе, а во власти, в окружении президента.

Если, в конечном итоге, на этой встрече удастся локализовать носителей этих двух тенденций - американизма и национализма - то многое может продвинуться в отношении пространства СНГ. Как, например, мы продвинулись с Каримовым, хотя и в отношении Узбекистана была очень схожая ситуация еще совсем недавно. Тем не менее, здравый смысл Москвы и политическая конъюнктура привели нас к лучшему решению в отношениях с Узбекистаном. Евразийство с Каримовым победило. Если евразийство победит с Туркменбаши, то это будет необратимый исторический момент. На который все мы, евразийцы, работаем столько лет.

Модест Колеров
Начальник Управления Администрации Президента РФ по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами.

Я думаю, что многие до сих пор слишком гуманистически смотрят на обстоятельства политического диалога с политическими элитами постсоветских стран - никогда нигде не велся и не будет легко вестись диалог с политическими элитами сопредельных государств, ни с какой властью, ни с какой партией, ни с какой частью элиты, которая пришла бы к власти, диалог не будет легким. И это, мне кажется, абсолютно детерминировано самим фактом существования сопредельного суверенного и независимого государства. Я часто вспоминаю референдум о независимости Украины 1 декабря 1991 года и говорю, что если бы в тех условиях экономической катастрофы СССР по какому-то случайному обстоятельству референдум проводился в Воронежской области, Воронежская область тоже бы проголосовала за независимость и сейчас была бы независимым государством, и любая политическая элита нынешней независимой Воронежской области была бы абсолютно недоговороспособна в отношениях с Россией.

Закон жизни: политическая элита сохраняет свою самость, свою отдельность, и на этом пути ей разрешены любые действия. А уж в случае с Украиной, если даже такой радикальный фанат особого украинского проекта как Збигнев Бжезинский сетует на крайнюю недоговороспособность политической элиты Украины, таков его опыт, я здесь не могу судить, насколько он адекватен, но если уж Збигнев Бжезинский жалуется на это, то всем нам стоит учесть его мнение. Итак, легкого разговора не будет, кто бы там чего ни обещал. Это первое.

Второе. Возможно ли найти надежного партнера на Украине, политического партнера? В принципе, возможно ли найти надежного политического партнера в любой демократической стране из числа сопредельных с нами государств, там, где существует диверсифицированный политический класс? Нет, таких надежных политических партнеров нет и не будет, и не было никогда, потому что надежность партнеров - это моральная категория, а партнерство - это политическая категория, прикладная, прагматическая. И в ряде стран мы видим как партнеры, которые десять-пятнадцать лет шли со знаменами стратегических, таковыми не оказываются на практике.

Теперь то, что касается национальных государств. В навязывании постсоветскому пространству модели национальных государств, натовского формата, формата вечных кандидатов в Евросоюз, которые должны постоянно к чему-то стремиться, есть много лукавства и неискренности. Потому что модель национальных государств - это псевдоморфоза, это давно устаревшее явление, которое самими учителями уже не реализуется. И в этой ситуации наш реальный федерализм, многонациональность, мультикультурализм - это наши чрезвычайно конкурентные возможности в отношении всех сопредельных государств, как и те стандарты, которым редко кто из сопредельных государств может соответствовать.

Что из себя сейчас реально являет Россия в постсоветском пространстве, и какой опыт она реализует в отношениях сопредельных государств? Мы конкурируем с моделями развития сопредельных государств не только в части федерализма, мы вообще конкуренты, и в первую очередь, с такой мощной и большой страной, как Украина. Мы конкуренты в металлургии, логистике, в производстве удобрений, в сельском хозяйстве. Мы вообще конкуренты, и надо честно это говорить. Ведь уже стихающий разговор о том, что ради мифической интеграции Россия должна чем-то поступиться, должна признать, что якобы старший брат имеет обязательства - это все разговоры лицемерные и для бедных. Сначала Россия, а потом уже интеграция - вот приоритет, не может быть интеграции ради интеграции. И в этом газовом кризисе мы обнаруживаем кризис не газовый, а кризис отношения к России, это не наша проблема.

Газовый кризис - это проблема тех, кто до сих пор хотел нас держать в каком-то заранее нам отведенном месте, которое заведомо неадекватно ни нашим возможностям, ни нашей роли, ни нашему представлению о национальном достоинстве, и, в конце концов, динамике нашего развития.

Дмитрий Данилов
Заведующий Отделом европейской безопасности Института Европы РАН.

Премьер-министр Франции Д. Вильпен прибыл с визитом в Россию. Прежде всего, конечно, двусторонний визит - это всегда повод поговорить о двусторонних отношениях в контексте того, что происходит внутри каждой из стран и в контексте изменений международной ситуации.

Если рассматривать вопрос таким образом, то, в принципе, ничего того, что помешало бы сложившимся позитивным отношениям между Россией и Францией, не произошло. Напротив, все свидетельствует о том, что стороны намерены продолжать развивать отношения, и отношения эти рассматриваются, во-первых, как позитивные, во-вторых, как очень серьезные с точки зрения влияния на международные события.

Конечно, невозможно будет обойти стороной тему беспорядков во Франции. Эти события беспокоят не только французов, поскольку это не является только фактором европейской общественной и политической жизни. Проблемы так называемых "параллельных обществ", существование потенциала недовольства части общества современным государством, весь этот взрывной потенциал, возможно, будет проявляться в будущем не только во Франции, особенно с учетом существования важных проблем, связанных с миграцией.

Вероятно, Россия и Франция обратят особое внимание на договоренности последнего Лондонского саммита России - ЕС. С одной стороны, о выходе на облегченный визовый режим между Россией и ЕС, и, с другой стороны, на согласие России заключить в ближайшем будущем с Европейским Союзом договор о реадмиссии. Это очень важные договоренности, особенно если учитывать то, что еще незадолго до этого Лондонского саммита российское руководство достаточно категорично отвергало саму возможность договора о реадмиссии. Сегодня речь идет о том, что Россия не только согласилась, но и сделала уже очень активные, весомые шаги в этом направлении. Шаги эти связаны с идущими уже полным ходом переговорами между Россией и ее партнерами по СНГ для того, чтобы заключать соответствующие соглашения по границе и соответствующие соглашения по реадмиссии с ними. Без этого невозможно выйти на полноценный договор с Европейским Союзом.

Прогресс, который достигнут Россией и ее партнерами по СНГ в самых различных областях, касается ли это торгово-экономического союза, пограничных вопросов или военно-политического сотрудничества в ОДКБ, тоже должен стать предметом переговоров. Потому что речь идет не только об успехах или проблемах сотрудничества России с ее партнерами на пространстве СНГ, сколько о том, каким образом это сочетается с курсом на европейскую интеграцию России, каким образом сочетаются два эти интеграционных процесса. Нельзя не заметить, что в последнее время официальная Россия особенно явно делает акцент не только на развитии отношений с Евросоюзом, но на то, что эти отношения должны вписываться в более широкий контекст общеевропейской интеграции. А именно речь идет о совмещении двух интеграционных процессов - в рамках Большой Европы вокруг ЕС и интеграционного процесса на постсоветском пространстве. Если стороны будут говорить об этом, то логично предположить, что они затронут более конкретно реализацию дорожных карт.

Лондонский саммит показал, что реализация дорожных карт ведется относительно успешно в области создания экономического пространства. Если говорить о других внутренних пространствах, то здесь прорывным моментом стало согласие выйти на договор о реадмиссии и облегчить визовый режим между Россией и ЕС. Но дальше этого пока, мне кажется, дело не пойдет. По пространству науки и культуры также, наверное, результаты весьма скромные. Тот протокол, который существует, о создании колледжа Европейского Союза в Москве уже достаточно долгое время существует лишь на бумаге, согласовываются последние детали. Но даже его окончательное подписание недостаточно для общего пространства науки и культуры.

И, наконец, последнее пространство, очень важное - пространство внешней безопасности. Вот в этом отношении практических результатов нет вообще. До сих пор ведется согласование формата механизмов в рамках сотрудничества по этому пространству, но стороны пока что не выходят за рамки консультаций по международным проблемам, по проблемам международной безопасности. И, вероятно, было бы очень правильно, если бы лидеры России и Франции обсудили более предметно именно это пространство, где темпы движения относительно невелики, и это вызывает беспокойство.

Тем более актуально пространство внешней безопасности на фоне нынешних событий, когда позиция, например, иранского руководства вызывает очень много вопросов у международного сообщества. И совершенно очевидна необходимость всех участников процесса переговоров и сотрудничества с Ираном объединиться вокруг поиска выходов из сложившейся, казалось бы, тупиковой ситуации. Такие ситуации складывались уже не раз, и очень приятно, что, несмотря на громкие обвинения в европейской прессе в адрес России, все-таки Россия и ее ближайшие партнеры в Европейском Союзе, прежде всего страны тройки - Франция, Германия и Великобритания, очень близки в подходах к иранской проблематике. Конечно, иранская проблематика будет очень предметно обсуждаться на встрече лидеров Франции и России.

Существует проблема нынешней внутриполитической ситуации в Израиле, которая, несомненно, может оказывать сильное влияние на развитие процессов ближневосточного урегулирования. Неизбежно президент России и премьер-министр Франции будут рассматривать эту ситуацию с точки зрения потенциальных рисков и поиска возможных решений.

Конечно, будут обсуждаться и другие серьезные международные проблемы, эти консультации будут касаться и Ирака, и Афганистана, и замороженных конфликтов на территории СНГ, речь идет в данном случае о конфликтах в Молдове и на территории Грузии. Все это будет обсуждаться обязательно, тем более что Европейский Союз активизирует деятельность, направленную на увеличение усилий Европейского Союза в сотрудничестве с Россией по урегулированию конфликтов на постсоветском пространстве.

Еще одной важной темой, может быть, не столь громкой и публичной, которая будет обсуждаться обязательно лидерами России и Франции, станет тема современной Германии, Германии после выборов, особенно с учетом состоявшегося визита канцлера Меркель в Россию и встречи ее с президентом Путиным. Некоторые акценты в политике Германии явно изменились, хотя новое руководство Германии и совершенно четко дало понять, что сохранит курс на укрепление приоритетных отношений с Францией. Тем не менее, эти отношения будут развиваться таким образом, чтобы они не рассматривались другими партнерами Германии как своего рода опасность для развития других линий отношений. Речь идет о необходимости сбалансирования отношений между Германией и Францией, между Германией и Соединенными Штатами, Германией и ведущими странами Восточной Европы, вновь вступившими в Европейский Союз и в НАТО. Эти новые акценты, с учетом итогов состоявшегося визита в Россию Меркель, неизбежно станут предметом для обмена мнениями между Россией и Францией.

Возникает еще один очень интересный вопрос, а каким образом дальше вести себя России и Франции? Сохранить ли институт международных встреч, который был организован на высшем уровне между Францией и Россией. К этому институту на последней встрече присоединилась и Испания. До сих пор все лидеры стран, участвовавших в этих встречах, в этих консультациях крайне позитивно оценивали эффективность такого механизма, эффективность таких переговоров. И если сегодня Германия не изменит своей точки зрения, которая была высказана новым руководством, о том, что она не будет участвовать в подобных встречах, тогда перед Россией и Францией встает серьезный вопрос. Вопрос, возможно ли в этих условиях сохранить этот формат на двустороннем уровне или, учитывая интересы Испании, на трехстороннем уровне?

Не будет ли это выглядеть как своего рода оппонирование нынешней изменившейся международной политике Германии, и будут ли такие встречи без Германии эффективны? И существует ли возможность продемонстрировать Германии то, что все-таки стоит еще раз подумать, взвесить все "за" и "против" и, может быть, изменить точку зрения и вернуться к существовавшему формату переговоров? Может быть, эти обсуждения не будут широко транслированы на публику, но, тем не менее, в той или иной форме разговоры будут вестись.

Очень важны вещи такие, как, например, председательство России в "Большой восьмерке" и в Совете Европы в нынешнем году. Россия заинтересована в поддержке такой страны, как Франция. Но существует проблема будущей смены власти во Франции, проблема выборов. Конечно, Россия не будет каким-то образом претендовать на то, чтобы влиять на расстановку политических сил. Тем не менее, Россия заинтересована в этот предвыборной период держать "руку на пульсе" в отношениях с Францией, и контакты с Францией осуществлять не на формальном уровне, а на уровне эффективной совместной работы.

И было бы, наверное, неправильным оставить в стороне особую тему - тему культурно-исторических связей с Францией. Эта тема обсуждается постоянно на всех встречах между Россией и Францией, и я не думаю, что нынешняя встреча будет в данном случае исключением.

Израиль ни при каких обстоятельствах не примирится с тем, что Иран может обладать ядерным потенциалом. С таким недвусмысленным заявлением выступил накануне глава израильского Министерства обороны Шауль Мофаз. "Израиль ни при каких обстоятельствах не приемлет возможного наличия у Ирана ядерного потенциала и должен обладать возможностями для своей защиты. Мы готовим такие возможности", - заявил он, передает АР.

Напомним, что в Министерстве обороны Израиля в декабре 2005г. открыто обсуждалась возможность нанесения "превентивного удара" по Ирану. По данным израильских военных, Тегеран может начать обогащение урана в марте 2006г., что позволит стране получить ядерное оружие через 2-3 года. Почти такие же прогнозы делают и в Федеральной разведывательной службы Германии (BND) – несколько дней назад анонимные источники в германской разведке сообщили корреспонденту Reuters, что, по их данным, Иран отделяют от создания собственного ядерного оружия не более трех-четырех лет.

Между тем пока Израиль остается единственной ядерной державой на всем Ближнем Востоке. По неофициальным данным, в распоряжении израильской армии находятся до 200 ядерных боеголовок.

В свою очередь, в Европе опасаются эскалации напряженности в ситуации с ядерными амбициями Тегерана. Так, накануне министр иностранных дел Италии Джанфранко Фини заявил, что, несмотря на всю опасность, которую представляет собой Иран, необходимо исключить превентивный удар Израиля по иранским ядерным объектам. По мнению министра, к Ирану необходимо относиться последовательно жестко, но в случае, если Израиль нанесет авиаудар по иранской территории, весь Ближний Восток на десятилетия станет полем битвы. Следовательно, заключил Дж.Фини, международное сообщество должно приложить все свои усилия для того, чтобы предотвратить крупномасштабный конфликт.

Напомним, что 11 декабря 2005 года представитель Минобороны Израиля Амос Гилад сказал, что "не исключает нанесения удара по Ирану в случае, если страна продолжит разработку ядерного оружия". В связи с этим заявлением наблюдатели указывали на то, что в 1981 году израильские самолеты уничтожили недостроенный ядерный реактор на территории Ирака.

Уже в 2006 году курс американской валюты может упасть до рекордно низкой отметки - 1,38 доллара за евро, предсказывают аналитики Citigroup. Это значит, что доллар в ближайший год потеряет как минимум 20% стоимости. Если их прогнозы сбудутся, это может нанести серьезный удар по сбережениям российских граждан, которые привыкли хранить деньги "в чулке", причем преимущественно в виде американских дензнаков.

По мнению экспертов Citigroup, учетная ставка в Европе в следующем году может вырасти с нынешних 2 до 2,5% при ускорении темпов роста экономики до 2% (чуть более 1% в этом году). В то же время учетная ставка в США, которая к концу текущего года может составить 4,5%, в 2006 году снизится, уверены аналитики Citigroup. "Рост ВВП США в 2006 году составит 3,3%, что ниже уровня текущего года. Ставка ФРС, достигнув в первом квартале 4,5%, к концу года может снизиться до 4,25%", - говорится в исследовании международной финансовой компании.

С мнением экспертов Citigroup согласно и большинство российских экспертов, которые напоминают, что наблюдаемое в последнее время снижение курса евро на международном рынке связано в первую очередь не с экономическими успехами США, а с политическими проблемами в Евросоюзе. Действительно, наиболее резкие обвалы европейская валюта испытывала в период оглашения результатов выборов в Германии и в то время, когда во Франции были беспорядки. Фундаментальных причин для столь резкого снижения курса евро к доллару по-прежнему нет. В пользу доллара пока играет лишь ФРС, которая систематически повышает учетную ставку, что делает американские активы все более привлекательными для инвестирования. Начальник аналитического управления ИК "Олма" Владимир Детинич не исключает, что в следующем году евро может подорожать до 1,3-1,5 долларов за единицу евровалюты.

Главный экономист ИК "Ренессанс Капитал" Владимир Пантюшин также полагает, что доллар в следующем году будет дешеветь. Однако он считает оценки экспертов Citigroup слишком пессимистическими. По его расчетам, евро в следующем году будет торговаться в диапазоне 1,27-1,30 доллара, что лишь на 10% выше сегодняшнего уровня. Однако есть и те, кто дает противоположную оценку перспектив курса доллара: если цены на нефть начнут снижаться, курс доллара, напротив, вырастет, считает начальник аналитического отдела ФК "Русский инвестиционный клуб" Дмитрий Вавилов. В этом случае доллар может подорожать и до 1,15, и до 1,10. Тем временем по итогам прошлой недели нефть марки Brent на InterContinental Exchange Futures IСE Futures в Лондоне подешвела еще на 29 центов и установилась на самом низком уровне за пять дней. Так, по итогам торгов официальная цена фьючерса IPE Brent Crude (январь) составила 55,01 долларов за баррель. Однако это не показательно, полагают эксперты. Они напоминают, что последний раз ниже 55 долларов нефть марки Brent торговалась совсем недавно - 21 ноября, после чего цены вновь выросли. Сейчас мало кто верит, что нефть будет серьезно дорожать, скорее, все идет к тому, что в следующем году цены на "черное золото" закрепятся выше отметки 65 долларов за баррель. В пользу этого говорит и динамика международного рынка металлов, которые дорожают уже не первый месяц. Традиционный инструмент для хеджирования валютных рисков - фьючерсы на золото на прошлой неделе достигли очередного исторического максимума, вплотную приблизившись к отметке 500 долларов за тройскую унцию.

Тем временем россияне продолжают вкладывать свои сбережения в иностранную и в первую очередь американскую валюту. По данным ЦБ, за девять месяцев текущего года население скупило 39,052 млрд. долларов - на 67% больше, чем в прошлом году. Несмотря на призывы финансовых властей хранить деньги в рублях, население продолжает держать сбережения в валюте. В связи с мрачными прогнозами Citigroup относительно перспектив доллара, вспоминается рекомендация, которую давали аналитики гражданам в конце прошлого года, как раз когда падал доллар: деньги нужно хранить в равных частях в долларах, рублях и евро, тогда скачки курсов будут наименее чувствительны. Правда, это не убережет деньги от инфляции.

В четверг американский телеканал «Эй-Би-Си», ссылаясь на источники в пакистанских спецслужбах, сообщил об уничтожении трех влиятельных террористов 'Аль-Каиды', в том числе главного специалиста организации по изготовлению взрывчатки, 52-летнего египтянина Мидхата Мурси. Все трое якобы были убиты неделю назад во время бомбардировки пакистанской деревни Дамадолы на границе с Афганистаном. После авианалета, унесшего жизни 18 человек, власти Пакистана заявили, что все погибшие - мирные жители, и направили США официальную ноту протеста.

Впервые за последние годы отношения между Пакистаном и США переживают достаточно серьезный кризис. Исламабад всегда был одним из главных союзников Вашингтона в арабском мире и неоднократно предоставлял свою территорию для спецопераций против базирующихся на афганской границе боевиков 'Аль-Каиды'. Однако на произошедшее в минувшую пятницу в деревне Дамадоле правительство Мушаррафа не отреагировать не могло.

В начале месяца ЦРУ получило информацию о том, что 13 января в расположенной на границе с Афганистаном деревне будет проходить встреча высокопоставленных представителей 'Аль-Каиды'. Ожидалось, что на 'деревенский саммит' прибудет сам Айман Аз-Завахири - ближайший соратник Усамы бен Ладена, который в последние годы стал главным идеологом террористической сети. Недолго думая, американцы направили на место сходки несколько беспилотных самолетов Preadtor, которые превратили деревушку в пепелище.

В результате авианалета в Дамадоле погибли 18 человек, в том числе женщины и дети. Уже через несколько часов после операции Белый дом объявил, что Аз-Завахири уничтожить не удалось - просто потому, что на встречу он не приехал. Оставшиеся в живых местные жители в интервью западным агентствам заявляли, что никакой 'Аль-Каиды' в деревне не было. По Пакистану прокатилась волна антиамериканских протестов. Причем на этот раз резкой критике США подвергло и обычно осторожное правительство исламской страны. Встречаясь во вторник с посланником ООН Джорджем Бушем-старшим, премьер-министр Пакистана Шаукат Азиз заявил, что подобное обращение Исламабад терпит в последний раз. 'Мы готовы вместе с США бороться с терроризмом. Мы ценим наши отношения с этой страной. Но в то же время, подобные действия с их стороны не должны повториться' - заявил Азиз. Который, впрочем, несмотря на протесты, отменять свой плановый визит в США все-таки не стал.

И вот сегодня все американские СМИ гордо объявили, что зачистка в Дамадоле все же не была совсем уж бесполезной. Телекомпания «Эй-Би-Си» со ссылкой на пакистанские спецслужбы сообщила, что среди мирных жителей, погибших при бомбардировке, были и террористы. Их якобы даже удалось опознать. Причем все трое принадлежали к верхушке 'Аль-Каиды'. Так, в результате удара уничтожен главный специалист террористов по химическому оружию, 52-летний египтянин Мидхат Мурси, известный еще как Абу Хабаб аль-Масри. За его поимку США назначили в свое время вознаграждение в 5 млн. долларов. Также в ходе налета погиб зять Аз-Завахири, Абдул Рехман аль-Мисри аль-Магриби, который отвечал в организации за связь со СМИ. Третий боевик, чью личность удалось установить - Абу Обайда Аль-Мисри, руководивший операциями 'Аль-Каиды' в восточной афганской провинции Кунар.

Официальный Исламабад сообщения американской телекомпании пока не подтвердил, но и опровергать не стал. По словам министра информации Шейха Рашида Ахмеда, сейчас эта информация изучается. Точное расследование провести сложно, поскольку область Баджаур, где находится деревня Дамадола, входит в так называемую Зону племен на северо-западе страны близ афганской границы. Здесь законы Пакистана фактически не действуют. Пуштунские горские племена живут в этой особой зоне в соответствии со своими традиционными нормами и представлениями. По данным ЦРУ, именно в Зоне племен нашло укрытие множество боевиков 'Аль-Каиды'. Не исключено, что именно там скрываются и бен Ладен с Аз-Завахири.

На днях аналитики инвестиционных компаний и банков обратились с письмом к премьер-министру Михаилу Фрадкову, в котором предупреждают об опасности проводимой правительством бюджетной политики. "Тенденции, на которые мы обращаем внимание, чреваты экономическими потрясениями масштаба 1998 года", - отмечает один из авторов письма главный экономист "Тройки Диалог" Евгений Гавриленков. По мнению аналитиков, уже в конце августа рост потребительских цен превышал 12%, а не запланированные правительством 8,5%.

Между тем правительство само раскручивает маховик инфляции, увеличивая бюджетные расходы и повышая зарплаты. Аналитики называют это популизмом и предупреждают о возможности "проедания" накопленного финансового резерва.

"От лица аналитиков ведущих инвестиционных компаний мы хотели бы привлечь ваше внимание к проблеме ослабления бюджетной политики, что нашло отражение в последней редакции бюджета 2005 года и Проекте бюджета 2006 года. Согласно этим документам, расходы Федерального бюджета вырастут с 16,1% ВВП в прошлом году до 16,7% в текущем и до 17,5% в 2006 году, в том числе непроцентные доходы - с 15,6% ВВП в 2005 году до 16,7% в следующем году", - говорится в письме аналитиков, текст которого имеется в распоряжении "Политком.Ру". Аналитики заверяют Фрадкова в том, что они поддерживают "намерение президента и правительства повысить благосостояние российских граждан", но считают, что "эта задача вряд ли может быть решена средствами одной лишь бюджетной политики".

"Правительство работает следуя тезисам, озвученным еще в 2000 году - это удвоение ВВП и повышение зарплат бюджетников", - говорит главный экономист "Альфа-банка" Наталья Орлова, которая также подписала обращение. "Речь не идет о том, чтобы вообще не тратить на социальные программы, - объясняет еще один аналитик, поставивший подпись под обращением к Фрадкову, главный экономист ОФГ Ярослав Лиссоволик, - нас беспокоит все более популистский характер бюджетной политики". С тем, что социальные инициативы правительства больше похожи на пиар, согласна и Орлова.

По словам еще одного автора письма - начальника аналитического отдела Банка Москвы Кирилла Тремасова, идея написать письмо появилась после встречи с министром финансов Алексеем Кудриным, на которой он рассказывал о планах по расходованию денег стабилизационного фонда. "У нас есть уникальный шанс использовать деньги стабилизационного фонда с умом", - говорит Тремасов. Для этого необходимо разработать "долгосрочную стратегию государственного инвестирования, ориентированную не столько на количественные показатели роста госинвестиций, сколько на долгосрочную эффективность этих вложений, имея при этом ввиду даже не столько экономическую, сколько социальную эффективность", - говорится в письме. Прежде чем приступать к рассмотрению конкретных инвестиционных проектов, по мнению аналитиков, необходимо выработать четкие критерии их отбора и контроля, "сформулировать механизмы ответственности за их выполнение". Основными критериями отбора проектов должны быть их минимальные инфляционные последствия, весомая общественная польза и отсутствие альтернативы частного финансирования.

Аналитики не случайно обращают внимание чиновников на инфляционные последствия расходования средств стабилизационного фонда. В России уровень потребительской инфляции на конец августа, по их расчетам, уже превысил 12% в годовом измерении, и дальнейшее увеличение расходов бюджета неизбежно ухудшит ситуацию. "Опыт России, а также многих развитых и развивающихся стран показывает, что повышение расходов на зарплаты государственных служащих ведет к росту инфляции и, в конечном счете, к снижению покупательной способности населения. В этом случае изначальный рост доходов населения быстро нивелируется инфляцией, что вызывает необходимость дальнейшего повышения бюджетных расходов и приводит к замкнутому кругу роста зарплат/пенсий и цен. При этом инфляция, в первую очередь, бьет по малоимущим слоям населения и одновременно снижает конкурентоспособность российских предприятий", - говорится в письме. Эксперты обращают внимание на то, что в последнее время удавалось добиваться снижения инфляции в те годы, когда расходы бюджета снижались в процентном отношении к ВВП, то есть расходы росли медленнее ВВП. Значительное увеличение федеральных расходов в следующем году (почти на 22%) резко затруднит решение задачи снижения инфляции, поскольку темпы экономического роста будут очевидно ниже 20%.

Аналитики не ожидают какой-либо реакции на свое письмо со стороны правительства, до конца прошлой недели чиновники даже утверждали, что никакого письма в глаза не видели. Однако авторы письма полагают, что их обращение привлечет внимание общественности к возможным последствиям бюджетной политики, проводимой правительством.

Не все аналитики разделяют апокалиптические прогнозы о том, что увеличение бюджетных расходов приведет к повторению кризиса 1998 года, но практически все признают, что дополнительное инфляционное давление, которое может возникнуть в результате резкого роста расходов на социальную сферу, крайне негативно скажется на состоянии экономики. Аналитики предлагают обсудить возможность использования денег стабилизационного фонда в ходе общественной дискуссии, и прежде чем направлять значительные средства на решение проблем ЖКХ или строительство транспортной инфраструктуры, просчитать возможные последствия этих действий. "Со своей стороны, мы выражаем готовность предоставить правительству и Государственной Думе аналитический ресурс инвестиционного сообщества и оказать содействие в разработке необходимой нормативной базы. Также мы предлагаем организовать регулярные встречи представителей инвестиционного сообщества с представителями правительства и парламента для обсуждения насущных экономических проблем", - говорится в письме.

Справка:

Обращение подписали: главный экономист ИК "Тройка Диалог" Евгений Гавриленков, главный экономист Объединенной Финансовой Группы Ярослав Лисоволик, заместитель начальника аналитического управления Группы "Ренессанс Капитал", главный экономист Альфабанка Наталья Орлова, исполнительный директор гильдии инвестиционных и финансовых аналитиков Иван Осколков, главный экономист Группы "Ренессанс Капитал" Владимир Пантюшин, главный стратег Инвестиционного банка "Траст" Николай Подгузов, главный экономист ФК "Уралсиб" Владимир Тихомиров, начальник аналитического отдела Банка Москвы Кирилл Тремасов, старший экономист ИГ "Атон" Питер Уэстин.

Россия принимает усилия для минимизации последствий аварии на магистральном газопроводе в Северной Осетии для населения Грузии. Выправлением ситуации активно занимаются специалисты Газпрома, МЧС и других ведомств России. Одновременно Газпром увеличивает прокачку газа в Азербайджан с тем, чтобы оттуда он мог поступать в Грузию. РАО "ЕЭС России" оперативно занимается увеличением подачи электроэнергии для грузинских потребителей.

На этом фоне из Тбилиси раздаются комментарии, которые нельзя назвать иначе, как "истерикой и вакханалией". Руководство Грузии усмотрело возможность для раскручивания нового витка антироссийской кампании. Эта истерика сопровождает провокации против российских военнослужащих. Об этом говорится в заявлении, распостраненном сегодня МИД РФ.

Президент Грузии Михаил Саакашвили выступил с категорическим требованием к руководству Российской Федерации восстановить поставки энергоносителей в Грузию, а министр внутренних дел Вано Мерабишвили договорился до того, что все происходящее - это, мол, уникальный случай, когда одна страна осуществляет против другой скрытую диверсию", - отмечается в заявлении МИД РФ.

В российском МИДе считают, что "желание искать внешних врагов для оправдания собственной беспомощности в налаживании нормальной жизни своей страны никогда еще ни к чему хорошему не приводило", - подчеркивается в документе."Если в Тбилиси бесповоротно решили вконец испортить отношения с Россией, - заметили в МИД РФ, - то, наверное, там просчитали и все последствия такой политики".

МИД РФ также отмечает, что "эта истерика сопровождает продолжающиеся провокации против российских военнослужащих в Грузии".

"В Москве уже привыкли к тому, как ведет себя руководство Грузии в отношениях с Россией. Сформировалась некая смесь иждивенчества, лицемерия и разнузданности, помноженная на ощущение безнаказанности в надежде найти на Западе покровителей своей антироссийской линии", - заявил МИД России.

Ранее сегодня на резкие высказывания грузинского отреагировали в Газпроме. Представитель концерна Сергей Куприянов заявил в эфире радиостанции "Эхо Москвы", что заявление М.Саакашвили ничем не обоснованно и для того, чтобы политизировать данную ситуацию, нет никаких оснований. С.Куприянов особо подчеркнул, что "взрывы на двух разных газопроводах Моздок - Тбилиси и Северный Кавказ - Закавказье произошли одновременно". "Сейчас мы принимаем все необходимые меры, чтобы в максимально короткие сроки восстановить газоснабжение на этом направлении", - подчеркнул он.

Напомним, в ночь на воскресенье были взорваны высоковольтная линия электропередачи "Кавкасиони", по которой электроэнергия поступает из России в Грузию, и два магистральных газопровода на Северном Кавказе. Взрывы прогремели с интервалом в несколько минут. Вследствие этого прекратились поставки газа в Армению, и без газа и электроэнергии осталась Грузия, поскольку Армения прекратила их импорт в Грузию. В настоящее время температура воздуха в Тбилиси - минус пять градусов.

Центральный банк Ирана не закрывал валютные счета правительства страны в европейских банках, сообщил председатель иранского Центробанка Ибрахим Шейбани. "Как только мы сочтем нужным, мы переведем наши счета в банки, которые посчитаем надежными и безопасными. Перевод счетов является обычной процедурой, и, в случае необходимости, все валютные счета могут быть переведены в другие банки в течение нескольких часов", - цитирует ИРНА слова И.Шейбани.

Ранее ряд СМИ распространил информацию о том, что Иран выводит свои валютные резервы из европейских банков, опасаясь замораживания счетов в случае введения санкций Советом Безопасности ООН.

В то же время заместитель управляющего Центробанка страны Мохаммад Джафар Моджаррад заявил, что Тегеран не будет переводит валютные средства в Азию, передает Reuters. Таким образом чиновник прокомментировал появившиеся сообщения о том, что Иран может перевести свой капитал в Малайзию, Сингапур, Гонконг, либо Шанхай.

"У Ирана в настоящий момент нет планов перевода валютных счетов в эти страны", - сказал М.Моджаррад. Другие представители ЦБ Ирана также подтвердили Reuters, что его комментарии верно отражают политику банка, но отказались от дальнейших заявлений.

Отметим, что заявление о том, что Иран выводит свои валютные резервы из европейских банков, опасаясь, что, если Совет Безопасности ООН введет санкции, зарубежные счета страны будут заморожены, сделал глава Центрального банка Ирана 20 января с.г. При этом чиновник не стал уточнять, куда будут направлены средства, снятые с европейских счетов.

В связи с этим стоит отметить, что в Вене 2-3 февраля 2006г состоится заседание Совета управляющих Международного агентства по атомной энергии, на котором будет принято решение о возможной передаче "иранского досье" на рассмотрение СБ ООН. Великобритания и США требуют ввести санкции в отношении Тегерана из-за отказа иранского руководства прекратить обогащение урана и ядерные исследования. Другие европейские страны высказываются более сдержанно, в то время как Россия и Китай утверждают, что санкции не решат проблему, а только обострят ее.

Премьер-министр Пакистана Шаукат Азиз, прибывший с официальным визитом в США, осудил недавний авиаудар по своей территории и потребовал согласования подобных действий с властями страны.

Речь идет о недавней атаке американских ВВС на деревню Дамадола, в которой, по данным разведки США, скрывался один из руководителей террористической сети "Аль-Кайеда" Айман аз-Завахири. Уничтожить последнего так и не удалось, однако при бомбардировке погибли 18 мирных жителей, что вызвало протесты в исламском мире.

По словам пакистанского премьера, подобные действия США происходят из-за отсутствия у американцев желания действовать совместно с пакистанцами. "Мы должны сотрудничать в борьбе с терроризмом", - заявил Ш. Азиз.

Он выразил надежду, что подобные инциденты никогда больше не повторятся. "У нас общие цели, так почему бы нам не согласовывать свои действия", - спросил пакистанский премьер. При этом он отверг предположения о том, что в правительстве страны могут быть люди, симпатизирующие "Аль-Кайеде", сообщает АР.

Ранее против авиаударов по территории Пакистана высказался президент страны Первез Мушарраф, которого считают одним из главных союзников Соединенных Штатов в регионе.

Между тем, американские политики считают, что удары по террористам можно наносить в любой стране без всяких предупреждений. В частности, сенатор от Демократической партии Чарльз Шумер в одной из воскресных политических программ заявил следующее: "Мы не можем постоянно играть от обороны. Нам нужно атаковать. И я не увижу в этом никакой проблемы".

Азербайджан приступил к поставкам природного газа в Грузию. Как сообщили в грузинском министерстве топлива и энергетики, газ уже достиг грузино-азербайджанской границы.

Ежесуточный объем поставок составит 4 млн куб м. Часть газа предназначена для обеспечения населения Тбилиси, часть - для задействования 9-го блока Тбилисской ГРЭС, принадлежащего РАО "ЕЭС России". Ожидается, что блок возобновит работу 23 января в 2 часа мск.

Как сообщил журналистам представитель российской компании "Газэкспорт" (дочерняя структура Газпрома) Давид Морчиладзе, Азербайджан получил возможность поставлять газ в Грузию за счет увеличения поставок Газпрома в Азербайджан.

В то же время в "Газпроме" "крайне удивлены" заявлением президента Грузии Михаила Саакашвили, обвинившего Россию в намеренном провоцировании энергокризиса в Грузии. Об этом в эфире радиостанции "Эхо Москвы" заявил официальный представитель ОАО "Газпром" Сергей Куприянов. По его словам, "это заявление ничем не обоснованно и для того, чтобы политизировать данную ситуацию, нет никаких оснований". С.Куприянов особо подчеркнул, что "взрывы на двух разных газопроводах Моздок - Тбилиси и Северный Кавказ - Закавказье произошли одновременно". "Сейчас мы принимаем все необходимые меры, чтобы в максимально короткие сроки восстановить газоснабжение на этом направлении", - подчеркнул С.Куприянов.

Напомним, поставки российского газа в Грузию прекратились в воскресенье рано утром из-за диверсий на центральном магистральном газопроводе: взрывы на магистральной трубе, а также альтернативном газопроводе произошли в Северной Осетии.

Группа американских правительственных экспертов посетила больницу в турецком городе Ван, в котором от "птичьего гриппа" ранее скончались четыре человека. "Меня впечатлили оперативные, прозрачные и эффективные меры реагирования, которые были предприняты в Ване и по всей Турции", - заявила глава американской делегации, сотрудница Госдепартамента США Энн Дерс. По ее словам, действия турецких властей должны стать образцом для тех стран, где в будущем может вспыхнуть эпидемия "птичьего гриппа".

Американская делегация, в состав которой также вошли представители санитарных и ветеринарных служб, совершила поездку по пострадавшим от "птичьего гриппа" районам Турции. Основная задача иностранных экспертов - оценка ситуации и выработка рекомендаций по оказанию Соединенными Штатами помощи Турции в проведении противоэпидемиологических мероприятий.

Позже делегация вылетела в Баку: Азербайджан граничит с Турцией, и азербайджанские власти в последние дни усилили меры санитарного контроля на границе, чтобы не допустить проникновения в страну опасного вируса. Также американские эксперты планируют посетить Грузию и Армению. 25 января они вернутся в Анкару.

Этот еженедельный выпуск рассылки был подготовлен для Вас сотрудниками информационного ресурса Национальная и государственная безопасность России (www.nationalsecurity.ru) под руководством научного сотрудника Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук кандидата политических наук Игоря Игоревича Хохлова.

Электронная политологическая и социологическая онлайн библиотека содержит учебные и научные материалы по национальной и государственной безопасности России: учебные планы, рефераты, курсовые, монографии, сборники, статьи, диссертации и другие научные труды по социологии, политологии и общественным наукам. Эти материалы полезны абитуриентам, студентам, аспирантам и преподавателям кафедр политологии, социологии и общественных наук гуманитарных ВУЗов. В электронной библиотеке освещаются темы по политологии и социологии: терроризм, угрозы национальной безопасности, система международной безопасности, политические конфликты, внутренние и международные аспекты безопасности, социология международных отношений; опубликованы официальные документы, законы, концепции, доктрины, уставы, научные труды и статьи отечественных и зарубежных ученых, учебники.

-------------- Окончание Рассылки СОЦИОЛОГИЯ и ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ --------------